* * *
Вечером следующего дня, сидя в пабе "Застрявший якорь", Бэнгл думал о вчерашнем безумном лорде. Помогал ему в этом Томпкинс, который выдвигал различные идеи, так как находился пока еще в более или менее здравом состоянии. Он говорил:
- Сам подумай, кэп! Если он лорд - то, естественно, лорд. И если это действительно так, то черта с два этого лорда упрячут в психушку, пока сего не захотят его богатые родственники. А с чего им хотеть? Он же не к ним влез, а к тебе. Потому его выпустят из желтого дома, и он опять пожалует к нам в гости. Так как безумие - навязчивая штука. И вообще, почему бы нам не выпить по этому поводу? Эй! Ну-ка, рому нам!
Бэнгл ударил рукой по плечу Томпкинса, пытавшегося встать со стула, и тот, основательно усевшись на прежнем месте, заткнулся. Капитан сказал:
- Я думаю, что ты во всем прав, Джерри. Кстати, какого черта ты заказываешь выпивку, не спросив у меня позволения на это? Ведь плачу за все я...
- Ничего подобного! - гордо произнес Томпкинс. - У меня есть чем платить!
Он достал из кармана шиллинг и сунул его под нос Бэнглу.
- Рому нам! - тут же раздался вопль из его глотки.
Бэнгл поморщился, но ничего не сказал.
Они выпили и Томас спросил:
- Что же теперь делать? Спать с заряженным оружием?
Томпкинс ничего ответить не успел, так как к их столу подошел толстый человек с основательно избитым лицом и нагло заявил:
- Хватит орать в приличном месте! В пабе орут только свиньи!
- Кто это? - удивленно спросил у Томпкинса Бэнгл.
- А это тот самый свиноруб Мак Кормик, которому я вчера подправил пятак, и про которого я тебе рассказывал, кэп, - радостно сообщил Томпкинс, потирая кулаки.
Избитое лицо подошедшего приставалы полыхнуло гневом. Но Бэнгл, не обращая на это внимания, незаметно сунул руку вниз и, схватив за ножку пустой соседний стул, спросил у Томпкинса:
- То есть именно этот джентльмен интересовался моей мореходной деятельностью?
- Да, - подтвердил Томпкинс, привставая и отводя для удара правую ногу назад. - Только джентльменом ты назвал его зря, кэп. Потому что Мак Кормик - самый настоящий хряк, и об этом свидетельствует его набитое свинское рыло!
Толстяк негодующе взревел и попытался схватить Томпкинса за воротник. Но не успел, так как в воздухе мелькнул брошенный Бэнглом стул, который с треском обрушился на его темя. Мак Кормик схватился за голову руками и со стоном согнулся пополам, повернувшись к Томпкинсу своим обширным задом. Джерри немедленно воспользовался этим благоприятным моментом. Он, особо не целясь, от души двинул уже занесенной ногой, и Мак Кормик улетел в пространство паба, ломая по пути стулья, столы и прочие предметы питейного обихода. Его полет сопровождался музыкальным звоном разбиваемых кружек, стаканов, тарелок и другой посуды, а также воплями посетителей, невольно попавших в траекторию движения столь громоздкого тела.
Томпкинс, улыбнувшись, заметил:
- Мой коронный удар прошел гладко, как всегда!
Бэнгл, хмыкнув, ответил:
- Молодец, старина Джерри. Вот только мне кажется, что нам сейчас придется совсем туго. Видишь вон ту абордажную команду, которая несется к нам на всех парусах? Сдается мне, что этот твой Мак Кормик пришел сюда не один. И потому нам с тобой вряд ли поздоровится.
- Плевать на все, кэп! - взревел Томпкинс, переворачивая стол. - С тобой - хоть к дьяволу на рога! Пусть молятся, мы им зададим жару!
Бэнгл, согласно кивнув головой, взял в каждую руку по стулу и приготовился к бою...
* * *
Поддерживая друг друга, Бэнгл и Томпкинс подошли к своему дому. Чувствовали они себя неважно, но боевой дух в них совсем не иссяк. Томпкинс, шепелявя ртом, в котором теперь не хватало нескольких зубов, говорил:
- Нормально мы их отделали, кэп! Того длинного, который ударил тебя барной стойкой, я засунул башкой в камин и своим коронным пинком вогнал в дымоход. Он орал в трубу так, что, наверное, все черти в округе перепугались и побежали сдаваться в плен к архиепископу Кентерберийскому!
- Спасибо тебе, Джерри, - отзывался Бэнгл, помогая рукой челюсти, плохо двигавшейся при разговоре. - Я отомстил тому коротышке, который врезал тебе по уху лавкой. Сначала он получил от меня стулом по башке, а потом я выбросил его в окно. Если б ты не был занят тем длинным, ты бы обязательно услышал вопли коротышки, который орал "Алилуйя"!
