В это же самое время трое отправленных главарем наверх бандитов затопали по второму пролету лестницы, а значит, стали легкими мишенями. Боб сжал в руке фугасно-зажигательную гранату, сорвал чеку и, привычно сосчитав про себя «…двадцать один, двадцать два, двадцать…», на «три» метнул ее вниз с таким расчетом, чтобы она взорвалась в воздухе над лестничной площадкой. Расчет оказался точным, и спустя полсекунды взрыв усеял металлическими шариками и покрыл слоем напалмово-термитной смеси всю лестницу и находящуюся перед ней на первом этаже часть зала. Трое поднимавшихся по лестнице умерли практически мгновенно, подошедший же к ней Дмитрий, у которого выбило глаза, а лицо и одежду покрыло горящей смесью, с воем покатился по полу. А в это время противоснайперские комплексы нашли свои первые мишени, и бесшумные и невидимые росчерки лазерных лучей с интервалом в доли секунды ударили в линзы трех оптических прицелов.
Теперь можно было снова подниматься на крышу, что и сделал Майки Джонс. Ему очень хотелось покинуть это заведение, но под конец он не лишил себя удовольствия еще немного позабавиться. Поднявшись наверх, дилер достал гранаты и стал кидать их вниз, туда, где стояли автомобили русских. У него все получилось как надо, и те, кто совсем недавно был уверен в победе, теперь горящими факелами или грудами окровавленного мяса вываливались на асфальт из покореженных взрывами дверей джипов.
Боб Арчер не последовал за Майки. У него было еще одно незавершенное дело. Несмотря на то что Флип их сдал, в душе морпеха не было особой обиды. К тому же ему казалось несправедливым, что пострадает девушка, которая столько намучилась за этот день, хотя была ни в чем не повинна. Ему вдруг вспомнилось: «Мы в ответе за тех, кого приручили…», и Боб стал спускаться вниз.
Когда израненный Дмитрий скатился с лестницы, а чуть позже на улице раздались взрывы, охранявшие начинающего дипломата бандиты повели себя по-разному. Отелло кинулся на помощь шефу, что в этой ситуации было крайне непредусмотрительно. Как только он подскочил к катающемуся по полу от боли Дмитрию, Арчер одной короткой очередью «застрочил» сразу их обоих. Рваный же, почуявший, что дело пахнет керосином, схватил Стейси, которая при этом душераздирающе закричала, и прикрылся ею, как живым щитом. Затем ударил ногой попытавшегося броситься на защиту девушки Флипа и выпустил в него очередь из своего «узи», сразу после этого ткнув дуло пистолета-пулемета в бок девушки, которая тут же замолчала. Как ни странно, но интуитивно бандит почувствовал, что тот, кто спускается по лестнице, идет прежде всего за девушкой. Однако Рваный еще не знал, что надеяться на помощь ему не приходится, поскольку из самой большой бригады Бори Синего в живых остался он один.
— Бросай оружие, — прокричал он в сторону лестницы на своем ломаном, но при этом вполне понятном английском, — или я эту суку порешу!
— А кто тебе сказал, что она мне нужна? — произнес сверху Арчер.
— Ну, не этот же дятел, который вас продал! Если б не она, ты бы крышей попытался уйти. Только не получилось бы, — зло усмехнулся «захватчик», имея в виду снайперов.
— А ты, как я погляжу, умный малый. Но не до конца. Потому что не предположил, что твоих снайперов, на которых ты так надеешься, уже нет в живых, а мне в этом зале может понадобиться еще что-то, помимо девки, которую я и знаю-то меньше суток. Так что если все еще надеешься на ангелов с оптическими прицелами, то знай: им теперь никакие очки уже не помогут.
— Да ты гонишь! — заорал Рваный больше для того, чтобы поддержать свою решимость, чем действительно веря в это, поскольку догадывался, что его невидимый противник говорит правду. Одно не укладывалось у него в голове: как это черномазый смог все так замутить? А осознание того, что он остался один, побуждало пуститься наутек. Но пули в спину отморозок получить не хотел, и поэтому ему ничего не оставалось, кроме как продолжать хорохориться:
— Выходи, я сказал! Ствол на пол, руки вперед, чтоб я видел, гнида черножопая!
