В октябре на долю Ивана Трофимовича выпали тяжелые испытания, и связаны они были не только с боевыми действиями. Стоит подробнее описать эти события, в них — атмосфера дней 41-го года. 5 октября частям 9-й армии был отдан приказ отойти и занять новый рубеж обороны. В условиях «дырявого» фронта, при плохой связи Еременко посчитал, что, находясь в штабе армии, он не сможет полноценно обеспечить перегруппировку авиации, и решил отправиться в войска. 6 октября командующий ВВС армии вместе со своим начштаба майором Гужовым вылетел на У-2 из Каларовки в 20-ю смешанную авиадивизию с целью, как он сам потом писал, «… интенсивной разведкой установить группировку противника, самому лично поставить задачу на штурмовые действия и, если возникнет необходимость, вывести части ВВС из-под удара». В штабе 20-й сад Еременко задержался до вечера: ожидал результатов штурмовок и ставил подчиненным задачи на следующий день. Уже в сумерках он в одиночку отправился в обратный полет, но с воздуха заметил на дороге штабную колонну и приземлился в поле рядом с шоссе. Тут же узнал — в Каларовку вошли немецкие танки, штаб армии уцелел, но «разбежался кто куда». К тому времени совсем стемнело, взлетать стало слишком рискованно, а уходить с колонной и бросать самолет не хотелось. Еременко решил остаться, взяв себе в подмогу одного красноармейца, который должен был помочь запустить мотор У-2 в случае появления немцев. Ждать их долго не пришлось. Около 11 часов вечера в свете разгоравшихся неподалеку пожаров были замечены несколько вражеских легких танков и кавалерия. Выбора не оставалось, и при очень плохой видимости, уже под огнем, Еременко взлетел.
Импровизированный экипаж направился на восток. Взошедшая луна и появившиеся в облачности просветы позволили благополучно посадить самолет на хлебное поле. Утром Еременко перегнал У-2 на аэродром Лебеди под Мариуполем, где базировался 131-й иап 20-й дивизии. Связавшись с Буденовкой, он выяснил, что там находится штаб 20-й сад, а также 170-й и 55-й иап той же дивизии. Весь день 7 октября Еременко провел в Лебедях, выполняя свои непосредственные обязанности по управлению действиями авиации. К исходу дня, когда воздушная работа была закончена, он выехал в Мариуполь, где обосновался штаб 9-й армии. Однако буквально за полчаса до его прибытия штаб перебазировался в Чермалык. Иван Трофимович вернулся в Буденовку, чтобы утром вылететь в штаб армии. Но с самого утра этого сделать не удалось — ночью противник вышел к морю, перерезав многие коммуникации, что потребовало дополнительного уточнения наземной обстановки и соответствующей корректировки ранее поставленных летному составу боевых задач. В Чермалык удалось прибыть только днем. Но и там штаба армии уже не было — он переместился на ст. Караль. Добравшись туда, Еременко немало удивил командование, ведь его считали погибшим в Каларовке. Доложив о данных воздушной разведки и работе авиации, Еременко узнал неприятные новости. Наземная обстановка становилась для ВВС 9-й армии очень опасной: противник уже занял Мариуполь, отступление войск становилось все более дезорганизованным, и было неясно, остались ли силы для защиты аэродромов в Буденовке и Лебедях. Полкам 20-й сад был отдан приказ о перебазировании в Бешево. Однако связи у штаба армии с Буденовкой не было, и Еременко добился разрешения вылететь немедленно туда.
Прибыв на место, он принялся организовывать оборону авиабазы, а также вывоз скопившихся там техники, ГСМ и пр. А набралось немало: 60 т бензина, 10 т масла, 12 исправных авиамоторов, более 3 тысяч бомб разного калибра, огромное количество патронов для авиационных пулеметов, по одному «бесхозному» И-16, УТИ-4, УТ-1 и множество другого имущества. Из отходивших мимо аэроузла наземных частей Еременко стал «сколачивать» заслон. К полуночи, когда поток отступавших иссяк, набралось около 2 тысяч бойцов, в том числе из НКВД и милиции, 6 танков и 12 орудий. Однако моральный дух большинства бойцов оставлял желать лучшего. Попытки наладить разведку ничего не дали — группа, ушедшая в северном направлении, исчезла; ушедшая в южном — дошла до ближайшей деревни и вернулась «.в полном опьянении, доложив, что дальше не пошли, так как у них устали ноги». Пользуясь темнотой, энкавэдэшники и милиционеры втихую ушли, неизвестно куда. И не они одни — к утру в обороне оставался лишь батальон аэродромного обслуживания, около 300 бойцов, собранных из отступавших, и один танк. К счастью, противник подошел к Буденовке только около полудня 9 октября. К тому времени большая часть имущества и ГСМ была вывезена, а остальное подожжено или взорвано. Уничтожили обороняющиеся и мост, по которому шла дорога к авиабазе. Остаток того дня Иван Трофимович провел, командуя. 218-й стрелковой дивизией.
