Юрий Петрович тоже подготовился к разговору. Лето клонилось к закату, и сквозь стеклянную дверь отдельного кабинета было видно, как ресторан заполняется веселыми, загорелыми, отдохнувшими, хорошо одетыми постоянными посетителями. Таким же загорелым и отдохнувшим, лишь слегка утомленным девятичасовым перелетом и почти двухчасовой ездой и стоянием в пробках, которые с уходящими лучами солнца вновь начали закупоривать огромный плохо управляемый город, появился и Костя. И они оба испытали искреннюю радость от встречи, хотя не виделись меньше двух недель.
– Ну, – спросил Юрий Петрович после первых пятнадцати минут, ушедших на вопросы об отдыхе, рассказ пары свежих анекдотов и выбор еды и вина, – готов к большим делам?
– Полагаю, что да, – ответил Костя, – но есть вопросы, на которые нужно ответить.
– За этим и встретились, – бодро согласился Юрий Петрович.
– Давайте я сначала расскажу, что обо всем этом думаю в качестве, так сказать, хорошо информированного обывателя, не обладающего инсайдерской информацией. Итак, после того как первый фоновый шум от создания новой партии прошел, можно, не проводя социологические опросы, сказать, что за исключением лиц, непосредственно участвующих в политическом или околополитическом процессе, о ее существовании знает не более пяти процентов потенциальных избирателей, а это значит, что если предположить невероятное, то проголосует за нее не более двух процентов. А если предположить вероятное – то один. Что, как я понимаю, никого не устраивает… – не дожидаясь подтверждения своих слов, он продолжил: – Будучи достаточно хорошо информированным и заинтересованным обывателем, даже я не имею представления, что за программа у этой партии, чего она будет добиваться, чьи интересы представлять. Плюс к этому у партии отсутствует харизматичный лидер, способный увлечь за собой людей. Это все в минусе. В плюсе, как я понимаю, почти неограниченные для подобной кампании финансовые возможности и отсутствие препятствий со стороны власти на доступ к СМИ. Баланс не так уж плохо выглядит, если на раскрутку проекта дается год или полтора планомерной серьезной работы, и он выглядит просто катастрофически, если мы говорим о сроке в три месяца. Скажем так, в условиях традиционных для России методов ведения избирательной кампании, при отсутствии возможности развязать маленькую победоносную войну или присоединить Японию к Курилам, задача выглядит не решаемой, – Костя сделал паузу, тем более что в этот момент официант принес закуски.
– По русской кухне не соскучился? – поинтересовался Юрий Петрович, пока официант расставлял тарелки. – Ты закончил? – спросил он Костю, не дожидаясь ответа на первый вопрос.
– Да, – сказал Костя, – можно считать, что это конец первой части.
– Ну это же, – Юрий Петрович отправил в рот первый листочек сашими из сибаса, – все правильно. Слушаю дальше.
– Дальше будет вопрос. Чего конкретно вы от меня хотите в этом проекте? Какова моя предполагаемая роль?
– Ты даже представить себе не можешь, Костя, какова твоя роль. Формально я предлагаю тебе стать заместителем начальника избирательного штаба, а фактически его руководителем. И выиграть эту избирательную кампанию, то есть пройти в Думу. Опережая твой следующий вопрос – зачем тебе все это нужно, когда ты благодаря своим способностям и моей помощи, если хочешь, можешь поменять местами, – отреагировал Юрий Петрович на Костину реакцию, выразившуюся в том, что он поднял руку и открыл рот в попытке возразить и сказать, как он ценит помощь Юрия Петровича и понимает, что при всех своих способностях не имел бы сейчас и десятой доли того, что имеет. – Тем не менее мы там, где мы есть. Ты в полном порядке с отличными перспективами на будущее. Эти перспективы обеспечат тебе неплохие возможности для постепенного органичного роста. Я же предлагаю тебе не просто поставить на красное или черное. Я предлагаю поставить, ну не на число, конечно, это было бы уже слишком, а на комбинацию, скажем, из шести цифр. Что за странное предложение, скажешь ты, такой спорт нам не нужен, однако при этом не будешь учитывать одной существенной детали. Мы говорим не просто об игре, мы говорим об игре на столе, который стоит в зале, куда никого не пускают. А даже если пускают, то не факт, что разрешат сыграть. Игра на таком столе сама уже является выигрышем. Помнишь наш разговор о тех, кто решает и кто оформляет решения? Игра на таком столе – это пропуск туда, где принимают решения.
– Тщеславие – мой любимый из человеческих пороков, – задумчиво процитировал Костя героя известного фильма[42].