Когда, вытолкнув сначала по полу свою верную SCAR-H, следом за ней из проема с вытянутыми вперед руками появился Боб, Рваного чуть не хватил удар. Но так как сердечными болезнями он никогда не страдал, то вынес и это.
— Ты кто такой? — слетело с губ ошарашенного братка.
— Я тот, кто не имеет ко всему этому никакого отношения, — Арчер был спокоен как никогда. — Поэтому, если ты отпустишь девчонку, мы с тобой разбежимся и больше никогда не увидимся. Я забуду тебя уже сегодня к вечеру, ты же вынесешь из всего этого урок и, возможно, изберешь себе другую сферу деятельности — поспокойнее. А то на этой работе смертность высокая… Сколько вас там вначале было?
— Ты еще издеваешься, сука? — Рваный сильно нервничал. На лице его отражались противоречивые чувства. Мало того что его никак не украшали неправильно сросшийся после перелома нос и кривой зигзагообразный шрам от нижней губы до подбородка (видимо, в свое время парень вовремя не обратился к врачу, и именно за эти «прелести» его и прозвали Рваным), так еще и ярость, совмещенная с недоумением («Как же так вышло-то?!»), делала его лицо предельно безобразным.
— Парень, еще раз повторяю: ты мне не нужен. Брось девку и вали отсюда.
— А ты мне не указывай, падла. Ты мне не папа. А вот если мой пахан узнает, что я отпустил того, кто положил его парней… Так что бегом сюда, только медленно, — исполнительность этого бандюка, судя по всему, почти полностью заменяла ему ум.
— Так медленно или бегом? — Боб нарочно тянул время, ожидая, когда противник допустит ошибку.
— Стой там! Мы здесь не в голливудской лаже снимаемся, чтобы базарить так долго. Я тебя прямо там кончу. На, напоследок можешь поцеловать свою шлюху.
Сказав это, бандит толкнул Стейси в сторону морпеха и, вскинув «узи», собрался расстрелять их обоих одной очередью, но не успел. Его правую руку и бок разорвали несколько пуль, и он упал, так и не поняв, что произошло.
— Люблю голливудские фильмы, тем более когда штампы, используемые там, приносят хоть какую-то выгоду, — прокряхтел, поднимаясь, Флип.
Если бы Рваный был повнимательней или поопытней в реальных боях, а не бандитских разборках, то он занял бы такое положение, чтобы даже казавшийся мертвым противник, не получивший контрольного выстрела, оставался в зоне видимости. Это его и подвело. Когда Флип падал после удара ногой, большинство выпущенных Рваным пуль прошли над ним, лишь пробив навылет мышцы левого плеча и даже не зацепив кость. А отключился парень после удара головой об пол. Очнувшись и услышав разговор двух мужчин, он понял, что «командир» вернулся сюда за его девушкой и, если он ему не поможет, это будет с его стороны еще большей подлостью, чем та, которую он уже сотворил ранее. Опять же, было очень жалко Стейси. Поэтому, скосив глаза, Флип увидел рядом со своей рукой автомат, который выронил, падая, тот бандит, который рванул на помощь главарю. Пользуясь тем, что державший в заложниках Стейси выродок на него не смотрит, Флип осторожно взял оружие, и, дождавшись удобного момента, когда Рваный оттолкнул от себя девушку, выстрелил. Его попадание было практически неправдоподобным еще и потому, что очки, которые Флип носил, разбились. Но в жизни случаются и более нереальные вещи, а Бог, видимо, не хотел смерти невинной девушки — и поэтому Флип попал.
— Боб, не знаю, сможете ли вы простить меня, но все же… — заговорил Флип. Он кряхтя поднялся с пола и, шагнув к находящейся в полуобморочном состоянии Стейси, обнял ее здоровой рукой.
— Забудь, — оборвал его бывший морской пехотинец. — Меня больше интересует, правда ли то, что ты действительно работал на АНБ и знаешь что-то реальное про вторжение.
