— Может…
Мы помолчали. Кей-йя тоже как-то странно затихла, словно уснула. Поэтому, когда она с криком: «А! Вот оно!» — вынырнула из сундука, у нас чуть сердечный приступ один на двоих не случился. «Им» оказалась потрепанная книжка. Не толстенная колдовская инкунабула [4], а скорее «покет» вроде тех, что у нас валяются на лотках — «102 способа избавиться от нелюбимого мужа и тараканов» и им подобных. К книге прилагался крохотный пузырек с чем-то белесым. Даже сквозь пробку субстанция сокрушительно воняла ацетоном.
— Только кое-чего добавить по рецепту, — радостно заявила ведьма, захлопывая сундук и избавляя меня от ноши, — и будет готово.
— А это не опасно? — поинтересовалась Нашка. Я почувствовала, как кончик ее хвоста обвивает мою щиколотку, видимо считая ее достаточной заменой дружескому плечу. Я поморщилась: ощущение напоминало «испанский сапог».
— Ты еще спроси, чисто ли это экологически! — Ведьма скорчила зверскую рожу, какую, по ее мнению, следовало иметь каждой злой волшебнице. — Конечно нет!
— Рене, может, я драконом побуду, а? — заскулила Нашка. — Я ведь в таком виде полезнее, скажи, а?!
— Да не трясись ты, — снизошла Кей-йя. — Сейчас мы тебя усыпим, и проснешься ты уже с человеческим лицом; я же не говорила, что тебе это пить придется.
— Я бы хотела не только лицо, если возможно, — робко сказала Нашка.
— О, наша девочка уже торгуется, — довольно сказала ведьма. — Будет тебе «не только лицо», глазки откроешь — и все будет.
Видимо, Нашку это совершенно не убедило. Она с растущим беспокойством наблюдала за загадочными манипуляциями ведьмы над пузырьком, а потом над кастрюлькой с длинной ручкой, в которой активно пузырилось что-то зеленое. Хвост намертво спеленал мне ноги; похоже, Нашку теперь только динамитом можно было сдвинуть.
Когда атмосфера в комнате начала напоминать подвергшееся дезинфекции болото, Кей-йя, удовлетворенно покивав, накрыла кастрюльку крышкой.
— Еще чуть-чуть, — сообщила она, — нужно, чтобы оно взопрело.
Нашка, видно, не могла решить, что лучше: упасть в обморок или бежать куда глаза глядят из этого гиблого места.
Ведьма решила за нее. В небольшую пиалку она налила какой-то отвар, для разнообразия приятно пахнущий мятой и черной смородиной, и вручила Нашке.
— Только устройся поудобнее, — проинструктировала Кей-йя, — не могу сказать, как быстро это на тебя подействует, а спать всегда лучше в удобной позе.
Нашка осторожно пригубила из тонкостенной пиалки, стараясь не раздавить ее когтями или, что еще хуже, откусить кусок.
— Вкусненько, — резюмировала она, — жалко мало.
— Тебе хватит, — сказала Кей-йя, — давай, укладывай сюда свои хвостатые телеса! — Она указала на небольшое, прикрытое ковриком возвышение, равно похожее на алтарь и на надгробие. — Лежи и сосредоточься на своем настоящем лице.
Некоторое время Нашка действительно лежала на животе, изо всех сил делая вид, что она сосредоточена. Хвост ее оставил в покое мои ноги и сложился хитрой фигулей. Я даже забеспокоилась, что она его потом не распутает.
— Расслабься, — потребовала Кей-йя, — не уснешь ведь.
— Так расслабиться или сосредоточиться?
— Расслабиться… и сосредоточиться.
Прошло еще несколько минут, Нашкин хвост неожиданно развернулся и тихо шлепнул об пол.
— Надо же… — пробормотала она, безуспешно пытаясь поднять голову.
