— У вас глаза хорошие, — сказала женщина. — Добрые. Вы о чем-то тревожитесь? Что-то случилось?
— Еще бы. Я разбила вашу чашку, — кивнула я.
— Да бог с ней. Стоит ли печалиться о чашке? Где ваша машина?
— На стоянке.
Пока мы шли к моим “Жигулям”, я как следует рассмотрела женщину. Ей было лет пятьдесят или чуть больше. Простенький серый плащ выглядел на ней элегантно. В светлых волосах седые пряди. Она была красива той особой благородной красотой, которую даже морщины не портят, а добавляют шарма. Глаза совершенно необыкновенные. Если бы я была художником, немедленно бы взялась за ее портрет.
— Меня зовут Нелли Борисовна, — точно что-то вспомнив, сказала женщина.
— А меня Алла.
— Я знаю, — кивнула она и, заметив мой удивленный взгляд, улыбнулась:
— Иногда я знаю. Просто достаточно посмотреть в лицо человеку.
— Интересно, — понятия не имея, что ответить на это, брякнула я.
Жила она действительно в двух троллейбусных остановках от “Ланы”, обычная девятиэтажка из серого кирпича. Я почему-то подумала, что Нелли Борисовне больше подошел бы особняк прошлого века. Она меня очень заинтересовала.
— Ну, вот. Мы и приехали. Это мой подъезд. Может, вы зайдете? На несколько минут. Посмотрим, что с моей чашкой?
Заходить я не собиралась, но тут в голову мне пришла мысль, что, возможно, Нелли Борисовна передумала и решила взять деньги, просто сказать об этом сразу стесняется.
— С удовольствием, — ответила я.
Трехкомнатная квартира произвела на меня впечатление. Казалось, что на дворе не двадцать первый век, а девятнадцатый. От вешалки в прихожей до настольной лампы в гостиной — сплошной антиквариат.
— Проходите, Аллочка. Вот тапочки, они должны быть вам впору.
Я спросила, с интересом оглядываясь:
— Вы одна живете?
— Да. Уже много лет. Муж умер, сын в другом городе… живу, окруженная любимыми игрушками и воспоминаниями. Мой отец был актером театра, может, вы слышали, впрочем, нет, откуда? А моя бабушка была цыганкой, дед выкрал ее из табора. Необыкновенно романтическая история. — Разговаривая со мной, Нелли Борисовна включила чайник, извлекла из сумки чашку с блюдцем и положила на стол. Чашка разлетелась на три части. — Ну вот, склеить пара пустяков, — бодро заметила хозяйка. — Сейчас найду клей;
Я повертела блюдце в руках.
— Это кузнецовский фарфор.
— О, я вижу, вы разбираетесь…
— Не то чтобы очень. Нелли Борисовна, я бы все-таки хотела…
— Ни слова больше. Денег я не возьму. Вы вообще ни при чем. Я сама на вас налетела. А вот и клей. Вы мне поможете?
— Конечно. — Чашку мы склеили быстро, Нелли Борисовна убрала ее в шкаф и стала накрывать на стол. — Спасибо, ничего не надо, — взмолилась я, а она посмотрела растерянно.
— Вы торопитесь?
— В общем, нет…
— Тогда выпейте со мной чаю.
— Спасибо. Нелли Борисовна, мне ужасно неудобно, я вас очень прошу… У меня есть деньги. Такая чашка…
— Аллочка, мне бы дали за нее рублей пятьдесят, не больше. Можете мне поверить, уж я-то знаю.
— Но…
— Вот что, если вам непременно хочется дать мне денег, давайте я вам погадаю. Когда становится совсем туго, я вспоминаю, что у меня бабка цыганка, и зарабатываю деньги гаданием на кофейной гуще. Стоит это как раз пятьдесят рублей.
— Что ж, — засмеялась я, — на кофейной гуще мне еще гадать не приходилось.
