Мы, бздыхи, не умеем по запаху отличать петрушку от кинзы и базилика – и потому неполноценны. Допустить, что обязанные по наследству отдыхать на курортах родного ЧПК люди отлично знают местные реалии и просто делают себе расслабонский допуск на лето, местные, как правило, не могут. Им кажется, что вся прибрежная готовка нам нравится до одури, а местное пойло мы готовы покупать и по приезде домой – почему рынок для местных вин закрыли, гады?!
– Я слышал от одной женщины, хозяйки гостевого дома, что слово «бздых» произошло от понятия «сдать», – сказал я. – Квартиру сдать, койку, площадь. «СдЫхать», то есть сбагрить, сбыть, всучить, это южное слово. Кстати, она так и сама говорила.
– Теоретически может быть и так, но разве что боком, вторичным сближением, – с нескрываемым удовольствием перехватила филологиня, ей такие базары просто по кайфу. – Вряд ли мы можем предполагать, что «бздых» есть отглагольное, скорее можно допустить в нем аффективно-уничижительное образование контаминационного характера на базе «бздеть» и «отдыхающий». Если же считать первоначальной формой «сдых» – то, вероятно, здесь присутствует и контаминация «отдыхающий» со «сдыхать», так сказать «пожелательная» форма, вспомните собачью кличку «Кабысдох».
Не, это уже слишком круто для меня. Давайте проще говорить, Лидия Аркадьевна, не на симпозиуме… Побеседовав столь продуктивно, мы сгенерировали единое мнение: обижаться не стоит, да уже и поздно, не будет теперь бздыхов.
– А вообще-то, это даже полезно, Игорь.
– Что конкретно?
– Осознание подобного к тебе отношения помогает понять человеку свое место и свое же отношение к собственным приезжим. Отрезвляет, знаете ли.
– Пожалуй, соглашусь, отрезвляет. Только теперь все это не имеет значения.
– Имеет, – тихо возразила Линна, и я понял, что что-то не понял.
«Диско» по-хозяйски катил вперед.
Звук проезжающей в пустоте машины многократно отражался от бетонных препятствий, бордюров, оград и строений. При полной тишине вокруг это множественное раздражающее эхо буквально оглушало, мешало думать и наблюдать, реально трепало нервы – мне постоянно хотелось остановиться и послушать тишину. После скоростного проезда мимо «Спутника» мы так и делали – вдруг эти папуасы погоню снарядят! Раз пять останавливались. Не снарядили, думают.
Но желание постоять в тишине никуда не делось.
Вскоре мы подъехали к Бытхе и все-таки остановились, на заправке «Газпрома», что спряталась в тени неподалеку от гостиницы «Рэдиссон-Лазурная», напротив центрального входа ментовского санатория «Искра».
Мое внимание привлек наполовину скрытый кустами отечественный, камуфляжной расцветки «Хантер» с открытыми дверцами, стоявший возле одной из заправочных колонок. Подъезжали к нему медленно, с предосторожностями, место засадное, закрытое, могут быть неожиданности. Но вот что интересно – только джип заехал на территорию заправки, как мне тут же стало немного спокойней, да и не только мне.
– Оказывается, подсознательно постоянно хочется сойти с магистрали и укрыться где-нибудь, чтобы лишний раз не светиться, – шепотом сказала Линна, ставя машину на ручник. – А потом еще постоять минут десять, прислушаться.
Оглядевшись и подождав минуты три, из машины мы вышли оба, сразу бегло осмотрели найденный джип. Бибика не новая, весьма неплохо заряженная для бездорожья. Но все добро с большого экспедиционного багажника было скинуто на землю, дверцы нараспашку, лобовое стекло – вдребезги, в запале палкой какой-то били, от души. Или битой, что гораздо вероятней, учитывая предполагаемый состав нападавших. Такие шакалы очень любят покупать биты. Ствол реальный носить душка у сявок не хватает, они хоть и «крутые гопэ, чики-брики», но закона боятся отчаянно, постоянно подстраиваются под чих участкового – чем и отличаются от бойцов бригад, у которых свой мир в кармане.