– Можешь и так считать, но я не пытаюсь играть на твоем тщеславии. Ты должен соглашаться только в том случае, если уверен, что хочешь играть на таком столе, хочешь решать, а не оформлять, потому что в противном случае все это не стоит потраченных усилий. А их за три месяца придется потратить столько же, сколько за всю предыдущую жизнь. Это будет три месяца ада, ты можешь окончательно потерять веру в людей, ты можешь потерять свою девушку, ты вообще на жизнь после этого будешь смотреть по-другому. Это будет твоя маленькая война, не факт, что победоносная. И если после всего этого ты меня снова спросишь, зачем все это надо, я еще раз повторю – только так можно узнать, чего ты стоишь в этой жизни. Финансовые условия, конечно, тоже будут привлекательными, но я понимаю, что для тебя это не главное. Что скажешь?
– Скажу, что это был вдохновляющий монолог.
– Тебе нужно время подумать.
– Мне нужно время, чтобы понять, насколько все плохо. Я имею в виду не во внешнем мире, это я представляю, а внутри. Насколько все плохо внутри. Я просто могу не справиться, если там слишком много скелетов. Тогда вам лучше найти другого человека.
– Костя, это пустая трата времени. Ты потратишь неделю, которой у нас нет, чтобы понять, что все настолько плохо, что хуже быть не может. И конечно, я нашел бы другого человека, если бы знал, где искать. Кадровый резерв для решения задач такого масштаба в этой стране отсутствует и потом ты должен понимать, рекомендуя тебя, я рискую гораздо больше, чем ты…
– Это я точно понимаю и больше всего не хочу подставить вас, – эмоционально возразил Костя, – если у меня не получится…
– Костя, хватит, – резко остановил его Юрий Петрович, – я не хочу больше слышать про «не получится». Если у нас с тобой не получится, значит, ни у кого не получится. Я правильно понимаю, что ты уже сказал «да»?
– Правильно понимаете, – устало улыбнулся Костя, – спишем мою неуверенность на дальний перелет и смену часовых поясов.
– Списали.
– Какой у нас план?
– План у нас на ближайшие три дня. После этого ты подготовишь настоящий план. Руководить штабом будет известный политолог, мать его, который привел с собой команду злых, наглых и проголодавшихся болтунов. Ты будешь заместителем. Тебя представит сам Платонов, который завтра прилетит в Москву. Именно для этого. Оцени. Он прилетит для того, чтобы тебя представить и дать тебе карт-бланш на всю организационную работу. За деньги будешь отвечать ты и платоновский финансовый человек. В таком формате, я думаю, мы проработаем от двух до четырех недель. Если ты за это время справишься с организацией и готов будешь заняться идеологией, то политологов выносим и ты становишься начальником предвыборного штаба. К тому времени тебя уже все будут знать. Я буду помогать, но только снаружи, внутри выживать придется самому. В этой папке, – он указал пальцем на папку, – информация по всем людям, с которыми на первых порах придется работать. Завтра вечером встреча с Платоновым. Послезавтра утром – заседание штаба. После этого ты проснешься знаменитым.
– Проснусь знаменитым, это да, только вот смогу ли заснуть потом. Не обращайте внимания, – он улыбнулся Юрию Петровичу, – это из меня остатки страха выходят.
– Не надо, чтобы весь страх выходил, пусть останется чуток, – совершенно серьезно сказал Юрий Петрович, – все должно быть в правильном балансе – страх, смелость, злость, доброта, амбиции и так далее. Ну что, хватит на сегодня?
– Наверное. Завтра во сколько?
– Пока не знаю. Позвоню, думаю, часов в восемь-девять.
– И до?
– Не знаю. Как получится. Лучше ничего не планируй. Если уже запланировал, отмени.
– Я не планировал, просто обещал Лизе, что завтра приеду.
Юрий Петрович развел руками. Костя правильно понял его жест – это исключительно его проблемы, про которые никому слушать неинтересно. Он посмотрел на часы, было начало двенадцатого, глубокая ночь по баленезийскому времени. «Лучше не звонить, – подумал он, – все устали, а утро вечера мудренее. Может быть, удастся заехать к ней днем». Они попрощались с Юрием Петровичем, и он поехал на свою московскую квартиру распаковать чемодан, принять душ и попытаться заснуть. Ведь, возможно, это будет последняя спокойная ночь на ближайшие месяцы.