Весело поглядывая на меня, Нелли Борисовна сварила кофе в турке, украшенной замысловатым орнаментом, и разлила его в две чашки.
— Выпейте. Сначала одну, потом другую.
Кофе был горячий и крепкий, мне вполне бы хватило и одной чашки, но отказаться я сочла невежливым и выпила. Нелли Борисовна опрокинула чашки на блюдца и улыбнулась:
— Надо немного подождать.
Я с любопытством наблюдала за процедурой. Хозяйка взяла чашку и стала разглядывать гущу на ее стенках с очень серьезным выражением лица. Я хотела сказать что-нибудь веселое, но она вдруг заявила:
— Боже мой, да у вас ужасные неприятности… вижу мужчину на полу… в кухне, нет, это прихожая… молодой мужчина, блондин. У вас с ним сложные отношения… он умер… вижу кровь… это убийство, или он сильно ударился, когда упал… Вы сожалеете об этом человеке, пытаетесь самостоятельно разобраться…
— Все это вы увидели в чашке? — хмуро поинтересовалась я. У меня было лишь одно желание: встать и уйти. Конечно, то, что происходит, не более чем фокус, но как она могла знать?
Нелли Борисовна подняла голову, и, взглянув в ее глаза, я почувствовала стыд. Совершенно невозможно подозревать в мошенничестве человека с такими глазами.
— Вы не удивляйтесь, Аллочка, — вздохнула она. — Я действительно хорошая гадалка. И это не фокус. Зря вы так. Просто есть на свете вещи, не подвластные нашему пониманию.
— Это мне известно, — усмехнулась я. — Истина где-то рядом…
Она взяла вторую чашку и улыбнулась.
— А вот это очень хорошо. Вам можно забыть все ваши горести, впереди вас ждет счастье. Друзья, новые знакомства. Очень скоро вы получите известие, оно вас успокоит, и вы перестанете думать о погибшем.
— То есть его убийца будет найден?
— Да. Я могу это понять только в одном смысле…Вы встретите свою судьбу, Аллочка. Молодой человек, высокий, красивый, у него длинные темные волосы. Одет в куртку, коричневую, она распахнута, на шее кашне, в полоску, вы сидите за столиком, это театр, кафе или… концертный зал… что-то похожее. Вокруг люди, он подошел к вам, заговорил… это случится очень скоро, скорее всего в течение месяца, но точно до Нового года.
— В самом деле? — подняла я брови.
— Да. Вы полюбите его, а он вас.
— И мы будем жить долго и счастливо, — закончила я.
— Да, — серьезно сказала Нелли Борисовна. — Вас ожидает долгая счастливая жизнь. Сейчас для вас главное — выйти из тупика. Займитесь работой, переставьте мебель в квартире, купите новые шторы. Думайте о живых, а не о мертвых.
— Пару часов назад я себе советовала то же самое, — невесело усмехнулась я.
— Правильно советовали, Аллочка. Встряхнитесь. Отбросьте все ненужное. Идите вперед.
— Да-да, конечно, — кивнула я. — Больше в этих чашках ничего нет?
Нелли Борисовна взглянула укоризненно.
— Вы мне не верите.
— Что вы, конечно, верю. Вот ваши пятьдесят рублей. Спасибо за добрые вести. Мне пора.
— Может быть, чаю? — с беспокойством спросила хозяйка, поднимаясь со своего стула.
— Спасибо. Мне в самом деле пора.
— Что ж, очень жаль, что вы уходите. Я понимаю, болтовня старух быстро надоедает…
— Какая же вы старуха…
— Обыкновенная нудная старуха, и тут уж ничего не поделаешь. Аллочка, заходите ко мне. Я буду рада. Вот мой номер телефона. Я почти всегда дома, звоните. Я буду ждать, и не беспокойтесь ни о чем, у вас все сложится.
Я еще раз пять сказала “спасибо”, и мы наконец простились.