Заглянув в салон, Линна удивленно повернулась ко мне:
– Кому это могло понадобиться? Смотрите.
Я посмотрел, о чем это она – ясно! Магнитола вырвана с корнями. Идиоты, че тут сказать. Матрица. Целые магазины этой хрени лежат у твоих ног, бесхозные… Выбирай самые современные модели! Нет, выдрали, рефлекс.
– Инерция, Линна, тут местные глотники работали, а это у них обязательное. Как метка, понимаешь? Или наркота, по привычке.
Надо будет поговорить с ней по дороге, рассказать кое-что, расписать расклады. Пока же предупредил кратко:
– Линна, отморозь на пути встанет, точно говорю. Гопники или молодняк приблатненный, недосидевший. Знаешь, про кого я?
– Игорь, ну, что вы, в самом деле, я в Подмосковье бываю, канал СТС посматриваю.
– Угу-м… понял. В новых условиях руки у них развязались окончательно. Как говорится, возникло преступное сообщество, именуемое в простонародье шайкой, которое принялось бомбить фраеров. Знач, так. Встретим – валим сразу и наглушняк. Это для нас будет типа общественной нагрузки, социальная задача.
– Санитары пустошей? – предложила она, поднимая с асфальта короткую импортную лопату.
– Это кто написал? – заинтересованно молвил я, послушно принимая инструмент.
Она невесело усмехнулась:
– Находились, и не раз. Но это не книга, Игорь, такова уже теперь наша жизнь.
А че, красиво сказала. Такова жизнь…
Что же, звезда отечественного автопрома, извиняй, но ты не на ходу, без лобового далеко не уедешь. Да и страшновато пилить на двух бибиках по сложным местам, вот если бы обратным путем шли. Коль уж прихватывать технику, то стоит найти варианты получше, чем далеко не первой свежести стопроблемный «УАЗ» с бесконечными ремонтами в перспективе.
Здание заправки местные индейцы тоже разбомбили, вынесли двери и стекла, вскрыли небольшой ларек с попутным товаром. Начав осматривать место подробнее, я полез в машину, посетил разбомбленный магазинчик. Тоже дурь, че долбиться, что тут вообще брать-то было? С некоторых пор ни сигарет, ни пиваса в таких заведениях не продают. Чипсами разжились? Впрочем, на заправке могла повеселиться и не одна группа.
Здесь тоже имелась табличка, выполненная на фанере черным маркером. Фанера была прикреплена к стандартному коммерческому штендеру. Вот она привлекла мое внимание. Наверное, потому, что я ничего не понял.
«Осторожно, работают Инспекторы!»
И номер мобильного телефона, толку от которого уже нет, североенисейский песец пришел к операторам сотовой связи.
– Кто тут инспектировать надумал? – хмыкнул я. – Налоговая, что ли?
– Скорее, эмчеэсники, – предположила напарница.
– А зачем осторожность?
– А бандитам они зачем? – неуверенно сказала мадам Литке.
На маленькой территории я насчитал семь единиц брошенной техники, легковушки, все пустые. Взять здесь практически нечего, да нам и не нужно ничего, по большому счету. Кроме трех оранжевых канистр с бензином. Наверное, водитель «уазки» только залил их, весь радостный, как команчи подбежали со всех сторон.
– А следов крови нет, – констатировала Линна.
– Или обошлось, и удрал, или позже закровянили.
Рации не нашел. Инструмента у нас и своего навалом, еда в припасе домашняя, воды хватает. А вот топливо пригодится, за это благодарность тебе, друг неизвестный, посмертная или вживую, – я ведь не знаю, как его из-под земли вручную накачать, долго возиться надо. Залил горючее в бак «Диско» по горловину, компенсируя уже состоявшийся расход, и поставил канистры во внутренний багажник.
