Потом началась автограф-сессия, ставшая важным этапом в жизни Пола.
Триста человек выстроились в очередь, вытянувшуюся далеко за двери магазина. Наблюдая за поклонниками Пола, Миа вспомнила о собственной карьере и о Крестоне, которому давно должна была позвонить. Он наверняка беспокоился за нее, и теперь она ломала голову, какую ложь изобрести, чтобы не выдать своего местонахождения.
Пол, сидя за столом, механически здоровался и улыбался, сталкиваясь с огромными трудностями при попытках написать и даже понять имена представлявшихся ему читателей. Директор магазина шептал ему на ухо извинения за то, что переводчица приболела и не смогла прийти.
– Кионг больна? – так же шепотом спросил его Пол.
– Нет, больна ваша переводчица.
– Я о ней и спрашиваю.
– Вашу переводчицу зовут Юн Хонг.
Их разговор прервался из-за начавшейся в толпе толкотни. Охранник выдворил из магазина нескольких разошедшихся читателей и приказал оставшимся, коих было немало, соблюдать очередность при подходе к помосту.
По просьбе Миа обеденный перерыв был продлен: мистеру Бартону необходимо передохнуть. Пола проводили в кафетерий магазина, предоставленный в его полное единоличное распоряжение. Там он безуспешно высматривал директора магазина.
– Почему у вас такой озабоченный вид? – осведомилась Миа.
– Я не привык к таким столпотворениям, мне страшно, я совершенно обессилен.
– Ничего удивительного! Вы не притронулись к своей тарелке. Ешьте, вам нужны силы для второго тура. То, что с вами происходит, чудесно, ваши читатели счастливы вас увидеть. Разве вас это не волнует? Знаю, это утомительно, но заставьте себя больше улыбаться! Нет награды лучше, чем любовь ваших почитателей! Благодаря ей наш труд, само наше существование обретают смысл. Главное – то, что мы отдаем другим. Разделить эту радость с людьми – величайшее счастье.
– Вам часто приходилось раздавать автографы?
– Я немного о другом…
– Со мной, по крайней мере, такое происходит впервые.
– Придется привыкать.
– Не думаю, я для этого не создан. Не для того я покинул Калифорнию, чтобы столкнуться за границей с таким… Не говорю, что это неприятно, я, конечно, тронут, но в звезды не гожусь, я из другого теста.
– Ничего, привыкнете и будете воспринимать это как нечто естественное, уж поверьте мне.
– А я уверен в обратном, – сердито ответил Пол.
– По-прежнему никаких вестей? – спросила Миа безразличным тоном.
– Никаких!
– Ничего, скоро она даст о себе знать.
Пол резко поднял голову:
– Насчет вчерашнего вечера…
– Вам пора к читателям, они вас заждались, – перебила его Миа и вскочила со стула.
Охрана проводила Пола до его рабочего места за столом. Миа осталась в кафетерии. Как только он открылся для посетителей, юный поклонник Пола завладел стаканом, из которого пил писатель. Миа сидела, погрузившись в раздумья.
Ты так обезоружен своим успехом, так искренно клянешься, что тебе не нужна известность… Надо же было нам встретиться! Вдруг мы несовместимы?
* * *Постепенно магазин опустел. Последний читатель сделал селфи (сколько их уже понаделали за этот день!) с Полом, одарившим его последней вымученной улыбкой. Он так обессилел, что с трудом поднялся с кресла.
– Такова расплата за славу! – сказал директор магазина и рассыпался в благодарностях.
Миа ждала его у выхода вместе с мисс Бак.
– Кто такая мисс Йонк, о которой вы мне недавно говорили? – спросил Пол.
– Юн Хонг, – поправил его директор. – Я вам объяснял, она переводит ваши книги, часть вашего успеха – ее заслуга. Я никогда ее не встречал, но надо отдать ей должное, у нее отличное перо.
– Кионг! Мою переводчицу зовут Кионг! – возмутился Пол. – Я знаю, что говорю!
– Вам неправильно написали ее имя по-английски. В нашем языке масса тонкостей, но я могу вас заверить, что ее имя – Юн Хонг, именно так написано на каждом экземпляре каждой вашей книги – по-корейски, разумеется. Очень жаль, что она не смогла быть здесь сегодня, она бы гордилась тем, что имеет отношение к вашему грандиозному успеху.
– Что с ней?
– Кажется, сильный грипп. Пора идти. Ваш день еще далеко не закончен. Ваш издатель станет упрекать меня, что я вас задержал.
* * *Обратно в отель их доставил лимузин. Впереди сидела мисс Бак. Пол совершенно замкнулся, и Миа встревожилась.
– Объясните мне, в чем дело, – шепотом попросила она его.
