Узнав, что муж готовится к крестовому походу, Элеонора возликовала. Она заявила, что также отправляется в крестовый поход и намеревается рубить неверных сарацин, как капусту. Людовик мог ожидать, что его юная супруга, только что перенесшая вторые роды, изъявит желание ухаживать за больными и ранеными, выполняя свой христианский долг. Ничего подобного. Поборница женских прав потребовала, чтобы ей разрешили собрать отряд знатных дам, которые готовы поднять меч во славу Господа.
Людовик выступает с армией в Антиохию во время Второго крестового похода в 1148 г. Миниатюра из «Хроник Сен-Дени». XIV в.
Элеоноре в тот век относительной свободы женщин удалось собрать отряд. В нем состояли такие «звезды» тогдашнего света, как герцогиня Бульонская и графиня Тулузская. Мужья, отцы, братья всех входивших в него дам не заперли их в замках. Они их отпустили в поход, и мир от этого не перевернулся.
Королева отнеслась к крестовому походу со всей серьезностью. Каждое утро дамы выезжали на пустырь тренироваться во владении мечом и копьем. С рассвета вокруг пустыря собирались любопытные. Сшили и форму. Она состояла из длинной белой туники, плаща с разрезом сбоку до пояса (на плаще и тунике был нашит большой красный крест), красных сапог с оранжевыми отворотами и красных в обтяжку рейтуз. Прекраснее всех была, разумеется, Элеонора.
Хронисты времен крестовых походов оставили портреты действующих лиц европейского Средневековья. Описания эти большей частью идеализированы и подчинены тогдашнему пониманию красоты. Поэтому герои кажутся похожими друг на друга, как красавцы и красавицы восточной поэзии.
Средневековье – эпоха скульптуры и архитектуры. Картин немного. Искусство обращалось к Небу и должно было быть нетленным.
Элеонора Аквитанская и Изабелла Ангулемская участвуют в крестовом походе. Фреска XIII в. в церкви Св. Радегунды. Пуатье, Франция
Скульптуры-надгробия сохранились у всех королей династии Плантагенетов. Так как эта династия правила несколько сотен лет, последние ее представители жили в эпоху торжества живописного портрета. И мы можем сравнить скульптуру и портрет. И понимаем, что сходство убедительно.
Генрих II и его сыновья – Ричард Львиное Сердце и Джон (Иоанн Безземельный) – похожи друг на друга. Все они широкоскулые, с короткими носами, большими, широко расставленными глазами, и все трое, следуя моде и семейным вкусам, носят короткую широкую окладистую бороду и усы. Известно, что Ричард был блондином, тогда как у Генриха и у Джона были темные волосы.
Сохранилось только одно скульптурное изображение Элеоноры Аквитанской – ее надгробие в аббатстве Фонтевро. Хотя скульптор избегал конкретных признаков старости, перед нами лицо пожилой женщины. Но ясно видны не зависящие от времени черты лица: высокий крутой лоб, большие глаза, разлетающиеся четкие брови, прямой с высокой переносицей нос, крутой упрямый подбородок – все это соответствует описаниям, оставленным хронистами.
Отряд амазонок оказался неудачным приобретением для французской армии. У дам был громадный обоз, который включал парикмахеров и камеристок, музыкантов и портных, слуг и поваров. К тому же при виде прекрасных дам рыцари забывали о благочестивой цели похода.
Армия долго ползла на восток. Наконец она пересекла Босфор. Дальше тянулись сухие горы: поход становился все труднее. Армия постепенно таяла в стычках с сарацинами, но амазонки в них участия не принимали: французские рыцари не желали рисковать жизнью дам. На подходе к Эдессе, которую следовало отбить у сарацин, женский отряд чуть было не погиб со всей армией. Когда в тот день измученные войска добрались до зеленой долины, Элеонора пожелала устроить дневку, и, хотя в горах, окружавших долину, могли скрываться отряды врагов, Людовик согласился на требование жены и разбил лагерь. Опасения оказались обоснованными: пока войско отдыхало, на крестоносцев накинулись сарацины. Бойня была ужасной. Французы потеряли около семи тысяч человек, и самому королю Людовику пришлось сражаться в гуще схватки.
