– Было бы еще лучше, если бы главным героем стал ты.
Артур и Лорэн собрали чемоданы. Пол отвез их на вокзал. Когда поезд отошел от перрона, он ощутил, вопреки всему что наговорил, навалившийся на него груз одиночества.
Он немного постоял на том месте, где простился с друзьями, потом, засунув руки в карманы, побрел к выходу.
Забирая машину со стоянки, он нашел на пассажирском сиденье записку.
«Если ты обоснуешься в Сеуле, то я сам приеду тебя навестить осенью, даю слово. «Осень в Сеуле» – тоже неплохое название.
Я буду по тебе скучать, старина.
Артур».Он дважды перечитал записку и убрал ее в портмоне.
Поломав голову, как сделать приятным это утро, он решил заглянуть в Оперу. Ему нужно было кое о чем попросить директора.
* * *Миа сидела на своей скамейке на площади Тертр, художник не сводил с нее глаз. Заметив, что она достает из сумочки платок, он отошел от мольберта и присел рядом с ней.
– Неудачный день? – спросил он.
– Нет, удачная книга.
– Такая грустная?
– Сначала она скорее странная, а потом главный герой получает письмо от своей матери, написанное ею перед смертью. Наверное, я смешная, но меня растрогали ее слова.
– Нет ничего смешного в том, чтобы выразить свои чувства. Ваша матушка жива?
– Живее не бывает! Но я много отдала бы, чтобы в один прекрасный день получить от нее такое послание.
– Возможно, она его однажды напишет.
– Я бы удивилась, учитывая наши отношения.
– У вас есть дети?
– Нет.
– Тогда дождитесь, пока сами станете матерью. Вы взглянете на свое детство под другим углом, и тогда ваше мнение о матери полностью переменится.
– Не вижу для этого никаких причин.
– Образцовых родителей не существует, образцовых детей тоже. А теперь я должен вас покинуть, вокруг моих рисунков бродит турист. Кстати, как отнеслась к своему портрету ваша подруга?
– Простите, я его никак ей не отдам, все время забываю. Непременно сделаю это сегодня вечером!
– Торопиться некуда, он пролежал у меня не один месяц.
И художник вернулся к своему мольберту.
* * *Пол проскользнул в служебный вход. Грузчики тащили мимо него элементы декораций.
Он обошел их, поднялся по лестнице и постучался в кабинет директора.
– Мы договаривались о встрече?
– Нет, я на минутку, просто попросить вас об услуге.
– Еще об одной?
– Да, но на этот раз о совсем крохотной.
Директор, выслушав просьбу Пола, отказал. Он делал исключение для него одного. Здание Оперы было местом действия романа, и директор предпочитал, чтобы все было изображено без искажений, а не как подсказывает авторская фантазия. Места, куда не было хода публике, оставались недоступными.
– Понимаю, – сказал Пол, – но речь о моей помощнице.
– Была ли она таковой, когда вы ко мне вошли?
– Разумеется, не мог же я ее нанять между дверью и этим креслом!
– Сначала вы говорили о «знакомой».
– Знакомая может быть помощницей, одно другому не мешает.
Директор поднял глаза к потолку, ища решение там.
– Мне очень жаль, но нет. И не настаивайте.
– Тогда не упрекайте, если я неверно опишу вашу Оперу. Я не вездесущ.
– Посвятите больше времени вашим изысканиям, только и всего. А теперь оставьте меня, я работаю.
Пол удалился, полный решимости не отступать. Обещание есть обещание, в жизни ему доводилось получать и более категоричный отказ. Он направился к кассе, купил два билета на вечернее представление и отправился вынашивать дальнейший план.
Выйдя на ступени, он стал набирать номер Миа, передумал и отправил ей сообщение:
Сегодня вечером мы идем в Оперу.
Наденьте свитер, плащ. Главное, никаких высоких каблуков, хотя я еще не видел вас на каблуках. На месте вы все поймете. Больше ничего не скажу, это сюрприз.
20.30, на пятой ступеньке.
Пол.P. S. Смс не считаются.
Мобильник Миа завибрировал, она прочла сообщение и улыбнулась, потом вспомнила, что обещала помочь Дейзи, и улыбка пропала.
* * *Гаэтано Кристонели ждал Пола на террасе кафе «Бонапарт».
– Опаздываете!
– В отличие от вас мой рабочий кабинет не за углом. Пришлось постоять в пробках.
– Было бы странно, если бы не было пробок. По телефону вы говорили о срочном деле. У вас какая-то проблема?
– Похоже, стало модно подозревать, что у меня проблемы. Не хватало еще и от вас это услышать!