Все наши накопленные знания, весь жизненный опыт, весь интеллектуальный потенциал можно использовать для прогнозирования событий ровно до того момента, пока человек не встречается с явлениями нового качества. Костя конечно же готовил себя к худшему, но это было сравнимо с подготовкой очень хорошего боксера-любителя к поединку по боям без правил, где к тому же тебе противостоит не человек, а самый настоящий терминатор, пусть даже и не последнего поколения.
Костя всегда был быстро обучающимся человеком, и в этом случае он быстро сообразил, что с терминатором нельзя драться по правилам бокса, но он достаточно долго не мог понять, каким же образом победить этого страшного врага, и первые недели своей новой деятельности тратил все свои силы, чтобы увернуться от неожиданных разрушительной силы ударов, любого из которых в случае попадания достаточно было не просто для прекращения боя нокаутом, но и для травм, несовместимых с дальнейшими занятиями любым видом спорта.
Лиза почувствовала опасность сразу и пыталась предостеречь его от рокового, с ее точки зрения, шага, пусть даже и руководствуясь сугубо эгоистичными мотивами. Услышав на следующий день после возвращения с Бали предельно адаптированную версию того, чем Косте предстоит заниматься, она поняла, что речь идет не о том, сделает он ей предложение или нет, и не том, рожать от него ребенка или нет, а о том, как вообще строить их отношения в ближайшем будущем. Конечно, подходя ко всему этому совсем цинично, можно было бы забеременеть в процессе избирательной кампании с совершенно непредсказуемым результатом. В случае успеха не имеет значения, в чем его суть и вероятность которого она оценивала не больше двадцати процентов (знала бы Лиза на сколько ее оценка превосходила на этот период его собственную), Костя сразу поднимался бы на несколько ступенек вверх и оказывался в той крайне малочисленной группе небожителей, которую недалекая студенческая подруга, умудрившаяся выйти замуж за министра, без тени юмора называла «мужья категории А». Теоретически Лиза была не против стать женой и матерью ребенка категории А, и уж конечно, она смотрелась бы в этом качестве лучше своей толстозадой подруги, но Костя был слишком быстроразвивающимся и непредсказуемым субъектом, чтобы угадать, как он себя поведет, оказавшись «женихом категории А». И потом все это выглядело чересчур цинично и расчетливо и переводило их отношения из романтических, какими Лизе все еще хотелось их видеть, совсем в другое качество. И это при наилучшем сценарии развития событий.
Каким человеком предстанет Костя в результате худшего сценария, науке было неизвестно. Конечно же он был серьезным и ответственным мужчиной, но ведь сбежал же один раз после несравнимо меньшей неудачи на полгода… По всему выходило, что с ребенком торопиться было чересчур рискованно.
Все эти грустные мысли Лиза обдумывала, когда он уже уехал на свою важную встречу, а в первый момент просто пыталась остановить его.
– Зачем тебе это, ну ведь не депутатом же ты собираешься становиться…
– А что, – пытался отшучиваться Костя, голова которого была как раз полностью занята предстоящей встречей, назначенной на девять вечера, – стану, например, председателем комитета какого-нибудь или заместителем председателя. Буду с мигалкой ездить, плохо разве?
– Костя, пожалуйста, ну не мне, а сам себе хотя бы ответь на вопрос, зачем тебе все это надо. У Юрия Петровича твоего проблемы, ну пусть сам их и решает…
– Дело не в нем, – мягко остановил ее Костя, – дело во мне. Ты хочешь услышать ответ, так вот слушай – я хочу понять, где находится предел моих возможностей, и это уникальный шанс провести подобный опыт.
– Ты говоришь, как герой кинофильма, – в запальчивости выкрикнула Лиза и остановила его монолог.
– Наверное, ты права, – как с больной дурочкой согласился Костя, – может, еще ничего не будет. Может, сейчас встретимся и ничего не сложится.
– Позвони мне, когда закончишь, я все равно не засну, и приезжай, если сможешь, я уже соскучиться успела, – будто совсем другая Лиза обняла Костю, которого здесь уже не было.
Косте не приходилось вести переговоры с людьми уровня Александра Платонова, входившего со своими миллиардами в официальную первую пятерку российских богачей. Встретились в центральном офисе его компании, расположенной в крепком прочном здании сталинской постройки, в котором раньше, судя по всему, находилось какое-то министерство. Кроме самого Александра и Юрия Петровича на встрече присутствовал некий Денис, молодой человек лет тридцати пяти, гладкий и ухоженный на грани приличия.
– Моя правая рука, – представил его Александр, после чего «правая рука» протянула для вялого рукопожатия свою правую руку.
