– Вот и ходите! Мимо. А по мосту не пройдешь!
Есть такие люди, и все им мало. Что ты будешь делать.
Сейчас-то, когда весь оставшийся мир, считай, в кармане… Бери, осваивай, пользуйся найденным, если есть силы и желание. Нет! Таким нужно обязательно проглотить сразу в три горла, урвать в защечные мешки без всякой меры и ума. Нет бы поставить нормальный блокпост, забиться в администрации, ксиву у них отжать, крышу получить, встать прямо, для контроля и порядка, как у нас на Мзымте – проезжай после предъявления, так нет, закупорят такие умники вену, и хоть убейся!
Мудро придумали местные, радикально. Раз, и закрыли трубу.
Вот только напор сопротивляющейся среды вы там выдержите, затыкальщики драные? Ведь на каждую креативную гайку обязательно найдется свой простой народный болт, как это можно не понять уже к двадцати годкам? А тут люди явно постарше сидят… Ага, вижу вас, хлопчики, вижу. Две бесхозные легковушки, поставленные рядом. Справа машина рабочая, разъездная белая «Нива», несколько мешков с песком. Для комфорта постовых – большой пляжный зонтик в крупный горох, полная жесть.
Невелик редут у вас, богатыри, невелик.
«Пш-шш…»
– Слышь, барбосы кудептские, давай разойдемся культурно. Мне ведь бычьи терки не нужны, пропустите нас лучше с миром, тихо проедем, а?
– Да с какого перепуга?! Разворачивайся, давай, борзый!
– Добром прошу. Я из администрации, экипаж не один, надо будет, БТР сюда подтяну, раскатаем вас в асфальт, кто дал право магистраль перекрывать?
– Ты даешь, Тунгус… Напугал ежа голой задницей. Валите! Пугальщик.
Ба-бах! Опять со стороны «заставы» грохнул выстрел, показывая мне, что переговоры фактически провалились, толком и не начавшись.
– Ну, вы индейцы… Щас поговорим.
Нужен рычаг, и он у Гарика имеется. Сколько тут до них будет? Метров четыреста от силы. Для СВД вполне нормально, можно пострелять, особенно, если с упора.
«Пш-шш…»
– Принимайте телеграмму с нотой протеста!
Положив ствол на корзину багажника, я открыл огонь – неторопливо, с поправками и последующим разглядыванием в бинокль. Внизу Линна, взяв бинокль и странно уложив его на ребро открытой дверцы, помогала мне корректировкой, и весьма эффективно.
– Игорь, по людям не надо бы, давай просто приглушим гонор.
После третьего магазина, когда несчастная «Нива» начала конкретно проседать, а крайние мешки бестолкового редута растопорщились по углам рваными пятнами, из которых посыпался желтый, никак не местный песочек (на какой-то стройбазе подрезали), я опять взял в руки рацию.
«Пш-шш…»
– Слышь, индейцы! Как, понимание уже лезет под пилотку? Просветление в уму появилось, или еще повоюем? А ведь сейчас с другой стороны пулеметчики подойдут. Могу и вертолет вызвать из Центра с НУРСами, раз не понимаете простое людское слово.
Команчи думали недолго.
– А ты точно из администрации?
Тьфу ты… Ну почему бы с этого и не начать!
Угробил хорошую технику, пожег патроны. Обыкновенные гражданские люди, зачем таким лезть не в свое? Хотя и их понять можно, боятся кудептские, изо всех стараются сохранить остатки. А в принципе молодцы, что вылезли, не очкуют, надо дружить.
– Никого там не задел?
– Спрятались мы… Ладно, ехайте сюда.
– Я те дам «ладно»! Сколько вас там есть, выходите на природу, оружие положите. Знаю таких дурных, хватит ума выстрелить в представителя администрации… Будут потом ваши бабы гробы колотить.
