Кровавая мясня на Абу не произвела никакого впечатления, не такое доводилось видеть. После смерти Абдаллы Яроха он стал главным, помня, для чего «шахиды» собрались здесь. Ждал, когда наступит его время, чтобы исполнить предначертанное.
— Твою мать, — глядя на афганца, в сердцах выругался Майкл, он буквально спинным мозгом предчувствовал, что нечто подобное должно случиться, уж слишком все шло гладко. Неожиданно на ум пришла русская поговорка «Заставь дураков богу молиться, так они и головы себе поразбивают».
Впрочем, Триш был человеком объективным и отдавал отчет в том, что это он настоял на обустройстве периметра трех палуб системой сигнальных мин. На всякий пожарный случай.
«Сигнальных, — мысленно оправдывался перед собой Майкл, — но при чем здесь противопехотные мины».
Гибель Абдаллы Яроха и нескольких его душманов ничего не меняла. Система тестирования ракетоносителя работала в обычном режиме, а это главное. Оставалось разобраться с саперами, которым надлежало заминировать опоры правого борта. Выполнили они приказ или нет, и вообще, где они сами.
Майкл сделал два шага в сторону. Под ногами противно зачавкала еще не успевшая свернуться кровь. Остановившись, он пристально вгляделся в глубь палубы. После взрыва мины многие лампочки были разбиты, создавая на техническом ярусе полумрак. Где-то там пряталась паутина растяжек, и теперь никто не мог в точности сказать, какая из них тянется к сигнальной, а какая к противопехотной мине. Любая ошибка может закончиться еще большей трагедией, ведь там лежат две тонны пластиковой взрывчатки.
Триш не успел прийти к новому решению, как туберкулезно захрипела портативная рация.
— Да.
— Сэр, — доложил один из наблюдателей, которых Алан Боккер разместил на вертолетной площадке над капитанским мостиком. — К нам приближается планер.
— Понял, включите прожектора и обозначьте стартовую палубу, — приказал Майкл. Отключив рацию, он повернулся к моджахедам. — Трупы за борт, кровь смыть, чтобы не осталось и следа. Все вопросы будем решать завтра с утра…
Малиновый диск уже наполовину скрылся за горизонтом. Небо из нежно-голубого приобрело грязно-серый оттенок, как давно не стиранная простыня.
Вначале планер походил на крошечную мошку, неуклюже ползущую по этой простыне. Потом мошка превратилась в небольшую пичугу, которая попала в поток вечернего бриза и стала стремительно увеличиваться в размерах. И, наконец, можно было отчетливо разглядеть остроносый планер с широким прямым крылом и непонятными наростами на обеих плоскостях.
Получив приказ от Триша, наемники включили четыре мощных прожектора и направили их на стартовую палубу. Четыре гигантских круга холодного света обозначили широкую площадку.
Планер, клюнув своим длинным и острым носом, как пернатый хищник, увидевший жертву, стремительно пошел на снижение.
У самой палубы пилот, управляющий планером, выровнял нос, и летательный аппарат мягко коснулся стального рифленого настила. Короткое колесо под кабиной скользило, планер едва не касался носом стального настила, зато хвост из-за установленных по краям крыла шасси был высоко задран.
Планер проехал мимо гигантской командной надстройки, похожей на коробку пятиэтажного дома, и тут же из-за фюзеляжа вылетел трос, увенчанный восемью лапами «кошки». Тормозной якорь мгновенно зацепился за один из выступов, планер сразу же сбавил ход и, дернув натянувшийся трос, замер.
Через минуту откинулся большой стеклянный фонарь кабины, из которого выбралось двое мужчин.
Джон Кипер был в темно-синем хлопчатобумажном комбинезоне, расшитом на груди и рукавах цветными шевронами. На шее был повязан платок яркой тропической расцветки. А на голове кожаный шлем, делавший англичанина похожим на киношного летчика тридцатых годов. В этом маскарадном наряде он явно нравился сам себе.
Пассажиром лайнера оказался профессор Титов. В отличие от пилота, он оделся попроще. На ногах допотопные сандалии, видавшие виды. Некогда синие, а теперь вытертые до белизны джинсы. Торс обтягивала серая футболка с логотипом спортивной фирмы «адидас», а седую голову прикрывала мятая фетровая шляпа. Казалось, что профессора сюда доставили прямо с его подмосковной дачи. Явно не вписывался в этот простецкий прикид сверхтонкий портативный компьютер «лэп-топ».
— С прилетом, друзья мои. — К планеру с фальшивой улыбкой поспешил Майкл Триш и, крепко пожав Киперу руку, озабоченно спросил: — Почему вы задержались на три часа?