- Хорошо провели время, кэп! - довольным голосом прошепелявил Томпкинс.
- Да уж, - согласился с ним Бэнгл. - Вот только про старину Фунта мы совсем забыли. Надо бы насыпать ему еды.
- Сейчас насыпем. Вот уже и дом. И огонек в окне...
Бэнгл резко остановился, отчего Томпкинс, державшийся за него, чуть не упал.
- Откуда этот огонек взялся? - спросил капитан. - Уже почти полночь. Прислуга давно ушла...
- Ага! - многозначительно произнес Томпкинс.
Они встали перед домом и принялись пьяно пялиться на него. В единственном окне первого этажа мелькал огонек, который перемещался, теряясь из вида и возникая вновь. Томпкинс, сглотнув подступившие к горлу нежелательные последствия опьянения, сообщил:
- Я так думаю, что это вчерашний лорд. Проник, понимаешь, в дом. И ищет выход.
- Мне кажется, что ты прав, - согласился с ним Бэнгл. - Потому что подумать больше не на кого. Хотя, может, грабитель какой залез?
- Брось, кэп! - воскликнул Томпкинс. - У нас с тобой в окру́ге такая репутация, что даже черт не рискнет приблизиться к этому дому! Дьяволом клянусь!
Бэнгл немного подумал и решил:
- В дом не пойдем. Будем ждать здесь. Ну их к черту, этих лордов! Дашь какому-нибудь из них в рыло, так тебя за это еще и повесят потом. Безумный он или нет, никакой разницы...
Томпкинс хотел было что-то сказать по этому поводу, но не успел. В доме вдруг грохнуло, и передняя стена, расколовшись в одном месте, выпустила на улицу столб огня и дыма. Камни засвистели в воздухе, и привычные к пушечным выстрелам моряки упали на мостовую.
В стене дома зияла здоровенная дыра, и из нее исходили дым и различные звуки:
- Каррамба!
- А-а-а!
- Огонь в трюме!
- А-а-а!
Бэнгл приподнял над мостовой голову и заметил:
- Про огонь в трюме орет Фунт. А вот кто еще?
- Наверное, лорд, - предположил Томпкинс. - Как бы там ни было, но нужно спасать обоих. Потому что смерть в огне гораздо хуже, чем от удара стулом по яйцам в пабе.
Бэнгл согласно кивнул головой и поднялся на ноги. Томпкинс последовал его примеру, и они устремились к дому для того, чтобы спасти попугая и лорда (если он действительно находился внутри).
Старые моряки нисколько не ошиблись в своих прогнозах. Весь дом был наполнен вонючим пороховым дымом. В кухне на столе горела свечка. Бэнгл схватил ее и вошел в гостиную. На месте ниши, где ранее висела гравюра, чернела дыра. Огня в комнате почти не было, так как Бэнгл еще не успел обставить ее мебелью, и потому гореть было нечему, за исключением громоздкого дубового бюро. Томпкинс, прихвативший в кухне передник кухарки, тут же принялся сбивать с бюро огонь, а капитан приступил к спасению пострадавших.
Попугай метался в клетке, выдавая различные реплики похабного содержания, а искомый лорд валялся на полу перед кухонным порогом и орал от боли. Как потом оказалось, он проник в дом с помощью воровской отмычки, которой открыл замок входной двери. Кроме этого нехитрого приспособления Чипншпиллинг притащил с собой небольшой бочонок пороха, и поставил его в нишу с гравюрой. Каким бы идиотом не выглядел лорд в глазах бывших моряков, как обращаться с порохом он знал. Но его подвело самое обычное чувство сострадания к ближнему, коим в этой ситуации оказался попугай Фунт.
Птица скакала в клетке, подвешенной к потолку, и чувствовала дискомфорт, напрямую связанный с преступной деятельностью безумного Чипншпиллинга. Лорд уже просыпал пороховую дорожку к бочонку, и успел ее поджечь. Он даже сбежал в кухню, но вопли попугая заставили его вернуться в гостиную и направить свои шаги в сторону качавшейся клетки. В результате оказать помощь попугаю не вышло. Взрыв поднял в воздух крепкую табуретку, стоявшую рядом с бюро, и она, звонко свистнув в полете, переломала Чипншпиллингу обе ноги.
К счастью для обоих участников происшествия травмы на этом закончились. Попугай ударился о клетку в момент ее впечатывания в потолок, но не сильно, и потому его речевой аппарат не пострадал, чему он был несказанно рад, ругаясь самыми черными словами...
Бэнгл схватил лорда под мышки и потащил его волоком к выходу. Чипншпиллинг перестал стонать и выдал осмысленную фразу:
- Выбростьте меня в дырку!
