Ее потащило за собой массивное кольцо из красного металла.
Олен равнодушно смотрел, как Сердце Пламени начинает светиться, как по его поверхности бегут золотые и алые искры. Кольцо лишалось твердости, превращалось в клубок из перепутанных огненных нитей. Оно пульсировало, то становясь размером с кулак, то уменьшаясь до грецкого ореха.
Палец обожгло, боль показалась приятной, захотелось, чтобы она никогда не заканчивалась. Сорвавшаяся с Сердца Пламени струя огня прянула вперед, обогнула Гундихара и распалась на четыре языка…
Нагхи вспыхнули в одно мгновение, точно тела их были пропитаны горючим маслом. Там, где только что стояли воины, появились четыре столба изжелта-белого пламени.
И тут Олен понял, что слышит удивленные крики.
– Хватит… – прохрипел он одними губами.
Огонь погас в один миг, Сердце Пламени вновь стало обычным кольцом. На полу остались четыре кучки черного пепла. Поддерживавшая тело Рендалла сила исчезла, и он рухнул на колени.
– Да чтобы достался я на поживу Ужасу Глубин, – пробормотал Гундихар, вороша одну из кучек носком сапога. – Или ты тоже колдун, приятель?
– Нет… я не знаю, как… – забормотал Олен, чувствуя, что внутреннее давление исчезло, осталось лишь горячее покалывание в животе и груди, – само получилось… не знаю я…
С трудом поднялся, глянул назад, где в полумраке виднелись удивленные лица, полные ужаса глаза.
– Ничего себе колечко хранилось у твоих предков. – Саттия покачала головой. – Да маги орков рядом с тобой – малые дети.
– И неудивительно! – воскликнул Бенеш с каким-то детским восторгом. – Ведь Сердце, ну… позволяет обратиться непосредственно к силе Верхней Стороны… Мы только что видели Первородный Огонь! Он способен разрушать любые заклинания, уничтожать все, и даже творить!
– А также угробить того, кто его вызывает… – пробормотал Олен, со страхом разглядывая перстень на собственном пальце. – Понятно, почему никто из моих предков не носил его постоянно…
Сердце Пламени и в самом деле позволяло дотянуться чуть ли не до Верхней Стороны. Но, будучи надетым, оно требовало от владельца постоянного пользования его силой. Отсюда щекотка и странные ощущения, что терзали Олена с того момента, как он попал в плен.
С момента, когда он остался без ледяного клинка.
Сила оружия, изготовленного из кости йотуна, уравновешивала могущество Сердца Пламени. И когда Рендалл носил при себе обе вещи, он находился в полной безопасности. Не являлась ужасная равнина из снов, но и Первородный Огонь не мог разрушить хрупкое человеческое тело.
Но когда нагхи отобрали меч, баланс нарушился.
– Разве ты не знал, что именно умеет перстень? – спросил Бенеш. – Я думал, ну… что тебе доступна вся память о нем…
– Я просто не заглядывал так глубоко, – ответил Олен, думая о том, какую плату потребует Сердце Пламени за свою помощь. – Не обращался к памяти тех предков, кто использовал кольцо…
– Эй, умники, – вмешался в беседу Гундихар. – Мудреные разговоры будете потом вести. Сейчас у нас есть дела поважнее – нагхов перебить да корабль захватить. Олен, это твое колечко сможет еще раз выплюнуть огонь?
Рендалл прислушался и уловил негромкое, но яростное гудение струй пламени, заточенных в оболочку из красного металла. Понял, что они готовы вырваться в любой момент, что нужна лишь команда.
– Да, – сказал он.
– Вот и славно, – кивнул гном. – Отдай тогда меч Саттии и пошли. И возьмите кто-нибудь факел, а то здесь темно, как у тролля в заднице…
Коридор закончился через пару десятков шагов ведущей вверх лестницей и квадратным люком. Полезший первым гном осторожно приподнял его, выглянул и сообщил:
– Чисто. Выбираемся.
