Ричер всем своим видом изобразил недоумение. Разумеется, он знал, что такое засека. Это было известно любому выпускнику академии Уэст-Пойнт. Однако Ричер не собирался показывать Фаулеру границы своих знаний. Поэтому он просто изобразил недоумение.
– Для этого надо повалить часть деревьев, – начал объяснять Фаулер. – Срубить каждое пятое или шестое дерево. И повалить их кроной от врага. В здешних местах в основном растут дикие сосны, у них ветви направлены вверх. Поэтому когда они упадут, ветви будут направлены от врага. Танк наезжает на подрубленный конец ствола, пытается сдвинуть его, но ветви цепляются за стволы тех деревьев, что остались стоять. Танку приходится двигать уже не одно, а два или три дерева. Затем четыре или пять. А это уже невозможно. Такое не сможет сделать даже тяжелый танк вроде «Абрамса». Газотурбинный двигатель мощностью тысяча пятьсот лошадиных сил, масса шестьдесят три тонны – и такая махина застрянет, пытаясь сдвинуть столько деревьев. Даже если сюда перебросят тяжелые русские танки и применят их против нас, все равно ничего не получится. Это и есть засеки, Ричер. На нашей стороне будет сила самой природы. Никто не сможет пробраться через поваленные деревья, это точно. Русские использовали такой прием против Гитлера под Курском во время Второй мировой войны. Старая хитрость коммунистов. Но теперь мы обратим ее против них самих.
– А что насчет пехоты? – спросил Ричер. – Танки ведь придут не одни. С ними будет пехота. Саперы пойдут впереди танков и взорвут деревья.
Фаулер ухмыльнулся.
– Попытаются. Но быстро успокоятся. Потому что в пятидесяти ярдах к северу от засек мы поставим пулеметы. Пулеметы зальют пехоту свинцом.
В зал вернулась осторожная женщина с подносом в руках. Она поставила поднос перед Ричером. Яичница, бекон, жареная картошка, бобы – все это в эмалированной миске. Железная кружка с дымящимся кофе. Дешевые столовые приборы.
– Угощайтесь.
– Спасибо, – поблагодарил ее Ричер.
– А мне кофе не дадут? – спросил Фаулер.
Осторожная женщина указала на кухню.
– Наливайте сами.
Бросив на Ричера взгляд, выражающий мужскую солидарность, Фаулер прошел в противоположную часть зала и нырнул в дверь. Проводив его взглядом, женщина положила руку на плечо Ричера.
– Мне нужно с вами поговорить, – прошептала она. – Встретимся сегодня вечером после сигнала гашения огней. Я буду ждать вас за дверью кухни, хорошо?
– Говорите сейчас, – прошептал в ответ Ричер. – К тому времени меня, возможно, здесь уже не будет.
– Вы должны нам помочь.
В зал вернулся Фаулер, и глаза женщины затянул туман страха. Она заторопилась на кухню.
* * *Каждая из длинных труб каркаса кровати крепилась шестью болтами. Два держали раму с сеткой, на которой лежал матрас. Еще два с каждого конца крепили длинную трубу к прямоугольным фланцам на ножках. Холли долго изучала всю конструкцию и наконец придумала, как облегчить себе работу. Можно будет оставить один из фланцев привинченным к одному концу. Так на длинной трубе получится прочный уголок. Это будет лучше, чем полностью отделять фланец, а затем забивать его в открытый конец трубы.
Однако все равно оставалось отвинтить шесть болтов, ведь фланец придется отвинчивать от ножки. Так будет лучше, но не быстрее. Холли работала быстро. Нет оснований думать, что Джексон подведет, однако его шансы на успех уменьшились. Уменьшились значительно.
* * *Следом за столовой шли жилые бараки. Четыре просторных здания, безупречно чистые и пустые. Два предназначались для холостых мужчин и незамужних женщин. Два других были разделены внутри фанерными перегородками. Там жили семьи: взрослые по двое в небольших клетушках за перегородками, дети вместе в общих спальных комнатах. Узкие железные койки были расставлены аккуратными рядами. Ни рисунков на стенах, ни игрушек. Единственным украшением был рекламный туристический плакат, изображающий Вашингтон. Столица была сфотографирована с воздуха, с северной стороны, в солнечный весенний день. На переднем плане справа был виден Белый дом, в середине Центральный бульвар, а слева вдалеке Капитолий. Плакат был заключен в пластик, а рекламный лозунг закрыт листом бумаги с выведенной от руки новой надписью: «Это ваш враг».
– А где сейчас дети? – поинтересовался Ричер.
– В школе, – объяснил Фаулер. – Зимой они учатся в зале столовой. Летом уходят в лес.
– Чему они учатся?
Фаулер пожал плечами.
– Всему, что может им пригодиться.
– А кто решает, что им может пригодиться? – спросил Ричер.
