И Семен, смирив себя, пошел следом за его плечом.
Так они дошагали до ларька. Здесь Мастер встал, оставив место у окна, в котором торчала продавщица. Это как бы означало новое немое распоряжение – платить.
– По сто пятьдесят и пиво, – сказал Семен, подойдя.
– Водка после десяти. Сколько ходють – и все как маленькие, – отрубила продавщица и начала перекладывать товар с полки на полку.
– Такая красивая и добрая, – завел было Семен, испытывая на лесть.
Теперь для него как бы стало делом чести заставить ее уступить. Вдобавок что-то в горле запершило, и стаканчик был бы в самый раз. Но то, что он сказал, на продавщицу не подействовало. Она давно тут закалилась в таких вот перепалках. Тогда Семен ей кое-что приготовил, но не успел промолвить.
– Ну-ка, дочка, по сто пятьдесят. Если просим, – сказал негромко и спокойно Мастер.
Продавщица так и завертелась под его тяжелым взглядом, завела что-то про инспекцию, которая тут как тут всегда, стоит нарушить. Но Мастер молчал, даже не снисходя до следующего слова, и она сняла с полки бутылку.
– Только уж вы пейте, как нарзан, – сказала она, сдирая этикетку своим багровым маникюром.
– За встречу, – предложил Семен и потянулся к Мастеру стаканом, предлагая чокнуться и наладить свойские отношения.
Но Мастер будто бы и не заметил – вылил водку в себя одним махом и дыхнул. «Ну ладно, сочтемся в Москве», – подумал Семен, утешаясь этим авансом.
– Ну так что же? – спросил он, выпив свое.
Мастер прихлебывал пиво и смотрел на Семена, не мигая.
И что у него там, в глазах, узнать было невозможно.
– Пора бы и сказать, что и как порешили, – произнес Семен, еле сдерживая нетерпение.
– Чего спешить? – только и вымолвил Мастер на это.
Он был Мастер, отхлебывал пиво и изучал Семена не таясь. Такие сразу не клюют, понятно. Сергей Сергеич учитывал все. И то, что Мастер будет очень осторожен. И как бы его не спугнуть. Сергей Сергеич строго наказывал поэтому всегда держать лицо честным и открытым. И Семен старался усердно, с него едва не градом лил пот от усилий. А этот хам строил из себя черт знает что.
– Может, это все подстроено? А? – произнес, усмехаясь, Мастер.
Это было самое скользкое место в миссии Семена – поверит Мастер или нет.
– Ладно. На остальное посмотрим в Москве, – сказал Мастер, опуская пустую кружку.
Семен вздохнул и расправил плечи, будто вышел на свободный путь из какого-то завала.
Они стояли около пустых бочек из-под пива, по соседству компания парней в заляпанных известкой комбинезонах драла под пиво сушеную тарань.
– Тогда уж покатим сегодня. Таков был в письме уговор. Быть всегда наготове. Я уж и билетики купил, – сказал Семен, стараясь наконец-таки взять вожжи всей этой истории.
Теперь-то он приструнит Мастера, как бы его там ни расписывали, ему на это ровным счетом наплевать! Но Мастер неожиданно легко уступил.
– Сегодня так сегодня. Раз уж и билеты есть, – сказал он, не расставаясь со своей противной интонацией, и добавил: – Ну-ка.
А Семен, выходит, должен догадываться сам – дескать, речь идет о тех же билетах. Стараясь напомнить на этот раз о своей полной независимости, он лез в карман лениво и как бы размышляя, стоит ли билеты доставать или надо подумать еще.
Но старания были впустую. Мастер ждал, не выказывая нетерпения. В глазах его стоял все тот же ровный холодный свет.
Он взял билет и, не глядя, сунул в карман.
– Увидимся в купе, – сказал Мастер, повернулся и пошел; прямо так и пошел, больше ничего не говоря.
И здесь Семен отклонился от доверенной роли.