За люком обнаружилось небольшое помещение, из которого вели четыре двери.
– Настоящий лабиринт, – досадливо проговорила Саттия, заглянув за одну и обнаружив там еще один коридор. – Мы будем ходить месяц, пока разберемся. Бенеш, ты бы хоть поколдовал чуток, чтобы стало понятно, куда идти…
– Палуба. Надо захватить, – подал голос капитан «Огня вод». – У кого руль и паруса – тот хозяин судна.
– Хорошо, я попробую… – Бенеш захрустел пальцами, затем подошел к стене и принялся рисовать прямо на ней знаки Истинного Алфавита. – Вскрытие тайного… изгнание тьмы, опираемся на… Да, – он обернулся, – но если на корабле есть колдун или талисман, то нас сразу обнаружат…
– Кто не рискует, тот не пирует, – хмыкнул Гундихар. – Пусть заметят, лишь бы побыстрее отсюда выбраться.
Олен чувствовал себя очень неуютно. Деревянные стены будто давили злобными взглядами. Казалось, что исполин, построенный руками нагхов, обладает разумом, видит чужаков в собственном чреве и ненавидит их от всей души. Желает погубить в мрачных и пустынных коридорах…
Бенеш закончил рисовать, отступил на шаг, сказал что-то. Надпись вспыхнула желтым огнем, давящее ощущение мигом исчезло, дышать стало легче. От символов Истинного Алфавита побежала волна голубого сияния, прошла сквозь пол, потолок и исчезла.
– Туда, – решительно сказал маг, указывая на одну из дверей.
– Отлично! – возликовал Гундихар.
Длинным коридором выбрались к лестнице. У ее основания обнаружились двое часовых. Но они не успели даже вскинуть мечи. Один свалился, заливая пол кровью из перерубленной шеи, другой отлетел к стене после могучего удара гнома. Так и остался лежать, будто куча тряпья.
– Легковат, зараза, – пробормотал Гундихар, взвешивая в руке «язык смерти». – Баланс непривычный. Но ничего, и такой штукой убивать можно. Берите мечи. – Он глянул на Бенеша: – Теперь вверх?
– Да, – кивнул тот. – Осталось немного.
Преодолели еще одну лестницу, короткий проход и через новый люк выбрались на открытый воздух.
В вышине, образуя узоры на черном платке ночи, мерцали желтыми, алыми и белыми огонечками звезды. Луны видно не было, мягко шуршали волны, ветер надувал паруса. Корабль плавно скользил по поверхности моря. Палуба выглядела пустынной, словно подвал разоренного замка.
– Где штурвал? – растерянно спросил капитан «Огня вод». – Почему нет? Зачем тогда шли?
– Ох, клянусь Селитой, какой же я дурак… – пробормотал Олен, вспоминая, что, когда его только затащили на чужой корабль, он видел эту палубу и уже тогда удивился, почему не видно рулевого. – Он, судя по всему, находится в трюме. Нагхи, похоже, не нуждаются в наблюдении за морем.
– Да, кажется, я видел…. Ну, в момент, когда колдовал… – Бенеш потер лоб. – Ближе к корме…
– Что, нам опять лезть вниз? – лицо Гундихара перекосило от отвращения, он сплюнул.
– Скорее всего, нет, – мертвым голосом отозвалась Саттия. – Или твою магию, Бенеш, засекли, или нас самих, но хозяева судна, похоже, решили разобраться с тем, что тут происходит.
С носа и кормы донесся равномерный шорох, вспыхнули десятки факелов. Стали видны ряды воинов-нагхов, оскаленные пасти, дубинки, чтобы оглушать пленников, сети и веревки, дабы не дать им уйти. Пассажиры и члены команды «Огня вод» сбились в кучу около люка. Те, кто был вооружен, приготовили «языки смерти». Гундихар выругался, помянув экзотичные и неприличные способы отношений меж богами.