Их было всего двое, средних лет русские мужички, решившие создать здесь оплот. Два ружья, один карабин «Барс» с тремя патронами, охотничьи ножики на поясах…
– Какого черта?! Вы что на самой видухе встали-то, как на плацу? – делано удивился я после того, как аборигены изучили удостоверение.
– Дык мы ж хотели, чтоб не лезли же, – свиноватился старший.
– Ну, так и вгрызлись бы на съезде к поселку, среди деревьев, чтобы не было видно, а магистраль пусть открытая стоит!
Младший помялся, но возразил:
– Страшновато в лесу, брат, очкуем немного, не скрою. Тут-то повеселей будет.
И это есть великая правда.
Сейчас в тесноте и чащобе выжившим особо страшновато. А будет еще страшней. Что каркаю-то? Я тут же вспомнил наши локальные «чудилки» – скачет кто-то по крышам, прячется… Мы тоже очкуем, геноссе… И что теперь делать, слиться и спрятаться? Влезть в схрон и замолчать, не рассказывать никому, боясь заполучить трусливую масть? Раз уж действительно существует некий непонятный феномен – физический или психический, если накоплены какие-то наблюдения и уже пережевываются первые домыслы, то замалчивать их просто глупо. Имеются факты – вымышленное или реальное обитание рядом с нами каких-то мистических «чужих». Сам знаю, что в жизни бывает так, что правду говорить нельзя… Не тот случай. Сейчас необычное неизбежно будет пробуждать взрывной интерес, и обтирать станут раз за разом – муссировать, как говорят ученые и политики. Навыдумывают люди лишнего, потом не поднимешь.
Бывает и так, что разгадка приходит гораздо позже, когда раскрываются архивы спецслужб, либо же косвенные данные позволяют слегка прояснить вопрос. И то, что еще вчера считалось абсолютной наркотной обкуркой, вдруг приобретет реальный окрас, превращаясь в детали бытия. Лично я склонен относить такое дело к шалостям головного мозга, его реакциям на стресс, налетевшими мозговыми тучами.
– Мой младший говорит, что это гоблины, – попытался хохотнуть тот, что был за главного.
Хотел я поинтересоваться и про эльфов, для комплекта, но не стал.
– А в Хосту ездили?
– Староста туда катался, с братом, на своем «Дастере».
– Туннели целы?
Вопрос на все сто. Хостинские туннели могут быть неработоспособны либо забиты брошенной техникой, и тогда нам, если сразу не найдем круговой объезд, придется уходить правее, выезжать на новую дублирующую трассу.
А крюки не по плану, мне надо контролировать прибрежную полосу.
– Туннели чистые, но наши туда не сунулись.
– Что так? Темно?
Мужики помялись, потом тот, что помладше – старшему такая муть как бы не в уровень, – нехотя признал:
– Так страшно… Примерещилось им. Чертики какие-то с рогами.
– Так похмеляться надо.
Еще одна отметочка. Но лишнего интереса я им пока не показал. А может, зря? Может, он и не лишний вовсе?
– Знаете, у нас ребята тоже нечто подобное видели, – признался я. – Чертики это или нет, пока непонятно, цепляли краем глаза, никто толком не рассмотрел.
Они даже обрадовались.
– Так и я говорю – да хоть ты упохмелись! Рассмотрите! Василий, расскажи-ка ему, что ты лично видел, да подробней, раз человек не смеется.
– Насчет чертей, конечно, это я так, для хохмы… Мы поначалу тоже лишь движение замечали. А вот последние три дня уже серьезней, без балды. Короче, я одного видел четко.
– Прямо-таки четко? – прищурился я.
– Не, подождите, я же не сказал! Ну, не в том смысле, что вот прямо по деталям. Типа видел, потому что он сидел неподвижно…
– Один?
– Да не перебивай ты! – возмутился старший. – Че давишь?! Он и так потом сутки в себя приходил.