— Спи-спи себе, — проворчала Кей-йя. — А тебе не обязательно тут сидеть, — обратилась она ко мне.
— Ты тока далеко не уходи, — сонный сфинкс вяло помахал в воздухе когтями, — а то… ик…— Золотистые глаза наконец закрылись, Нашка удовлетворенно засопела.
— Посиди на крылечке, — предложила Кей-йя. — Все равно я не знаю, сколько она будет спать, а там ваш рыцарь уже извелся. Которая из вас дама его сердца?
— Никакая, к счастью, — сказала я. Кей-йя ухмыльнулась уголками губ:
— Или можешь в сад сходить, только не заблудись. Сад-то у меня настоящий, ведьмовской. При желании можно и армию спрятать, и самому от армии укрыться… Впрочем, если заплутаешь, Варги тебя выведет.
Кро я обнаружила во дворе. Рыцарь удобно расположился на широком мраморном крыльце, выходившем в весьма обширный и запущенный сад с непролазными зарослями какого-то бурьяна, вероятно, необходимого ведьме для зелий. Парень не производил впечатления исстрадавшегося по нашему обществу. Компанию ему составлял огромных размеров поднос с пирамидой бутербродов. Я решила не дать рыцарю погибнуть в неравной борьбе.
— Кро, ты читал про Лиса. Как ты думаешь, с чем могло быть связано то пророчество? Кроме появления самого Наследника.
— Вы уже спрашивали об этом. — Кро потянулся за очередным бутербродом. — Об этом нет сведений.
— Я хочу услышать не летописную информацию, а твои личные умозаключения образованного человека.
На простака не нужен нож… Кро польщенно мурлыкнул:
— Вообще-то у Лиса было много врагов. Возможно, Наследник должен отомстить убийцам… хотя это маловероятно. Я слышал, что некоторые
великие маги в расцвете своего могущества утрачивают практически все эмоции. А какой смысл мстить, если ты не испытываешь ни боли, ни гнева…
Кро замер, не закончив фразы.
Я обернулась к рыцарю и нашла его весьма побледневшим, с надкушенным бутербродом в руке и глазами, как два блюдца.
— Что случилось?
Но Кро утратил членораздельную речь, заикаясь, он выдал только:
— Ва-ва-ва…
Проследив за его взглядом, я увидела, что мы не одни. Из-за сарая нас с интересом разглядывала огромная собачья голова. В меру вытянутая морда напоминала волчью, только покрытую густой смолисто-черной шерстью. Сквозь длинные пряди внимательно смотрели неожиданно светлые, как у хаски, глаза. Венчали композицию аккуратные острые ушки, которые мне тут же захотелось потискать.
— Ой, какая прелесть! — взвизгнула я, несколько неожиданно даже для себя самой. — Песик, поди сюда, симпатяга.
Животное склонило голову набок, словно раздумывая, потом вышло целиком. Формой тела он действительно напоминал волка, только размером был с крупного теленка. Кроме того, пес был счастливым обладателем роскошного пушистого хвоста и шести мощных лап вместо положенных четырех. Почему-то это привело меня в еще больший восторг.
«Наверное, это и есть Варги, о котором ведьма упоминала», — с поразительной прозорливостью подумала я. Интересно, это существо по жизни такое или следствие каких-нибудь евгенических опытов Кей-йи? А впрочем, меня это не касается. Поскольку здоровенный пес не возражал, я бесцеремонно подтянула его голову к себе и принялась почесывать шестиногого за ушами, курлыча что-то малоосмысленное, почему-то всегда вырывающееся у меня при взгляде на пушистое зверье.
