Он достал из кармана маленький серебряный ключик, чем-то напоминающий по форме лебедя.
— Счастливцы, ваши правые руки, пожалуйста.
Счастливцы непонимающе переглянулись и протянули свои правые руки.
— Гммм...ты первая.
Агата нахмурилась, когда он схватил её за руку, а затем за средний палец.
— Подождите...что вы собираетесь...
Юба волшебством погрузил свой лебединый ключ под кожу Агаты — кожа её стала прозрачной, а лебедь прошел сквозь ткань, вены и кровь и присоединился к кости. Гном повернул ключ, и кость сделала полный поворот. Кончик ее пальца еще мгновение сиял ярко-оранжевым светом, но померк, как только Юба вытащил ключ. Сбитая с толку Агата пристально рассматривала свой палец, в то время как Юба инициировал остальных Счастливцев, а потом и Несчастливцев, в том числе, и Софи, которая едва подняла глаза от писанины в своем блокноте
— Волшебство следует за чувством. Это единственное правило, — сказал гном, когда закончил. — Когда ваш палец светится, это означает, что в вас достаточно эмоций — достаточно, чтобы осуществить заклинание. Но колдовать вы можете только тогда, когда по-настоящему этого хотите!
Ученики уставились на свои пальцы, стараясь почувствовать и уговорить себя изо всех сил, и вскоре пальцы у всех засветились, уникальным сиянием.
— Но как и волшебная палочка, светящиеся пальцы только для учебы! — предупредил Юба. — В Лесу, вы будете выглядеть дебилами, если станете светиться при каждом заклинании. Мы снова заблокируем их, когда вы продемонстрируете достаточно хорошие навыки. — Он скривился смотря на Хорта, который без успешно тыкал пальцем в камни, пытаясь что-нибудь с ними сделать. — Надеюсь.
Гном повернулся к группе.
— В этом году вы познакомитесь с тремя типами заклинаний: Власть над водой, Манипуляции погодой, и Магрификация, как в растения, так и в животных. Сегодня мы начнем с последнего, — сказал он, и тут же начались взволнованные перешептывания. — Простое наглядное заклинание, но весьма эффективное в избавлении от врагов. Итак, так как ваша одежда станет вам не по размеру после Могрификации, проще всего будет её вообще не надевать.
Ученики перестали хихикать.
— Но, полагаю, и так можно, — сказал Юба. — Кто хочет пойти первым?
Все подняли руки, кроме двоих. Агаты, которая молилась отчаяней, чем когда-либо, что теперь у Софи есть план, как вернуть их домой. И Софи, которая была слишком занята тем, что строчила очередную лекцию у себя в блокноте («Ванна - это не просто слово из пяти букв»), чтобы обращать внимание на то, что творилось вокруг.
К третьему дню возле пня Софи появились еще тридцать новеньких Несчастливец, чтобы поприсутствовать на лекции: «Скажи нет тусклости и однообразию».
— Вот профессор Мэнли говорит, что Несчастливцы должны быть уродливыми. Что уродливость означает уникальность, силу, свободу! А мне вот хочется задать вопрос профессору Мэнли: как нам почувствовать свою уникальность, исключительность или свободу...в этом? — выкрикнула она, размахивая унылой черной формой, словно вражеским стягом. В ответ прозвучавшие «Ура!» было таким громким, что Беатрикс на той стороне Поляны выронила перо и испортила эскиз своего бального платья.
— Эта Софи психически ненормальная, — рявкнула Беатрикс.
— Однако, все еще пытается попасть на Бал, да? — пробормотал Тедрос, прицеливаясь очередной подковой, чтобы её бросить.
— Хуже. Теперь она пытается убедить Несчастливцев, что они не лузеры.
Тедрос от удивления промахнулся.
Агата даже не пыталась увидеться с Софи после обеда, на которую в это время напали Несчастливицы, чтобы она дала совет по стилю. Она не пыталась подходить к Софи и на следующий день, когда случилось импровизированное сжигание обуви, после лекции Софи: «Долой все башмаки!» и волки потом бегали с кнутами вокруг студентов, загоняя тех в башню. И уж конечно она не пыталась подходить к ней на следующий день, когда все Несчастливицы явились на семинар Софи «Спорт для неспортивных», за исключением Эстер и Анадиль, которые после обеда зажали в углу Агату.
— Идея-то все больше воняет, — сказала Анадиль. — Она настолько воняет, что мы с тобой больше не подруги.