– Так что вы хотели мне сообщить?
– Я согласен лететь на эту книжную ярмарку на краю света.
– Отличная новость! Хотя у вас все равно не было выбора.
– Выбор есть всегда. Я еще могу передумать. В этой связи у меня есть к вам одна личная просьба. Если я решу провести в Сеуле год или два, согласитесь ли вы заплатить мне небольшой аванс на обустройство? Не хотелось бы расставаться с парижской квартирой, не будучи уверенным.
– Уверенным в чем?
– В том, что я останусь там.
– Зачем вам оставаться в Корее? Вы даже не владеет их языком!
– Об этой трудности я как-то не подумал. Значит, придется овладеть.
– Собираетесь перейти на корейский?
– Нан нига найе палкаракель паражмдултайга наму джоа?
– Что за абракадабра?
– По-корейски это значит: «Мне нравится, когда ты сосешь мне пальцы ног».
– Видно, вы совсем свихнулись. Как можно молоть такой вздор?
– Мне нужно получить у вас не психоаналитическую консультацию, а аванс под мои авторские права.
– Вы серьезно?
– Вы сами утверждали, что после успеха в Корее мои книги станут лучше продаваться в США, а там, глядишь, и в Европе. Если я вас правильно понял, то едва я сяду в самолет, как мы станем богачами. Следуя вашей логике, вам не составит труда выдать мне небольшой аванс.
– Это было предположение… Будущее покажет, подтвердится оно или нет.
Кристонели напустил на себя задумчивый вид и продолжил:
– В то же время ваше заявление корейской прессе о намерении поселиться у них в стране произвело бы прекрасный эффект. Когда вы находитесь у издателя под рукой, он очень склоняется производить удвоенные усилия, рекламируя ваши произведения.
– Вот видите… – пробормотал Пол. – Значит, договорились?
– При одном условии! Что бы там ни случилось, вашим главным издателем остаюсь я. Не желаю ничего слышать о прямом контракте с корейцами. Надеюсь, это ясно? До сих пор ваш успех обеспечивал я!
– Не сказать, что этот успех получался очень громким…
– Какая неблагодарность! Вы что же, раздумали получать аванс?
Пол решил не зарываться и написал на салфетке сумму, которую хотел получить от Кристонели. Тот возвел очи к потолку, зачеркнул цифры Пола и написал свою сумму, вдвое меньшую.
После этого они пожали друг другу руки, что в этом кругу было равносильно заключению контракта.
– Я вручу вам чек по пути в аэропорт, чтобы убедиться, что вы улетите.
Пол оставил Кристонели расплачиваться по счету.
* * *Зайдя домой после обеденного наплыва в ресторане, Дейзи застала Миа на диване в банном халате, с упаковкой бумажных платков в руке и влажным полотенцем на глазах.
– Что случилось?
– Глазная мигрень. Голова просто раскалывается… – простонала Миа.
– Хочешь, вызову врача?
– Без толку. Так уже бывало, обычно это продолжается часов двенадцать, а потом проходит.
– Когда это началось?
– Днем.
Дейзи посмотрела на часы, потом на подругу.
– В таком состоянии ты не сможешь работать. Забудь сегодня вечером про ресторан, поможешь мне завтра.
– Ничего, – отозвалась Миа, – я приду…
Но, едва произнеся эти слова, она сжала ладонями виски и застонала.
– С таким видом? Ты распугаешь всех клиентов! Ступай к себе в комнату и ляг.
– Нет, я приду, – заартачилась Миа, уронив руку на диван, – я не могу тебя подвести.
– Робер справится в кухне, я буду подавать. Нам не впервой. А ты приводи себя в порядок. Это приказ!
Миа ушла, забрав с собой бумажные салфетки и придерживая на глазах влажное полотенце.
Как только Дейзи вышла из дому, она выглянула из своей комнаты. Приложив ухо к входной двери, дождалась, пока на лестнице стихнут шаги. Потом, перейдя к окну, проводила подругу взглядом, пока та не свернула за угол.
Тогда она бросилась в ванную и вымыла лицо холодной водой, избавившись от талька на коже и от следов черного карандаша на нижних веках. Если профессия научила ее чему-то полезному, то это умению пользоваться гримом для введения людей в заблуждение. Ища в гардеробе Дейзи плащ, она удивлялась тому, что не чувствует никакой вины. Наоборот, ей было весело. Слишком давно она не испытывала ничего подобного, чтобы теперь не насладиться этим приключением в полной мере.
Надевая кеды, она вдруг задумалась, почему для похода в Оперу приходится так одеваться. В Англии люди всегда ходили на такие спектакли в самых лучших нарядах.