Бэнгл, не обратив внимания на идиотское желание безумца, продолжил спасательную операцию. Но лорд не сдался. Пытаясь вырваться из цепких рук капитана, он принялся отбиваться. Воздух в комнате зазвенел новой порцией криков.
- Немедленно вышвырните меня в пробитое взрывом окно! - требовал лорд.
- Заткнись, мерзавец! - отвечал ему Бэнгл.
- Дай ему по башке, кэп! - предлагал Томпкинс, продолжая сбивать кухонным передником пламя с бюро.
- Кабестаном! - советовал попугай.
Наконец, Бэнглу надоела эта суматоха. Он профессионально двинул коленом в затылок лорду и тот потерял сознание. Капитан выволок Чипншпиллинга на улицу, где уже собралась внушительная толпа зевак, и сдал его в руки констеблю, которого в этот раз почему-то совсем не пришлось искать. Служитель порядка посмотрел на бесчувственного лорда и сказал:
- Да я же только вчера засадил его в бедлам!
- Сбежал, наверное, - предположил Бэнгл и добавил, - эти лорды - крайне неспокойный и шустрый народ...
Пока Томпкинс закрывал дырку в стене тряпками, Бэнгл, сидя на героической табуретке, устало потягивал виски и размышлял о том, стоит ли ему обратиться в суд и потребовать от сумасшедшего Чипншпиллинга возмещения причиненного дому ущерба. Вдруг из-под потолка прозвучал негромкий возглас Фунта:
- Не прошел.
- Что-что? - переспросил Бэнгл, взглянув на попугая.
Но Фунт отвернулся и ничего более не сказал.
Шелест ветра
БИОКОРРЕКТОР. Один-один!
ДЕМИУРГ. Ничего подобного! У меня есть еще одна попытка! Сейчас я этого
лорда нашпигую деньгами, как газового гиганта метаном, и тогда
посмотрим, кто кого!
БИОКОРРЕКТОР. Нет. Времени не осталось. Кастраторы хватятся, заметят наше
отсутствие и нам влетит. Давай вернемся, отметимся, а потом, как
появится время, продолжим.
ДЕМИУРГ. Так этот лорд уже в земле истлеет!
БИОКОРРЕКТОР. Мало ли здесь других лордов? Да и какая разница, лорд или
матрос?
ДЕМИУРГ. Это понятно, но хотелось бы доиграть, причем с вариациями.
БИОКОРРЕКТОР. Доиграем. Лучше это сделать потом, чем попасться кастраторам
на прогуле.
ДЕМИУРГ. Кстати, а что с нами сделают, если попадемся?
БИОКОРРЕКТОР. Точно не знаю, но говорят, что переведут на какую-то грязную
специальность.
ДЕМИУРГ. Да-а-а? Я хочу быть демиургом. Я не хочу других
специальностей... Кстати, слышал, какой переполох был там, куда
влетела моя предыдущая фигура? Я смеялся до слез!
БИОКОРРЕКТОР. Я тоже веселился. Но сейчас нет времени это обсуждать.
Можем влезть в неприятности. Поэтому - пока!
ДЕМИУРГ. До встречи!
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
Часть вторая
СРЕДНИЙ УРОВЕНЬ
Шелест ветра
БИОКОРРЕКТОР. Ау! Где ты, мой черно-белый соперник?!
ДЕМИУРГ. Да здесь я, здесь. Почему это черно-белый?
БИОКОРРЕКТОР. Все, что производят демиурги, отягощено противоположностями.
ДЕМИУРГ. Но они неоднородны. Вы, биодуракторы, просто не разбираетесь
в оттенках и расслоениях.
БИОКОРРЕКТОР. Биокорректоры.
ДЕМИУРГ. Это несущественно...
БИОКОРРЕКТОР. Несущественно, если я буду называть тебя не демиургом, а, м-м-
м... скажем - дерьмошлепом. Ведь все, что вы производите -
грубо и объемно. Тяп-ляп и плевать на последствия.
ДЕМИУРГ. Давай подеремся!
БИОКОРРЕКТОР. Тьфу ты! Опять! Да когда ты уже повзрослеешь?
ДЕМИУРГ. Тоже мне, взрослый нашелся... Ладно, на чем мы там
остановились?
БИОКОРРЕКТОР. В прошлый раз выиграл я. Поэтому теперь мне и ходить.
ДЕМИУРГ. Еще чего? У меня оставалась одна попытка!
БИОКОРРЕКТОР. И что теперь? Доставать скелеты из могил и греметь их
костями?
ДЕМИУРГ. Слушай, а ты можешь это сделать?
БИОКОРРЕКТОР. Могу. Но ничего интересного в этом не вижу. Получается
игра бессознательными неодушевленными предметами.