– До вечера, – ответил Семен и направился в противоположную сторону.
Это вместо того, чтобы держать Мастера под неусыпным присмотром. По роли ему отводились следующие слова: «Это не выйдет. Чур-чуры! Бросать одинокого человека в чужом городе? Ему и скучно, и не по себе, и так далее».
В общем, что-нибудь в этаком роде. Но Семен был сыт его обществом по горло. Он привозит Мастера в Москву – и взятки гладки. А там уж дело самого Учителя со всей его мудреной психологией.
У Семена сложился свой план. Он быстренько завернул за угол и выглянул оттуда. Мастер уходил торопливой, не свойственной ему походкой. Семен вышел из-за угла и пошел незаметно за Мастером, едва не касаясь заборов плечом. Если Мастер и отправится к тем, кого они опасались с Учителем, так сделает это сейчас же, и нечего сторожить его с утра до вечера. Не лучше ли пошататься по улицам чужого города, якшаясь со здешними таксистами, затрагивая местных девочек, каких-нибудь торгующих мороженым и газированной водой; пошататься, заходя в попутные закусочные и кафе? Давненько не имел он такой свободы, и коль подвернулся случай, куда уж его упустить.
Мастер шел да шел себе и неожиданно юркнул в чей-то двор – ни с того, ни с сего взял да и канул! Он проверялся – в этом не было сомнений. Семен прилип к стене. Место было очень неудобное. Он стоял здесь на виду, словно голый. Глянь Мастер, выход в эту сторону – и дело будет дрянь. Попробуй тогда разуверь!
Но Мастер не выходил – пропал, да и только! Семен подошел и заглянул осторожненько в открытые ворота. Вернее, от них остались ржавые скобы, а перед Семеном зиял пустырь, типичный сквозной проход – «сквозняк» по терминологии, которую Учитель запретил.
Семен присвистнул, сунул руки в карманы, прошел по кривой дорожке мимо битого кирпича, смятых обручей и очутился на улице, на которой только что был. Вот и угол, из-за него он следил за Мастером. Тут он присвистнул опять: Мастер исчез, выходит, за его спиной.
У Семена начало обваливаться внутри – кусочек за кусочком. А затем так и рухнуло все. Ищи свищи в незнакомом городе!
Он побрел наугад. И долго колесил по ближним улицам, поглядывая по дворам. То, что Мастер где-то уже далеко, он понимал, и делал это все только потому, что надо было что-то делать. В голове нарастало решение бежать подальше из этого города. Он кожей чувствовал, что кто-то прилип к его спине своим неусыпным взором.
Семен стал внимателен к тому, что происходило за его спиной. Но пока в поле зрения не попадало ничего такого, что подтвердило бы его опасения.
Постепенно он вышел ближе к центру города. Здесь уже стояли крупноблочные дома в пять этажей, стали попадаться магазины и киоски, и это облегчало положение человека, шедшего по пятам. Семен был почти уверен, что слышит его дыхание. И было такое чувство, словно тебя опутали невидимой веревкой.
Семен выбирал людные места, стараясь замешаться в толпе. Но ощущение чужого пристального ока его не оставляло по-прежнему. Кто-то неотвязчивый тянулся за ним, как хвост.
Так он набрел на рыночную площадь, где еще вдобавок разместилась автобусная станция, и народ кишел по-муравьиному. Здесь Семен начал крутиться, стараясь застигнуть врасплох того, кто шел следом. В его глазах замелькали лица, и одно вдруг оказалось похожим на Сергея Сергеича. Помешкав, Семен поспешил к нему, прокладывая дорогу в толчее, но похожее лицо исчезло. Зато Семен увидел Мастера.
Тот нерасчетливо открылся, обходя ораву школьников, и Семен заметил его. Их глаза встретились. Мастер придержал шаг, выигрывая время, и, видно, что-то придумав, быстро пошел на сближение. Его неподвижное лицо точно всколыхнулось. По лицу заходили живые тени.