— В общих чертах — да, — ответил Флип.
— Тогда у нас работы непочатый край, — улыбнулся Арчер, поднимая с пола свою любимую SCAR-H. И три человека стали ждать спускающегося с крыши четвертого, чтобы навсегда покинуть заведение со странным названием «Дохлая лошадь».
— Да ты просто лошадь дохлая, а не байк! — в сердцах ругнулся Вадим на свой мотоцикл, когда «Харлей» все же заглох, несмотря на новые свечи. И покупал ведь он их не в самом захудалом магазине, как порой делал раньше, а в дорогом специализированном маркете в надежде на то, что там его не обманут. Рекламный щит именно этого магазина он увидел когда-то, и провокационный слоган «Ваши заботы — наша проблема, ваши проблемы — наша работа» засел в его довольно-таки неглупой голове. Хоть Вадим и не привык верить рекламе, а вот на ж тебе…
Дополнив предыдущее ругательство еще одним коротким непечатным словом, байкер слез с мотоцикла, чтобы попробовать устранить неисправность. Один лишь плюс он нашел в этой ситуации — что заглох недалеко от точки назначения в одном из московских двориков, через которые хотел срезать путь. Однако в этом же был и существенный минус. До офиса компании «ИнтерСтарШилд» оставалось совсем чуть-чуть, но оставить «Харлей» в этом пустынном дворе и прогуляться туда пешком Стрелок не решался. Он был просто уверен в том, что, вернувшись, своего мотоцикла или как минимум многих важных его деталей он здесь уже не обнаружит.
Дополнив предыдущее ругательство еще одним коротким непечатным словом, байкер слез с мотоцикла, чтобы попробовать устранить неисправность. Один лишь плюс он нашел в этой ситуации — что заглох недалеко от точки назначения в одном из московских двориков, через которые хотел срезать путь. Однако в этом же был и существенный минус. До офиса компании «ИнтерСтарШилд» оставалось совсем чуть-чуть, но оставить «Харлей» в этом пустынном дворе и прогуляться туда пешком Стрелок не решался. Он был просто уверен в том, что, вернувшись, своего мотоцикла или как минимум многих важных его деталей он здесь уже не обнаружит.
Когда Вадим присел на корточки перед своим байком, ему почему-то вспомнился утренний разговор с Демиургом, который произошел у того дома.
— Стрелок, я позвал тебя затем, чтобы попросить выполнить одно очень важное поручение, — сказал Ургант. — Когда я начал вспоминать тех, кто у нас хорошо сечет в купле-продаже, в моей памяти всплыл только ты. И я решил попросить именно тебя воплотить в жизнь один пункт нашего общего плана, нашей общей идеи.
— Я весь внимание, — Вадим проникся важностью момента.
— Как ты относишься к рекламе? — прозвучал неожиданный вопрос.
— Как бизнесмен скажу тебе, что она необходима, а как человек — что это просто кошмар. Особенно сейчас. Все как с ума посходили. Пытаются нагреть руки на Нашествии, как будто это новогодние праздники. Реклама формирует спрос, навязывая вкус, который порой ужасен. Кучка толстосумов продвигает свой товар, даже не задумываясь над тем, как это отражается на психике людей — их рекламщики воспринимают как подопытных кроликов, которых надо «развести».
— Значит, реклама, по-твоему, — отстой, — хитро подвел итог Демиург.
— Еще какой! — воодушевился Вадим. Эта тема его давно волновала, а вот поговорить о рекламе было не с кем, и некоронованный вождь байкеров словно угадал его желание. — И не только реклама. Фильмы, сериалы, книги — все это сейчас выдвигает на авансцену самые низменные человеческие страсти и пропагандирует такой образ жизни, который каждому человеку в отдельности и уж тем более всему человечеству в целом просто вреден. А система образования и реклама? Никто обычно не видит взаимосвязи между этими двумя сферами. Между тем незнание и ошибки одного человека, растиражированные СМИ, могут в конечном итоге стать заблуждениями миллионов людей.
