– Уходим, пока они не очнулись. – Рендалл показал клинком на противоположный берег ручья: – В лес, и как можно дальше. У наших врагов тоже есть маг, и не самый слабый. Совладать с ним будет нелегко.
Гундихар зарычал, но спорить не стал.
– Уходим, – согласился капитан. – Только захватим чего-нибудь из еды. – Он повернулся к сородичам и отдал приказ.
Из кучи поклажи удалось выдернуть несколько мешков. Рыжий вспрыгнул Олену на плечо, и отряд беглецов ринулся через ручей. Заплескала под ногами холодная вода, местами доходившая до середины бедер. Сбоку вылезло очередное чудовище, сотканное на этот раз из воды. Времени на него тратить не стали, Гундихар на ходу лишь отмахнулся «годморгоном».
Когда роданы выскочили на берег, монстр замер в растерянности.
Выходить на сушу он, похоже, не мог.
Над головой сомкнулись шуршащие кроны, ветви хлестнули по лицу, под ногами зашелестела трава. Рыжий спрыгнул с плеча Рендалла и побежал рядом, точно обученный пес.
– Не так быстро, – прозвучал из зарослей голос Саттии. – Подождите нас.
– Чего же… вы… не… удрали? – поинтересовался Олен, переводя дыхание после бешеного рывка.
– Хотели увидеть, чем все закончится, – ответила девушка.
Вслед за ней из кустов выбрались Бенеш и старый алхимик, и беглецы торопливо зашагали на северо-восток вдоль берега.
Рядом во тьме ворочался океан, огромный и могучий, совершенно равнодушный ко всему вокруг. Дождь продолжал идти, хотя и не такой сильный, как раньше, отдельные капли прорывались сквозь кроны, падали на лица. Частенько попадались лужи, и тогда к прочим звукам добавлялось бульканье и чавканье.
А в голове у Олена крутились вопросы, на которые не было ответов: что за силу призвал высокий чужак? Неужели и правда – мощь вроде бы не существующего бога, о котором неизвестно ничего, даже имя? Только странное прозвище Тринадцатый. Ну, а если этот брат обитателей Великой Бездны и Небесного Чертога способен на подобные вещи, значит, он существует. И имеет интересы на Теносе, связанные с Предвечной Тьмой. Неужели он хочет как-то подчинить Тьму себе, чтобы с ее помощью отомстить сородичам?
При мысли об этом Рендалл похолодел. Если уж Харугот, человек по рождению, сумел обрести тут подобное могущество, то на что окажется способным бог? Или он не в состоянии воспринять и использовать чуждую силу?
– Стойте, – неожиданно сказала шагавшая первой Саттия. – Пахнет дымом, тянет… ну, спереди…
Все замерли, Олен принюхался, но ничего не уловил.
Но это ни о чем не говорило. В тонкости чувств с четвертьэльфийкой мало кто мог сравниться.
– Похоже, что не все жители Теноса удрали, – сказал Гундихар. – Дай-ка, я пойду первым.
– Это почему? – неприязненно поинтересовалась девушка.
– В темноте вижу не хуже тебя, а напади кто – сумею отбиться лучше.
– Это еще неизвестно! Я…
– Тихо вы, оба, – неожиданно вмешался Арон-Тис. – Нашли время спорить. Гном пойдет первым, а мы за ним. Стоять на месте нельзя, враг может идти за нами по пятам. Поняли?
Саттия тихонько выругалась, но спорить не стала.
Примерно через сотню шагов в зарослях впереди мелькнул огонек. Потом стала видна одинокая хижина, построенная на берегу крохотного ручейка. Ее окно светилось так безмятежно, будто они находились вовсе не на проклятом острове под сенью Тьмы, а где-нибудь в долине Дейна.
– Тот, кто живет здесь, не боится чудовищ, – заметил Олен вполголоса. – Или умеет их отгонять.