— Все из-за тюнинга, не учел вес и формы, — виновато усмехнулся Джон, указывая на укрепленные к плоскостям крыла стойки шасси и два небольших авиамотора, повернутые винтами в сторону хвоста.
— Зачем тебе это нужно? — изумился бывший сасовец.
— Здесь нет катапульты, чтобы взлететь от ее толчка, вот и пришлось поизгаляться, — пояснил Кипер.
— А со всеми ты не можешь эвакуироваться?
— Трое суток находиться в скотовозе, дышать с ними одним воздухом. — Джон брезгливо скривил нос, указывая в сторону украинских наемников, и добавил: — От них же постоянно чесноком воняет.
— Твое право, — устало махнул рукой Триш, переводя взгляд на Титова. — Ну, что, Николай Петрович, у нас все готово. — Широко улыбнувшись, добавил, демонстрируя знание русской истории: — Покажем проклятым американцам кузькину мать?
Профессор с достоинством поправил мятую шляпу, будто это был цилиндр Нобелевского лауреата, и, указав на компьютер, твердо заявил: — Пока я не увижу Лену, вы ничего не получите. А если ваши хакеры только попытаются включить компьютер, программа распадется на тысячу перемешанных частей. Я не зря целый год над ней работал.
— Не стоит так горячиться, Николай Петрович, — попытался успокоить ученого Триш. — Уже завтра ваша семья воссоединится. А еще через неделю вы окажетесь дома, в Москве, причем богатыми людьми. За вашу работу при Сталине вас встречали бы не хуже, чем Чкалова.
— При Сталине вас бы взяли еще на подходе к моей даче. И уже год, как вы бы на Колыме вечную мерзлоту долбили. Или, что верней, в земле гнили, — гневно ответил Титов.
Улыбка сползла с лиц обоих англичан, и Майкл тихо произнес:
— Однако вы злой, профессор.
На этот раз ученый не удостоил бывшего майора даже беглым взглядом. Зато Джон Кипер использовал паузу в этом диалоге и обратился к Тришу:
— А ты чем недоволен?
— Моджахеды установили мины на технической палубе и сами же подорвались. Дюжину как из пулемета скосило, — с раздражением недовольно буркнул Майкл.
— А все остальное?
— Все остальное в норме, ракета тестируется, никто из заложников не сопротивлялся, как мыши сидят в своих каютах.
— Так чего расстраиваться? — Джон недоуменно пожал плечами. Положив руку на фюзеляж, с нежностью провел рукой по гладкой поверхности. С виду обычный спортивный планер обошелся Тришу по цене нового «Феррари». Причем ничего сверхсовременного на нем не было. Изюминкой являлся лишь полимер, из которого изготовили планер. Обшивка полностью поглощала волны радиолокаторов, делая летательный аппарат абсолютно невидимым для радаров.
Полимер был изготовлен в одной из химических лабораторий концерна «Локхид» как покрытие для новейших истребителей «Ф-22». Но вскоре оказалось, что на скоростях, близких к скорости звука, полимер загорается. Выходило, что новейший истребитель уничтожался без посторонней помощи. От этого антирадарного покрытия пришлось отказаться. Зато для планера полимер оказался как нельзя кстати, гений планирования Кипер тут же нашел этому изобретению практическое применение.
— Когда все закончится, я сдам планер в аренду какому-нибудь колумбийскому картелю и буду получать неплохие дивиденды от каждой партии наркотиков.
На это заявление Триш и Боккер весело рассмеялись, а потом Майкл, похлопав Джона по плечу, сказал:
— Когда у нас все закончится, у янки появятся другие занятия, кроме как нюхать кокаин…
Небо из серого стало темным, разбросав искрящиеся осколки далеких звезд. Большая группа наемников, бережно толкая, вернули планер к началу палубы, поставив в тень надстройки.
— Ну, что, пора ужинать и отдыхать, — сказал Майкл и посмотрел на Кипера и Титова. — Завтра у нас полно дел.
Бывший майор частей специального назначения королевской армии даже не мог себе представить, насколько эти слова окажутся пророческими…
Денис видел, какой шок на террористов произвели последствия взрыва осколочной мины. Но замешательство длилось несколько минут, всех в действие привели крики и жестикуляция старшего, прибывшего на место взрыва с разношерстной группой наемников. Наконец он успокоился, снял с разгрузочного жилета портативную рацию и выслушал сообщение, после чего отдал какой-то приказ невидимому собеседнику и еще раз рявкнул на стоящих перед ним душманов. После чего помчался наверх в сопровождении нескольких боевиков.