– Интересно, думаю, куда он отправится, голуба? – сказал он, подходя.
Выходит, он следит с первого шага. Выходит, тоже проверял, ходил как тень. Получается так, что они ходили друг за другом, точно на карусели.
– А он-то ходит-бродит пока. Ты понимаешь, о чем это я, парень? – сказал Мастер и хлопнул Семена по плечу с каким-то неестественным оживлением, будто резвился деревянный человек.
– Но мы договорились. Вечером в купе, – ответил Семен.
– Что было, то было, – согласился Мастер. – Но потом я подумал: нечего ему болтаться. Посидим у меня до отъезда. Чаю попьем, потолкуем. Я говорю вразумительно, а?
Такое уж никак не устраивало Семена. Его единственным желанием было сохранить свои ноги свободными, пока продлится эта канитель. Поэтому он сказал:
– Да я погуляю. В музей схожу.
– Вот этого бы я не хотел. Чтобы ты, парень, погуливал. Уж ты меня прости, но я бы не хотел. Оставить тебя одного, ну нет! Это уж будет не по-хозяйски. Верно я говорю? По-моему, я тут ничего не придумал такого лишнего, а? – Словом, Мастер был очень настойчив.
Дальнейшее упорство только бы усложнило и без того его непонятное положение. Учителю было легко рассуждать – совсем иначе это выглядело на деле, все то, что они старались предусмотреть. Семен подчинился, на всякий случай готовя себя к борьбе.
По дороге они прихватили бутылку водки, завернув в гастроном. В самый момент, когда следовало платить, Мастер стал задумчиво смотреть куда-то в сторону, и Семену пришлось отправиться в кассу. Будто это была его обязанность. Так подстроил Мастер.
Он жил недурно. В его личной собственности была добрая половина дома. В придачу небольшой виноградник.
Он жил недурно. В его личной собственности была добрая половина дома. В придачу небольшой виноградник.
– Ушел на заслуженный отдых, – сказал Мастер, когда они шли по опавшим листьям винограда через двор.
– Ничего себе, – только и откликнулся Семен. Тут было чему позавидовать.
Плети виноградной лозы опутали забор, словно в агонии, да так, казалось, и засохли. Мастер отвел коричневые щупальца лозы с дорожки и сказал:
– Но теперь поиздержался. Поэтому я согласен c вами.
Дома Мастер замкнулся опять. И попытки наладить с ним душевный контакт не привели ни к чему путному. Мастер молча ходил, гремел посудой, ставил стаканы. Семен потопал было за его спиной, заводя разговоры о том и о сем, но, не встретив поддержки, мысленно послал хозяина к черту, плюхнулся на стул и тоже умолк.
Затем они пили водку. И молчали. Время тянулось для Семена долго и нудно. Водка не шла. Он сидел трезвый. У него было такое ощущение, точно в комнате вился невидимый комар и зудел, зудел... Так ему все это действовало на нервы. А Мастер и ухом не вел. Пил себе, смотрел на стены, вытянув длинные ноги, и барабанил пальцами по столу. Временами он переводил взгляд на Семена, и тому стоило усилий выдерживать этот неподвижный взгляд.
Так они и просидели до вечера, будто в ожидании боя. Только днем сходили в рабочую столовую и похлебали щей. Но у Семена пропал аппетит; он помешал в тарелке ложкой, ковырнул вилкой гуляш – на том и закончил трапезу. А Мастер ел обстоятельно, будто занимался делом, накладывал продовольствие в желудок. Он был спокоен.
Ему было под шестьдесят, но в нем еще чувствовалась сила. И Семен, глядя на то, как Мастер мощно ест, припомнил одну из лагерных баек. Подробности стерлись, но, словом, Мастер уволок однажды целый сейф. Инструмента, что ли, не было под рукой, в общем, он взял его в охапку и за ночь отбухал десять верст. А утром этот сейф собирали по частям. Таково содержание байки, и это воспоминание не облегчило Семенову задачу.