В «Рэдиссон-Лазурную» мы не полезем и под ружьем, вот там точно веселье разлилось по этажам, если уж заправку рядом развалили, в такую красоту индейцы точно наведались. И от «Искры» позитива ждать не стоит, даже допустить не могу, что сотрудники МВД остались тут и организовали в округе что-то стройное. Если бы такое случилось, то отморозь по соседству не бегала бы. И Запах чувствуется, хоть и слабый.
Все, что ли?
– Выходим на фарватер, – сказал я.
Жуткое путешествие продолжилось.
Возле каменных ворот санатория «Приморье» мы увидели одно из последних ДТП старого мира: рейсовый автобус лоб в лоб столкнулся на «морской» полосе с грузовой «Газелью». Скорости были небольшие, несильно машины раскидало. Проезд практически свободен, и мы останавливаться не стали. Только отъехали, как ожила бортовая рация.
О, «Тунгусик» на связи, как раз вспоминал!
Пришлось Линне выбирать место, срочно останавливаться в кармане возле шикарной въездной арки с четырьмя колоннами в «николаевском» архитектурном стиле, как заученно говорила про нее излишне нервная молодая экскурсоводша. Не совсем понял, что это такое, но слово «барокко» в контексте расслышал. В мощных чугунных воротах, как в огромном капкане, навечно застрял белый джип «Спортэйдж» старого поколения, не сумевший даже ударом под горку пробиться на оперативный простор.
Голос у докладывающего обстановку шкипера был какой-то мрачный, что странно, ведь дедок наш – бескомпромиссный оптимист в базе. Я поначалу не понял причин упадочнического настроения старого моряка – что они там киснут? Опухли мореманы, расслабились. Ведь с моря береговой пейзаж по-прежнему праздничен, для экипажа «Тунгуса» то, что видим мы с Линной, скрыто расстоянием и пляжными строениями первой линии.
Голос у докладывающего обстановку шкипера был какой-то мрачный, что странно, ведь дедок наш – бескомпромиссный оптимист в базе. Я поначалу не понял причин упадочнического настроения старого моряка – что они там киснут? Опухли мореманы, расслабились. Ведь с моря береговой пейзаж по-прежнему праздничен, для экипажа «Тунгуса» то, что видим мы с Линной, скрыто расстоянием и пляжными строениями первой линии.
Давай выспрашивать. Василий Семенович ответил:
– Это тебе так думается, Игорь, завидуешь потому как. Все, что в прибрежной полосе есть интересного, сломано и разграблено. Либо сгорело к чертям собачьим.
Практика постапокалипсиса показала, что по факту многие местные тут же решили напоследок хоть чуть-чуть побыть бздыхами – ломанулись окучивать объекты сферы отдыха, дорогие отели и заведения прибрежной полосы. В первые же часы алчущие гибельной вольницы двинулись поближе к нарядным набережным пансионатов и санаториев. А куда же еще, ведь именно прибрежная застройка была для них воплощением сладкой беззаботной жизни. «Доча, зая, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Вытащи палец изо рта и скажи тете Симе быстренько, у нее пиво стынет». – «Отдыхающей!»
– Коммерсы, видать, и тут пытались выживать, сразу не осознали масштаба, – сказал я. – А подключались к сетям за взятку или кто как может, были бы пассатижи. Где-то плиты работали, где-то мангалы запаливали. Общепит часто полыхал.
– Или новые бандерлоги кухонную технику осваивали. Магазинчики курортных товаров громили, дурачье. Деньги, поди, искали.
Да и сейчас ищут, к бабке не ходи.
– Что еще? Следов работы пиратов не видно?
Пиратскими мы, для удобства, прозвали пока не встреченные пришлые суда непонятного генезиса, недавно постреливающие по побережью.