– Выручай, – девушка кинула на Олена умоляющий взгляд, – стольких нам не одолеть. Опять попадем в тот затхлый трюм, и на этот раз сбежать нам не дадут. Так и придется ходить под себя до тех пор, пока нас не принесут в жертву.
– Хорошо. – Он глубоко вздохнул, поднял руку с Сердцем Пламени, но кольцо и не подумало отозваться.
Перстень чувствовал, что его хозяину в глубине души не хочется прибегать к мощи Первородного Огня.
– Давай ты! – прошипел Олен, заставляя себя вспомнить о том, что ждет впереди в случае повторного плена: путы, грязь и смрад узилища, и болезненная, страшная гибель во славу чужой магии…
И когда он ощутил настоящую ярость, кольцо ответило.
Сердце Пламени породило сноп коротких ало-желтых молний. Они удлинились и, точно змеи на добычу, бросились на нагхов. Раздался рев, вся палуба осветилась в одно мгновение. Мрак шарахнулся в стороны, а длинные извивающиеся языки пламени поразили цель.
Крик вырвался одновременно из десятков пастей, и прозвучали в этом крике ужас и боль.
– Чудовищно, чудовищно… – шептал Бенеш, глядя, как нагхи горят, оплывают, словно упавшие в костер свечки.
– По-другому и не скажешь, – прохрипел Олен, поворачиваясь к тем врагам, что подошли со стороны кормы.
Его трясло, словно в лихорадке. Чувствовал себя трубой, через которую льется кипяток. Пот выступал на коже и высыхал, застывая соляной коркой, жгло глаза, сердце колотилось, точно бьющаяся о стекло мошка. И где-то в самой глубине сознания, под гневом, страхом и болью, как гадюка под корягой, таилось упоение собственным могуществом.
А еще Рендалл хорошо понимал, что долго не выдержит, и поэтому торопился.
– Получайте… – сказал он, и Сердце Пламени выплюнуло настоящую волну белоснежного огня. Она вздыбилась на пару десятков локтей, словно замахнувшаяся для удара ладонь, и рухнула на палубу, словно цунами.
А еще Рендалл хорошо понимал, что долго не выдержит, и поэтому торопился.
– Получайте… – сказал он, и Сердце Пламени выплюнуло настоящую волну белоснежного огня. Она вздыбилась на пару десятков локтей, словно замахнувшаяся для удара ладонь, и рухнула на палубу, словно цунами.
Ни один из попытавшихся сбежать нагхов не ушел. Самый шустрый воин с криком вылетел за борт и, будто вопящий метеор, полетел к волнам. Зашипело, булькнуло, и стало тихо.
– Надеюсь, что это все, – проговорил Олен. – Потому что больше… я не смогу, дальше вы сами…
Он еще успел содрать теплое кольцо с пальца и засунуть его в карман. А затем палуба под ногами закачалась, звезды оказались рядом, принялись летать кругами вокруг головы. Попытался сказать, чтобы его не трогали, но не успел. Понял, что падает, и…
…и обнаружил, что находится в бескрайней черной бездне.
Внизу, вверху и по сторонам виднелось множество белых, синих, серых и желтых шариков, или, точнее говоря, яйцеобразных пузырей. Одни неспешно поднимались, другие опускались, некоторые, и таких было немного, выглядели слипшимися друг с другом. И все отличались, не по виду, а чем-то глубинным, внутренним. Чем именно, Олен не мог объяснить, но чувствовал это различие очень уверенно.
«Где я? – собственная мысль показалась какой-то „громкой“, словно он проорал ее во весь голос. – Это что… миры? А я между ними? А где тогда Алион? И как мне вернуться обратно? Хотя нет, меня не могло выбросить за пределы. Я использовал Сердце Пламени, затем потерял сознание. Значит – это всего лишь насланное им видение, подобное жаркой равнине».
Страха, как ни странно, он не испытывал, только легкое любопытство.