– Выпить бы еще, – сказал Семен. – Может, сыграем в очко на пальцах? Продувший берет бутылку. Идет?
Это был ход. На правах хозяина Мастер должен оскорбиться и сказать дрожащим голосом:
«Зачем обижаешь? Какое может быть очко? Бутылка с меня, и о чем тут разговоры!»
Но Мастер оказался прижимистым. Он кивнул – идет, мол. Только сказал:
– Начнем с тебя.
– Ну, с меня, – неохотно уступил Семен.
И Мастер принялся считать. На счете «три» они выбросили пальцы. Семен повел игру осторожно и показал всего два очка. У Мастера было десять. Это было равносильно проигрышу. В следующий раз он опять покажет десять – и тогда перебор.
– Будя? – спросил Мастер.
– Чего уж там! Моя монета, я гоню, – согласился Семен безнадежно.
– Возьмешь потом. В Москве, – сказал Мастер.
Когда стемнело, Мастер начал собираться. Он принес откуда-то из недр дома фибровый чемоданчик. Вытер старой газетой его обшарпанные бока и поставил под стол. При этом до чуткого Семенова уха из чемоданчика долетел тихий перестук железа, то есть там слегка перекатилось что-то тяжелое, но Семен-то сразу понял – это и был знаменитый инструмент Мастера. Тот самый, немецкой работы, и небось обернутый тряпками.
Мастер поставил чемоданчик и уселся в прежней позе – ноги вперед и пальцы на стол. Это возвестило о том, что его сборы закончены. Мастер готов в дорогу.
Глава 15 ПРИЕХАЛИ
Семен проснулся от толчка.
– Приехали, гражданин. Скоро Голутвин, – сказала проводница.
До Москвы еще было ходу полтора часа. Полтора часа – это все-таки сон. Но Семен накануне просил разбудить под Голутвином. Теперь он старался понять, в чем дело.
– Эй, гражданин, проснитесь! – Проводница дернула его за ногу.
– Да ладно, ладно. Не глухой, – сказал Семен, приподнимаясь на локте.
Мастер храпел на нижней полке, и проводница боялась его задеть ненароком. Навел тут Мастер страха одним своим свинцовым взглядом. Смотрит из-под кустистых бровей так, будто выбирает, куда бы ткнуть ножом. Хоть бы улыбнулся, что ли. Семен целый день рассыпал анекдоты, стараясь подобрать к Мастеру ключи, сам хохотал до упаду, но тот хоть бы хны – слушал так, словно это было всерьез, и то и дело переспрашивал без всякого понятия о юморе.
– Так он и сказал офицеру? – говорил Мастер, глядя Семену в глаза, точно проверяя, не врет ли он.
– Ну да. Так и сказал, – подтверждал Семен и снова катался от смеха, настолько это было смешно, то, что сказал в анекдоте солдат своему командиру.
– М-да... – бурчал Мастер неопределенно, и на этом кончалось его отношение к анекдоту.
Дальше он молчал и только угрюмо следил, как веселится Семен, и тому под этим взглядом становилось не по себе.
Весь день Семен подспудно боролся с Мастером, стараясь осилить его тяжелый характер. Но пока все сводилось к защите собственного самолюбия. Мастер бесцеремонно занял нижнюю полку, причитавшуюся Семену, и то и дело гонял его за пивом в вагон-ресторан. Словом, не ставил ни во что.
Семен перевидал всякое в исправительных лагерях, но до сих пор не встречал человека с таким жестким характером. У Мастера характер не пружинил, уж как к нему ни подступай.
Семен спустился с верхней полки и постоял над Мастером. Его тяготило предстоящее объяснение, не сулившее добра, и он собирался с духом.
– Алло, – сказал негромко Семен, наклонившись, и потряс Мастера за плечо.
Мастер открыл глаза, будто и не спал вовсе.
