Однако не в его натуре было поддаваться панике. По природе своей Ричер был человек хладнокровный, и долгие тренировки сделали его еще спокойнее. Он был обучен изучать и оценивать и добиваться своего, полагаясь исключительно на силу воли. Ему говорили: «Ты Джек Ричер. Ты можешь все». Сначала это говорила ему мать. Затем молчаливые, суровые наставники в центрах подготовки. И он им верил.
Но и не верил. Где-то в глубине сознания у него всегда звучал голос, предостерегавший, что это лишь везение. Одно только везение. В минуты затишья ему приходила мысль, долго ли так будет продолжаться. И вот сейчас Ричер уселся на каменистую землю, прислонился спиной к бревенчатым воротам и спросил себя: неужели его везение иссякло?
Он поводил лучом фонарика вокруг. Крысы держались от него на почтительном расстоянии. Их привлекала темнота в глубине пещеры. У Ричера промелькнула мысль, что крысы его бросили. Бежали с тонущего корабля. И тотчас же его рассудок снова ожил. Нет, крыс привлекают штреки. Потому что штреки куда-то ведут. Ему вспомнились огромные норы, пробитые взрывами в скалах, образующих северную стену гигантской чаши. Быть может, эти входы как-то связаны с пещерой?
Ричер побежал в глубь пещеры, мимо грузовиков, мимо груды трупов. Туда, где уже нельзя было выпрямиться в полный рост. Крыса мелькнула куда-то влево. Упав на землю, Ричер посветил фонариком. Пополз следом за крысой.
Он наткнулся на скелет. Столкнулся лицом к лицу с оскаленным черепом. Рядом лежал еще один скелет. И еще один. Всего четыре или пять скелетов, втиснутых в щель под сводом. Кучки развалившихся костей. Сглотнув комок в горле, Ричер попятился назад. Осторожно огляделся вокруг, посветив фонариком.
Все трупы мужские. Это было видно по костям таза. В черепах пулевые ранения в висок. Аккуратные входные отверстия, аккуратные выходные отверстия, оставленные пулей в оболочке, выпущенной с близкого расстояния из пистолета. Все скелеты достаточно свежие, определенно им меньше года. Мягкие ткани не сгнили. Их обглодали. На костях виднелись царапины, оставленные зубами грызунов.
Все скелеты рассыпались. Крысы растащили кости, чтобы было удобнее их обгладывать. Кое-где сохранились обрывки ткани. Грудные клетки оставались покрыты материей. Крысы не трогают одежду. Зачем? Они прогрызают дорогу изнутри, расправляясь в первую очередь с мягкими тканями. И добираются до ребер со стороны позвоночника.
Все обрывки материи были защитного цвета, некоторые с черными и коричневыми камуфляжными пятнами. Ричер увидел цветную нитку. Проследил ее до нашивки, скрытой обглоданной плечевой костью. Щит, вышитый шелком. На нем надпись: «Братство свободных людей Северо-Запада». Ричер потянул за остатки куртки. Ребра рухнули. На клапане нагрудного кармана были приколоты три хромированные звезды.
Лежа на животе в окружении костей, Ричер тщательно обыскал останки. Собрал клочки пяти различных комплектов формы. Нашел еще две нашивки: «Белое христианское братство» и «Конституционное ополчение штата Монтана». Ричер разложил в ряд пять черепов. Проверил зубы. Перед ним были останки пятерых мужчин в возрасте от сорока до пятидесяти лет. Пяти предводителей. Тех, кто исчез. Тех, кто не смог выдержать темп. Тех, кто оставил своих последователей Бо Боркену.
Свод был настолько низкий, что Ричер не мог проползти по скелетам. Ему пришлось раздвигать кости и ползти сквозь них. Крысы не проявляли к нему никакого интереса. Кости были обглоданы начисто. Новое пиршество находилось у входа в пещеру. Крысы устремились в том направлении. Держа фонарик перед собой, Ричер протискивался в глубь горы навстречу визжащему серому потоку.