– Не, не заметили иродов, – ответствовал шкипер.
– А люди-то есть по берегу? – поинтересовался я, безусловно подразумевая живых мирных.
– Пока не видели, прячутся, черти гражданские, – уверенно сообщил дед, ничуть не сомневаясь, что его судно постоянно пасут с берега. – Но вот лодочка одна пробовала подойти.
– Что за лодка, давай подробней.
– Точнее, катерок прогулочный, импортный бело-синий водомет, – поправился Будко. – Маленький, два человека сидели. Вроде хотели сперва подкатить, да передумали, побоялись.
– Конечно, Данила там пулеметом машет, как Шварц… И сейчас они где?
– Назад ушли, думать будут. А пулемет да, на видном месте, мы же открыто идем, а не в засаде сидим, пусть увидят, кому положено увидеть. Собак вот запеленговали, две большие стаи.
– Много их?
– Да поди посчитай! Один раз видели, жрали кого-то. Знаешь, Гарик, я поразился, какая у них внутрях дисциплина. Едят группами, сидят группами, ждут своей очереди, что ты! Никакого пустого гавканья…
Псы, в отличие от людей, быстро свое место найдут, структурируются, выстроят четкую иерархию, определят зоны влияния. И отморозков в стаях не будет, тупую борзоту схарчат сразу, нормальная селекция с естественным отбором быстро включится. Люди так не смогут, мы давным-давно потеряли важнейшие природные инстинкты самоорганизации при плохом раскладе.
– Ты того, Василий Семенович, не расслабляйся, держи в голове вероятность погони, мало ли. И радируй, если что.
– Что я, маленький? Держим, конечно. У вас-то как?
– Да как тебе сказать… как в начинающемся кошмаре. Пока ничего особенного, как и ничего хорошего, разруха и звенящая тишина, – ответил я, с некоторой тревогой взглянув на вышедшую из джипа Линну. – Ждем сюрпризов… Лады, кэп, давай пока, до связи.
Лидия Аркадьевна явно что-то засекла в стороне, сделала стойку. Пистолет зажат в одной руке, бинокль, висящий на шее, – в другой, сама пристально смотрит налево, в сторону стоящего неподалеку низкого бетонного сооружения без окон. Это что-то типа подстанции или насосной. Может, рядом пансионат какой-то?
– Кого высматриваем, уважаемая? – тихо поинтересовался я, на всякий случай и сам внимательно осматриваясь.
– Да показалось мне что-то, Игорь… – Линна ответила так, что было ясно: сама она уверена в обратном, ничего не показалось, все наяву. – Кто-то там по крыше пробежал. Или что-то. Быстро так. С прыжком.
Новый призыв! Пополнение в рядах!
– И ты засекла? – бессовестно обрадовался я. – Поздравляю со вступлением в общество Видящих! Именно краем глаза всегда замечаешь, так ведь? Будто чертики мелькают после крепкой попойки. «Чужие среди нас»!
– Ну, знаете ли, Игорь Викторович! Последствий таких попоек я очень давно не испытывала. Думаете, психология? – с надеждой спросила заметно напуганная женщина.
– Больше нечему, – пожал я плечами и уже более авторитетно заявил: – Башка рисует несуществующее, не терпит пустоты вокруг.
Я действительно так думаю. Человек – настолько общественное, общинное существо, что старается выстроить обитаемый мир даже там, где его быть не может. Если американцы действительно присаживались на Луну, то им, наверняка, мнилось подобное среди кратеров и пыльных полянок.
– А может, все наши виденья на крышах – это бывшие психи, – озвучил я еще одну версию. – А что? Вырвались из оков, обрели свободу, изменились, теперь прыгают гиббонами по шиферу, пугают честной народ.
– Господи, Гарик, что вы несете!
– Нормальная версия.
– Хм, я с разными версиями знакома… Встречалось много занимательного в фантастической литературе. – Напарница уже без бинокля продолжала посматривать на здание.