Отсутствие в передаваемой масс-медиа информации реальной достоверности при одновременной ее видимости вместе с доведенными до предела доступностью и легкостью форм преподнесения превращают сообщения средств массовой информации в зрелище. И, как говорится, пипл хавает и послушно следует туда, куда его ведут, как ишак за морковкой!
— Ты хочешь сказать, — Демиург явно старался исподволь подвести собеседника к какой-то мысли, — что мир человека, в котором царствуют СМИ и реклама, — это мир, управляемый зрелищами, то есть эмоционально окрашенной информацией?
— Именно! А разве не так? Сегодняшний человек в большей степени управляется зрелищами, чем когда бы то ни было. Более того, очень привлекательные, однако несущие при этом огромный негативный заряд зрелища могут заставлять человека и, возможно, человечество не только голодать, но и самоуничтожаться. Например, у нас в России люди, которым годами не платили зарплату, вместо того чтобы отстаивать свое право на кусок хлеба, покорно работали и умирали или, не находя выхода из тупика, медленно убивали себя алкоголем либо наркотиками, а все потому, что им запудрили мозги СМИ.
— А что скажешь про Интернет? Ведь это, по-моему, из той же оперы. Но ты же, если не ошибаюсь, им весьма успешно пользуешься?
— Да, пользуюсь, так как не хочу париться на кого-то за гроши. Столько, сколько мне на жизнь вполне хватит, можно заработать с помощью компа, инета и мирового финансового рынка. Лучше быть дей-трейдером[27] и байкером и видеть несправедливость этого мира с высоты своей колокольни, чем тратить силы и здоровье на наполнение чужих кошельков. Что же касается Интернета, то он существует считаные мгновения по сравнению с возрастом человечества. А вот к какому результату приведет дальнейшее наращивание скорости обмена информацией в мощных компьютерных сетях с точки зрения дальнейшей эволюции сообщества гомо сапиенсов, — это уже другой вопрос. Что получат от нас в наследство потомки — засыпанные песком и мусором строительные площадки и брошенные нефтяные вышки на месте некогда бескрайних лесов и полей? Отравленный отходами океан, уничтоженные растения и убитых животных?
Вадим разошелся не на шутку. Ургант даже не предполагал, что вызовет такой шквал эмоций со стороны товарища, и решил его несколько охладить:
— Стрелок, ты, это, давай поспокойнее. Сам же знаешь: скоро все изменится. Наша коммуна, я верю, выживет и разрастется. А так как мы войны ни для кого не желаем, то и нас, надеюсь, никто трогать не будет. Вдали от этого хаоса мы построим свое новое справедливое общество, и если масло и бензин нам придется сменить на что-нибудь менее токсичное, то лично я тоже только за.
— Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, — насторожился Вадим. — И при чем здесь реклама?
— Сейчас узнаешь, — Демиург занервничал. — То, что я тебе сейчас скажу, пусть пока останется между нами, о’кей?
— Ты же меня знаешь!..
— Лады! Так вот, первое, что от нас требуется после того, как мы обоснуемся на новом месте, — это выдержать долбаную реморализацию этих долбаных пришельцев, чтобы не стать послушными шавками, а оставить за собой право быть такими, какие мы есть сейчас.
— А если мы, земляне, все-таки победим этих уродов? — спросил Стрелок в лоб.
— Это еще лучше, нам проблем будет меньше. Но подстраховаться необходимо. А коммуну так или иначе создавать все равно надо. Когда, если не сейчас? Самое время.
— Согласен.
— Так вот, я думаю, что реморализация будет проводиться всего один раз, и тот, кто это выдержит, так и останется при своих мозгах, если только не станет потом совать нос в дела больших шишек. Вывод: нам нужны средства защиты от воздействия пришельцев.
— Дима! — Вадим назвал Демиурга по имени, что байкеры их круга и положения делали крайне редко, лишь когда хотели подчеркнуть особую важность того, что говорили. — Я тебя очень уважаю, но сейчас ты, по-моему, гонишь пургу. Какие могут быть средства защиты, если воздействие будет вестись прямо из космоса? К тому же никто ведь точно не знает, каков будет способ этого воздействия — используют ли неизвестный нашей науке тип излучения, газовую атаку, вирусы какие-нибудь или вообще специальные нанороботы, которые необратимо изменят наши мозги… Каска и свинцовые штаны тут не прокатят — не тот случай.