Честно сказать, процесс возвращения Нашки в свое тело меня не очень беспокоил. После того как мне наконец удалось помыть голову горячей водой и поесть что-то кроме несоленого мяса, во мне поселилось совершенно идиотское ощущение, что с нами тут вообще не может случиться ничего плохого. Разве что простуда. Сомневаюсь, что перспектива сохранения хриплого альта в качестве голоса сильно порадует Нашку. Хотя, если призадуматься, тоже мне неприятность. Мои малопродуктивные размышления были прерваны довольно ожидаемым образом:
— Не теряешь время зря, — послышался нормальный голос госпожи финансиста. — Стоит отвернуться — и ты уже в обнимку с какой-то противоестественной тварью.
— Чья бы корова… — по инерции отозвалась я, приостанавливая процесс тисканья адской собаки и оборачиваясь к подруге. Облик ее, хотя и вполне человеческий, заставил меня закашляться. Нашка уже, судя по всему, сподобилась навестить ванную и получить от Кей-йи «тюремную» униформу, аналогичную моей с поправкой на розовую полоску. Только вот сменить шпильки на более соответствующую обувь пока не сообразила. И причесаться, кстати, тоже…
— Ну и что мы ржем, как ненормальные? — вопросила Нашка, вставая в позу «девушки, у которой сперли весло, но она сейчас с этим разберется».
— Тусик, ты похожа на Медузу Горгону, сбежавшую из психбольницы.
— На себя посмотри! — высокомерно отозвалась Нашка. — Ты похожа на панка, сбежавшего оттуда же. Причем сердобольные приятели пронесли тебе контрабандой косуху, чтобы ты не чувствовала себя обойденной жизнью.
— Возможно, — миролюбиво согласилась я. — Но, видишь ли, краса очей моих, представители околохудожественных профессий могут одеваться хоть в мешок из-под халвы, им никто худого слова не скажет, поскольку все считают нас изначально тронутыми. Собственно, подвижная психика — это критерий нашей профессиональной пригодности. А вот вы-ы-ы!!
— Ты как всегда невыносима, — отмахнулась Нашка. — Сказала бы сразу: «Я так рада тебя видеть при твоей настоящей роже, что от облегчения готова разрыдаться». Так?
— Ты как всегда невыносима, — отмахнулась Нашка. — Сказала бы сразу: «Я так рада тебя видеть при твоей настоящей роже, что от облегчения готова разрыдаться». Так?
— Может, и так, — ухмыльнулась я. — Но от рыданий все ж таки воздержусь. Не вяжутся они с моими представлениями о себе. Кстати, я тебе всегда говорила, что на закате дней своих суровых мы наверняка окажемся в одной палате…
— До заката еще дожить надо, — оптимистично сообщила она.
Варги понюхал (или понюхала — я как-то не разобралась с его полом) Нашку и милостиво махнул хвостом.
— Хороший песик. — Наташа присела рядом, рассеянно поглаживая черную шерсть. — Только что-то у него с ногами перебор. Надо бы ему дать чего-нибудь…
— Тут где-то блюдо с бутербродами валялось, — отозвалась я. — Вряд ли Кро все их приел, в него бы не влезло.
— Не вижу никакого блюда… — Нашка повертела головой из стороны в сторону.
— А, — не упустила я случая, — драконом-то могла головой на все 270 градусов вертеть!
— Чьей-нибудь могу и сейчас, — огрызнулась Нашка. — Да где этот твой протеже с бутербродами?!
Мы обе стали оглядываться, чтобы убедиться: с появлением Варги Кро нас покинул в неизвестном направлении. При этом повел себя, несомненно, как храбрец, захватив при отступлении весь стратегический запас бутербродов вместе с блюдом.
Оглядывались мы, видимо, столь заразительно, что и Варги завертел лобастой головой, выясняя, не упускает ли он какого-нибудь редкого зрелища. Он же первым и заметил, что к дому Кей-йи кто-то приближается. Поскольку рабочие-комодоносцы уже убрались, мы могли бы услышать голоса и скрип калитки и без помощи шестиногого пса, но очень уж увлеклись проблемой рыцаря и провианта.