Утром 10 октября Еременко прибыл к командующему ВВС Южного фронта генерал-майору Вершинину и доложил о состоянии частей, их дислокации и боевой работе. Получил приказ вылететь в Таганрог, откуда до конца дня руководил действиями 20-й и 73-й дивизий. Вскоре выяснилось, что соответствующие органы не представляют себе, где находился и чем занимался Еременко с 6 по 9 октября. Этим не преминули воспользоваться некоторые «доброжелатели»: молодого генерала немедленно отстранили от должности, а от ареста его спасли только прошлые заслуги. Иван Трофимович попал под особый надзор, начались унизительные проверки. В рапорте, написанном в это время на имя Вершинина, он изложил свои действия в злосчастные четыре дня и в заключение указал: «Мою работу, а также пребывание в частях и непрерывное руководство ими может подтвердить множество людей, с которыми я работал и которыми руководил. На основании этого считаю предъявленное мне обвинение необоснованным и прошу расследовать путем вызова людей и проверки моей работы. Прошу вашего ходатайства приказ об отстранении меня с должности командующего ВВС 9-й армии отменить».
Свидетелей действительно было много, и приказ отменили. Уже в ноябре Еременко стал командующим ВВС и членом Военного совета 18-й армии. После упразднения ВВС армий в апреле 1942 года он был назначен командиром 237-й истребительной авиадивизии 5-й воздушной армии, которая сражалась на Северокавказском фронте. С августа командовал смешанной авиагруппой Новороссийского оборонительного района Приморской группы войск Закавказского фронта (сокращенно САГ НОР). Здесь во время мощного наступления немецких войск на Новороссийск и Северный Кавказ у его летчиков было много работы. Выдержки из сводок боевых действий свидетельствуют, что справилась с ней авиагруппа на «отлично».
«…за период с 26.08 по 8.10.1942 САГ НОР произвела 3179 самолето-вылетов, из них 929 ночных, с общим налетом 2446 часов 15 минут. В результате внезапных и смелых штурмовых и бомбардировочных налетов, самоотверженности летного и технического состава уничтожено: 269 автомашин, 134 повозки с войсками и грузами, до 2000 солдат и офицеров, рассеяно до двух рот пехоты, 141 лошадь, 52 ЗПТ, 8 орудий ЗА, 8 орудий МЗА, одно орудие ПА, 4 мотоцикла, 2 цистерны, 2 прицепа, одна минометная батарея, 3 бронемашины, 3 танка, 4 понтона, 4 баржи, 7 катеров и одна лайба. Подавлен огонь одной полевой батареи, 6 батарей ЗА. Взорвано 2 склада боеприпасов и склад ГСМ. Погашено до 20 прожекторов. В проведенных 56 воздушных боях сбито 8 Me-109 и Ме-110, 5 ФВ-189 и подбито 6 Ме-109, 5 Ме-110 и один ФВ-189.»
В ноябре Еременко был назначен командиром 2-го смешанного авиакорпуса (сак) 8-й воздушной армии. С 18 ноября по 2 декабря, во время прорыва вражеской обороны под Сталинградом, части 2-го сак действовали в интересах 3-го гвардейского мехкорпуса и произвели 857 самолето-вылетов, из них: на штурмовку — 225, на прикрытие — 405, на разведку — 227. В январе 1943 года летчики из корпуса Еременко нанесли несколько эффективных ударов по аэродромам, с которых Люфтваффе пытались снабжать окруженную 6-ю армию. В течение 1943 года 2-й сак перебрасывался на участки Сталинградского, Закавказского, Северокавказского, Степного фронтов. Корпус участвовал в освобождении Батайска, Ростова, Новороссийска, других советских городов.
Назначение Еременко в конце 1943 года на должность командующего ВВС воссозданного Киевского военного округа, очевидно, было реакцией вышестоящего руководства на слишком непоседливый и боевой характер молодого генерала. Фактически на этом его боевая карьера окончилась.
В годы войны совершил полсотни боевых вылетов на истребителях И-16, Як-1, ЛаГГ-3, Ла-5, участвовал в нескольких воздушных боях. Документальных подтверждений не найдено, но сам Еременко говорил о двух самолетах противника, сбитых им в 1941 году.
Командующим КВО он служил до 1946 года, затем был направлен в Академию Генштаба. После ее окончания с 1949-го и до конца 1952 года возглавлял ВВС Уральского военного округа. Впоследствии занимал должности начальника управления боевой подготовки ВВС, помощника и заместителя по боевой подготовке командующего ВВС Дальневосточного округа. В 1956 году, в ходе хрущевских «реформ», генерал-лейтенант авиации Еременко был уволен в запас.