Оставшиеся моджахеды взялись за работу. Сперва они подтаскивали к краю палубы изуродованные трупы и сбрасывали их в океан, затем мощной струей из брандспойтов смывали кровь и изуродованные останки.
Через полчаса, очистив место бойни, моджахеды также удалились. Теперь на нижней палубе остался один Давыдов.
Разведчик выждал полчаса, но никто больше не появился. Теперь можно было выбраться из шахты воздуховода и наконец разобраться с трофеями, заполученными у убитых душманов, а уж потом тщательно изучить место действия.
«Каждый солдат знай свой маневр», — говорил генералиссимус, великий русский полководец Александр Васильевич Суворов. А как можно знать маневр, не зная географии места действия.
Выбравшись наружу, Денис разложил на слесарном верстаке свое имущество. В разгрузочном жилете оказалось четыре запасных полных магазина, две наступательные гранаты «РГД-5» с уже ввинченными запалами. Индивидуальный пакет и пара шприц-тюбиков с обезболивающим. Армейский фонарик Г-образной формы — вещь необходимая для путешествий по внутренним коммуникациям «Атланта».
Автомат оказался польской вариацией на тему советского «АКС-74», а потому именовался «Wz288». Проволочный приклад, как у гэдээровского собрата, складывался на правую сторону, что было значительно удобней для переноски. Удлиненный пламягаситель-компенсатор был малого калибра, предназначенный для стрельбы винтовочными гранатами, которых, к сожалению, у покойного не оказалось.
Проведя по пластиковому цевью автомата рукой, Денис неожиданно вспомнил чехословацкую пластиковую взрывчатку и про себя подумал: «Братья-славяне из бывших союзников по Варшавскому договору вовсю торгуют оружием на сторону. Ну да, им же нужно переходить на стандарты НАТО, а зачем утилизировать то, на чем можно реальную „капусту“ срубить. Черт с золотыми копытцами по имени Доллар диктует свои законы…»
В кобуре однорукого главаря он обнаружил новенький австрийский самозарядный пистолет «Глок-19», внешне походивший на своего предшественника «семнадцатый», но обладавший собственной изюминкой. Достаточно было слегка надавить на спусковой крючок, как из-под ствола бил тонкий луч лазерного дальнемера. В отличие от предыдущих моделей целеуказателей, крепящихся в кронштейнах над ствольной коробкой или под ней, что утяжеляло оружие и портило балансировку, этот дальномер, выполненный в форме стержня для возвратно-боевой пружины, не портил пистолет.
Морпех несколько раз проверил работу целеуказателя и удовлетворенно хмыкнул:
— То что доктор прописал.
Надев на себя разгрузочный жилет, Денис тут же пристроил на нем свои ножи. Средние разделочные уложил в чехлы на спине, большой кулинарный вместе с привязанным к рукоятке капроновым тросом закрепил на ремне на боку возле кобуры, а малый универсальный уложил в чехол на груди, предназначенный для сигнального фальшфеера.
— Ну, вот вроде и готов к труду и обороне, — буркнул Давыдов и по старой привычке фронтовых разведчиков попрыгал, проверяя, не звенит ли что-то при движении. Никаких звуков не было слышно, сказался долгий опыт службы. Теперь можно было переходить к подробному изучению места действия.
Выбравшись из ремонтного бокса, разведчик бестелесной тенью скользнул в сторону, где оставил трупы двух саперов, по дороге снимая сигнальные мины. Несмотря на узкое предназначение, майор решил их использовать как оружие, помня, чему его учили в диверсионном центре перед отправкой на вторую чеченскую войну.
Пожилой мужичонка полковник-отставник, инструктор спецназа ГРУ, любил повторять: «Оружием может быть любой предмет, главное, его правильно использовать…»
За три часа своего похождения Денис стал обладателем двух десятков сигнальных мин и еще большего количества мотков стальной проволоки.
Наконец морской пехотинец добрался до того места, где в опору платформы уложил на ящики со взрывчаткой трупы саперов. За несколько часов, проведенных в жаре, покойники распухли, от них исходило тошнотворное зловоние.
«Сигарету бы закурить», — с тоской подумал Денис, вспомнив, как после штурма одной высоты, занятой чеченскими сепаратистами, командование приказало для журналистов вытащить из разрушенных артиллерией бункеров трупы боевиков. Тогда солнце жарило тоже будь здоров, после суточного боя убитые разлагались буквально на глазах, в воздухе стоял гул тысяч жирных зеленых мух, а все вокруг пропиталось приторной сладостью падали. И только крепкий табак мог хоть немного заглушить вонь и смрад. А сейчас сигарет не было, впрочем, как и выбора.