— Ты полагаешь, Эльдгард, что стоит сообщать Кей-йе о столь мелкой проблеме? — раздался за углом дома голос, несомненно мужской.
— Главное — вовремя усомниться. — В голосе того, кого назвали Эльдгардом, слышалась насмешка. — Да, мой друг, я по-прежнему, как и две минуты назад, полагаю, что если кто и в состоянии спасти твою чешуйчатую шкуру, так это старая ведьма.
Шестиногий пес, прислушавшись к голосам, склонил голову набок, задумчиво помахал хвостом, а затем неспешно потрусил в том направлении. Если поведение собак не зависит от количества имеющихся у них ног, то я могла бы предположить, что Варги хорошо знаком с визитерами.
— Пойдем, что ли, посмотрим, кого черт принес? — предложила я Нашке.
— А нам-то какое дело? — отозвалась Наташа, все же поднимаясь с жесткой ступеньки. — Нас-то это в любом случае не касается…
— Ну, так, вежливости для, — сказала я и тут же поняла, что «это» касается нас напрямую, да еще как.
Потому что из-за угла, за которым скрылся наш шестилапый друг, появился подозрительно знакомый молодой человек в сапогах, чешуйчатой куртке и с собранными в хвост черными волосами.
7
На личико он оказался ничего себе — не столько красивый, сколько хорошенький. На вид немного старше нас. Не совсем в моем вкусе, возможно, лет через семь станет более «фактурным». Пожалуй, бесспорно восхитительной его чертой были глаза потрясающего бутылочно-зеленого цвета, какого не добьешься даже контактными линзами.
Его спутник казался старше лет на десять и представлял собой самый хрестоматийный образец вампира, который только можно себе представить. Весь в черном, длинная бледная физиономия, грива темных волос, какими не каждая красотка может похвастаться, очень светлые насмешливые глаза с вытянутыми, как у кошки, зрачками, ну и непременный атрибут — длинные когти на холеных руках и клыкастая улыбка, данные владельцу явно не для украшения. Последовала немая сцена, во время которой мои мысли стремительно свернули в русло моего внешнего вида. Не знаю уж, насколько верно утверждение, что мужчины глупеют от вида хорошенькой девушки, но в том, что некоторые девушки катастрофически утрачивают мыслительный процесс от вида красивых мужиков, — могу поклясться на любом подходящем предмете.
— О! — преодолев шок, отметил первый. — Эль, я их нашел!
— Не-э-эт, красавчик, — вкрадчиво сказала Нашка, с хрустом разминая пальцы, — это мы тебя нашли! И я буду не я, если ты об этом не пожалеешь.
— Акт первый, сцена шестая. Те же и источник их неприятностей, — на автомате внесла свою лепту я.
Честно говоря, я думала, что мы обойдемся словесными изъявлениями нашего недовольства. Но, услышав сбоку низкое рычание, поняла, что у Нашки свои соображения. Краем глаза я заметила, что силуэт подруги утрачивает антропоморфные очертания, не превращаясь, а, скорее, перетекая в ее драконью ипостась. Последующие события показали наличие у меня и у ребят отменной реакции. Язык пламени почти лизнул мое плечо, я еле увернулась. Вновь прибывшие синхронно прыгнули в разные стороны. Вампир удачно схоронился за кривенькой яблоней; основной Нашкиной цели повезло меньше — шиповник вообще малопригоден в качестве укрытия от живого огнемета. Короче, кустик быстро и безболезненно осыпался пеплом, а молодой человек сделал ноги. Вернее, сделал попытку сделать ноги, извините за каламбур. Нашка выдала триумфальное «х-х-ха!», заложила крутой вираж, подняв тучу пыли, и кинулась за намеченной жертвой. Занятная парочка на форсаже скрылась в зарослях.
Вампир, убедившись в отсутствии угрозы для себя лично, вновь нацепил приветливую улыбку и подошел ко мне.
— Эльдгард.
— Рене.
