- «На то время, пока я не освою плавку металла в достаточных объемах, этого будет достаточно, - решил я, - потом пойдет железобетон, так что проблему с укреплением тоннелей мы решим быстро и навсегда».
Да именно бетоном я решил заменить все каменные конструкции, которые кобольды использовали как подпорки тоннелей и шахт: дерева в подземелье не было, металлические балки были бы слишком затратными в производстве, а бетон, который очень легко было сделать по римским технологиям, подходил мне как нельзя лучше.
Найти известняк, пережечь его в известь, загасить её водой и замешать все песком, чтобы залить в деревянную опалубку с бутовым камнем и щебнем, я смог еще у себя в колхозе, подальше от посторонних глаз, чтобы не увидели очередную «новую» технологию. Получившуюся стенку, после трамбовки и просушки я не смог разломать сразу киркой, так что технология предков была признана годной к использованию и закопана в землю, так как ломать её было слишком долго и нудно.
На то, чтобы созвать всех тех, кто трудился на добыче камня и формировании его в блоки, годные для подпорок, ушла еще неделя, которую я потратил на то, чтобы сходить к себе и запастить грибами, а также оформить несколько деревянных опалубок под различные литые формы колонн, арок и перекрытий. Кроме этого я заменил у многих цельнометаллические кирки на привезенные с деревянными ручками и пообещал тем, кому такие не достались, что чем быстрее они выкопают тоннель, тем быстрее получат такие же отличные и легкие инструменты, как у остальных передовиков производства.
Получившаяся двойная мотивация из желания получения еды у высшего состава селения и желания хороших инструментов его низового состава, мне очень понравилась, так что, когда прибыли чумазые и покрытые въевшейся грязью «каменщики», а также все проходчики, до которых смогли добраться за это время, в селении стало даже тесновато. Для меня стало удивлением, что у одной женской особи кобольдов не было постоянного «мужа», они имели по два-три половых партнера, которые работали внизу и менялись по определенному графику. Женщины жили с тем, кто сейчас отдыхал, чтобы потом он уходил вниз, и к ней приходил другой, чья очередь была отдыхать в селении. Так что впервые созвав всех в одно время и место я не ожидал, что возле многих домов окажется так много народу сразу.
В принципе раз роль «каменщиков» я собирался изменить на более высокопроизводительную, а все проходчики и вовсе отзывались на всё время копание моего тоннеля, так как я не видел смысла отвлекаться на другие неизведанные мне места, в то время, когда нужно было копать новый, нужный тоннель. Когда все были в сборе и я понял, что лучшим выходом из ситуации будет получение не абстрактных конструкций из бетона, а возведение нового дома, то я это и решил продемонстрировать всем. Конечно известь была не лучшим материалом, поскольку такой бетон впитывал потом влагу, но сухой воздух пещеры и обогрев домов позволили бы мне компенсировать этот недостаток, ведь по сравнению с тем, что нужно было быстро и качественно возвести сразу несколько домов.
Небольшой запас материала я привез с собой, поэтому делая раствор и заполнив им опалубки, которые были предварительно заполнены камнями и жгутами волокон, я стал утрамбовывать их и показывать кобольдам, как и что нужно делать. За мной следили всё еще не понимая, что я делаю, но уже на следующий день, когда я снял деревянную опалубку и показал им прочные, пусть пока влажные стены коробки будущего дома, крышу которого я перекрыл теми же арочными перекрытиями и получил первый бетонный дом в этом мире, взгляды кобольдов, а особенно «каменщиков» изменились. Глаза их загорелись, они подходили и осторожно трогали стены, словно боясь, что они развалятся. На что я сказал им подождать еще пару дней и прийти сюда с кирками, они с недоверием посмотрели на меня, но покачивающийся ломик жреца не дал им задать вопросов.
Когда стены подсохли и были признаны мной достаточными для тестирования, настала очередь «каменщиков». Вооруженные кирками, они боязливо подходили к моему творению и под грозным взглядом слабенько ударяли в стену. Пришлось забрать у одного из них кирку и помня о третьем законе Ньютона в пол силы приложиться в стену. Руки у меня тряхануло, но не отбило, так что для порядка стукнув в стену от которой откалывались лишь небольшие кусочки, я вернул инструмент хозяину.
Их же усилия, не подкрепленные моей силой и грибами, кроме небольших лунок, не давали больших результатов. Смотря на пыхтящих от усилий кобольдов, которые отбивая руки и ударяя в одни и те же места, наконец смогли сделать небольшую выбоину в стене, правда тут же их инструменты стали вязнуть в том волокне, что было проложено для связки щебня и тут им стало не до трудов. Кирки вязли и застревали в нем, не рвя материала.
- «Как же они долбят скалы? удивлялся я их попыткам,- они ведь его каменным инструментом долбили раньше. В день по чайной ложке отковыривая породу?».