– Одно другому не мешает, – отозвался Бенеш. – Я чувствую там… силу, ну… внутри… очень странную… да…
Дверь хижины открылась с мягким скрипом, прямоугольник света упал на заросли, стали видны летевшие сверху капли дождя. Раздался надтреснутый старческий кашель, а за ним голос, слабый, но уверенный:
– Негоже гостям стоять на пороге, – произнес он. – Заходите, во имя всех богов, и да будет дом мой укрытием от царящего вокруг ужаса.
Беглецы переглянулись.
– Это ловушка, – зашептал Анкули-Рос, – туда нельзя идти.
– Почему? – спросил Олен.
– Откуда посреди этого кошмара человек? – горячо заговорил алхимик. – Это не…
Разрешил сомнения Рыжий. Он уверенно затопал вперед и принялся обнюхивать того, кто стоял на пороге хижины.
– Привет, – сказал старик, нагибаясь и гладя оцилана по спине. – Не думал, что подобные тебе еще сохранились. Рад, что ошибся.
Кот ответил довольным урчанием.
– Кто хочет, может оставаться на дожде, – заявил гном. – А Гундихар фа-Горин принимает приглашение. Клянусь еще не родившимися отпрысками моих чресл, Рыжий не может заблуждаться.
Вслед за уроженцем Льдистых гор к хижине потянулись остальные. Когда подошли ближе, Олен разглядел стоявшего на пороге – седые редкие волосы, лицо покрыто язвами, одет в черную безрукавку поверх рубахи, а на поясе болтается короткий кинжал в ножнах из кожи.
Точно так же одевался и Ктари.
– Прошу вас, заходите, – старик шагнул внутрь хижины, сделал широкий жест. – Принять как следует не могу, но хотя бы кров предоставлю….
И он закашлялся, сотрясаясь всем телом.
– Вы… э, маг? – спросил Бенеш, задержавшись на пороге.
– Нет, – ответил старик, вытирая губы, – я Хранитель.
Хижина была небольшой, в центре горел очаг, струйку дыма утягивало в пробитую в потолке дыру. В дальнем углу виднелся большой сундук, служивший, похоже, столом, а пол украшали циновки. На стенах висели гарпуны, сети, топоры, пучки стрел, еще какие-то предметы, назначения которых Олен не знал.
– Садитесь, – проговорил старик. – Будем беседовать.
– Но за нами гонятся враги! – воскликнула Саттия. – Они в любой момент могут быть здесь, и…
– Нет, не могут. Слуги того, кого пока нет, в данный момент не думают о погоне. Садитесь, – повторил старик, и голос его прозвучал с неожиданной властностью.
Олен опустился на раскрашенную в ало-зеленые цвета циновку и только в этот момент осознал, насколько промок и устал. Рядом уселись остальные, кот свернулся в клубок у огня. Старик прошел к сундуку и расположился около него, на сложенном в несколько раз одеяле.
– Значит, Ктари выполнил свою миссию, – промолвил он, грустно улыбаясь, – и погиб.
– Вы знали его? – спросил Олен.
– Я учил его, и я отправил его на материк, чтобы он нашел тех, кто сможет убить того, кто некогда обвел нас всех вокруг пальца. Не я один, конечно. В этом участвовали все Хранители.
– А где они? – нетерпеливо поинтересовался Анкули-Рос. – И что вы, укуси меня акула, храните?
Двое его матросов лишь очумело моргали.
– Теперь уже ничего, – старик вновь улыбнулся, потом сморщился, точно от сильной боли. – То, что пряталось в земле Теноса, ныне выбралось на поверхность и готово уничтожить весь Алион. А братья мои погибли все до единого в тот день, когда мы попытались сокрушить Тьму. Я сам еле выжил, но проживу недолго. Тьма испятнала меня. – Он поднял руку, тронул одну из язв на лице. – Подобные штуки покрывают меня не только снаружи, но и внутри.