Он потерял ориентацию. Ему хотелось надеяться, что он движется приблизительно на запад, однако определить это не было никакой возможности. Свод надвинулся, оставив щель фута в два. Ричер полз по древнему геологическому разлому, из которого давным-давно был извлечен слой породы, содержавший руду. Свод опустился еще ниже, до полутора футов. Стало холодно. Щель сузилась. Ричер держал руки перед собой. Щель стала настолько узкой, что уже не было возможности вытянуть их вдоль туловища. Ричер полз по каменной трубе, придавленной сверху миллиардом тонн скальных пород, не имея понятия, в какую сторону. И свет фонарика становился все более тусклым. Батарейки сели. Яркий луч превратился в маленькое оранжевое пятнышко.
Ричер учащенно дышал. Его бил озноб. Не от усталости – от страха. От ужаса. Это было не то, чего он ожидал. Ричер представлял себе прогулку по просторному заброшенному штреку, а не ползание по узкой щели в толще скал. Он сам протискивался навстречу своему самому страшному детскому кошмару. На своем веку Ричеру пришлось повидать многое, и ему редко бывало страшно. Однако с детства он боялся застрять в темноте в тесном пространстве, слишком узком, чтобы развернуть его внушительное тело. Все детские кошмары Ричера были связаны с тем, что он оказывался зажат в тесноте. Лежа на животе, он зажмурился, проталкивая воздух сквозь стиснутое горло. Наконец он снова дюйм за дюймом пополз вперед навстречу кошмару.
Ярдов через сто фонарик окончательно умер. Темнота вокруг стала полной. Щель сужалась все больше. Ричеру пришлось поджать плечи. Он втискивался в пространство, слишком маленькое для него. Его лицо было повернуто вбок. Ричер прилагал все силы, чтобы сохранить самообладание. Он помнил то, что сам говорил Боркену: тогда люди были мельче. Тощие коротышки, перебравшиеся на запад, чтобы искать счастье в недрах горы. Размерами вдвое меньше Ричера, они ползали по узким щелям на спине, отбивая киркой яркие жилки породы.
Ричер использовал погасший фонарик так, как использует белую трость слепой. Внезапно фонарик в двух футах перед его лицом наткнулся на камень. Сквозь хрип собственного дыхания Ричер услышал звон стекла. С трудом протиснувшись еще чуть-чуть вперед, он пощупал рукой. Сплошная стена. Штрек закончился. Ричер попробовал отползти назад, но не смог даже пошевелиться. Для того чтобы отталкиваться руками, ему надо было приподнять грудь и получить упор. Однако свод был слишком низким. Плечи Ричера были вжаты в стены. Он не мог получить упор. Отталкиваясь ногами, можно было бы ползти вперед, но не назад. Ричер оцепенел, охваченный паникой. К горлу подкатил комок. Висок упирался в свод, щека лежала на неровном камне. Ричер часто задышал, борясь с непреодолимым желанием закричать.
Нужно возвратиться назад. Ричер уперся носками в неровности земли. Развернул руки большими пальцами вниз. Попытался сдвинуться с места, подтягиваясь за счет усилий пальцев ног и отталкиваясь большими пальцами рук. Сместился назад на долю дюйма, и его сразу стиснули каменные стены. Ему надо было перенести вес тела назад, однако мышцы плеч, раздуваясь от напряжения, вжимались в скалу. Сделав глубокий выдох, Ричер расслабил руки. Попытался подтянуться на пальцах ног. Они беспомощно скользнули по камню. Ричер добавил им в помощь большие пальцы рук. Мышцы плеч тотчас же вздулись и снова наткнулись на скалу. Ричер подвигал бедрами. У него в запасе была пара дюймов. Вонзив руки в сланец, он снова подался назад. Однако его тело застряло прочно, словно клин. Повернувшись на бок, Ричер ободрал щеку о свод. Дернув головой в обратную сторону, он ободрал другую щеку о пол. Скала сдавила ему грудную клетку. На этот раз он не смог сдержать крик. Раскрыв рот, Ричер завопил от ужаса. Воздух в легких вдавил его грудь в пол, а спину в свод.