Она изучила себя в зеркале, нашла некоторое сходство с Одри Хепберн, дополнительно улучшившее ей настроение, примерила темные очки и положила их в сумку.
Она выскользнула из ворот, убедилась, что путь свободен, и заторопилась к такси, стоявшему у противоположного тротуара.
* * *Пол ждал ее на пятой ступеньке дворца Гарнье.
– Вылитый инспектор Клузо[5], – сказал он, вставая навстречу Миа.
– То есть истинный джентльмен! Вы сами велели мне надеть плащ и обувь без каблука.
Пол оглядел ее:
– Вы прелестны! Идемте.
Они смешались с публикой, входившей в здание Оперы. За анфиладой вестибюлей Миа восторженно замерла перед главной лестницей, потом настояла, чтобы они подошли к бассейну Пифии.
– Какая красавица! – воскликнула она.
– Недурна, – согласился Пол. – Но нам надо поспешить.
– Все так хорошо одеты, а у меня дурацкий вид. Надо было надеть платье.
– Только не платье! Пошли!
– Что-то я не пойму… Вы же должны были привести меня сюда, когда здание закрыто для публики… Выходит, мы будем присутствовать на представлении?
– Скоро вы все поймете.
Из амфитеатра они перешли на галерею партера.
– Что сегодня дают? – спросила Миа недалеко от входа в зал.
– Понятия не имею. Здравствуйте, – сказал он, проходя мимо двух статуй.
– Кого вы приветствуете? – спросила Миа шепотом.
– Баха и Гайдна, я всегда их слушаю, когда пишу. Элементарная вежливость.
– Можно мне все-таки узнать, куда мы идем? – не унималась Миа.
– К своим местам, – ответил Пол на ходу.
Билетерша устроила их на откидных сиденьях. Переднее Пол уступил Миа, а сам примостился у нее за спиной.
Сидеть было жестко, Миа был виден только правый край сцены. Это резко отличалось от предпремьерных показов: на них Миа всегда сидела в первых рядах.
А ведь он совсем не похож на скупердяя…
Подняли занавес, и первые десять минут Пол не напоминал о себе. Миа ерзала на своей жердочке, пытаясь устроиться поудобнее. Он дотронулся до ее плеча.
– Простите, что я все время верчусь, но я уже отсидела себе заднее место, – шепотом повинилась она.
Пол сдержал смех и наклонился к ее уху:
– Приношу ему свои искренние извинения. Мы уходим, следуйте за мной.
И он, пригибая голову, засеменил к запасному выходу. Миа недоуменно уставилась на него.
Или он действительно не в своем уме, или…
– Вы идете? – позвал он от двери, не переставая втягивать голову в плечи.
Миа подчинилась, горбясь в подражание ему. Он тихо толкнул дверь и вывел Миа в коридор.
– Долго мы будем прикидываться непонятно кем? – не выдержала она.
– Прикидывайтесь кем хотите, только молча.
Он взял ее за руку и потащил за собой по коридору. С каждым шагом по этому лабиринту у нее возникало все больше вопросов.
Вынырнув из очередного прохода, они стали взбираться по винтовой лестнице. Пол пропустил Миа вперед на случай, если она оступится.
– Где мы? – шепотом спросила Миа, втянувшаяся в игру.
– Дальше мы пройдем вот по этому мостику. Только, умоляю, не шумите, мы будем прямо над сценой. В этот раз первым буду я.
Он перекрестился, Миа удивилась, и он шепотом признался ей, что от высоты у него может закружиться голова.
Дойдя до противоположного края, он оглянулся и увидел, что она стоит посередине мостика, разглядывая зал. Ему показалось, что она превратилась в ребенка, даже плащ стал ей вдруг велик. Вместо женщины, которую он встречал на ступеньках дворца Гранье, он увидел повисшую в воздухе девочку, завороженную феерическим зрелищем внизу.
Немного подождав, он позволил себе легонько кашлянуть, чтобы привлечь ее внимание. Миа широко улыбнулась и быстро преодолела вторую половину мостика.
– Невероятно! – сказала она шепотом.
– Знаю, но вы еще ничего не видели.
Он взял ее за руку и повел к двери, за которой была еще одна лестница.
– Мы увидим озеро?
– Странные вы, англичане! Откуда на верхнем этаже озера?
– Мы могли бы спуститься вниз.
– Наоборот, мы продолжим подъем. Озера не существует, в действительности это всего лишь бетонированный резервуар, иначе я захватил бы с собой ласты и маску с трубкой.
– Зачем тогда этот плащ? – испуганно спросила Миа.
– Скоро увидите!