Давай не будем цепляться к мелочам. Проиграл - значит,
проиграл. Предлагаю начать новый кон. И в будущем играть без
дополнительных попыток. Так быстрее и интересней.
ДЕМИУРГ. Опять меня дуришь. Ты всегда был хитрым. И я с самого
рождения страдаю от этого. Тебе все время достаются лакомые
кусочки. А я постоянно виноват перед родителями благодаря
твоему подлому вранью! И это, называется, брат?
БИОКОРРЕКТОР. Снова хныкать принялся! Ну-ка, подбери сопли, и начинаем игру!
ДЕМИУРГ. Да не хнычу я! Просто все это несправедливо...
БИОКОРРЕКТОР. Ты, демиург, хочешь справедливости? Сам же учишься
производить грубую материю, напичканную относительностью
под завязку, и рассуждаешь недалекими гуманоидными
категориями! Чем с тобой кастраторы занимаются? В карты на
щелбаны играют?
ДЕМИУРГ. Да ладно, ладно тебе... Просто твое поведение нелогично.
БИОКОРРЕКТОР. Где ты всего этого набрался? А-а-а, понятно, внизу... Гм,
получается, что игра с людьми для тебя опасна, потому что
заразна. Послушай меня внимательно. Логика - не наука. Логика -
программа, сочиненная биокорректорами для удержания
мыслящих существ в строго обозначенных для них рамках. Для
каждого вида созданных нами разумных существ есть свои
разновидности этой программы. В зависимости от величины и
способности их мозга к поглощению определенных объемов
информации. Люди, находящиеся внизу, не могут впитать в себя
все, что знаем мы. Они на это не способны в силу ограниченности
своего интеллекта. Такими они сделаны. Если впихнуть им в
головы какую-нибудь из теорий макрокосмического равновесия,
то мозги их просто взорвутся от перенапряжения! Вот для этого и
существует логика.
ДЕМИУРГ. И никто из людей не может ее преодолеть?
БИОКОРРЕКТОР. Бывает. Если кто-либо слегка раздвинет рамки программы, то
его внизу будут называть чудаком. А те, которые ломают логику
конкретно, теряют связь с реальностью. Таких люди называют
по-разному: юродивыми, блаженными, сумасшедшими; или еще
проще - маньяками и идиотами. И мы с тобой по-неопытности
забыли об этом. Например, зачем твой лорд собрался выходить из
дома через стенку?
ДЕМИУРГ. Так в этом месте у материи второго рода явственно выпирала
складка, которую можно было раздвинуть и сразу же попасть в...
БИОКОРРЕКТОР. Вот-вот. Это нам с тобой очевидно. А для капитана желание
лорда выйти через стенку выглядело капризом выжившего из ума
идиота. Или взять попытки твоей фигуры перелезть через стену
в непонятном для любого человека месте.
ДЕМИУРГ. Так ведь только там было соединение...
БИОКОРРЕКТОР. Это нам с тобой ясно, а людям нет. Поэтому теперь надо играть
осторожней, и получится еще интереснее.
ДЕМИУРГ. И как это делать, если люди не понимают наших простых целей?
БИОКОРРЕКТОР. Я предлагаю прятать цели в суевериях. Здесь, на этой планете,
существует множество религиозных учений. Но основная масса
их - неуклюжая и убогая попытка познать мироздание через его
разделение на две части. Предположим - день и ночь. Или -
добро и зло. А есть еще - бог и дьявол (бывает, что и во
множественном числе). Так что можно веселиться как хочешь!
ДЕМИУРГ. Я понял. Это ты хорошо придумал. Сразу видно - биоэкстрактор.
БИОКОРРЕКТОР. Сколько раз тебе говорить, что я учусь на биокорректора.
ДЕМИУРГ. Да-да, извини, на биоэректора...
БИОКОРРЕКТОР. Сейчас я тебе всыплю, как следует!
ДЕМИУРГ. Ха-ха-ха! И кто из нас уже не ребенок?
БИОКОРРЕКТОР. Ну, братец, держись! Я тебе такое устрою!
ДЕМИУРГ. И чем же ты сможешь меня удивить?
БИОКОРРЕКТОР. На этой планете до создания людей биоконструкторы проводили
много экспериментов по производству других разумных форм
жизни. Опытные образцы, в-основном, вывезли. Но некоторые
особи умудрились сбежать и теперь отсиживаются в укромных
уголках, коих здесь превеликое множество. Мне не составит
труда их найти. Берегись, двоечник!
ДЕМИУРГ. Ой-ой-ой! Испугал звезду кометой. Биоклозетор недоделанный!
БИОКОРРЕКТОР. Все! Хожу! И фигур у меня теперь будет несколько!
ДЕМИУРГ. Давай-давай, гадопроизводитель-недоучка! Я тоже сторонник
разнообразия...
Глава первая