Картина между тем обрела четкость. Олен разглядел, что ближайший мир состоит из тысяч перекрученных между собой «нитей», что по ним ползают крохотные огоньки. Понял, что окружавшая его тьма не пуста – в ней, как рыбы в воде, скользили десятки различных существ.
Обличье их было столь причудливо, что для его описания не хватило бы слов ни в одном из языков.
На грани видимости угадывались целые гроздья миров, державшихся неподалеку друг от друга, хотя и на некотором расстоянии. Они образовывали сложные фигуры, очень похожие на…
На что именно, догадаться он не успел. Накатило осознание, что тьма вокруг – всего лишь оболочка, фикция, что за ней скрыто нечто мрачное, невероятно могущественное и донельзя алчное. И вот тут Олен испугался по-настоящему. Задергался, как попавший в водоворот пловец, и полетел куда-то «вниз».
Движение ускорилось, миры замелькали вокруг.
Яркая вспышка заставила ослепнуть, что-то твердое ударило в подошвы.
«Вернулся?» – подумал Олен и, протерев глаза, понял, что ошибся.
Он стоял в центре круга белого камня шириной в дюжину шагов, а со всех сторон бушевали волны из пламени. Лимонно-желтые, оранжевые и рубиновые, они катились, хотя никакого ветра не было, в воздух взлетали миллионы брызг-искр. Палевое небо без светила украшали пушистые черные облака. На горизонте угадывались очертания каких-то громадных столбов, серых и лоснящихся.
Олен посмотрел на один из них и понял, что тот медленно приближается.
– Нет… – он попытался двинуться, сделать хотя бы шаг, задергался насаженным на иглу жуком и…
…и осознал, что лежит на чем-то жестком, а лицо овевает пахнущий морем ветер.
– Оклемался? – прозвучал голос Арон-Тиса, и стало ясно, что старый гоблин сидит рядом, прямо на палубе. – Судя по стонам и вскрикам, несладко тебе пришлось. Хотя после того, что ты сделал, это неудивительно.
– Мяу, – нечто мохнатое возникло из тьмы, проехалось по лицу Олена.
– Ерунда. – Олен поднял трясущуюся руку и вытер со лба пот. – Не в первый раз… Долго я был без сознания? Что происходит на корабле? И где вы отыскали этого пакостного кота?
– Около часа. Судно в наших руках. Бравый капитан и его матросы пытаются разобраться, как тут все устроено. Пассажиры под руководством Гундихара обыскали трюм, заглянули во все закоулки. Насколько я знаю, нашли еще пару десятков нагхов, убили их и вышвырнули тела за борт. Сейчас штурмуют каюту предводителя, того, что в балахоне разгуливал. У него там, похоже, магическая защита.
В подтверждение слов алхимика из-под палубы донесся грохот, словно упал шкаф с посудой.
– А еще в одном из трюмов отыскали наши вещи, – добавил гоблин. – Снадобья, оружие. Все, кроме твоего меча. И Рыжего там же нашли. Связан был, бедолага, но зато цел. Едва развязали, бросился наверх, к тебе.
– Ясное дело, оружие тот тип в балахоне и забрал, – сказал Олен, делая попытку сесть и одновременно гладя кота по загривку. – Надо помочь нашим. А то без меня не справятся. Разве что эту посудину на куски развалят.
– А сил-то хватит? – Арон-Тис покачал головой, но руку подал, помог встать. – Смотри. Давай я тебя провожу.
Пока шли к люку, спускались по лестнице и тащились длинным коридором, Олен размышлял о том, что видел во время беспамятства. На самом деле он посетил Верхнюю Сторону или это была иллюзия? Что примерещилось ему за пологом Предвечной Тьмы, в которую, словно камни в реку, погружены миры, и Алион в их числе? Что за существа могут жить там, где жизнь не имеет возможности существовать в принципе?
Многочисленные вопросы, ответов на которые не было, толкались в голове, едва не отпихивали друг друга.
– Вот мы и пришли, – сказал Арон-Тис, поворачивая за угол.