– Я и говорю! Мы с пацанами на склады фирмачей ходили, ну, вскрыли их, короче, когда все это началось. Набрали там разное, посидели, пивка попили. Ребята сидеть остались, пиваса много, а я домой пошел, мать болеет, надо было побыстрей. И вот, когда возвращался, проходил мимо сарая. Там Вазген – был у нас такой – угнанные тачки с корешами разбирал. Потом их менты хлопнули, месяца три назад, сарай фактически бесхозный. Иду я, значит, и вдруг вижу – на крыше кто-то сидит…
– Ночью дело было? – не выдержал я.
– А? Не, не ночью. Так, вечерело. Но стемнело уже хорошо. Да там заросли вокруг, склон лесистый, высокий, и днем-то плохо видно, если тучи… Короче. Смотрю и думаю: обезьяна откуда-то сбежала, хрена себе! Ну, из тех, что фотографы по пляжам таскают на развод отдыхающих. Вот только крупная какая-то, фиг ее просто так потаскаешь – люди бояться будут. Но не испугался, че обезьян бояться-то… Фонарь достал, посветил. А она как прыгнет!
– На тебя, что ли? – я поежился, представив картину.
– Если бы на меня, не стоял бы тут сейчас, помер бы со страху, – признался Василий.
Сейчас ему уже было несложно рассказывать, чувствуется, парень не раз заводил эту шарманку, соседи и знакомые его выпотрошили по полной программе.
– В сторону сиганул, там ангар низкий, вот на него и ушел… Выматерился на меня тоненько так, и ушел. Ну, а дальше я уже не видел, домой ломанул, даже упал пару раз. Такие дела.
– Так и спасибочки, Вася, расскажу своим, пусть пасут, – поблагодарил я. – А что еще рассмотрел? Как обезьяна, точно?
– Не-а. С первого взгляда попутал. Как человек, только уродливый такой, худой и скрюченный. И весь черный, это правда. Прыгает очень хорошо. Быстро и далеко.
– А рога-то были?
– Говорю же, для красоты добавил, – смутился он.
– Красиво, – признал я к его радости.
– Красиво, – признал я к его радости.
Глаза блеклые, губы сухие… Пивко, говоришь? Не сомневаюсь. Только вот не пыхнул ли ты там с друганами? Тем не менее, это данные, и мы их сложим в копилочку.
Говорили еще долго, постепенно отходя в сторону более реального, обоюдно узнавая расклады, последствия и скупые ныне новости.
По всей Кудепсте в живых осталось всего четырнадцать человек, основную массу свалило генкой, жители частью эвакуировались, и что там с ними стало дальше, оставшиеся не знают. МЧС здесь не появлялось вообще, армейцы практически тоже, в последнее время лишь один раз на Адлер прошла пара машин. В этом тихом месте поселковые обошлись без бандитов, а дальше жители никуда не суются, особенно к Кургородку, нарвались пару раз на одичавших собачек за «Бургасом».
Я коротко рассказал им про Адлер, его нынешнее состояние, показал наши резоны, предложил уходить на Поляну, если прижмет. Они обещали передать старосте, подумать коллективно, на обратном пути дадут ответ. Чтоб я лопнул, если не знаю, каким он будет! Эти люди уже отстоялись, обвыклись. Не бросят, и правильно, в моем понимании, сделают – будущее за такими маленькими автономными анклавами, сумевшими прицепиться на территории к остаткам цивилизации.
Попрощавшись с новыми знакомыми, мы отъехали чуть дальше по эстакаде, и я решил связаться с нашими. Или с вояками, с кем получится, короче. Неизвестно, как там дальше будет со связью, не перекроют ли горки радиовидимость? Получилось связаться и с теми, и с другими. Доложился Мокшанцеву, потом рассказал новости Ною. Распорядился срочно сообщить матушке молодого матроса, что с сынулей все ништяк, покоряет.