– За книжки поговорим? – с надеждой шепнул я, предвкушая интересную беседу, на какое-то время отвлекающую от реального кошмара. – Давай в машине.
– Давай в машине, – просто сказала она.
И тут же, резко разворачиваясь влево, вскинула обе руки.
Что?!
Ба-бах! Ба-бах! «Стечкин» на этот раз прогремел особенно громко.
– Ты че?!
– Попала, нет? – сама себя спросила напарница, не опуская ствол, из которого еле заметной струйкой уплывал вверх сизый дымок.
Охренеть!
– Пошли посмотрим, Игорь? – неуверенно предложила Линна.
– Нет уж! – сказал я, выпрямляясь и машинально потирая ухо. – Ну его на фиг!
– Мне самой страшно… А вдруг попала?
Я психанул мальца.
– Знаешь, родная, я никого из живых не боюсь. Привык. Но вот тут не готов, честно тебе скажу. Прикинь, что будет, если мы действительно какие-то следы найдем? Что тогда? Ехать дальше и трястись? Мало предстоящих проблем с живыми и мертвыми? Давай уж на обратном пути, если захочешь, конечно. Бинокль сними, неудобно.
Столичный филолог Лидия Аркадьевна подумала. Опустила пистолет.
– Пожалуй, я соглашусь, в таком неведении есть резон. Мне просто по-настоящему стало страшно, как в первый день тут, Игорь. – Пояснив, она быстро сменила магазин. И после этого пистолет уже не убрала.
Я понимающе кивнул и замолчал, думая о том, что, по-хорошему, крышу стоило бы проверить. И что? Обнаружить на кровле слизистую кровь зеленого цвета? Не, в задницу такие познания.
Линна нервно хохотнула.
– Что такое?
– Не думала я, что Гарик Енисейский боится потустороннего!
– Ну… тут и в леших, и в оборотней поверишь. Я же не робот, всякое бывает. Может, новые ученики нового мира будут когда-нибудь писать школьное сочинение на тему «Сложный внутренний мир Гарика Енисейского, Первооснователя и Борцуна за Жизнь», – попробовал я отшутиться.
Не смешно…
Зона инферно. Территория тихого страшного. Необычного среди обычного.
Еще раз глянул на непонятное серое строение. Мать! Где?!
– Линна!
Ба-бах! Ба-бах!
Тут уже и я достал свой «ТТ», прицелился – шутки, братва, кончились!
И опять на нас обрушилась страшная тишина под пальмами.
Лишь в ушах звенело после грохота пистолетных выстрелов. Никого.
– Ну, сука, вот теперь точно будем смотреть! – зло решил я.
– Ты же не хотел! – удивилась Линна.
– Подгоняй машину прямо к зданию, вплотную! – резко приказал я вместо ответа.
«Диско», цепляясь за бетон протекторами, уверенно полез на бордюр, в этом месте немаленький, и медленно подкатил к зданию. Отлично, как раз вместо лестницы, где ее искать?.. С третьей попытки Линна смогла чуть ли не прижать машину к бетонной стене. Не дожидаясь напарницы, я полез в люк, выбрался на корзину экспедиционного багажника – никакого страха, одна злость.
– Игорь, меня подожди! – заорала женщина снизу, но я ждать не стал, легко и просто перелез с багажника высоко поднятого джипа на крышу здания.
Позади пыхтела Линна.
– Помоги!
Протянув руку, быстро втащил ее наверх.
– Ну, и кто тут бегает?! – грозно заорал я и сразу увидел.
Кровавое пятно от кошки (точнее не скажешь) расплескалось брызгами ближе к дальнему краю, от несчастного зверя остались одни ошметки – половину вынесло. Так бывает, когда пулей стреляешь по малой мишени, там гидродинамическая полость образовывается… размером со всю тушку. Иногда даже от гуся одни перья остаются.