– Бо. Все решения принимает он.
– И что, по мнению Бо, должны знать дети?
– Он исследовал этот вопрос очень тщательно. Все свелось к изучению Библии, Конституции, истории, а также к физической подготовке, навыкам охоты и выживания в лесу и знакомству с различными видами оружия.
– И кто учит всему этому?
– Женщины.
– Детям здесь нравится?
Фаулер снова пожал плечами.
– Они здесь не для того, чтобы им нравилось. Они здесь для того, чтобы выжить.
Следующая постройка была пустой, если не считать одинокого компьютера на столе в углу. Ричер обратил внимание на большой замок, блокирующий клавиатуру.
– Наверное, это можно назвать нашим казначейством, – объяснил Фаулер. – Все наши средства хранятся в банке на Каймановых островах. Когда у нас возникает необходимость, мы с помощью компьютера переправляем деньги туда, куда нужно.
– И сколько их у вас?
Фаулер заговорщически улыбнулся.
– До хрена. Двадцать миллионов в облигациях на предъявителя. Минус то, что мы уже успели потратить. Но все равно осталось очень много. Так что можешь не беспокоиться, денег нам хватит.
– Они краденые? – спросил Ричер.
Фаулер усмехнулся.
– Трофейные. Захвачены у врага. Двадцать миллионов.
В двух последних строениях размещались склады. Одно стояло рядом с крайним жилым бараком. Другое находилось чуть поодаль. Фаулер провел Ричера в ближайшее. Оно было заполнено всевозможными припасами. Вдоль одной стены стояли огромные пластмассовые бочки с водой.
– Бобы, боеприпасы и бинты, – сказал Фаулер. – Это девиз Бо. Рано или поздно мы окажемся в кольце осады. В этом можно не сомневаться. И нет никаких сомнений по поводу того, что сделает правительство в первую очередь, так? В озеро, питающее нас водой, будут выпущены артиллерийские снаряды с бациллами чумы. Поэтому мы запасли питьевую воду. Двадцать четыре тысячи галлонов. Об этом мы позаботились в первую очередь. Еще у нас есть консервы, их хватит на пару лет. Конечно, этого недостаточно, если наше население значительно увеличится за счет тех, кто к нам придет, и все же для начала неплохо.
Склад был забит до отказа. Вдоль одной стены от пола до потолка лежала одежда. Знакомая камуфляжная форма, высокие ботинки армейского образца. Вся одежда выстирана и выглажена в какой-нибудь военной прачечной, упакована в тюки и продана на вес.
– Не хочешь переодеться? – предложил Фаулер.
Ричер собрался было пойти дальше, но затем взглянул на то, что было на нем надето. Эти вещи он носил с понедельника не снимая. Трое суток с лишним. Одежда и прежде была далеко не лучшей, а длительная носка не пошла ей на пользу.
– Хочу.
Самые большие размеры лежали внизу стопки. Фаулер, кряхтя, вытащил штаны, рубашку и куртку. Начищенные ботинки Ричер сразу же отставил. Своя обувь нравилась ему больше. Скинув с себя одежду, он натянул новые штаны, прыгая на одной ноге на крашеном деревянном полу. Застегнув рубашку на все пуговицы, надел куртку. Вещи оказались ему впору. Ричер не стал искать зеркало. Он и так слишком хорошо знал, как на нем сидит военная форма. Ему пришлось ходить в ней достаточно долго.
У самой двери на полках были разложены медикаменты. Аптечки первой помощи, антибиотики, перевязочные средства. Все организовано так, чтобы можно было быстро достать любую вещь. Аккуратные стопки, разделенные пустым пространством. Судя по всему, Боркен учил своих людей забегать на склад, хватать нужные препараты и оказывать первую помощь.
– Бобы и бинты, – сказал Ричер. – А где же боеприпасы?
Фаулер указал на постройку, стоявшую поодаль.
– Арсенал там. Сейчас я тебе его покажу.
Сарай, в котором размещался арсенал, оказался более просторным, чем склад одежды и продовольствия. На двери огромный замок. Внутри было столько всевозможного оружия, сколько Ричер не видел уже очень давно. Сотни винтовок и пулеметов, расставленных ровными рядами. Повсюду запах свежей смазки. Ящики с патронами, громоздящиеся от пола до потолка. Знакомые деревянные коробки с гранатами. Полки, наполненные пистолетами и револьверами. Ничего, кроме стрелкового оружия, но все равно зрелище было впечатляющим.
* * *Два болта, крепившие основание сетки, представляли собой наименьшую проблему. Они были самыми маленькими. Вся нагрузка приходилась на большие болты, которыми была соединена рама. Основание сетки просто лежало сверху. Болты, крепившие его, не были несущими. Кровать держалась бы и без них.