Чуть дальше по дороге, уже напротив ажурного железнодорожного моста через реку, в море виднелся силуэт родного баркаса. Вид спокойно барражирующего по акватории «Тунгуса» несколько поднял упавшее было настроение. В устье реки тихо, река на выходе в море широкая, «Тунгус» вполне может зайти. Да вон, смотри – по левому берегу речки стоят какие-то суда. На ремонте, скорей всего.
Вот пусть и заходят наши тунгусские мореманы, пообщаемся, обменяемся мнениями и данными разведки.
– Линна, вызови, будь добра, нашего Крузенштерна, пусть нежно вкатывает в Кудепсту, к правой стороне реки. Скажи, сейчас съезд найдем, спустимся к ним. И попроси их там на камбузе чай поставить.
«Пш-шш…»
Нормально продвигаемся, бодренько. Разведываем, разгребаем ситуацию.
А она, если честно, гораздо хуже, чем я мог себе представить перед стартом.
В этот раз съезд мы нашли быстро, быстро же ушли от чужих глаз вниз, под бетонку эстакады. Здесь, в тенистой прохладе, было как всегда у нас: даже после ударной стройки красота появилась лишь поверху, в подвалах же – одно и то же: строительный мусор, самостройные гаражи из контейнеров, обрезки труб и арматуры, брошенная тара…
Когда Линна вывела джип к набережной, «Тунгус» уже пришвартовался к причалу напротив облезлого адмиралтейского катера, уныло стоящего на том берегу.
Мужики нас ждали, тревожно поглядывая с бортов по сторонам, у юного матроса в руках подрагивал ДП. Место здесь не самое лучшее, с точки зрения безопасности: сверху над речкой тяжело нависает эстакада, рядом – железнодорожный мост, по правому берегу заросли, на левом лепятся в ряд мелкие строения, эллинги, ангары и ангарчики. Есть где спрятаться. Но и нашу стрелку обнаружить непросто, для этого нужно заявиться прямо сюда.
Линна остановилась рядом с баркасом, встала на ручник, не заглушив двигатель – пусть остынет спокойно на малых оборотах, заслужил, трудяга.
– Данила, давай на фишку с пулеметом, потом я тебя сменю.
Как же, оказывается, хорошо оказаться в родной компании!
Вся группа собралась на набережной, мы сели на скамеечку, на которой совсем недавно местные морские люди впаривали устно горячего или же просто грели уши после выходов коллег на воды. Линна сходила за чаем. Мужикам тоже было, что рассказать интересного, хотя в плотности событий мы их явно переигрывали.
– Докладываю! Значит, так, ребя, по Адлеру тихо, – для начала сообщил Василий Семенович, имея в виду непосредственно центр города. – Судов в море не заметил. Людей на берегу тоже. Ни на маяке, ни дальше по набережной ничего и никого, шевеленки не видно. С моря в «Южном Взморье» движений тоже нет, а ведь там точно живут и процветают… Но у самого моря не ходют.
– Дядь Вась! – тут же возмутился Данила, ерзая наверху от желания тоже вступить в разговор.
Фишка у нас, как сами видите, весьма относительная. Ничего, пока все нормально.
– Не колготись, матрос, капитан усе помнит! – громко успокоил подопечного шкипер. – Один хулиганский человек на пляже был, возился с небольшим катером.
– А я сразу предложил Семенычу с пулемета гада приложить! – вновь проявился Манченко, сдав ситуацию с потрохами.
Нет, так дело не пойдет.
– Даня, ты там часовой сам из себя или глотник заволжский? – поинтересовался я, но не слишком строго, жмет пацана побазарить за живое. – На территорию смотри! Пропустишь подходящие полки…
Малец что-то пробурчал, но послушно отвернулся, поправив на рубке «дегтяря», взял бинокль, показал службу.
– Знаешь же, у молодых дурней всегда пулемет вперед мысли. Пулемет ему… Да, не дал я! А смысл? Разозлить их выше порога? Этих бесхозных катеров да скутеров по берегу хоть задницей ешь, на раз себе найдут, если ихний продырявим! А патроны на судне счетны, у меня учет строгий.