Глазам Олена предстал короткий поперечный коридор и выходившие в него три двери. Средняя была распахнута, за нею виднелась небольшая комната и еще одна дверь, со следами ударов, покрытая копотью и длинными царапинами, словно здесь точили когти здоровенные коты.
Из комнаты доносились возбужденные голоса, слышно было, как там кто-то ходит, что-то негромко лязгало.
– …не могу больше, – проговорил Бенеш, – ясно, что любое заклинание эта штука… она, ну, отражает… Зачем рисковать? Чем мощнее магия, тем сильнее будет ответ. Еще один удар, и корабль может развалиться.
– А голыми руками мы будем ее ломать до завтрашнего вечера, – сказал Гундихар. – Что же делать?
– Пожалуй, я знаю. – Олен перешагнул через порог, мимо него проскользнул Рыжий, принялся нюхать пол.
Комната служила капитану чем-то вроде прихожей. В углу стоял шкаф, самый обычный, из темного дерева. Рядом с ним виднелся большой стол и четыре табурета, массивных, с толстыми ножками. В подсвечнике из белого металла, сделанном в виде краба с поднятыми клешнями, горели свечи.
Несколько гоблинов из числа пассажиров с «языками смерти» в руках стояли сбоку от закопченной двери. Тут же были Гундихар с «годморгоном», мрачный Бенеш и Саттия с собственным мечом у пояса.
– Олен! – радостно воскликнула она, и на сердце у Рендалла стало тепло-тепло. – Ты как?
– Нормально. А вы, насколько я вижу, не очень?
– Заперся, гад, – сообщил осклабившийся гном. – Мы уж чего только не делали, клянусь подмышками Аркуда. Я и кричал, легкую смерть ему обещал. Но молчит и не отпирает. Каков подлец, а?
– Сейчас откроет, – и Олен полез в карман за Сердцем Пламени.
Использовать кольцо не хотелось, но другого выхода, похоже, не было. Нельзя оставлять хоть один сегмент корабля под контролем его бывших, да, уже бывших хозяев. Кто знает, что спрятано в каюте предводителя? Вдруг только из нее можно управлять рулем?
– Ты поаккуратнее только, – уши Арон-Тиса свернулись в трубочки. – Береги себя. А то мало ли что…
Гундихар поднял «годморгон», Саттия вынула из ножен меч, оцилан выгнул спину и зловеще мяукнул.
– Постараюсь. – Олен надел Сердце Пламени на палец, поморщился от пронзившей руку боли.
В этот раз огонь удалось вызвать сразу. Пламенное копье с лиловым наконечником ударило в дверь. Та задрожала и выгнулась, словно парус под напором шквала, петли, что выходили из стены, протяжно заскрипели. Затем последовал удар, хлопок, и дверь внесло в помещение.
Огонь погас, и гном, пригнувшись, метнулся вперед.
– Готов! – донесся изнутри его довольный голос. – Мертвее Восставшего Мага!
– Это хорошо. – Олен постоял мгновение, отгоняя приступ слабости. Подумал, не снять ли перстень, но затем отказался от этой мысли. И вслед за Бенешем прошел в каюту старшего нагха.
Тут не имелось ни единого иллюминатора, стены драпировала темно-синяя ткань. На ней выделялся золотой узор – тонкие фигурки, почти людские, с топорами и мечами в длинных руках, сплетаются в диком танце. Один из углов занимало устроенное на полу ложе, белели подушки. А между заваленным пергаментными листами столом и креслом лежал труп предводителя. Голова его была сожжена дотла, а балахон обгорел.
Выбитая дверь, похожая на груду досок, валялась у дальней стены.
– Нашелся! – взгляд Олена притянул ледяной клинок, что покоился на столе, наполовину вытащенный из ножен. Рендалл бросился к нему, почувствовал, как затряслись руки, сам устыдился собственного порыва. Стараясь удерживать себя, взялся за рифленую рукоять, ножны из коричневой кожи.