В аббатстве Фонтевро покоятся 15 членов королевской династии Плантагенетов, в том числе Элеонора Аквитанская, супруга Генриха II
Когда крестоносцы добрались до христианских королевств Святой земли, Людовик с облегчением оставил дамский отряд в Антиохии, которой правил дядя Элеоноры граф Роберт. Потеряв вкус к сражениям, молодая королева не утеряла вкуса к приключениям. Пока набожный Людовик иссыхал под палестинским солнцем, стараясь изгнать сарацин за пределы Иерусалимского королевства, королева, которой лишь недавно исполнилось двадцать четыре года, увлеклась своим дядей; тот, в свою очередь, был очарован красотой племянницы. А так как граф Антиохийский мечтал выкроить себе королевство в Палестине, он решил воспользоваться любовью Элеоноры в своих целях: развести ее с Людовиком и выдать замуж за мусульманина – своего союзника конийского султана. Однако Элеонора не настолько потеряла голову, чтобы сменить положение французской королевы на долю одной из четырех жен «неверного».
Элеонора Аквитанская с мужем Людовиком VII в крестовом походе. Миниатюра
Слухи о ее похождениях достигли наконец ушей усталого и разочарованного Людовика, который уже понимал, что единственный выход – спешить обратно во Францию, пока его подданные не забыли, что у них есть король.
Возвращение после двухлетнего отсутствия было грустным. Людовик корил жену, угрожал разводом. Элеонора знала, что если король обвинит ее в неверности, то после развода она потеряет право вновь выйти замуж. В конце концов супруги пришли к компромиссному решению: если Элеонора забеременеет и родится мальчик, то она останется королевой Франции, но если родится девочка или ребенок умрет, то супруги найдут способ тихо разойтись, не мешая друг другу вновь вступить в брак.
Элеонора Аквитанская
Родилась дочь…
Вскоре после этого при дворе Людовика появился молодой Генрих Плантагенет, который пытался добиться поддержки короля в борьбе за английский престол. Он был на девять лет моложе французской королевы, и, хотя Элеонора была по-прежнему прекрасна, разница в возрасте была весьма значительна. Так что тесное общение и взаимная симпатия претендента на английский престол и королевы не вызвали подозрений.
Генрих, доблестный рыцарь и в то же время один из самых образованных людей своего времени, представлял собой разительный контраст вялому Людовику, становившемуся с годами все более нудным.
Можно вообразить себе картину бурного романа, который начался у Элеоноры и Генриха, тайные свидания, встречи на охоте, клятвы и обещания, но можно и предположить, что при виде Генриха французская королева поняла, какой у нее появился шанс: сменить мужа, трон, страну… Для Генриха Элеонора – замечательное приобретение. Что с того, что Элеоноре почти тридцать. Она – наследница аквитанского престола, и это позволит объединить под английской короной всю Западную Францию.
Наверное, сыграли роль и любовь и политика.
Людовик ничего не заподозрил. В марте 1152 года папа дал королевской чете развод по обоюдному согласию, и Людовик не возражал против того, чтобы бывшей жене было возвращено приданое – Аквитания.
После развода Элеонора, одетая скромно, почти в трауре, сопровождаемая лишь несколькими слугами, отправилась домой. Людовик не провожал ее.
Как только Генрих узнал, что Элеонора прибыла в Бордо, он тут же поскакал к ней. Они не теряли ни минуты; менее всего им хотелось, чтобы шпионы Людовика узнали, зачем Генрих так спешит в Аквитанию. Уже 1 мая Генрих и Элеонора сыграли скромную свадьбу, и тут же Генрих начал готовиться к походу на Англию.
Когда известие об этом невероятном событии достигло Парижа, Людовик пришел в ярость. Его советники требовали, чтобы он немедленно вторгся в Аквитанию и примерно наказал бывшую жену. Людовик рвал и метал, проклинал тот час, когда он встретил эту распутницу, приказывал собирать армию. Затем отменял свои приказы и запирался в спальне. А время шло.
Новобрачные перебрались в Нормандию. Тамошние бароны, потомки соратников Вильгельма Завоевателя, встали на поддержку принца Генриха. Аквитанские рыцари пришли на помощь своей герцогине. На свои деньги Элеонора собрала флот в тридцать шесть кораблей и снарядила армию; без Элеоноры, без ее энергии, денег, связей, рыцарей Генриху вряд ли удалось бы добыть себе английскую корону. И Генрих отправился в Англию. Жена его не сопровождала: она ждала ребенка.
Первый сын Генриха и Элеоноры, которого они назвали Вильгельмом в честь великого деда, родился в 1153 году.