Командующим КВО он служил до 1946 года, затем был направлен в Академию Генштаба. После ее окончания с 1949-го и до конца 1952 года возглавлял ВВС Уральского военного округа. Впоследствии занимал должности начальника управления боевой подготовки ВВС, помощника и заместителя по боевой подготовке командующего ВВС Дальневосточного округа. В 1956 году, в ходе хрущевских «реформ», генерал-лейтенант авиации Еременко был уволен в запас.
Жить Иван Трофимович вернулся в Киев. И здесь его деятельная натура сразу же начала искать возможности приложения сил. С 1957 года он работал на общественных началах в различных организациях, в том числе в ДОСААФ, много внимания уделял общению с молодежью. В 1972 году Еременко был избран членом бюро киевской группы ветеранов войны в Испании. Работал над мемуарами.
Умер 1 декабря 1986 года. Похоронен на Берковецком кладбище в Киеве.
Герой Советского Союза (28.10.1937) генерал-лейтенант авиации И. Т. Еременко награжден двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Кутузова II степени, двумя орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медалями.
Война в Китае
Советские летчики-добровольцы пришли на помощь китайскому народу в самые трудные для него годы, во время китайско-японской войны (1937–1945). Постоянная помощь Советского Союза на всех этапах национально-освободительной борьбы китайского народа является ярким примером верности советских людей своему интернациональному долгу. Еще в начале 20-х годов, когда в Китае небывалый подъем национально-освободительного движения вылился в антиимпериалистическую революцию 1925–1927 годов, Советское государство оказало большую поддержку китайским революционным силам.
В 1933–1937 годах Япония, используя капитулянтскую политику гоминьдановского правительства, сумела укрепиться не только в Дунбэе, но и в провинциях Хэбэй, Чахар и, частично, в Суйюани и Жэхэ. Летом 1937 года она приступила к осуществлению планов захвата всего Китая. Инцидент 7 июля 1937 года, спровоцированный японской военщиной в районе Лугоуцяо под Пекином, послужил поводом для начала очередного этапа войны в Китае более широкого масштаба. Японские войска оккупировали Пекин, Тяньцзинь, Чжанц-зякоу (Калган). Японский десант высадился в крупнейшем промышленном центре страны — Шанхае. Захватив плацдармы в Северном и Центральном Китае, японское командование приступило к подготовке дальнейших операций.
В начале войны японские войска превосходили армию своего противника по оснащению огневыми средствами в 4–5 раз, по авиации — в 13 раз, по танкам — в 36 раз. Под напором превосходящих сил противника китайские войска отошли в глубь страны.
Но китайский народ решительно встал на защиту своей родины. Неоценимую помощь в их борьбе оказали советские люди.
После того как 7 июля 1937 года началась агрессивная война против Китая и патриотическое движение в стране приняло небывалый размах, правительство Чан Кай-ши было вынуждено изменить свою позицию. 21 августа 1937 года между СССР и Китаем был подписан договор о ненападении. В тот период это был, по существу, единственный международно-правовой документ, укреплявший позиции Китая в начавшейся войне.
Сразу же вслед за подписанием договора о ненападении Советский Союз оказал Китаю и материальную помощь. Хотя соглашение о первом советском кредите Китаю на сумму 50 млн долларов было оформлено лишь в марте 1938 года, доставка оружия из СССР в Китай началась уже с октября 1937 года.
В июле 1938-го и в июне 1939 года в Москве были подписаны соглашения о новых кредитах — соответственно в размерах 50 и 150 млн. Всего с октября 1937-го по сентябрь 1939 года Советский Союз поставил Китаю 985 самолетов, 82 танка, более 1300 орудий, свыше 14 тыс. пулеметов, а также боеприпасы, оборудование и снаряжение.
Помощь Советского Союза была важнейшим фактором отпора Китая японским милитаристам. В начале войны в решающих оборонительных сражениях китайская армия потеряла почти все самолеты, танки, артиллерию и военно-морской флот. Благодаря самоотверженным усилиям СССР Китай не только выстоял под сильным ударом агрессора, но и сумел к середине 1939 года восстановить и развернуть крупные вооруженные силы: 245 пехотных, 16 кавалерийских, одну механизированную дивизии (всего 3 млн человек).
К середине февраля 1939 года в Китае работало и воевало 3665 советских военных специалистов. Среди советских советников, направленных в Китай, были такие видные военачальники, как будущие маршалы В. И. Чуйков, П. С. Рыбалко, П. Ф. Батицкий, генералы А. И. Черепанов, А. Я. Калягин и другие.