- Достаточно, - прервал я их труды и когда усталые, тяжело дышавшие кобольды посмотрели на меня, я спросил, - достаточно крепкое, чтобы укреплять тоннели?
Старший из «каменщиков», который не принимал участие в этой вакханалии, а стоял и внимательно смотрел за трудами своих коллег, осторожно посматривая на жреца, спросил меня.
- Великий, а состав можно сделать более прочным?
Его вопрос удивил меня, но я решил ответить, пока жрец не применил средство «демократизации».
- Да, если использовать песок, оставшийся после вулканической деятельности, а также армируя бетон не волокном, а железными прутами, можно сделать строение нерушимыми.
- На сколько нерушимыми Великий? продолжал допытываться кобольд.
- Ты скажи, что ты хочешь, а я скажу выдержит ли железобетон, - пожал я плечами, не понимая его.
- Если мы будем копать землю, а не твёрдую породу, которую не нужно укреплять, кольца из этого материала будут достаточно крепкие, чтобы выдержать давление толщи над нами?
Я задумался.
- «Вон что хочет он делать! Додумался до передовой технологии тоннеле строительства».
Ведь и правда, если встречалась скальная порода на пути, которую нельзя было обойти, начинались проблемы и уменьшалась проходка за день, но зато тоннели становились самонесущими и укреплять их не было нужды. Теперь же если копать все время в земле, обходя скальные породы, при этом укрепляя своды не кольцами, так как их транспортировка будет затруднена, а четырьмя дугами которые можно потом на месте поставить и скрепить между собой бетоном, пожалуй - это будет оправданно и быстро. Ведь от того места, где мы сейчас начали копать до ближайшего тайного пути гномов расстояние было приличным, так что нужно будет озаботиться большим количеством материала для бетона, хотя, как заверили меня местные: с известняком, песком и вулканическим туфом вообще нет никаких проблем.
Посмотрев на кобольдов, которые ждали ответа, я пересказал им свои мысли, на что они конечно же отреагировали привычным мне образом, упав на колени и начав молиться, словно это я, а не они предложили хорошую идею.
- Жаль, конечно, что так мало народа в селении, - посетовал я Грыху, когда мы удалились в его дом, оставив «каменщиков» с новой игрушкой, - придется смириться с медленной проходкой, в тоннеле одновременно не может работать много кобольдов.
- Если бы удалось убедить жрецов соседних селений, - огорошил меня новостью жрец, - помогать нам, но это невозможно, в наших Богов больше никто их них не верит.
- Так погоди, погоди, - я от неожиданности его признания сначала не понял, о чем речь, - ты хочешь сказать, ваше селение не единственное? Есть еще кобольды?
- Да конечно, - он удивленно на меня посмотрел, - просто мы живем далеко друг от друга и практически не пересекаемся, так изредка проходчики встречаются, прокапывая тоннели.
Он продолжал говорить, а я ругал себя последними словами, действительно с чего я решил, что обнаруженная мной раса, присутствует в этом мире в виде единственного поселения под землей? Просто так исторически совпало, что мастера клинков взаимодействовали только с этим поселением, но ведь и правда, могли существовать и другие кобольды.
- «Хорошо, торопиться пока не будем, - решил я, едва мои мысли по дальнейшему захвату этой расы начали формироваться в голове, - нужно для начала разобраться со всем, что тут есть, а уж потом изображать из себя подземного Александра Македонского».
Следующие несколько недель были посвящены тому, что я показывал, как построить печь для обжига известняка, чтобы получить известь, какой состав бетона лучше подходит для заливки в опалубки и поэкспериментировал с туфовым песком, который оказался лучше обычного. Бетон с таким песком получался более прочным, что конечно же не могло нас не радовать. Определившись с теми, кто будет копать новый тоннель, а также показав старшим из них направление и примерное расстояние, я также распорядился осторожно обращаться с деревянной опалубкой, поскольку её запасы были ограничены, привезенных досок было не очень много, так что, если они начнут ломаться, новые взять просто не от куда. Тут же оказалось, что я вообще зря вез их с собой в таком количестве, так как кобольды быстро научились делать опалубку из привычного им каменного сланца, пусть не такого удобного, как дерево для крепления, но в сборном виде «шип в шип» для литья одних и тех же дуг, подходил идеально. Бетон к нему не скреплялся, так что отслаивать каменные плиты друг от друга кобольды с железными инструментами и зубилом научились на раз, с их то опытом изготовления каменных перекрытий и подпорок!
В общем очень скоро технология была многократно обкатана, опробована в деле и признана всеми каменщиками божественной. Я сам сходил и посмотрел, как они укрепляли начало нового тоннеля и хоть нам было далеко до гладкости и плотности того, через который я попал сюда, но все же это было несравненно лучше и красивее того, как они копали раньше. Не только я, но и они сами восхищались гладкими и прочными сводами, которые образовывали бетонный рукав на всем протяжении выкапываемого тоннеля. Очень скоро я понял, что могу больше не присутствовать на рытье и заняться наконец своими делами, собственно ради чего я сюда и спустился впервые ковать легендарное оружие, а то эти вроде бы нужные вещи, что я сейчас делал, отвлекали меня от главного. Хотя я вынужден был признать, что без этих «мелочей» приступать к спокойной ковке и экспериментам было бы невозможно.