Ричер не мог сказать, открыты или закрыты его глаза. Оттолкнувшись ногами, он снова прополз вперед тот дюйм, который только что выиграл назад. Вытянул перед собой руки. Плечи его были стиснуты так плотно, что он практически не мог сместить руки в сторону. Растопырив пальцы, Ричер покрутил ими вправо и влево, вверх и вниз. Перед ним сплошная каменная стена. Дороги вперед нет. Дороги назад тоже нет.
Он умрет, зажатый в скале. Ричер понял это. И крысы тоже это поняли. Они возились позади него. Приближались. Ричер ощутил их у своих ступней. Он дернул ногами, и крысы с визгом убежали прочь. Но тут же вернулись. Ричер почувствовал, как они бегут по его ногам. Затем по спине. Карабкаются на плечи, ныряют под мышки. Он ощутил лицом прикосновение их маслянистой щетины, длинных жестких хвостов, когда они пробегали мимо него.
Но куда? Ричер дал крысам пробежать по своим рукам, чтобы определить направление. Они бежали вперед, в кромешную тьму. Ричер чувствовал это руками. Затем поток крыс отклонился влево, вызывая возмущение воздуха. Воздух был прохладным. Ричер ощутил его движение – слабый ветерок, лизнувший ему левую щеку. Вжавшись в стену справа от себя, он провел рукой влево, пытаясь нащупать левую стену. Ее не было. Он застрял в пересечении штреков. Новая щель отходила под прямым углом от той, в которой он находился. Крутой поворот, угол девяносто градусов. Отталкиваясь большими пальцами рук, Ричер отполз назад так далеко, как только смог. Обдирая лицо о свод, упираясь боком в каменную стену. Просунул за угол сначала руки, потом подтащил за ними ноги.
Новый штрек оказался ничуть не лучше. Он был таким же узким. Свод нависал так же низко. Ричер медленно полз вперед, судорожно дыша, обливаясь потом, не в силах побороть дрожь. Он продвигался дюйм за дюймом, отталкиваясь пальцами ног. Крысы протискивались мимо. Острые выступы скал обдирали ему бока и спину. Однако Ричер по-прежнему ощущал лицом легкое дуновение свежего воздуха. Штрек куда-то вел. Ричер судорожно глотал воздух ртом, не в силах отдышаться. И полз вперед. Наконец новый штрек начал расширяться, оставаясь очень низким. Узкая щель в скале. Ричер полз вперед на грани истощения. Пятьдесят ярдов. Сто. Затем он почувствовал, что свод резко уходит вверх. Оттолкнувшись еще раз ногами, Ричер внезапно ощутил, что воздух стал другим. Он лежал в пещере, превращенной в гараж. Только сейчас до него дошло, что его глаза широко раскрыты, а перед ним в темноте смутно белеет «эконолайн».
Ричер перекатился на спину и долго лежал, пытаясь отдышаться. Его била дрожь. Шатаясь, он поднялся на ноги и оглянулся назад. Щели не было видно. Она терялась в темноте. Ричер добрался до белого фургона и обессиленно рухнул на землю, привалившись к колесу. Светящиеся цифры часов показывали, что он провел в штреках почти три часа. Главным образом застряв на месте, обливаясь потом, объятый ужасом. Три часа кошмарного сна, воплотившегося в явь. Штаны и куртка были изодраны в клочья. Все мышцы горели огнем. Лицо, руки и локти были ободраны до крови. Однако главным был страх. Страх, что он не сможет выбраться. Ричер до сих пор чувствовал давление скалы на спину и грудь. Чувствовал, как оно вжимает внутрь грудную клетку. Он встал и доковылял до ворот. Открыл их и остался стоять на пороге, освещенный лунным светом, раскинув руки, с безумными глазами, жадно глотая широко раскрытым ртом сладкий ночной воздух.
* * *Только когда Ричер преодолел половину чаши, к нему вернулась способность рассуждать нормально. Поэтому ему пришлось бегом вернуться назад и снова заглянуть в гараж. Отыскать то, что нужно. Ричер нашел это в ящике с инструментом одного из джипов. Моток толстого жесткого провода, предназначенного для питания электрических цепей жилого прицепа. Схватив провод, Ричер зубами содрал с него изоляцию и выбежал из сарая.