— Мальчишки, балы, поцелуи — теперь это твои проблемы, — прорычала Эстер, а демон на её шее дернулся. — Пока эта белиберда не будет мешать моему становлению Старостой класса, мне плевать, чем вы обе занимаетесь. Поняла?
На следующий день Агата спряталась в Древесном тоннеле, ожидая звук удара высоких каблуков об опавшие листья, и дождавшись, выпрыгнула на неё:
— Что сегодня? Крем от кутикул! Отбеливатель для зубов! Еще упражнений на пресс!
— Если хочешь поговорить со мной — дождись своей очереди! — провопила Софи.
— «Злобный перфекционизм», «Черный — обновленный мрачный», «Йога для Злодеев»! Ты сдохнуть здесь захотела?
— Ты сказала показать им нечто глубинное. Разве это не сострадание? Разве это не доброта и мудрость? Я помогаю тем, кто не может себе помочь!
— Извини меня, мать Тереза, но наша цель — Тедрос! И чего же ты так добьешься?!
— Достоинства. Такое размытое слово. Но я полагала, что ты об этом говорила, нет?
Агата выглянула следом за Софи из тоннеля. Возле пня толпилось больше сотни Несчастливцев. Но среди этой слотни выделялась одна спина.
Золотоволосый юноша в синем свитере для игры в регби.
Агата от удивления выпустила Софи.
— Ты должна обязательно прийти, — сказала Софи Агате, выплывая из тоннеля. — Тема дня: сухие и поврежденные волосы.
У пня Арахна сердито таращилась на Тедроса.
— А принц Прелестная мордашка что здесь забыл?
— Ага, шагай на свою сторону, Счастливчик, — резко сказала Мона, кидаясь в него мхом с дерева.
И другие Несчастливицы засыпали его вопросами, да так, что Тедрос отшатнулся от неожиданности. Он не привык быть непопулярным. Но только его уже стали освистывать и гнать прочь...
— Мы рады всем, — сказала Софи и присела на пень.
На этой неделе Тедрос стал приходить ежедневно. Своим дружкам он говорил, что ему просто интересно, в чем на этот раз будет Софи, но на самом деле дело было не только в этом. Каждый следующий день он наблюдал за тем, как она обучала уродливых злодеев, как выпрямлять горбы, удерживать зрительный контакт и излагать свои мысли. Он наблюдал за тем, как поначалу скептически настроенные Несчастливцы прятались за деревьями, сначала только дразня Софи за советы, как высыпаться, маскировать запах тела, управлять гневом. Волки тоже поначалу, зевая, глядели на эти сборища, но Тедрос видел, что они прислушиваются. И с каждым днем не лекциях Софи появлялось все больше и больше Несчастливцев. Вскоре злодеи начали обсуждать ее предписания за ужином и в общих комнатах за мутным чаем. Они стали сидеть вместе за обедом, защищать друг друга на занятиях, и перестали издеваться друг над другом из-за неудач. Впервые да двести лет у Зла появилась надежда. И все из-за одной девушки.
К концу недели, Тедрос сидел в первом ряду.
— Получилось! Поверить не могу! — Агата подскочила к Софи, когда та появилась из древесного тоннеля. — Он скажет, что любит тебя! И возможно уже поцелует на этой неделе! И мы попадем домой! Какая темя завтра?
— «Как извиняться за сказанное», — сказала Софи и усвистела вперед.
В обеденное время следующего дня, Агата стояла в очереди за корзиной с артишоками и оливковыми тортинками, представляя, что они будут встречены, как героини, когда вернутся с Софи домой. Гавальдон возведет в их честь статуи на площади, будет восхвалят их в проповедях, напишет мюзикл об их жизни, будет рассказывать школьникам на уроках о двух девочках, спасших город от проклятья. У её матери появилось бы две сотни новых пациентов, у Жнеца каждый день будет свежая форель, и её картины будут печататься в городском свитке, а все те, кто когда-то имел наглость насмехаться над ней, будут пресмыкаться...
— Что за шутка.
Агата повернулась к Беатрикс, которая наблюдала за Несчастливцами, толпившимися вокруг Софи в черном сари и шпильках с мехом на носках, которая проводила лекцию на тему: «Как быть лучшей во всем (как Я!)»
— Как будто она лучшая, — фыркнула Беатрикс.
— Думаю, она самая лучшая Несчастливица, что я встречал, — раздался голос позади неё.
Беатрикс резко развернулась к Тедросу.
— Это она-то, Тедди? А я считаю, что все это сказочная нелепица.
Тедрос перевел взгляд в ту сторону, куда смотрела и она, на таблички с рейтингом, греющихся в мягком солнечном свете на Вратах в Синий лес. Имя Софи красовалось в самом низу, все в дырах от клюва малиновок. Номер 120 из 120.