Набрав в легкие побольше воздуха, Денис шагнул к открытой створке опоры. Ухватив первого сапера за щиколотки, рывком вытащил тело наружу, потом, дотащив труп до края палубы, перевернул через леер и столкнул вниз. Со вторым было легче…
Подробно обследовав техническую палубу, разведчик обнаружил, кроме еще одной ремонтной мастерской, несколько складов с инструментом, много металла, предназначенного для ремонта платформы в случае аварии. Здесь же стояли небольшие автопогрузчики веселенького желтого цвета. Опущенными рычагами подъемников они напоминали бодливых архаров.
Миновав погрузчики, Давыдов вышел на грузовую площадку по левому борту. Здесь выстроились в ряд с десяток контейнеров. Распахнутые створки демонстрировали их содержимое. Внутри были установлены двухъярусные кровати, столы, стулья и даже биотуалеты.
«Своих захватчиков мы сами сюда привезли», — констатировал Денис…
Последнее, что обнаружил морпех, это оказавшийся в самом конце палубы большой бокс, заставленный деревянными поддонами с двухсотлитровыми бочками с эмблемой нефтяной фирмы «Шелл» с высокооктановым бензином для аварийного генератора.
«Мечта автомобилиста», — глядя на такое богатство, подумал морпех с усмешкой, фанатом стальных коней он не являлся. Время шло, а ему еще следовало позаботиться о лестницах, ведущих сюда с верхней палубы. Их было всего четыре, расположенных ровным квадратом. Две с носа и две с кормы. Если у платформы можно, конечно, найти нос и корму. Но если есть капитанский мостик, то теоретически должно существовать и все остальное.
Последнюю растяжку Давыдов установил, когда небосвод стал стремительно сереть.
«Коротка ты, тропическая ночь». Эта мысль неожиданно сменилась потребностью в еде, отдыхе. Организм требовал подпитки.
Разыскав свой «тормозок», разведчик с аппетитом набросился на еду, время от времени прикладываясь к бутылке с водой.
Эмоции от пережитого постепенно уступили место анализу происходящего. Плох тот разведчик, который не в состоянии обработать собранную информацию.
«Странно как-то получилось, — размышлял майор, — сперва учения во Владивостоке с фээсбэшниками, а теперь настоящая встреча с террористами. Что же это получается, чекисты знали о подобном отборочном „матче“ и направили к этому старому пердуну того, кто победил? Так, что ли? Бред какой-то, хотя с наследников Железного Феликса и не такое станется. Ладно, выживем, потом разберемся, с кого причитается за фуфло. А сейчас нужно думать, как воевать. Может, как Стивену Сигалу в „Схватке“: начать делать самодельные мины?» — Но тут же сам отбросил эту мысль. — «На кой мне самоделки, у меня мин, взрывчатки столько, что можно платформу в щепки разнести вместе с террористами. — И снова тормознул подобные мысли. — Теоретически можно, практически нет. На верхней палубе десятки тонн реактивного топлива, а на „Зените“ запакован спутник с ядерным реактором. Когда все это рванет, мало никому не покажется. Значит, будем воевать ювелирно, как любимые сердцу Шувалова ниндзя. Эх, жаль, не слушал своего заместителя, насмехался над ним, вот теперь покрутись, как вошь на гребешке».
Мысли разведчика неожиданно соскочили с киношного бойца Сигала. «Классно ему воевать, круши налево и направо врагов, а грудастая Барби будет подносить боеприпасы к твоему автомату и ждать, когда он захочет ее поиметь. Кому в помощь дают сексапильных блондинок, а за мной закрепили старого ворчливого пердуна, который к тому же еще и секретоноситель».
Мысль о ядерном академике немного огорчила майора. По всем инструкциям он не имел никакого права бросать его на произвол судьбы…
«Не исключено, что сегодня они захотят пообщаться с Вячеславом Андреевичем, — со вздохом подумал Денис и тут же понял, что ему нужно делать. — Попробуем найти для этих парней другое занятие…»
Утро началось со множества мелких, но необходимых дел. Проснувшись, Триш первым делом отправился на «Геркулес», приближалось время каждодневного доклада на материк в главный офис «Нового Космоса».
Поднявшись в стеклянную колбу пункта управления, Майкл остановился в проходе и посмотрел на программистов. Те, как зомби, пялились в экраны мониторов и то и дело щелкали пальцами по кнопкам клавиатуры.