– Правильно сделал, кэп. А вот в «Орхидею» сообщить надо, пусть пацаны Марика и в сторону устья поглядывают, – поддержал я старика. – Как противник себя повел?
– Да никак не вел. Сначала дернулся, волосан позорный, потом разглядел пулемет на баке и почти успокоился.
– Хм. А почему дернулся?
– Боятся они кого-то, – без особой уверенности отозвался старик. – Кто покрупней да позлей, чем мы.
Тут всем стало понятно, что имеются более интересные новости.
– Выкладывай. – Я поставил кружку прямо на травку и полез за сигаретами.
Можно расслабиться. Часовой наверху был спокоен, вокруг – уже привычная тишина. Привычка к ней, правда, не превратила ее в нормаль, в какой-то момент даже показалось, что я слышу вдали шум подходящего грузового поезда: еще немного, и мощный сине-белый электровоз вынесет длиннющий состав на грохочущие рельсы моста через Кудепсту, наполнит дельту горной реки живительным гулом и стуком.
– Кто-то стрелял по «Охотнику», вот что я думаю, Игорь Викторович, – по-прежнему не совсем твердо сказал Василий Семенович. – Пансионат такой старый есть, на пляже «Огонек», почти с краю. Видел, не?
– Знаю. Кто стрелял, из чего?
– С моря садили. Похоже, из орудия, там дыры в фасаде, хорошо видно.
Зачем бы кому-то понадобилось палить из пушки по пустому стандартному пансионату, там что, президент отдыхал?
– Да от злости они палили! – заорал сверху Данила, не выдержав тяжести наших непоняток. – Не фиг тут думать! Говорю же вам, это грузины подходили, на катере или сторожевике каком, и лупили, думали, что это мы все заварили!
И я опять не вставил фитиля говорливому часовому – может, он и прав, я, во всяком случае, никаких других мотивов дурного обстрела не вижу.
Грузины, не грузины… Да хоть турки или воинственные болгары, тут на кого угодно грешить можно!
Дальше, по словам Будко, по берегу опять царит полное безлюдье, с моря в Курортном городке признаков человеческой активности отмечено не было, правда, и собачьих стай на пляжах не видели – а что песикам делать на пляже, на голодных чаек романтически смотреть и мечтать о дальних странах? Солидных катеров нет, хозяева ими воспользовались, одна мелочовка.
Следующий удар странные неизвестные нанесли по пансионату «Бургас», почерк тот же: подплыли поближе и продолбили несколько дыр в тощем южном бетоне.
– Слушайте, моряки… а если вы в море на таких психов нарветесь? – нехорошо поинтересовалась Линна Литке, словно намекая мне: «Не пора ли нам переводить водную часть экспедиции на асфальт?»
– А радар на что! – только отмахнулся шкипер. – Смотрим же… Бдим.
– Ты там это, не геройствуй, если какой замес, к берегу рви, – посоветовал я и сразу нарвался.
– Поучи, поучи-ка старого моряка, мазута сухопутная! – гневно затрепетал дед. – А то сам не соображу! Конечно, стикаем, уж не замешкаемся.
– Но сначала из пулемета надо хлопнуть, – вполне традиционно предложил часовой.
Это было последней каплей.
– Два наряда по камбузу! – не выдержав, заревел дед. – Я те хлопну! Забурел совсем, салажонок!
Покрутив Будко на подробности, я немного успокоился.
Вся эта мутная пальба по зданиям уже случилась, и вряд ли повторится. Картина в прибрежном районе поменялась, расстановка сил определяется теперь собственно «силами», а их у всех одинаково – с гулькин хрен. В конце концов, шкипер идет рядом с берегом, успеют они удрать, тем более что радар работает исправно, знай, следи за экраном.