Мысли в голове Олена пустились в бешеный галоп, сердце забилось чаще. Похоже, они нашли того, кто сумеет объяснить, каким образом можно одолеть Харугота!
– И внутри? – Бенеш поморщился. – Это же, ну… очень больно, да.
– Никакая магия не способна излечить поражение, нанесенное Тьмой, или даже ослабить мучения. Я мечтаю о смерти, – очень серьезно произнес Хранитель. – Но просто так умереть не могу.
– Это почему? – поинтересовался Гундихар.
– Кто-то должен взять себе то знание, что внутри меня. Именно оно спасло меня от смерти в тот день, когда мы отправились к храмам. Сейчас я – не более чем знание в оболочке из смердящей, разлагающейся, мучающейся плоти… Стоит знанию уйти, и плоть обратится в прах.
– Э… это все, конечно, очень интересно. Но мы хотели бы выяснить, как победить того, кто известен как Харугот из Лексгольма, консул Золотого государства, – вмешался Олен.
– Понимаю. У вас в головах кружатся, как мотыльки около пламени, десятки вопросов – насчет Тьмы, преступника и святилищ, возведенных тысячи лет назад народом уттарнов, – старик вздохнул. – Но начни я отвечать на них по порядку, мне пришлось бы говорить не меньше месяца. Лучше мы поступим по-другому. Иди-ка сюда, дочка.
– Я? – синие глаза Саттии изумленно расширились.
– Да, ты. Именно тебе предстоит стать новым Хранителем.
– Это почему? – набычился Гундихар.
– Вы все – доблестные и достойные роданы, – мягко проговорил хозяин хижины. – Но для того, чтобы хранить знание, годится только она. Это я вижу так же четко, как признаки крови альтаро или сельтаро в ее жилах. Попробуй я передать знание любому другому, он лопнет, как ветхий мех. Не телом, а разумом, само собой. Превратится в безумца. Причина в том, что девушка прошла через смерть, стояла на самой ее грани.
Олен вспомнил Темный путь, нападение чудовищ и холодное, неподвижное тело на своих руках.
Олен вспомнил Темный путь, нападение чудовищ и холодное, неподвижное тело на своих руках.
– А я? – тихо поинтересовался он. – Я тоже стоял у врат Адерга.
Старик повернул голову, пристально глянул прямо в лицо Рендаллу и удивленно покачал головой.
– Ты мог бы стать Хранителем, но у тебя своя ноша. Незачем рисковать.
– А если я не захочу быть этим самым Хранителем? – спросила Саттия. – Корни и листья, зачем мне это надо?
– Никто не может тебя заставить, никто не держит здесь. Идите, вы свободны. Попробуйте добраться до храмов сами. Но без принадлежащего сейчас мне знания сделать это сложно, просто невозможно. Вы погибнете быстро. В пасти созданий Тьмы или от мечей слуг того, кого нет.
Мгновение девушка сидела неподвижно, затем резко поднялась и шагнула мимо очага к старику.
– Хорошо, – сказала она, и Олену почудился отчаянный взгляд, брошенный в его сторону. – Что нужно делать?
– Садись напротив меня. – Хранитель улыбнулся, глаза его блеснули. – Закрой глаза и дай мне руки.
Саттия послушно опустилась на одеяло. Старик взял ее ладони в свои, несколько раз глубоко вздохнул.
– Будет не очень приятно, – сообщил он. – Потерпи. А вы прощайте, был счастлив увидеть перед смертью, что у этого мира все же есть надежда.
И, закрыв глаза, Хранитель резко наклонился вперед, прижался лбом ко лбу девушки. Пламя в очаге заревело, взметнулось огненным столбом до самой крыши, Саттия глухо застонала.