Пол нажал на кнопку. Поднялось стекло, отделившее их от сидевших впереди корейцев.
– Смотрите-ка, как удобно! К хорошему быстро привыкаешь.
– Пол!
– Она больна, грипп, кажется.
– Само по себе это даже хорошая новость. Для нее, конечно, нет, зато служит объяснением ее отсутствия и молчания. Подумайте, сколь времени можно пролежать с гриппом? Неделю, не больше. Когда она захворала?
– Откуда мне знать?
– Могли бы поинтересоваться. Вы же так за нее волнуетесь!
– Я услышал об этом от директора книжного магазина. Сегодня она должна была присутствовать.
– Что еще вы от него услышали?
– Совершенно ничего.
– Тогда будем оптимистами. Остается надеяться, что через несколько дней она встанет на ноги… Наверное, ноги у нее большие, нет, огромные…
– Что вы там бормочете?
– Я никогда ничего не бормочу, бормотание – это не для меня.
Миа отвернулась к окну и стала разглядывать пейзаж.
– Забудьте про вашу Кионг по крайней мере до вечера… Вообще забудьте, и все! Вам предстоит участие в важной передаче, необходимо сосредоточиться.
– Я не могу туда идти, мне все осточертело, хочу вернуться в отель, заказать еду в номер и завалиться спать.
– А я-то!.. Не будьте ребенком, речь идет о вашей карьере, держитесь как профессионал, возьмите себя в руки!
– Вы собирались изображать ассистентку, а не тирана.
– Изображать?.. – притворно оскорбилась Миа.
– Простите, это все мой испуг, я несу невесть что, лучше мне помалкивать.
– Знаете, что однажды сказала Сара Бернар молодой актрисе, хваставшейся, что ей неведом страх сцены? «Не переживайте, милая, это приходит с талантом».
– Я должен счесть это комплиментом?
– Чем хотите, тем и считайте. Сейчас мы приедем в отель, примете ванну, она пойдет вам на пользу. Потом вы принарядитесь и будете думать только о ваших персонажах, о друзьях, о том, что поднимает настроение. Игнорировать страх нельзя, но его можно преодолеть. Как только вы выйдете на сцену, он исчезнет.
– Откуда вы все это знаете? – спросил Пол жалобно, как обреченный больной.
– Знаю, и все. Вам остается только мне доверять.
* * *Пол долго нежился в пенной воде, потом надел костюм и белую рубашку – выбор Миа. Она объяснила ему, что камеры терпеть не могут голубой цвет, и для большей убедительности добавила, что мужчины в голубом утрачивают на телеэкране всю свою представительность. Это всем известно! Она заказала на шесть вечера легкие закуски, и Пол через силу поел. Потом она заставила его выучить короткое обращение с благодарностью корейским читателям за оказанный ему великолепный прием, с похвалами несравненному городу Сеулу – пускай он еще не мог им насладиться, все равно он счастлив сюда попасть. Пол повторил урок, уставившись на часы под телеэкраном, отсчитывавшие минуты. Чем меньше оставалось минут, тем сильнее становилось его волнение. В конце концов у него разболелся живот.
* * *Следуя плану, они ровно в 18.30 сели в лимузин.
На полпути Пол внезапно постучал в разделительный стеклянный щит и попросил водителя остановиться. Выскочив из машины, он согнулся пополам. Его вырвало всем недавно съеденным. Миа держала его за плечи. Когда рвотные спазмы прекратились, она дала ему платок и жевательную резинку.
– Сногсбивательно… – простонал Пол, выпрямляясь. – Потные руки в самолете, рвота на улице – образцовый супергерой! Вам повезло, вы поменяли рутину на захватывающее приключение.
– Сейчас важно одно – чтобы вы не испачкали костюм. Вам лучше?
– Никогда так хорошо себя не чувствовал!
– Вы не утратили чувства юмора, это еще важнее. Поехали?
– Конечно, не хватало опоздать на бойню!
– Смотрите мне в глаза. Я сказала, в глаза! Ваша мать смотрит корейское телевидение?
– Она умерла.
– Соболезную. А сестра?
– Я единственный сын.
– У вас в Корее есть друзья?
– Насколько я знаю, нет.
– Отлично. Ваша Кионг прикована к постели, у нее грипп, а при гриппе даже света ночника бывает достаточно, чтобы случился приступ головной боли. Нет ни малейшей опасности, что сегодня вечером она включит телевизор. Ни она, ни еще кто-то из тех, кого вы любите или знаете. Так что можете спокойно сидеть перед камерой. Какая разница, каким вы будете – блестящим или скучным. Кроме того, вас будут переводить.
– Зачем тогда вообще туда ехать?