Оказавшись в своей машине, я уставилась в окно и сидела так минут десять. Странное чувство овладело мной, что-то сродни беспокойству. Я видела себя пешкой, которую кто-то неведомый одним щелчком убирает с шахматного поля. Мне понравилась женщина и не понравилось это знакомство, а еще я точно знала, что никогда ей не позвоню и не захочу с ней встретиться.
Я направилась к дому, но при мысли о том, что сейчас, оставшись одна в квартире, начну изводить себя все теми же думами, невольно поежилась. Что со мной происходит, черт возьми? Я совершенно не в состоянии взять себя в руки. Нелли Борисовна права, я должна заняться работой, квартирой, чем угодно, но только не следствием. Что я надеюсь узнать? В конце концов, к смерти Акимова я не имею отношения, и это попросту не мое дело…
Тут я обратила внимание, что уже некоторое время таращусь в окно, припарковавшись возле кафе “Мороженое”. “Как меня сюда занесло?” — с удивлением подумала я и тяжко вздохнула. Я в самом деле становлюсь похожа на сумасшедшую, рыскаю по городу в поисках неизвестно чего… Я вышла из машины и направилась в кафе, вспомнив, что с самого утра ничего не ела. В кафе было шумно, и я пожалела, что забрела сюда. Однако моя очередь подошла очень быстро, я взяла сок, мороженое и огляделась в поисках свободного столика. У окна как раз освободилось место, я заторопилась туда, задела кого-то локтем, сок расплескался, я охнула и услышала над самым ухом: “Черт”, — повернулась и увидела молодого парня, он тер рукав куртки и зло смотрел на меня.
— Извините, — пробормотала я, подумав, что являюсь угрозой для граждан, впору вешать на лоб табличку: “Держитесь от меня подальше”.
— Глаза разуй, — рявкнул он, смерил меня взглядом и вздохнул. А я заспешила к свободному столику, испытывая неловкость. Торопливо съела мороженое и бросилась к своей машине.
Вечер я провела с большой для себя пользой: наконец-то закончила уборку в квартире. Вынося мусор на помойку и возвращаясь, обратила внимание на то, что дверь соседней квартиры слегка приоткрыта. Я подошла и громко крикнула:
— Эй, здесь есть кто-нибудь?
Дверь распахнулась, и я увидела родственницу Лены в черном платке и фланелевом халате.
— Извините, — растерялась я. — Вижу, дверь не заперта…
— С вещами разбираюсь. Это ведь квартира моих родителей, да… а я в мужниной, привыкла там. Муж умер, детей нет. Из родни я да Ленка. Думала ей свое жилье оставить, а вон как получилось. Из ваших знакомых никому квартира не нужна? Я бы продала… Просто жуть берет здесь находиться, как вспомню, что она лежала в ванной… Может, вы зайдете? — неожиданно предложила женщина, и я вошла, хотя полчаса назад твердо решила держаться подальше от всяческих убийств и самоубийств.
— Продать квартиру не проблема, — заметила я, — тем более в этом районе. Получите приличные деньги.
— Господь с ними, с деньгами. Ленку жалко. Конечно, она малость того… Зачем она это сделала? — скорбно спросила женщина. — Разве так можно?
— Она вам о своих проблемах рассказывала?
— Да какие у нее проблемы? Так… Я сегодня со следователем разговаривала. Дневник ее нашли, настойчивые мысли о самоубийстве, какой-то маниакальный психоз, а может, я запомнила не правильно. Она ведь в детстве на учете стояла. Папаша у нее был настоящий псих, покойная сестра еле от него избавилась. Вот и поверишь, что яблоко от яблони…
— Когда она покончила с собой?
— В среду. Пришла с работы, ужин себе приготовила, а потом взяла да и… У нее наркотик в крови нашли, — перешла женщина на шепот. — Откуда у Ленки наркотики? Смех один… Таблетки, конечно, были успокаивающие, но… Может, чего напутали?
— Вряд ли… А что за наркотик, не сказали?