На следующий год Элеонора подарила супругу еще одного мальчика – Генриха. Ричард, любимый сын Элеоноры, которому будет суждено носить прозвище Львиное Сердце, появился на свет в 1157 году. Наконец, еще через десять лет, в 1167 году, родился Джон. Последнего сына Элеонора родила в сорок пять лет.
Ее дочь Матильда станет женой саксонского герцога Генриха Льва, врага Фридриха Барбароссы. Иоанна отдаст свою руку королю Сицилии и, подобно своей матери, отправится в крестовый поход. Младшая дочь, Элеонора, выйдет замуж за самого богатого монарха Европы – короля Кастилии.
Судя по всему, Элеонора была верна своему второму мужу и помогала ему в управлении страной. Правда, Генрих никогда не отпускал ее с государственными поручениями без какого-нибудь из своих министров, который должен был следить, чтобы Элеонора не превысила полномочий. Но так Генрих поступал не только с ней, но и с сыновьями. Он никогда никому не доверял до конца.
Сам же Генрих похвастаться верностью не мог. У него был длительный роман с прекрасной Розамундой Клиффорд, память о котором сохранилась в английских балладах. В них королева Элеонора выступает далеко не в лучшем обличье. Впрочем, это и понятно: для англичанина тех лет королева была лицом подозрительным – репутация ее оставляла желать лучшего, ее похождения в Святой земле передавались с преувеличениями, да к тому же она была иностранкой. А Розамунда была английской страдалицей.
Свадьба Генриха Льва и Матильды в Англии. 1188 г. Иллюстрация из Евангелия Генриха Льва
Согласно преданиям, Генрих прятал Розамунду в башне, которая была окружена сложным лабиринтом из деревьев и кустов. Попасть туда мог только сам король, у которого для этой цели была протянута шелковая нить. Но однажды злобная и коварная королева Элеонора выследила короля и, незамеченная, проникла в башню. В одной руке у королевы был кинжал, в другой – бутылочка с ядом. Королева убедилась, что перед ней стоит беспомощная любовница ее мужа, и предложила ей выбор: вонзить в себя кинжал или выпить яд. Прекрасная Розамунда предпочла яд.
Розамунда Клиффорд – лицо историческое. Она понравилась Генриху, когда тому было всего семнадцать лет и он приезжал в Англию с матерью при очередной ее попытке отвоевать престол у Стефана. Розамунде было пятнадцать. Молодые люди полюбили друг друга, и, когда король вернулся в Лондон женатым человеком, он не отказался от любовных утех и построил Розамунде дом рядом со своим дворцом. Дом был невелик, и за ним раскинулся садик с лабиринтом из подстриженных кустов. Лабиринт был местом мирных прогулок. Нити, чтобы из него выбраться, не требовалось. К тому же, как справедливо заметил английский историк Томас Костэн, вряд ли можно допустить, чтобы король, единственный человек, знавший путь через лабиринт, каждый день носил возлюбленной еду в судках.
Эвелин де Морган. Королева Алиенора и Прекрасная Розамунда. 1905 г.
Элеонора была осведомлена о существовании Розамунды. Вряд ли королева испытывала к Розамунде добрые чувства, но и вражды не питала: у короля должны быть любовницы, на то он и король.
Плодом этой любви был Годфри, который воспитывался вместе с законными детьми Генриха.
Когда Годфри подрос, король решил сделать его епископом. Молодой человек отчаянно сопротивлялся, так как больше любил походы, сражения, турниры и прочие мужские забавы. Но пришлось подчиниться, и несколько лет Годфри страдал на епископской должности. Возможность изменить судьбу для него выпала, когда к концу жизни Генриха начались войны и в ходе одной из них вражеский отряд высадился в том графстве, где епископом был Годфри. Тот немедленно собрал пешее ополчение из своих прихожан и с такой отвагой бросился на рыцарей, что наголову разгромил их. После этого боя Генрих, встретившись с сыном, обнял его и сказал: «Ты – мой настоящий сын. Остальные – незаконные». И вскоре сделал Годфри канцлером.
Д. У. Уотерхаус. Прекрасная Розамунда. 1917 г.
Но все это случится куда позже.
А Розамунда мирно доживет свои дни в доме с лабиринтом.