– Ради шоу, ради ваших читателей, чтобы вы когда-нибудь рассказали об этом в своих книгах. Советую представить на съемочной площадке, что вы – один из ваших персонажей. Это поможет.
Пол долго смотрел на Миа.
– А вы будете на меня смотреть?
– Не буду.
– Врунья!
– Выплюньте жвачку, мы приехали.
Пока Пола гримировали, Миа была рядом и дважды вмешалась, чтобы гримерша не закрашивала ему морщинки вокруг глаз.
Потом за ним пришел режиссер, и она проводила его до кулис, чтобы перед выходом на площадку дать последний совет:
– Помните, важнее не то, что вы скажете, а то, как вы это скажете. На телевидении музыкальность речи заглушает сами слова, уж поверьте любительнице ток-шоу.
Включились прожекторы рампы, режиссер подтолкнул Пола, и тот вышел на сцену, морщась от ослепительного света.
Ведущий усадил его в кресло напротив себя, ассистент вставил ему в ухо наушник. От этой манипуляции Полу стало щекотно, он хихикал и дергался, так что звукооператору пришлось трижды перенастраивать звук.
– Победа! – прошептала за кулисами Миа, увидев, как у Пола розовеет физиономия.
Пол услышал в наушнике голос переводчика: тот предупредил, что перевод будет синхронным, и попросил говорить короткими фразами, выдерживая паузы. Пол согласно кивнул, ведущий на съемочной площадке принял это за приветствие и счел своим долгом тоже поприветствовать приглашенного.
– Скоро начнем, – предупредил переводчик из аппаратной. – Вы меня не видите, а я вас вижу на контрольном экране.
– Хорошо, – сказал Пол, стараясь унять сердцебиение.
– Мне не отвечайте, мистер Бартон, ваш единственный собеседник – мистер Те Хун, следите за его губами, а слушайте только мой голос. Вашего голоса телезрители не услышат.
– Кто такой мистер Те Хун?
– Ведущий.
– Ладно.
– Вы впервые на телевидении?
Новый кивок, немедленно повторенный Те Хуном.
– Все, мы в эфире!
Пол сосредоточился на физиономии Те Хуна.
– Добрый вечер, мы счастливы приветствовать в нашей программе американского писателя Пола Бартона. К нашему огромному сожалению, мистер Мураками заразился гриппом и не будет сегодня с нами. Пожелаем ему скорейшего выздоровления.
– Это нормально, сейчас все важные для меня люди заболевают гриппом, – подхватил Пол. – Это, пожалуйста, не переводите.
Миа вынула из уха предоставленный ассистентом режиссера наушник и покинула кулисы. Найдя режиссера, она попросила проводить ее в гримерную мистера Бартона.
– Мистер Бартон, – продолжил, немного помявшись, ведущий, – ваши книги пользуются у нас большим успехом. Можете объяснить, что вас подвигло выступить в защиту народа Северной Кореи?
– Прошу прощения?
– Вы не поняли мой перевод? – раздался голос у Пола в ухе.
– Перевод понял, не понял самого вопроса.
Ведущий кашлянул и продолжил:
– Ваше последнее произведение потрясает, в нем вы описываете жизнь семьи под игом диктатуры, ее старания выжить невзирая на репрессии режима Ким Чен Ына, и все это с реалистичностью, удивительной для иностранного писателя. Где вы берете материал?
– Кажется, у нас проблема… – пролепетал Пол, обращаясь к переводчику.
– Какая проблема?
– Мне не удалось прочесть последнюю вещь Мураками, но, по-моему, ваш мистер Те Хун нас перепутал. Это тоже не переводите.
– Не собираюсь. И совершенно не понимаю, о чем вы…
– Я никогда ничего не писал про северокорейскую диктатуру, черт возьми! – яростно прошептал Пол, стараясь сохранить благостную улыбку.
Ведущий, не слышавший в своем наушнике ни звука, вытер лоб и сказал, что интервью мешают технические неполадки, которые сейчас будут устранены.
– Шутки несвоевременны и неуместны, мистер Бартон, – снова заговорил переводчик, – мы в прямом эфире. Умоляю, отвечайте на вопросы серьезно, а то я лишусь работы. Если вы продолжите в том же духе, меня выгонят. Сейчас я переключусь на мистера Те Хуна и кое-что ему скажу.
– Поприветствуйте его от моего имени и предупредите о допущенной ошибке, больше ничего не поделаешь.
– Я принадлежу к вашим преданным читателям, и для меня ваше поведение необъяснимо.
– Я все понял, это снимается на скрытую камеру!
– Камера перед вами… Вы выпили?
Пол уставился в объектив, над которым мигал красный диод. Те Хун, похоже, уже потерял терпение.