– Сходим в Голутвине, – сказал Семен, готовясь покончить со всем этим разом: или – или. И черт с ней, с этой затеей!
Но все обошлось неожиданно гладко. Мастер не проронил ни слова и начал послушно собираться в полумраке, сопя и сморкаясь.
Потом они вышли на перрон и спустились по ступенькам на узкую привокзальную площадь. Было еще очень рано, и все смотрелось будто через папиросную бумагу. Ветер мел под ноги сухие грязные обертки.
Семен огляделся. У киоска «Пиво – воды» одиноко стояла «Волга» с шашечками на бортах. Водитель спал себе на сиденье, прикрыв фуражкой лицо.
Семен посмотрел на номер: машина пришла из Москвы, однако была из другого парка. Это его успокоило. А Мастер ждал безучастно и зевал во весь рот, скаля крупные желтые зубы.
Семен забарабанил по крыше, и водитель поднял помятое лицо, на котором отпечатались все швы и складки рукава, словно древние растения на сланце, хоть изучай сейчас же. Семен запомнил одну такую картину из школьного учебника.
– Чего фулиганишь? – спросил спросонья водитель.
– Поехали, – сказал Семен и подергал дверцу.
– Сейчас, – сказал водитель и начал устраиваться за рулем.
Семен забрался вглубь, на заднее сиденье. Мастер полез следом, грузно, точно напролом. Машина заходила ходуном на рессорах, а водитель и Семен закачались, точно в люльке.
Они выехали за город на шоссе и там припустили. Семен глядел на пустынную дорогу. Впереди еще было серо. В приоткрытое окно водителя задувал резкий ветер. Цифры счетчика ползли одна за другой, копейка за копейкой, так и наматывая кругленькую сумму. Поездка обходилась дорого, и денег ушло столько, что было жаль. На гулянку – другое дело, на то они и деньги, чтоб на них гулять. И иные траты Семен не признавал. Не в его это натуре – раскатывать на деньги. Лучше пройти пешком, но зато потом покутить где-нибудь с дружками в «Поплавке». И будь его воля, трястись бы Мастеру на попутной машине, на пыльных и твердых мешках. Но Учитель сам разработал этот план, и Семен был вынужден с ним согласиться.
А потом он подумал, что сейчас, по сути, ему и не с кем пить, и совсем успокоился. По требованию Учителя он давно порвал со старыми друзьями, а в таксопарке держался особняком от остальных, чтобы легче было скрыть свои расходы.
По дороге шофер подобрал женщину с сопливой девчонкой. Семен запротестовал – лишние свидетели в расчет не входили – и попробовал воспрепятствовать, но Мастер молчал в своем углу. Водителю очень хотелось подзаработать, и он все-таки добился своего. Оказавшись без поддержки, Семен затих.
Семен перевел дух, когда на сорок седьмом километре женщина сошла. Точно сделала подарок. Прикорнувшая было девчонка противно захныкала. Но преисполненный благодарности Семен вылез на холод и даже помог женщине выгрузить узлы из багажника.
А через несколько минут такси вкатило в Кратово. Семен погонял его по кривым проездам, переулкам и остановил подальше от Опушкина переулка. Потом метров семьсот они молча прошли пешком и свернули к даче. Мастер, видно, отсидел ногу и слегка прихрамывал. Семен пошарил под крыльцом и, не найдя ключей, стукнул в дверь. Но за дверью было тихо. Тогда он подергал ее, и она с тихим скрипом отворилась. Мастер невозмутимо стоял внизу у крыльца, держал свой чемоданчик. Он ждал, когда Семен пройдет вперед.
Они миновали прихожую и в первой же комнате наткнулись на чудеса. Там блистал накрытый стол, точно в ресторане. Бутылок «Московской» – прямо залейся и целый склад бычков в томате, не говоря уже о соленых огурцах. Семен дважды обошел вокруг стола, удивляясь.