Решительный и прагматичный Генрих поражал придворных и народ тем, что непрестанно колесил по государству, множество раз пересекал Ла-Манш, появлялся в своих французских владениях и возвращался обратно. Такая жизнь была проклятием для придворных, потому что Генрих был непритязателен и ему было ровным счетом все равно, где и как он ночует. Королевский поезд обрушивался на городки и баронские замки, как чума. Король сам проверял дела, собирал шерифов и судей, посещал мастерские и появлялся на крестьянских полях. Лишь с темнотой утомленные придворные засыпали вповалку в конюшне или в крестьянских хижинах, но не успевало подняться солнце, как их будили: король спозаранку продолжал путь…
Характером Генрих напоминал русского царя Петра Великого с его неутомимостью, умением не чураться никаких дел и страстным желанием создать великое государство. Половина тысячелетия пролегла между этими людьми, их судьбы различны, и исторические задачи сходны лишь внешне, но характеры не зависят от эпохи. Те же упорные поиски верных помощников, невзирая на их происхождение, способность искренне привязываться к человеку и неумение управлять своими чувствами. Даже разочарование, постигшее этих двух государственных мужей к концу жизни, роднит их.
Современники корили Генриха за то, что он был недостаточно религиозен. Это, очевидно, не совсем так. Он был религиозен – вряд ли отыщешь атеиста в XII веке, но Генрих полагал, что у него личные отношения с богом. Мнение же его о посредниках, которые правили от имени бога, было невысоко. В церкви во время службы он писал указы и диктовал письма, мог подняться и неожиданно уйти.
Любопытно, что Генрих был не суеверен. Известна история, связанная с его походом в Ирландию в 1172 году. Он подошел с войском к речке, посредине которой, поднимаясь серым крутым горбом, возвышался камень под названием Лехлавар. Возле речки армия остановилась: все знали о предсказании давно умершего мага Мерлина, по которому английский король, который придет завоевать Ирландию, умрет на Лехлаваре. На том берегу собрались зрители: многим хотелось поглядеть, удастся ли завоевателю уцелеть. Предсказание Мерлина не было для средневекового человека сказкой. По правилам Генриху следовало обойти этот проклятый камень.
С того берега раздался пронзительный крик одетой в рубище старухи:
– Отомсти за нас сегодня, Лехлавар! Отомсти за людей нашей земли! Убей его!
Генрих спрыгнул с коня и решительно вошел в холодную быструю воду потока.
На обоих берегах люди затаили дыхание.
Король подошел к Лехлавару и начал взбираться на скалу. Он карабкался осторожно, он не хотел поскользнуться и сломать ногу: предсказание, сбывшееся хотя бы на четверть, уже сбылось.
Через несколько минут Генрих был на вершине Лехлавара.
Он поглядел на тот берег, где сгрудились ирландцы, и громко, на всю долину, воскликнул:
– Ну, кто еще верит басням этого Мерлина?
Генрих умел найти и приблизить людей, которых считал надежными исполнителями своей воли. К примеру, он отдал пост мэра Лондона простому суконщику Фитц-Алвину, англосаксу, а не норманну, потому что тот был решителен, умен и пользовался популярностью среди ремесленников и торговцев. И Фитц-Алвин оставался мэром столицы двадцать четыре года.
Еще одним простолюдином, вознесенным королем, был Томас Бекет.
Томас Бекет
Его отец Гилберт Бекет был торговцем, состоятельным и богобоязненным. Сыну он смог дать хорошее по тем временам образование, отправив его в Оксфорд. Юный долговязый студент, ростом сто восемьдесят сантиметров, что делало его одним из самых высоких людей в стране, понравился архиепископу Кентерберийскому Теобальду. Тот послал его изучать теологию в Париж и Болонью. Томас провел там несколько лет. Еще одно свидетельство того, насколько широк и цивилизован был мир XII века, если юноша низкого происхождения мог учиться в трех странах.
Томас вернулся, зная не только богословие и церковное право; он говорил на нескольких языках, изучил и науки светские, в той мере, в какой они тогда преподавались. Но главное, он научился одной из важнейших средневековых наук – риторике.
Теобальд, довольный успехами Томаса, сделал его архидьяконом в Кентербери, что не требовало пострига. Бекет оставался мирянином, хотя Теобальд собирался сделать его в дальнейшем епископом. Пока же он исполнял особые поручения Теобальда, что способствовало раскрытию его способностей и росту известности в церковных кругах. Особенно он отличился, когда архиепископ послал его с секретной миссией к римскому папе, чтобы уговорить того оказать поддержку Матильде и Генриху.