Он задержал мою руку, несколько излишне пристально разглядывая мою физиономию.
— Значит, именно тебя Лис выбрал… интересно, хотя и ожидаемо.
— Похоже, он поделился своими планами со всеми, кроме меня, — фыркнула я. — А почему, собственно, ожидаемо?
— А ему нравились стервозные рыжие девчонки. Впрочем, я уверен, что все не так просто, как хотелось бы.
Вот, блин, спасибо!
— Это меня безмерно утешает… — пробормотала я.
— Ну, если ты жаждешь утешений, — вампир посерьезнел, — Иссен-Эри имел привычку все просчитывать. Твоя безвременная кончина вряд ли входила в его планы.
— Сменим пока тему, — предложила я и ткнула пальцем в появившуюся на горизонте неутомимую погоню. — Это кто?
Эльдгард неожиданно хихикнул:
— Первая жертва Лиса, только он об этом еще не знает. Лотан.
— А-а, брат правителя этого веселого участка суши… Кей-йя просветила, — ответила я на незаданный вопрос.
— Будет весьма неплохо, если твоя подруга его не убьет.
Предметы нашего обсуждения галопом появились из-за сарая и скрылись в зарослях боярышника. Нашка, следуя намеченной тактике, не предусматривающей вербальные баталии, огнем и мечом доводила свое мнение до виновника наших неприятностей. Ну, может, огнем и челюстями. Молодой человек, кажется, пытался ее урезонить, но общение с подружкой, оказавшейся в состоянии амока [5], было делом гиблым. Похоже, желание Нашки посмотреть на «настоящих» драконов сбылось. Она будет в восторге, когда придет в себя.
— Не убьет, — отмахнулась я, — разве что покалечит немного, девушке надо стресс снять.
Про себя я надеялась, что Нашка действительно в раже не отправит младшего родича правителя в Страну вечной охоты, иначе наше знакомство будет омрачено внеплановыми траурными церемониями. Не слишком надежная почва для взаимной симпатии и бескорыстной помощи.
— Вообше-то он единственный наследник Лорда Эйх'гхаз'еона. Не слишком ценная собственность, но все-таки…
— Извини?
— Зеона. Не напрягайся, те, кто зовет его по имени, все равно пользуются краткой формой. Если мои расчеты верны, он должен вот-вот появиться. Как ни верти, тоже заинтересованное лицо.
— Заинтересованное в чем? — кисло спросила я.
— В положительной развязке, — послышался насмешливый голос.
Запах ментола. Хвоя. Холодный ветер. Мороз резанул по коже.
Мирно спавшее до сего момента второе «я» с визгом проснулось. Опасность! Мои руки по собственному соображению взмыли в воздух, жар пробежал по кончикам пальцев. Замерцала и повисла вокруг меня коконом голубоватая паутина, еще через мгновение на ней развернулись многочисленные длинные шипы. Я успела заметить, что Эльдгард отскочил от меня, как укушенный.
Однако небрежно прислонившийся к дереву мужчина с места не двинулся. У него были разные глаза: левый— пронзительно-зеленый, правый — темно-синий. Сходство с черным драконом было таким очевидным, что у меня случился речевой паралич. Дополнительной экзотики внешности нового действующего лица добавлял и цвет волос: изначально неестественно черного цвета длинные неровные пряди на концах были ослепительно белыми. Не иначе следствие каких-то магических экспериментов.
— Какие нынче медиумы дерганые, — с явно притворным раскаянием заметил разноглазый, обращаясь то ли ко мне, то ли к вампиру. — Ты вот что, — обратился он на сей раз точно ко мне, — эта зашита от меня тебе все равно не поможет, а Эльдгард нервничает. — Я кивнула, вампир мне ничего плохого не сделал и вообще казался очаровашкой. — Правую руку вот так, — Зеон сомкнул большой и безымянный пальцы, — и так, — нарисовал в воздухе многогранник.