– Я благодарен моим корейским читателям, – заговорил Пол, – и хочу сказать, что покорен оказанным мне приемом. Сеул – великолепный город, хотя я еще не успел его осмотреть. Я счастлив находиться здесь.
Пол услышал облегченный выдох переводчика, без промедления переведшего его слова.
– Чудесно, – сказал Те Хун, – мы как будто решили проблему со звуком. Я повторю два своих последних вопроса писателю, и теперь мы услышим его ответы.
Пока ведущий говорил, Пол прошептал переводчику:
– Я все равно не понимаю, о чем он толкует, но вы – мой преданный читатель. Я продиктую вам свой рецепт говяжьего рагу, а вы вместо меня ответите на вопросы мистера Те Хуна.
– Я так не могу… – прошелестел в наушнике испуганный голос переводчика.
– Вы дорожите своей работой? На телевидении музыка речи значит больше слов, так что не волнуйтесь, я постараюсь улыбаться.
Передача продолжилась в этом режиме. Переводчик переводил Полу вопросы ведущего – того интересовали книги, которых Пол не писал и сюжеты которых вертелись вокруг положения граждан Северной Кореи. Пол, не забывая улыбаться, нес все, что приходило ему в голову, заботясь только о краткости фраз и о паузах между ними. Переводчик, бросивший вникать в этот несвязный лепет, превратился на один вечер в писателя и блестяще отвечал вместо него самого.
Этот кошмар продолжался ровно час. Как минимум двое его участников пребывали в полной растерянности, но не подавали виду.
Покинув съемочную площадку, Пол стал искать Миа. Режиссер отвел его в гримерную.
– Вы были бесподобны, – похвалила его Миа.
– Не сомневаюсь. Спасибо, что сдержали обещание.
– Которое?
– Не смотреть передачу.
– Ваша первая шутка про грипп была отменной. Жаль, что не было Мураками, знаю, вы бы с радостью с ним познакомились.
– Я говорил не то, что думаю.
– Возвращаемся? Этот день получился утомительным, и не только для вас. – Миа шагнула к двери. – С завтрашнего дня я беру расчет.
Пол догнал ее и схватил за руку.
– Все сказанное не имеет ко мне ни малейшего отношения.
– Тем не менее вы это сказали.
– Мало ли кто что сказал! Этот вечер я запомню надолго.
– Главное, что вы были на высоте.
– Если я остался в живых, то только благодаря вам. Спасибо вам от всего сердца, и это уже не пустые слова.
– Не за что.
Миа высвободила руку и решительным шагом вышла в коридор.
* * *Вернувшись в отель, Миа легла и сразу уснула. Пол, вертясь по другую сторону барьера из валиков, не мог сомкнуть глаз: он лихорадочно искал объяснение двум аномалиям истекшего дня. Так ничего и не надумав, он с тревогой стал думать о том, что преподнесет следующий день.
17
Миа разбудил скрип двери. Открыв глаза, она увидела Пола, катившего по полу столик на колесах. Приблизившись к ней и пожелав доброго утра, он сказал:
– Кофе, свежевыжатый апельсиновый сок, разнообразная выпечка, свежие яйца, хлопья. Приятного аппетита, мадам. – Он наполнил ее чашку.
Миа села и подложила под спину подушки.
– Чем я заслужила такое внимание поутру?
– Вчера я уволил свою помощницу и теперь должен всем заниматься сам, – объяснил Пол.
– Странно, а я слышала, будто она уволилась сама.
– Раз так, значит, наши намерения совпали. Для меня гораздо предпочтительнее потерять сотрудницу и приобрести друга. Сахару?
– Один кусочек, пожалуйста.
– Раз я теперь предоставлен самому себе, то кое-что предпринял, пока вы спали. Сегодняшние встречи аннулированы. Осталась одна обязанность – побывать на приеме у посла, а так мы совершенно свободны. Сеул в нашем распоряжении до вечера. Предлагаю этим воспользоваться.
– Вы отменили все встречи?
– Перенес на завтра. Я соврал, что мне нездоровится. Нельзя же уступать Мураками монополию на грипп, это вопрос престижа!
Миа покосилась на свернутую газету на столике и схватила ее:
– На первой странице ваша фотография!
– Действительно… Не слишком удачная, я получился плохо, фотограф добавил мне три лишних килограмма.
– А мне нравится. Вы позвонили своей пресс-атташе, чтобы она перевела вам эту статью? Фото на первой странице – это не просто так!
– Признаться, когда говорят по-корейски, мне трудно разобраться, довольны они или нет. Подозреваю, журналист, сочинивший эту статью, расхваливает в ней последний роман Мураками.