— Да разве я запомню? Видно, она чего-то выпила, чтоб не бояться, а потом уж в ванную и… Страх-то какой… это все от ее фантазий. Жила одна, я ей говорила, давай съедемся, все веселее, ни в какую. И в церковь ее привела, с народом и для души полезно.
— В какую церковь? — невинно поинтересовалась я.
— В “Общество любителей Библии”. Это ведь все равно, что в церковь ходить, раз Библию-то читают. На Вокзальном спуске, серый дом. У меня соседка туда ходит, ну и я… Там плохому не научат, и молодежи много, глядишь, с кем бы познакомилась. И ей сначала нравилось, повеселела, среды ждала, я уж подумала, что нашла кого-то. А потом опять заговариваться стала, такую чушь плела…
— Какую? — спросила я, испытывая странное волнение.
— Да ее слушать-то… следят за ней, духи какие-то, дьявола приплела. Она с детства всю эту глупость любила.
— А кто за ней следил?
— Да бог с вами, кому она нужна? Выдумывала все.
— А общество продолжала посещать?
— Да, каждую среду. Я-то редко хожу, знаете, здоровье и… а она дисциплинированная.
Мы еще немного поговорили, я уже собралась уходить, когда заметила разложенные на столе фотографии Лены. Воспользовавшись тем, что хозяйка на мгновение отвернулась, я сунула одну из них в карман, чувствуя себя самой настоящей воровкой.
— Ой, у меня ведь дверь открыта, — с притворным испугом вспомнила я и поспешно покинула квартиру. Выходя, я обратила внимание на дверь: ни задвижки, ни крючка, ни цепочки. Дверь запиралась на личину, ключ торчал в замке… Не понимаю, почему я подумала об этом, но на мгновение почувствовала что-то вроде озарения. — До свидания, — пробормотала я, а потом еще с полчаса бродила по своей квартире, пытаясь понять, что меня так беспокоит. Утром я твердо решила начать новую жизнь и засела за работу — просмотрела воспоминания мадам Виноградовой и попыталась их систематизировать.
До двух часов я честно трудилась, а потом то и дело принялась смотреть на часы. Следовало сделать перерыв и немного прогуляться. Я поспешила на улицу и, игнорируя свою машину, стоящую во дворе, отправилась пешком, через некоторое время без всякого удивления отметив, что двигаюсь в сторону Вокзального спуска. Сегодня среда, но для занятий в “обществе” еще слишком рано. Действительно, отчего бы не посетить их собрание? В конце концов, во мне говорит обычное любопытство. Холодный ветер пронизывал насквозь, я стала оглядываться по сторонам, с намерением обнаружить какое-нибудь кафе, и взгляд мой натолкнулся на свеженькую вывеску “Кинозал”. Это показалось занятным. Насколько мне известно, жизнь в десятке кинотеатров нашего города едва теплилась, и вдруг симпатичное здание, ремонт не из дешевых, большие окна сверкают чистотой. Правда, под кинозал отвели лишь правое крыло здания, но все равно он произвел впечатление. Я вошла, попеняв себе, что ничего не знаю о культурных новостях города.
— До ближайшего киносеанса оставалось полчаса.
Я бродила в холле, разглядывая искусственные пальмы и многочисленные фотографии актеров на стенах (многие были с дарственными надписями), потом прошла в небольшой бар, взяла чашку кофе и устроилась за столиком у окна. Отсюда открывался прекрасный вид на площадь. Я прихлебывала кофе и пыталась внушить себе, что жизнь прекрасна.
— Простите, у вас свободно? — услышала я совсем рядом, подняла голову и увидела молодого человека с чашкой кофе и пирожным на блюдечке. Столы вокруг были заняты, и я торопливо кивнула:
— Да, пожалуйста.
Он поставил кофе и пирожное на стол, посмотрел в окно и заметил с улыбкой:
— Отличный вид, люблю этот столик.