Олен с сочувствием подумал, что она может испытывать нечто похожее на пережитое им у Камня Памяти – хлещущие через мозг потоки чужих воспоминаний, боль не телесная, а какая-то другая, жуткая, непредставимая, ощущение, что ты разорван на сотни кусочков…
– О нет… не может быть… что это? – шептал Бенеш, и глаза его не отрывались от старика и девушки.
Столб пламени колыхался, в углах хижины плясали непонятно чем или кем отброшенные тени, черные и уродливые. Анкули-Рос и его матросы дрожали от страха, Арон-Тис был спокоен, а Рыжий спал как ни в чем не бывало. Негромко царапал крышу дождь, волны шумели, набегая на берег.
В какое-то мгновение тени замерли, а все звуки исчезли, точно умерли. Олен даже поднял руки, чтобы хлопнуть себя по ушам, настолько болезненной показалась тишина. Но в этот момент Саттия со вздохом оттолкнула Хранителя, и тот бесшумно упал на спину – высохший труп, словно пролежавший на солнце не один месяц.
Пламя опало, втянулось в очаг, оставив лишь угли.
И тут звуки вернулись.
Горт Шолан открыл глаза после того, как в лицо ему плеснули горсть ледяной воды.
– Старший? – произнес кто-то голосом, полным тревоги.
Горт лежал на спине, над ним было светло-голубое утреннее небо, неторопливо плывущие серые облака. Но самое странное – он никак не мог вспомнить, где находится и как сюда попал.
– Старший, вы в порядке? – повторил тот же голос.
Шолан повернул голову, обнаружил, что на него смотрит носатый гоблин в шлеме с гребнем. Нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это лицо, и тут незримая заслонка в памяти упала, воспоминания хлынули потоком – жертва во мраке, путь через ночь, схватка у ручья…
Но вместе с ними пришла боль – в саднящих, точно обожженных руках, в спине и даже в зубах.
– Чтххо… почххему… – слова лезли через горло с мучением, словно утыканные шипами стебли шиповника.
– Вы атаковали того типа со светящимся мечом. – Гоблин все понял. – Потом нас всех разбросало и лишило сознания. Я очнулся первым, примерно час назад, помог прийти в себя другим. С вами пришлось повозиться дольше всего. Тех тварей, что рождает сам остров, не видно, ни на кого из находившихся в обмороке они не нападали…
Это не казалось странным – сила, вызванная Гортом во время жертвоприношения, еще действовала, судя по красным искрам в глазах гоблина. А рядом с мощью Господина ничего не стоят какие-то жуткие твари. Зато чудным выглядело другое – полупрозрачный, словно изо льда вырезанный меч, сумевший отразить атаку той же самой мощи.
– Уже утро? – с некоторым трудом, но Шолан сумел подняться на ноги. – Сколько нас осталось?
Он стоял на площади заброшенного поселка, недалеко от частично разрушенного забора. За ним виднелось кострище, клокотавший ручей. И что странно – нигде не было ни одного тела.
Будто проклятая земля всосала их в себя.
– Двадцать семь, – отрапортовал гоблин, подавая предводителю меч.
– Немного, – проговорил Горт. – Но достаточно. Как сказал Господин – горячая вера делает малое войско великим, а горящая сметает любые препятствия. А наша вера пылает. Ведь так, братья?
– Так! Слава Сокрытому! Слава Тринадцатому! – завопили выжившие после ночного боя гвардейцы и матросы.
Но Шолан не вслушивался в их крики, он напряженно думал – что делать дальше, как справиться с врагом, который не так прост, как показалось на первый взгляд? Что за сила противостоит им на этом острове? И как выполнить задание Господина с настолько малым отрядом?
Ничего дельного в ноющую голову не приходило.
– Будем молиться, братья, – сказал Горт, когда вопли стихли, – будем просить Господина даровать нам мудрость и силу. На колени!
Уговаривать никого не пришлось. Двадцать семь роданов повалились на колени как один. Сложили руки у груди и дружно забормотали вразнобой, каждый на своем языке.