– Странно, – спросил Костя уже после встречи Юрия Петровича, – если этот Денис его правая рука, так и поручил бы ему проект, который на сегодняшний день является для него самым важным. Ведь в бизнесе у него, насколько я понимаю, сейчас все в порядке.
– Да, – сказал Юрий Петрович, – он, может быть, и поручил бы, а я нет, а у нас с ним есть договоренность относительно правила двух ключей. Денис этот много умных слов знает, но все эти ребята хороши, пока все хорошо. А когда становится не очень хорошо, то от них толку никакого нет. Кстати, хочу сделать тебе комплимент. Ты ведь с Сашей почти ровесник, он года на два-три старше, не больше. Так ведь?
– Наверное.
– И он мультимиллиардер, а ты, по сути, никто, но держался абсолютно на равных. Такое редко бывает. Обычно такие большие деньги все-таки давят на психику.
– Давят в том случае, если ты пришел с надеждой немножко денег у него попросить, а если нет, то деньги его по фигу.
– Да, – удивился Юрий Петрович, – ты действительно так думаешь?
– Уверен.
– Интересная мысль, никогда об этом не думал.
– Хорошо, – устало поинтересовался Костя, – исходя из ваших слов, вел я себя прилично. А по существу?
– По существу тоже все неплохо. Ему, конечно, неприятно было слышать твои рассуждения о том, как они все просирают, тем более что ты для него человек новый и почти чужой, и слушать он тебя вынужден потому, что я об этом просил. Но говорил ты очень аргументированно и со знанием дела и, самое главное, предложил свой план. Это в конечном счете все, что его сегодня интересовало – знаешь ты, что дальше делать или просто пришел рассказать, как все плохо. Чем выше ты поднимаешься, тем больше плохих новостей приходится тебе слышать и поэтому, начиная с какого-то момента, люди не хотят больше слушать плохие новости, а если и слушать их, то вместе с докладом о том, как все исправлено и в результате стало лучше, чем было. Это объясняет, почему рядом с крупными руководителями столько некомпетентных людей. Эти люди превращают плохие новости в хорошие. Но Саша еще способен воспринимать реальность, хотя, конечно, до определенного предела. И ты предел этот не перешел, потому что вовремя начал рассказывать, что делать дальше. Денис, конечно, после нашего ухода маленько отыграет, что в целом можно оценить на твердую четверку.
– Денису-то какая разница, если он в этом не участвует?
– Ой, Костя-Костя, устал, да? – почти с отеческой заботой в голосе спросил Юрий Петрович, – сейчас объясню и поедем по домам. Завтра день тяжелый. Ты лучше выспись как следует, – он посмотрел на Костю и решил не продолжать мысль о высыпании, – завтра эти люди должны увидеть цунами, которое ничто не сможет остановить и которое безжалостно сносит все ими построенное дерьмо. И этим цунами должен быть ты. Саша тебя, конечно, правильно представит,и я правильно представлю, но ты для них никто и звать тебя никак. А после завтрашнего совещания они должны увидеть в доме нового хозяина. Это будет непросто, – он испытующе посмотрел на Костю.
– Да, – сказал тот, – я понимаю. Вы про Дениса не сказали.
– Про Дениса. Что является главным ресурсом таких людей, как Денис. Главным ресурсом является доступ к телу. Он проводит с Сашей больше всех времени и поэтому всякий, кто претендует на часть этого времени, является для него потенциальной угрозой. Он точно не будет союзником. Понятно?
Еще одна монетка со звоном опустилась на дно полупустой копилки нового опыта.
– На сегодняшний день достаточно, – он отказался от машины и пешком пошел домой.
В прохладе позднего вечера по сухим еще улицам радостно проносились дорогие красивые машины, с бульвара он свернул на Малую Бронную, прошел мимо театра, в котором никогда не был, на перекрестке трех кафе, как обычно, не могли разъехаться большие джипы и спортивные машины. На мгновение появилась мысль – зайти, посидеть на веранде, выпить коньяку, познакомиться с какой-нибудь девушкой нестрогих нравов, с ней же и провести остаток ночи – появилась и тут же исчезла, выдавленная из сознания грузом новой ответственности. Подходя к дому, он набрал Лизин номер и сказал, что все в порядке, очень устал, идет домой. «Отдыхай, – сухо ответила Лиза, – спокойной ночи». Спокойная ночь – это как раз то, что было нужно. Заседание штаба, где ему предстояло познакомиться с новыми оппонентами, было назначено на девять утра. Зная, что Юрий Петрович не любит ранних мероприятий, нетрудно было догадаться, что Александр – не любитель долго спать, когда речь идет о серьезных делах.