Всю дорогу обратно до Йорка он старался держаться дороги. Две мили, двадцать минут медленного мучительного бега через лес. Обогнув стороной полуразрушенное строение на северо-восточной окраине, Ричер приблизился к зданию суда сзади. Бесшумно обошел его, оставаясь в тени. Подождал и прислушался.
Он попытался рассуждать как Бо Боркен. Благодушная уверенность в непреодолимости внешних рубежей. Источник информации в ФБР. Ричер заперт на гауптвахте. Холли заперта в своей тюрьме. Поставит ли Боркен часовых? Только не сегодня ночью. Только не в преддверии великих событий, которые начнутся завтра и продлятся неизвестно сколько. Все люди должны быть свежими, полными сил. Ричер кивнул, соглашаясь сам с собой. Надо рискнуть, поставить все на то, что его предположение правильное.
Он подошел к крыльцу здания суда. Никого. Потрогал дверь – заперта. Ричер улыбнулся. Никто не ставит часового за запертой дверью. Согнув из провода крючок, Ричер нащупал механизм. Старый, с двумя сувальдами. Восемь секунд. Ричер шагнул внутрь. Подождал, прислушиваясь. Ничего. Он поднялся по лестнице.
Замок в двери в комнату Холли был новый, но дешевый. Ричер работал бесшумно, поэтому не слишком быстро. Прошло больше тридцати секунд, пока наконец не щелкнула последняя сувальда. Медленно открыв дверь, Ричер шагнул на новый приподнятый пол. С опаской посмотрел на стены. Холли лежала на матрасе на полу, полностью одетая и готовая. Дожидалась его. В полумраке блеснули ее широко раскрытые глаза. Ричер жестом предложил молодой женщине выйти из комнаты. Развернулся и стал ждать ее в коридоре. Подобрав костыль, Холли захромала к двери. Осторожно шагнула вниз и подошла к Ричеру.
– Привет, Ричер, – прошептала она. – Как дела?
– Бывало и получше. Время от времени.
Холли обернулась и посмотрела на свою комнату. Проследив за ее взглядом, Ричер увидел на полу темное пятно.
– Женщина, которая принесла мне обед, – шепотом объяснила Холли.
– Чем? – поинтересовался Ричер.
– Трубой от кровати.
Увидев у нее на лице удовлетворение, Ричер улыбнулся.
– Трубы от кровати прекрасно подходят для этого дела.
Бросив прощальный взгляд на свою комнату, Холли осторожно прикрыла дверь. Медленно спустилась следом за Ричером по темной лестнице. Пройдя по коридору, они шагнули через двустворчатую дверь в тишину яркого лунного света.
– Господи! – ахнула Холли. – Что с тобой случилось?
Ричер оглядел себя в свете луны. Он был с головы до ног покрыт толстым слоем серой пыли. Одежда превратилась в клочья. Повсюду свежая кровь и пот. И еще его до сих пор била дрожь.
– Долгая история, – неопределенно ответил Ричер. – В Чикаго есть человек, которому ты по-прежнему доверяешь?
– Макграт, – не задумываясь сказала Холли. – Старший агент, начальник отделения. А что?
Держась за руки, они пересекли широкую улицу, глядя по сторонам. Обошли лужайку перед разрушенным зданием администрации. Нашли тропу, ведущую на северо-запад.
– Надо послать ему факс. У Боркена есть ракеты. Надо предупредить Макграта. Прямо сейчас, потому что завтра рано утром телефонную линию перережут.
– Об этом Боркена предупредил предатель? – спросила Холли.
Ричер кивнул.
– Но как он держит связь?
– С помощью коротковолновой рации, – объяснил Ричер. – Только так. Все остальное можно проследить.
Покачнувшись, он вынужден был прислониться к дереву. Постоял, приходя в себя. Вкратце рассказал Холли все, от начала до конца.