Молитва – могучая сила, и хорошо, что об этом забыли поклонники ложных богов, давно утратившие веру. А уж групповая молитва, да еще и направленная на понятную цель, и вовсе может стать настоящим оружием. В руках того, кто умеет ею управлять…
Шолан опустился на колени последним. Погрузился в транс, как вчера, пытаясь достучаться до сознания Господина, но призвать на этот раз не его силу, а разум. Дабы понять, что делать, как поступить, а заодно, если получится, дать знать Тринадцатому, что происходит с его верными слугами.
Но сегодняшняя задача выглядела на порядок сложнее, да и сам Горт, если честно, устал. Долгое время ничего не происходило, несмотря на отчаянную, истовую молитву, и братья начали в сомнении поглядывать на предводителя. А он звал и звал, орал про себя, раскрывая сердце.
И кровь словно кипела в жилах, заставляя трепетать слабое тело.
А потом Шолан ощутил отклик – необычайно тихий, но очень четкий, и даже разобрал обращенные к нему слова.
– Возблагодарим же Господина! – сказал Горт, когда голос в голове затих. – Он явил нам свою милость. Слава ему!
– Слава! Слава! – зазвучали крики.
– Мы должны отправиться в погоню и уничтожить тех, кто посмел встать на нашем пути! – Шолан поднялся и огляделся. – Без этого не будет нам удачи, и Господин отвернет лик свой от нас!
Пока они молились, солнце взошло, по волнам к берегу от самого горизонта вытянулась золотистая дорожка.
– Кто готов встать на след?
– Я, – вперед выступил один из немногих выживших эльфов. – Милость Господина позволит мне обнаружить беглецов.
– Хорошо, веди нас. – Шолан обнажил клинок. – И приготовьте оружие. Сила жертвы скоро оставит нас, и от чудовищ этого острова придется отбиваться простой сталью.
И словно в ответ на его слова, мусор за одной из хижин зашевелился, сложился в жуткую шестиногую фигуру. Тварь, напоминавшая жука с волчьей головой, ринулась к роданам, но, не добежав нескольких шагов, рассыпалась.
Порождения Теноса не могли добраться до слуг Сокрытого.
Пока не могли.
Темное покрывало ночи упало стремительно, во мраке исчезли сеющие дождем тучи, пропал горизонт. Остался только силуэт Теноса и вздымающихся над ним храмов, испускающих слабое, призрачное свечение.
«Владыка морей» шел к берегу медленно, то и дело меняя курс. На носу стоял Корел, глаза его были закрыты, а вытянутые руки словно ощупывали в воздухе что-то невидимое. Савирт и Лехайон находились тут же, на шаг позади, и именно они давали команды капитану – «Направо», «Налево», «Стоп». Тот передавал их дальше, матросы торопливо спускали и поднимали паруса, рулевой крутил штурвал, бриг рыскал туда-сюда, напоминая потерявшую след собаку.
Но все же он потихоньку приближался к суше.
Корел видел, и даже не видел, а скорее чувствовал укрытые под водой зубцы рифов, вытянутые туши отмелей. От первых веяло прямой угрозой, они напоминали хищников в засаде. Вторые излучали гнилостное омерзение, точно старые, мертвые болота.
Хотя жизнь тут была – сновали рыбы, колыхались водоросли, ползали по дну крабы и еще какие-то существа.
– Направо, – бросил Лехайон, уловив переданную бастардом картинку.
– Право руля! – рявкнул капитан.
Бриг наклонился, заскрипели канаты, забурлила под килем вода.
Корел на мгновение ослабил сосредоточенность и тут же почувствовал, что впереди что-то не так. Даже открыл глаза и обнаружил, что все идет по-прежнему – льет дождь, плещут волны.
– Что-то, кто-то… – с натугой проговорил Савирт, – призывает силу на другой стороне острова… чудную силу…