— Сходи, посмотри на новое платье Императрицы, — сказала Беатрикс и зашагала прочь.
В этот день Тедрос не пошел смотреть на Софи. Пошли слухи, что он посчитал слишком печально наблюдать за Несчастливцами, которые возлагают такие надежды на «худшую девочку в школе».
На следующий день рядом с пнем было безлюдно, а деревянная табличка изуродована.
— Говорила тебе, будь внимательнее! — орала Агата, когда они ждали под проливным дождем, после занятия Юбы, когда волки откроют им ворота.
— Я не могу разорваться между шитьем новых нарядов, варением свежей косметики, готовкой к лекциям, да еще и беспокоиться об уроках! — всхлипывала Софи под черным зонтиком. — У меня есть фанаты, которые как раз и должны думать об этом.
— Которых нет! — огрызнулась Агата. Она заметила, как Эстер ухмыльнулась, стоя в шестом отряде, глядя на неё. — Три раза самый низкий бал, и ты вылетишь, Софи! Понятия не имею, как тебе удалось так долго продержаться!
— Они не выгонят меня! И неважно насколько я плоха! Почему ты думаешь я бросила учиться!
Агата попыталась разобраться в том, что сказала Софи, но ей не давало сосредоточиться жжение в пальце. С тех пор, как Юба разблокировал его, палец теперь горел всегда, когда она злилась, как будто ему не терпелось начать колдовать.
— Но как-то прежде тебе удавалось получать высший бал? — спросила она, пряча руку в карман.
— Это было до того, как они заставили нас читать. То есть я что, похожа на того, кому интересно как пропитать ядом гребень, как вырвать жабьи глаза, как сказать Троллю «Можно я перейду через ваш мост?» Вот она я, пытающаяся сделать злодеев лучше, а ты хочешь, чтобы я запомнила рецепт супа «Дети с лапшой»? Агата, вот, ты, например, знала, что перед тем как опустить ребенка в горящий котел, его сначала нужно завернуть в пергамент? В противном случае он может быть приготовлен не должным образом, а еще, чего доброго, может и очнуться в котле. Ты хочешь, чтобы я это учила? Как причинять боль и убивать? Как быть ведьмой?
— Слушай, тебе нужно вернуть уважение...
— Через преднамеренное Зло? Нет уж. Дудки.
— Тогда мы обречены, — огрызнулась Агата. Софи сердито выдохнула и отвернулась.
Но неожиданно у неё изменилось выражение лица.
— Что за...
Она таращилась на доску с рейтингом Счастливцев, прибитой к воротам.
1. Тедрос из Камелота 71 бал
2. Беатрикс из Жан Жоли 84 бала
3. Рина из Барханов Паши 88 балов
4. Агата Из-за Леса 96 балов
— Но... но... ты... ты! — выкрикнула Софи.
— И я делала свою домашку! — рявкнула Агата. — Мне нафиг не сдалось изучать, как вызвать голубицу или как правильно падать в обморок или как лучше вышить носовой платочек, но я делаю все, что требуется, чтобы вернуть нас домой!
Но Софи не слушала. На её лице расплылась нахальная улыбочка.
Агата скрестила руки на груди.
— Ни за что. Во-первых, учителя нас поймают.
— Тебе понравится моя домашка по Проклятьям, весь этот обман принцев — ты ведь терпеть не можешь мальчишек!
— Во-вторых, твои соседки нас сдадут...
— А как тебе понравится домашка по Уродству! Мы изучаем, как пугать детей — а тебя же бесят дети!
— Если Тедрос об этом узнает, мы — трупы...
— И погляди на свой палец! Он светится, когда ты расстроена! Я просто не могу сделать это!
— Это всего лишь совпадение!
— Смотри, он светится еще ярче! Ты прирожденная злод...
Агата топнула ногой.
— МЫ НЕ ЖУЛЬНИЧАЕМ!
Софи молчала. Волки открыли Врата Синего леса и ученики хлынули в свои тоннели.
Ни Софи, ни Агата не шелохнулись.
— Мои соседки утверждают, что я стопроцентное зло, — тихо сказала Софи. — Но ты знаешь правду. Я не знаю, как быть Злом. Даже на толику. Прошу тебя, не заставляй меня идти против собственной души, Агата. — Её голос дрогнул. — Я просто не могу.