Я вновь кивнула, и вдруг меня точно шлепнули по затылку. Сначала я обратила внимание на куртку: длинная куртка из замши темно-коричневого цвета была расстегнута, на шее парня кашне в зеленоко-ричневую полоску, карие глаза с пушистыми ресницами, прямой нос, губы с красивым рисунком. Довольно длинные темные волосы выглядели так, будто парень готовился сниматься в рекламном ролике чудо-шампуня. С такой внешностью это хороший способ зарабатывать деньги.
Он ел пирожное и вовсе не смотрел на меня, а я, сообразив, что веду себя неприлично, вот так в упор его разглядывая, торопливо допила кофе и уже собралась встать из-за стола, как вдруг парень спросил:
— Вы еще не видели эту картину?
— Простите…
— Вы пришли в кино или вам просто нравится это кафе?
— Я первый раз здесь.
— Понятно. Фильм страшная гадость, очередной маньяк терроризирует город, а кофе отличный, правда?
— Да. Мне понравился… Извините. — Я поспешила к выходу. Что это, черт возьми, такое? Последствия гадания на кофейной гуще? Выходя из кафе, я оглянулась: парень сидел, уставившись в окно, я его совершенно не интересовала. А что, если он действительно моя судьба? Предсказание сбывается по полной программе: мы в кафе, правда, не в театре, а в кинозале, куртка, кашне, длинные волосы. Но, как видно, парню не сообщили, что я его большая любовь, в мою сторону он и смотреть забыл.
Я покачала головой, вышла на улицу и некоторое время болталась по магазинам. Без десяти минут пять уже подходила к воротам “общества”.
Калитка была распахнута настежь; Три женщины вошли за несколько секунд до меня и скрылись в доме. Переступив порог, я увидела двух девушек, они стояли по обе стороны от двери, встречая входящих улыбками и приветливым “здравствуйте”. Я немного замешкалась. Народу в холле набралось предостаточно, особенно возле входа в гардероб. Двухстворчатые двери, открытые настежь, вели в зал с ровными рядами стульев и небольшой кафедрой. Сдав плащ, я прошла в зал. Публика больше напоминала театральную. Мужчины и женщины, на ходу поправляя прически, занимали места. Я устроилась в последнем ряду, чтобы в случае чего незаметно уйти. Вскоре почти все места оказались заняты. Звякнул колокольчик, в зале появился мужчина лет пятидесяти, высокий, с благородной сединой и приятным лицом, он занял место за кафедрой и сказал, улыбаясь:
— Здравствуйте, братья и сестры. Несколько слов для тех, кто пришел к нам впервые. Мы не случайно приняли название “Общество любителей Библии”. У нас действительно общество, общество людей, желающих приобщиться к таинству вечной книги, понять ее сокровенный смысл… — Минут пять он продолжал в том же духе, потом раскрыл книгу в темном переплете, лежащую на кафедре, и заявил:
— Сегодня мы с вами обратимся к Книге Судей, к ее четырнадцатой главе…
Все, что последовало за этим, более напоминало университетскую лекцию, причем лекцию интересную. Я не заметила, как пролетело время, и, случайно взглянув на часы, удивилась. Мужчина был не только отличным рассказчиком, он подавал материал с изящной простотой и вместе с тем поражал совершенно оригинальным мышлением. Лекция длилась полтора часа, после этого началось обсуждение. Присутствующие задавали вопросы, по большей части банальные, мужчина с мягкой улыбкой терпеливо на них отвечал. Доброжелательная атмосфера, интересное времяпрепровождение, к тому же полезное. Общее впечатление: оазис культуры, я первая проголосую за создание подобных обществ.
Если честно, внутри шевельнулось нечто похожее на недовольство. Желание выступить в роли сыщика пустило во мне глубокие корни, и вот, пожалуйста, никаких тайн, все просто и достойно. Я правильно сделала, что зашла сюда. Надеюсь, после этого глупые мысли меня оставят и жизнь моя войдет в привычную колею…