Поднимаясь по старой деревянной лестнице, они услышали ужасный скрежет. Миа замерла на месте от страха.
– Это механизмы декораций, волноваться нечего, – успокоил ее Пол.
На верхней площадке Пол нажал на рычаг и пригласил Миа пройти в открывшуюся железную дверь.
Она очутилась на крыше дворца Гарнье, откуда открывался великолепный вид на Париж. Она выругалась по-английски и уставилась на Пола.
– Идите, это неопасно, – подбодрил он ее.
– А вы?
– Я за вами.
– Зачем вы меня сюда привели, раз боитесь высоты?
– Потому что вы этого страха лишены. Это уникальная панорама. Ступайте, я подожду вас здесь. Наслаждайтесь! Людей, которым доводилось видеть Город света таким, можно перечесть по пальцам нескольких рук. Ничего не упустите! Как-нибудь зимним вечером, сидя перед камином в старом английском особняке, вы расскажете маленьким лордам, вашим правнукам, как однажды вечером любовались Парижем с крыши Оперы. Возраст заставит вас забыть мое имя, но вы будете помнить, что в Париже у вас был друг.
Миа посмотрела на Пола, не выпускавшего дверную ручку, и двинулась по крыше. Она увидела церковь Мадлен, Эйфелеву башню, резавшую лучом небо, в которое Миа глядела сейчас, словно ребенок, считающий звезды и уверенный, что не пропустит ни одну. Потом она остановила взгляд на башнях квартала Богренель. Сколько людей сейчас ужинали, смеялись или плакали за этими окнами, такими же крохотными, как звезды, мерцавшие на небосводе? Она оглянулась на собор Сакре-Кёр, венчающий Монмартрский холм, и вспомнила Дейзи. Перед ней раскинулся весь Париж, никогда еще она не видела такой красоты.
– Как можно было такое пропустить?
– Действительно никак!
Она вернулась к нему, сняла с головы платок и завязала ему глаза, потом повела за руку по крыше. Пол ступал, как эквилибрист по канату, но не сопротивлялся.
– Пусть это эгоизм, – сказала она, снимая с глаз платок, – но как бы я рассказала своим маленьким лордам об этом моменте, если бы не разделила его со своим парижским другом?
Пол и Миа сели на конек крыши и замерли, зачарованные Парижем.
Пошел мелкий дождик. Миа сняла плащ и накрыла им их обоих.
– Вы всегда все предусматриваете?
– Иногда. Отведете меня обратно? – Он протянул ей платок.
* * *Внизу лестницы их встретили двое сотрудников службы безопасности и отвели в кабинет директора, где их ждали двое полицейских.
– Знаю, я нарушил ваш запрет, но мы никому не причинили вреда, – сказал Пол директору.
– Вы знакомы с этим человеком? – спросил директора полицейский по фамилии Мулар.
– С этой минуты – нет. Можете их забирать.
Мулар подал сигнал своим коллегам, и те извлекли две пары наручников.
– Нельзя ли без этого?! – возмутился Пол.
– Боюсь, что нельзя, – проговорил директор. – На мой взгляд, эти люди неуправляемы.
Миа протянула полицейскому руки, посмотрела на часы – и пришла в ужас.
* * *Инспектор полиции записал их показания. Пол признал факт правонарушения, взял всю вину на себя и постарался приуменьшить тяжесть содеянного. Он клялся всеми святыми, что никогда больше не повторит ничего подобного. Не заставят же их ночевать в участке?
Инспектор вздохнул.
– Вы иностранцы. Пока я не свяжусь с консульствами ваших государств и не уточню, кто вы такие, отпустить вас не смогу.
– У меня вид на жительство, просто я забыл его дома. Я живу во Франции! – убеждал его Пол.
– Я должен поверить вам на слово?
– Моя компаньонка меня убьет! – пробормотала Миа.
– Вам кто-то угрожает, мадемуазель? – встрепенулся полицейский.
– Нет, это я просто так выразилась.
– Следите за своими словами, мы находимся в комиссариате полиции.
– Почему она вас убьет? – спросил Пол, наклонившись к Миа.
– Что я вам сказал?! – прикрикнул на них инспектор.
– Бросьте, мы не в школьном классе! Похоже, происходящее ставит мою знакомую в невыносимое профессиональное положение. Вы могли бы проявить немного гибкости.
– Надо было думать, прежде чем незаконно проникать в общественное здание.
– Мы никуда не проникали, все двери были открыты, в том числе дверь на крышу.
– По-вашему, гулять по крыше – это не нарушение закона? Вы бы сочли нормальным, если бы я позволил себе то же самое в вашей стране?