Она оставила Агату под зонтом. Когда Софи присоединилась к остальным, дождь смыл блеск с её волос, блестки с её кожи, и Агата уже не могла её отличить от других злодеев. Её обожгло чувство вины. Она не сказала Софи правды. Её посетила та же мысль, что и Софи — сделать за неё всю домашнюю работу. Но Агата не предложила этого не потому что боялась, что их на этом подловят.
А боялась она, что ей понравится. На все сто процентов.
Той ночью Софи снились кошмары. Тедрос целует кикимор, Агата выползает из колодца с купидоновыми крыльями, демон Эстер гнал её по водосточным трубам, пока Чудовище поднимался из темных вод, и хватал Софи окровавленными ручищами, а она проскользнула мимо него и заперлась в Пыточной. Только там её ждала уже иная пытка. Её отец в волчьей маске.
Софи резко поднялась в постели.
Её соседки крепко спали. Она вздохнула, устроилась на своей подушке поудобнее, и подскочила, как ужаленная...
У неё на носу сидел таракан.
Она заголосила...
— Это я! — прошипел таракан.
Софи закрыла глаза.
«Проснись, проснись, проснись».
Она открыла глаза. Таракан все еще сидел на её носу.
— Мой любимый кекс? — прохрипела она.
— Черничный из отрубей, — сплюнул таракан. — Есть еще дебильные вопросы?
Софи сняла таракана с носа. У него были те же выпученные глаза и впалые щеки.
— Да как же это...
— Могрификация. Нам её две недели талдычили. Встретимся в общей комнате.
Агата «Таракан» посеменила к двери, но по дороге оглянулась:
— И захвати свои учебники.
Глава 18
Таракан и Лисы
— Предположим мои свечения зеленое или коричневое или типа того? — зевнула Софи, почесывая ноги ногтями. Все в Общей комнате ЗЛОБЫ было сделано из мешковины — полы, мебель, шторы — не комната, а святилище чесотки. — Не буду этим заниматься, если это не будет сочетаться с моей одеждой.
— Просто сосредоточься на эмоциях! — рявкнул таракан у неё на плече. — На злости, например. Попробуй разозлиться.
Софи закрыла глаза: — Светится?
— Нет. О чем ты думаешь?
— О здешней еде.
— Нужен подлинный гнев, тупица! Волшебство рождается из настоящих чувств!
Лицо Софи сморщилось от усилий.
— Сильнее! Ничего не происходит!
Лицо Софи потемнело и её палец засветился ярко-розовым свечением.
— Вот оно! У тебя получилось! — Агата взволнованно подпрыгнула. — О чем ты думала?
— Как меня бесит твой голос, — сказала Софи, открывая глаза. — Я что, теперь каждый раз должна о тебе думать?
На всю следующую неделю Общая комната Злобы превратилась в ночную школу таракана. Заклинание Магрификации действовало всего три часа, так что Агата заставляла работать Софи, словно та была рабыней, заставляя её палец светиться сильнее, напускать в комнату туман и наводнять пол, получать Дремучую Иву из Плакучей, и даже выучить несколько слов на языке Великанов. Рейтинг Софи незамедлительно улучшился, но к четвертому дню бессонные ночи взяли свое.
— Моя кожа посерела, — прохрипела Софи.
— И ты все еще занимаешь 68 место, поэтому будь внимательней! — отругал таракан Софи, посверкивая лебедем на брюшке. — Лесная чума началась, когда Румпельштильцхен топнул с такой силой, что земля треснула...
— Что заставило тебя передумать? И помочь мне?
— И из земли вылезли миллионы ядовитых жуков. Они наводнили Лес, заразив Несчастливцев и Счастливцев, — сказала Агата, игнорируя её вопрос. — Пришлось даже закрыть эту школу, так как насекомые были очень заразны...
Софи откинулась на спину на диване.
— Откуда ты столько знаешь?
— Пока кто-то пялился в зеркало с утра до ночи, я читала «Яды и Бедствия»!
Софи вздохнула.
— Значит, школу закрыли из-за жуков. Тогда, что слу...
— Так вот, куда ты подевалась?
Софи резко повернулась и увидела в дверном проеме Эстер в черной пижаме, а за ней Анадиль и Дот.
— Домашка, — зевнула Софи, демонстрируя учебник. — Без света никак.
— С каких пор тебя волнует домашка? — поинтересовалась Эстер, выглядя еще свирепее, чем когда-либо.
— Мы думали, что «Красота — требует непрерывной работы над ней», — передразнила Софи Анадиль.
— Соседство с вами тааак меня вдохновило, — сказала Софи, улыбаясь. — Заставило меня захотеть стать самой лучшей злодейкой на свете. Коей я и могу быть.