Холли отскоблила краску до голого металла. Нагрела болты полотенцем, смоченным горячей водой. Затем сняла с костыля резиновый наконечник и расплющила трубку в овал. Плотно прижала овал к головке болта. Взялась за рукоятку и повернула весь костыль, словно огромный торцевой ключ. Трубка соскользнула с болта. Тихо выругавшись, Холли одной рукой крепче стиснула сплющенную трубку. Снова налегла на рукоятку костыля, поворачивая его. Болт сдвинулся с места.
* * *От группы деревянных строений на север вела утоптанная тропинка. Фаулер повел Ричера по ней. Тропинка привела к стрельбищу, которое представляло собой вытянутую ровную полосу, тщательно очищенную от деревьев и кустарника. Сейчас здесь не было ни души. Та же самая бесконечная тишина. Стрельбище было шириной всего двадцать ярдов, однако в длину оно имело больше полумили. В одном конце лежали маты, на которые ложились стрелки; вдалеке Ричер разглядел мишени. Он не спеша направился к ним. Мишени оказались обычными, армейского образца: силуэты бегущих и стоящих солдат, вырезанные из фанеры. Такие использовались еще во время Второй мировой войны. На мишенях грубые изображения солдат в форме вермахта, с надвинутыми на лоб касками и дикими оскалами. Но, подойдя ближе, Ричер разглядел, что эти мишени обладают еще одной доработкой. На груди фанерных солдат красовались желтые полоски с надписями. В каждой надписи по три буквы. Четыре мишени были помечены: «ФБР». Еще четыре: «АТФ».[4] Мишени были расставлены начиная с трехсот ярдов и до восьмисот. Ближайшие к огневому рубежу зияли многочисленными пулевыми отверстиями.
– Каждый должен попадать в мишень на расстоянии трехсот ярдов, – объяснил Фаулер. – Таково одно из обязательных требований к нашим гражданам.
Услышанное не произвело на Ричера никакого впечатления. Поразить такую мишень с трехсот ярдов – в этом нет ничего сложного. Он направился дальше. Мишени, стоявшие на расстоянии четырехсот ярдов, также были повреждены в значительной степени. На дистанции пятьсот ярдов – уже существенно меньше. На дистанции шестьсот ярдов Ричер насчитал в мишенях восемнадцать пробоин, на семистах ярдах – только семь, на восьмистах – всего две.
– Давно поставлены эти мишени? – спросил он.
– Где-то с месяц назад, – ответил Фаулер. – Быть может, два. Мы постоянно совершенствуемся.
– Это вы правильно делаете.
– Но мы не рассчитываем вести огонь на таком большом расстоянии, – продолжал Фаулер. – Бо уверен, что войска ООН придут ночью, когда, по их прикидкам, мы будем спать. Бо считает, им удастся вклиниться в наши позиции где-нибудь на полмили. Я так не думаю, но Бо человек очень осторожный. И именно на нем лежит вся ответственность. Поэтому наша тактика будет состоять в том, чтобы осуществлять ночные обходные маневры. Окружать вклинившиеся группировки войск ООН в лесу и уничтожать их перекрестным огнем. В упор, без промаха, понимаешь? И наши люди готовы к этому. Они могут быстро и бесшумно перемещаться в лесу в полной темноте. Без света, без звука – с этим у нас нет никаких проблем.
Ричер задумчиво посмотрел на лес и вспомнил внушительный арсенал, который ему только что довелось увидеть. Вспомнил хвастливые заверения Боркена о неприступности их владений. Подумал о том, с какими проблемами сталкивается армия, когда ей приходится сражаться с повстанцами в труднодоступной местности. Разумеется, действительно непреодолимых преград на свете не бывает, однако овладение этой долиной может сопровождаться весьма значительными потерями.
– Полагаю, сегодня утром ты пережил несколько неприятных минут, – сказал Фаулер.
Ричер с недоумением посмотрел на него.
– Я имею в виду то, что произошло с Лодером.
Ричер пожал плечами, подумав: «Это избавило меня от лишних хлопот».
– Нам необходимо поддерживать железную дисциплину, – продолжал Фаулер. – Всем молодым государствам приходится пройти через это. Жесткие законы, строгая дисциплина. Бо внимательно изучил этот вопрос. В настоящий момент это имеет очень большое значение. Но наверное, тебе пришлось пережить несколько неприятных минут.
– Это ты должен был пережить несколько неприятных минут. Ты когда-нибудь слышал об Иосифе Сталине?
– Советский диктатор, – кивнул Фаулер.
– Совершенно верно. Он занимался тем же самым.
– Чем?
– Устранял потенциальных соперников на основе сфабрикованных обвинений, – объяснил Ричер.
Фаулер покачал головой.
– Все обвинения были обоснованными. Лодер совершил много ошибок.
– Он неплохо справился с порученным заданием, – возразил Ричер.