Большой вклад в укрепление обороноспособности Китая в период войны внесли советские летчики-добровольцы, мужественно сражавшиеся за свободу китайского народа.
В ответ на настоятельные просьбы китайской стороны в сентябре 1937 года советское правительство приняло решение об отправке в Китай первой партии самолетов. На фронт национально-освободительной борьбы китайского народа были направлены истребители И-15 и И-16, скоростные бомбардировщики СБ, тяжелые бомбардировщики ТБ-3, бомбардировщики дальнего действия ДБ-3. Всего в 1937–1941 годах из СССР в Китай, в тяжелое для СССР время, было поставлено 1250 самолетов разных марок.
Высшим проявлением интернационализма по отношению к борющемуся народу было направление в Китай советских летчиков-добровольцев, которые приняли непосредственное участие в боевых действиях.
Первые группы совершили посадку на нанкинсном аэродроме в ноябре — декабре 1937 года. Фронт проходил в 60–70 км от города, и японская авиация совершала непрерывные массированные налеты на него и стоявшие в обороне китайские войска. Советским летчикам пришлось вступить в бой с врагом сразу после приземления.
В конце 1937-го — начале 1938 года тремя группами в Китай была направлена эскадрилья истребителей И-15 под командованием капитана А. С. Благовещенского. Советниками китайской авиации и организаторами боевых действий в небе были выдающиеся советские авиационные военачальники, впоследствии маршалы и генералы П. Н. Анисимов, П. Ф. Жигарев, Ф. П. Полынин, А. Г. Рытов, П. В. Рычагов, Г. И. Тхор, Т. Т. Хрюкин…
К 1940 году, по официальным китайским данным, японские захватчики потеряли на земле и в воздухе 986 самолетов. Эти успехи, безусловно, связаны с героическими усилиями советских добровольцев.
Важным делом являлась подготовка кадров летного состава для китайской авиации. Советские летчики не только несли на своих плечах основную тяжесть ведения боевых действий, но и обучали китайских авиаторов летному делу. Китайские пилоты, подготовленные советскими добровольцами, принимали активное участие в совместных боевых операциях.
Более 200 советских летчиков отдали свои жизни за свободу и национальную независимость китайского народа. Среди них — Воробьев, А. Рахманов, Ф. Гурлей, И. Гуров, М. Кизельштейн, Д. Кулешин, В. Песоцкий, Н. Терехов и другие.
14 советских летчиков, защищавших небо Китая, — Ф. П. Полынин, В. В. Зверев, А. С. Благовещенский, О. Н. Боровиков, А. А. Губенко, С. С. Гайдаренко, Т. Т. Хрюкин, Г. П. Кравченко, С. В. Слюсарев, С. П. Супрун, М. Н. Марченков, Е. М. Николаенко, И. П. Селиванов, И. С. Сухов — стали Героями Советского Союза.
Летом 1945 года объединенными усилиями союзников, и прежде всего Советского Союза, японскому империализму был нанесен сокрушительный удар, приведший к его безоговорочной капитуляции. В результате освободительной миссии Советской Армии, разгромившей японскую Квантунскую армию, были созданы благоприятные условия для победы китайской революции.
Ниже приводится биографическая справка на выдающихся летчиков-истребителей и летчиков-испытателей А. С. Благовещенского и К. К. Коккинаки, отличившихся в Китае. Следом приводится список китайских асов китайско-японской войны.
Алексей Сергеевич БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ — 7 или 8 личных побед в Китае, возможно, лучший советский ас в Китае, генерал-лейтенант авиации.
Родился 18 октября 1909 года в городе Брест-Литовск в семье рабочего. Окончил Курский промышленно-экономический техникум. В РККА с 1927 года. Окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу, затем Борисоглебскую военную авиационную школу летчиков.
Служил в строевых частях ВВС в Брянске, а с 1933 года — в ВВС Тихоокеанского флота. За успехи в боевой и летной подготовке был награжден орденом Красной Звезды.
С 1934 года — на летно-испытательной работе в НИИ ВВС. Хорошо зная многие современные самолеты — отечественные и иностранные (информацию о которых порой приходилось собирать по крупицам), отличался рассудительностью, кругозором, предельным хладнокровием в воздухе и виртуозной техникой пилотирования.
С декабря 1937-го по август 1938 года участвовал добровольцем в боях с японскими захватчиками. В составе группы капитан Благовещенский совершил 73 боевых вылета на И-15 и И-16 (большинство на И-16), провел 111 воздушных боев, лично сбил 7, а как победы в группе ему было записано 16 неприятельских самолетов (по другим данным, 8 и в группе два самолета противника). По советским данным, в одном из боев сбил командира группы японских истребителей, оказавшегося известным асом, одним из «непобедимых королей воздуха».