— Согласен. Но, по некоторым слухам, средства все же есть, только спрос скоро превысит предложение, поэтому надо шевелиться, — Ургант посмотрел на Вадима так, будто выдал ему секрет как минимум галактического масштаба.
— Какие такие средства? — Вадим, получивший в свое время высшее образование в области биофизики, начал потихоньку раздражаться. Ему показалось, что Демиург немного не в себе, и каждое новое его слово подтверждало это все больше.
— Я тебя про рекламу зачем спросил? Затем, чтобы узнать, видел ли ты рекламу противогазов и что по этому поводу думаешь.
— Демиург, с тобой все в порядке? — опасения за психическое здоровье друга возрастали с каждой минутой. — Это же лажа та еще, полный прогон! Как раз об этом я тебе десять минут назад толковал. Ты что, на голову приболел?
— Да подожди ты меня в сумасшедшие записывать! — резко ответил Дмитрий. — Я тебе сейчас все объясню.
— Ты мне объясняешь уже почти полчаса, а дельного я от тебя еще ни хрена не услышал.
— Блин, не считай меня дубиной стоеросовой! Всем, кроме полных идиотов, ясно, что противогазы — это полная х…я. Но и себя не надо считать самым умным! Раз ты мне тут назвал несколько способов, которые могут применить пришельцы для осуществления этого своего воздействия, то разные серьезные мужики из всяких закрытых исследовательских центров тоже, наверное, про это подумали и еще про многое, о чем ты, возможно, даже и представления не имеешь.
— Ага, а пришельцы такие тупые, что заранее сообщили, мол, будут нас реморализовывать, и после этого дали нам время подготовиться! Нет, братан, раз они нам так смело об этом калякали, значит, уверены, что хрен мы чего этому их воздействию сможем противопоставить.
— Может, и так, а может, и нет! Может, до сих пор пришельцам все удавалось и никто ничего им противопоставить действительно не смог! Но, как известно, и на старуху бывает проруха — вдруг именно на нашей планете они зубы-то и обломают? Короче, я эту контору смог пробить по своим каналам. Называется она «ИнтерСтарШилд», и у нее есть государственная лицензия и все такое. Одно время даже с оборонкой сотрудничала. Я недавно связался с их боссом, и он мне сказал, что для серьезных людей у них есть вещи покруче, чем противогазы. Как я понял, противогазы — это как раз то, о чем мне говорил ты, — формирование спроса для простаков и тому подобная фигня, чтобы сбыть со складов министерства обороны залежалый товар. Пока особо не припекло, можно и на этом заработать. Но когда ситуация станет угрожающей, тогда на рынок выкинут что-то по-настоящему стоящее. Есть, оказывается, разработки, которые сделаны как раз с учетом всех тех возможных способов воздействия на психику и геном людей, которые ты перечислял, плюс еще много других, типа всяких там морфогенетических, микролептонных, спин-торсионных и прочих заморочных полей. Может, конечно, и это все не защитит ни хрена, когда пришельцы по нам долбанут. А вдруг все-таки поможет, а? Шанс упускать глупо! И поэтому надо сделать так, чтобы первыми покупателями этого средства стали как раз мы. А ты мне понадобился затем, чтоб нас не кинули, поскольку я же в бизнесе так, погулять вышел. Ты ведь знаешь, я по образованию врач, а в бизнес вошел вместе с компаньонами, которые в нем секут. Но к ним я обращаться не могу — боюсь, если честно, что, узнав про такой расклад, кинут. Раньше, правда, такого не было, но сейчас времена другие, неопределенные, что ли. Вижу, спросить порываешься, наверное, насчет того, почему я именно с тобой базарю на эту тему. Есть, конечно, среди нашей братвы парни, которые и покруче тебя в деловом смысле будут, да только никому из них я не доверяю так, как тебе. Такой вот расклад.