Фаулер отвел взгляд.
– Следующим будешь ты, – продолжал Ричер. – Берегись! Рано или поздно окажется, что ты тоже совершил какую-то ошибку.
– Мы с Бо знаем друг друга очень давно, – буркнул Фаулер.
– То же самое мог сказать и Лодер, верно? Стиви можно ничего не опасаться. Он не представляет никакой угрозы. Слишком глуп. А тебе стоило бы задуматься. Ты будешь следующим.
Фаулер ничего не ответил. Снова молча отвернулся. Они прошли назад по заросшей травой полоске. Свернули на другую тропу, ведущую на север. Сошли с нее, пропуская длинную цепочку детей, шедших навстречу. Они шли парами, мальчики и девочки; одна женщина в камуфляже шла впереди, другая замыкала шествие. Все дети были одеты в перешитую военную форму. Каждый держал в правой руке длинную палку. Лица равнодушные и покорные. У девочек неухоженные длинные волосы; все мальчики стрижены «под горшок». Ричер проводил детей взглядом. Те прошли мимо, глядя прямо перед собой. Никто не осмелился даже мельком посмотреть на Ричера.
Новая тропинка уходила вверх в гору через узкий пояс деревьев и вела к площадке ярдов пятьдесят в длину и пятьдесят в ширину, выровненной вручную. По периметру были уложены через равные промежутки выкорчеванные валуны, выкрашенные белой краской. Площадка была пустынна.
– Это наш плац, – угрюмо произнес Фаулер.
Ричер огляделся по сторонам. С севера и запада высокие горы. С востока густой девственный лес. На юге за поселком и полосой деревьев виднелись вдалеке ущелья. Холодный ветер, распахнув новую куртку, забрался под новую рубашку, и Ричер поежился.
* * *Справиться с большими болтами оказалось гораздо сложнее. Площадь соприкосновения металла с металлом значительно больше. Значительно больше краски, которую нужно отскоблить. Для того чтобы стронуть болты с места, требовалось приложить значительно большую силу. Но чем больше силы прикладывала Холли, тем больше смятый конец трубки соскальзывал с болта. Сняв туфлю, Холли использовала ее в качестве молотка, придавая мягкому алюминию форму головки болта. Затем стиснула трубку пальцами. Стиснула с такой силой, что тонкие сухожилия запястья вздулись канатами, а лицо взмокло от пота. Затаив дыхание, Холли повернула костыль, гадая, что не выдержит первым – ее пальцы или болт.
* * *Ветер, забравшийся Ричеру под рубашку, донес неясные звуки. Ричер взглянул на Фаулера и повернулся лицом к западному краю плаца. Он слышал, как между деревьев пробираются несколько человек. И вот из леса появилась цепочка бойцов.
Они выбежали на открытое место, шестеро мужчин с автоматическими винтовками через плечо. Камуфляжная форма, бороды. Те самые шестеро человек, что сегодня утром стояли рядом со скамьей судьи. Личная охрана Боркена. Ричер скользнул взглядом по лицам. Молодой парень со шрамом был крайним слева. Джексон, внедренный агент ФБР. Постояв на месте, бойцы побежали через плац к Ричеру. При их приближении Фаулер отступил назад, оставив Ричера одного. Пятеро бойцов рассыпались веером. Пять винтовок нацелились Ричеру в грудь. Шестой подошел к Фаулеру. Честь не отдал, однако в его движениях сквозила почтительность, что было более или менее тем же самым.
– Бо хочет, чтобы этого парня вернули назад, – сказал боец. – Срочно.
– Забирайте его, – откликнулся Фаулер. – Он уже начал мне надоедать.
Под дулами винтовок Ричера заставили занять место посередине маленького конвоя, и шестеро бойцов быстро повели его на юг сквозь узкую полосу деревьев. Миновав стрельбище, они прошли по тропинке к Бастиону. Затем повернули на запад, обогнули арсенал и углубились в лес, ведущий к дому командира. Ричер ускорил шаг. Вырвался вперед. Зацепился ногой за корень и грузно свалился на камни. Первым к нему подскочил Джексон. Ричер разглядел шрам на лбу. Джексон схватил его за руку.
– В Чикагском отделении предатель, – выдохнул Ричер.
– Живо поднимайся, козел! – крикнул на него Джексон.
– Бегите сегодня же ночью, – продолжал шепотом Ричер. – И максимум осторожности, хорошо?
Посмотрев ему в глаза, Джексон ответил едва заметным пожатием руки. Затем рывком поднял Ричера на ноги и толкнул его вперед на небольшую поляну. В дверях дома командира стоял Бо Боркен. Он был в мешковатом мундире камуфляжной расцветки, грязном и мятом, как будто ему только что пришлось заниматься физическим трудом. Боркен уставился на приближающегося Ричера.