– Проклятье! – выругалась та. – Ракеты класса «земля – воздух»? Массовое самоубийство? Кошмар какой-то!
– Нас это не касается, – возразил Ричер. – Мы уходим отсюда.
– Надо остаться и помочь этим людям, – решительно заявила Холли. – Здесь же женщины, дети.
Ричер покачал головой.
– Лучшая помощь с нашей стороны – это если нас здесь не будет. Возможно, лишившись нас, Боркен пересмотрит свой план. А мы сможем рассказать кому следует о том, как тут обстоят дела.
– Не знаю, – растерянно произнесла Холли.
– А я знаю. Правило номер один требует решать задачи в порядке приоритета. А приоритет в данном случае – это ты. Мы уходим отсюда.
Холли пожала плечами.
– Сейчас?
– Не медля ни минуты.
– Как?
– На джипе через лес. Я нашел, где находится гараж. Мы идем туда, угоняем джип, и к этому моменту рассветет уже достаточно для того, чтобы найти дорогу. Я видел карту в комнате Боркена. На восток через лес ведут несколько просек.
Холли кивнула, и Ричер оторвался от дерева. Они стали подниматься по петляющей тропе к Бастиону. Миля в темноте. Они спотыкались о камни и корни и молчали, сберегая дыхание для ходьбы. На поляне было темно и тихо. Обогнув столовую, Ричер и Холли приблизились сзади к связному центру. Выйдя из леса, Ричер подошел к зданию и прижался ухом к фанерной стене. Изнутри не доносилось ни звука.
Ричер снова воспользовался куском провода, и меньше чем через десять секунд они оказались внутри. Холли отыскала бумагу и ручку. Написала сообщение. Набрала номер факса Чикагского отделения и вставила лист в машину. Та послушно зажужжала, втягивая бумагу. Через полминуты вернула назад. Приняв лист бумаги, Холли нажала клавишу подтверждения, не желая оставлять никаких следов. Из факса выполз другой лист бумаги. На нем был напечатан номер адресата. Холли убедилась, что номер правильный. На листе стояли время и дата: без десяти минут пять утра, четвертое июля, пятница. Разорвав оба листа в мелкие клочья, Холли спрятала их на дне мусорной корзины.
Порывшись в ящике, Ричер нашел скрепку. Вышел следом за Холли в залитую лунным светом ночь и запер дверь. Обошел вокруг здания и отыскал кабель, отходящий от здания к коротковолновой антенне. Покрутил скрепку, ломая ее. Воткнул отломанный конец в кабель наподобие булавки. Протолкнул его так, чтобы с обеих сторон торчало по маленькому кончику. Металл замкнет антенну, закоротив сигнальную жилу с оплеткой. Принятый из эфира сигнал будет проходить по сигнальной жиле до обломка скрепки и стекать по нему на землю, не доходя до коротковолнового приемника. Самый надежный способ вывести из строя рацию. Если просто разбить аппарат, его сразу же начнут чинить. А в этом случае неисправность не обнаружится до тех пор, пока отчаявшийся связист наконец не решит проверить кабель.
– Нам нужно оружие, – прошептала Холли.
Они прокрались к двери арсенала. Ричер взглянул на замок. Сразу понял, что это безнадежно. Такую сложную систему простой отмычкой не возьмешь.
– Я заберу «глок» у того типа, который меня сторожил, – шепнул он.
Холли кивнула. Нырнув в деревья, они дошли до следующей поляны. Ричер попытался спешно придумать какую-нибудь убедительную историю, которая оправдывала бы его возвращение перед Джозефом Рэем. Решил наплести что-нибудь про высокоскоростной луч со спутника, сбивший его с пути. Они с Холли осторожно обошли здание гауптвахты и прислушались. Все тихо. Ричер завернул за угол и открыл дверь. И шагнул прямо на девятимиллиметровый пистолет. Но на сей раз это был не «глок», а «зиг-зауэр». И держал его не Джозеф Рэй, а Бо Боркен. Он стоял за дверью рядом с Малышом Стиви и ухмылялся.