Выбрав себе из «каменщиков», так как я заметил, что они на настоящий момент были самые несуеверные из всего населения, двадцать особей в качестве постоянных помощников, я направился в свою пещеру, нагрузив их мешками с нужными мне материалами и провизией. Я постарался учесть все нюансы, чтобы зная подземные реалии, приготовить себе нужные инструменты и материалы на поверхности, на которой второй раз я окажусь не скоро.
Дойдя до своей кузни, я приказал разгружать мешки. Сам же стал распаковывать главное, что я приготовил для облегчения себе работы в подборе нужной степени науглероженности железа - шамотные тигли, которые я изготовил с помощью гномов, но перед этим всех здорово погонял, чтобы мне нашли приемлемую огнеупорную глину. К сожалению, белой я не нашел в этой местности, но голубую раздобыть удалось. Я собирался попробовать делать эти тигли на поверхности, где у меня были нужные материалы и рабочие руки в избытке, чтобы под землей иметь готовые ну или в крайнем случае уметь их изготовить из того, что будет под рукой, но уже умея их делать и не натыкаться на проблемы и преграды при первых пробах производства. Лучший состав, который я смог подобрать для тиглей - это смешение голубой глины с порошком древесного угля в пропорциях один к одному и добавлением в этот состав рубленного конского волоса, я когда-то давно слышал от деда, что так делали для повышения стойкости полученной керамики к растрескиванию из-за получившихся полостей после выгорания конского волоса. К сожалению температур плавления железа, чтобы полностью проверить мои тигли после просушки не нашлось, и я проверил их только на той температуре, что была мне доступна в гномьих горнах на каменном угле с поддувом. Получаемая там температура была немного ниже плавления металла, максимум девятьсот-тысяча градусов, до нужной тысячи шестисот было еще далеко, так что оставалось только надеяться, что получившиеся тигли не расплавятся вместе с железом, когда я спущусь вниз.
Почему я так рассчитывал на то, что кипящая магма в моем бассейне под землей достигает больших температур? Именно потому, что она не булькала и не остывала, а именно кипела, по консистенции напоминая больше кефир, чем сметану. Так что если обычно предел температур лавы, вышедшей на поверхность был не больше девятисот градусов, а магмы не больше тысячи триста, то что я видел в графитовом бассейне было явно выше. Не знаю кто и как придумал саму форму, а также как из земли и под каким давлением забиралась магма, но все было похоже на то, что однажды кузнец попросил мага сделать так, чтобы была емкость, в которой можно было плавить металл. На вопрос, какая температура нужна, кузнец видимо пожал плечами и ответил, что как можно выше. Маг и организовал так, как смог, выпустив из-под земли бьющую под большим давлением струю магмы, чтобы она вырывалась с одного отверстия стенки бассейна и уходила в другое отверстие на противоположной стенке, закрепив всю эту конструкцию магией. Потом со временем технология плавки была видимо утеряна, поскольку стоявший рядом кузнечный горн был явно нацелен на то, чтобы работать не с расплавленным металлом, а железом, которое разогревалось до ковочных температур. Тем более что графитовые бассейны для магмы и алхимический стол, с неизвестными мне свойствами, выглядели слишком технологичными на фоне средневекового горна и других инструментов кузнецов. Скорее всего я был прав, первые мастера клинков и их магические помощники были куда более высоко технологичными в плане металлов, чем их потомки.
Уйдя мыслями в неизвестное прошлое этого мира, я отвлекся от кобольдов, которые рассматривали тигли, что я достал. Пришлось вернуться с небес на землю и не сильно погонять их гонять за это. Почему не сильно? Ведь проверять расплавиться ли металл в бассейне в этих тиглях предстояло именно им, так что я достал еще специальные клещи на двойных длинных ручках, которые позволили бы им работать рядом с магмой безопасно, хотя я и помнил, как они спокойно опускали куски угля в кипящую магму, но то были куски угля, а не полные металла тяжелые тигли, так что я озаботился и этим, пока был в колхозе.
Поскольку мне хотелось скорее попробовать совместить мои знания, домашние заготовки и способности кобольдов в то, о чем я задумывался еще до выхода на поверхность, то вначале заставил их потренироваться, парой взявшись за клещи, опускать тигель в озеро с водой, дабы не потерять его, следя при этом, чтобы они брали и держали его аккуратно, но крепко. Только когда тренировки дали приемлемый результат, я наполнил тигель металлом с низким содержанием углерода из первой принесенной мне рудокопами партии и добавил туда два кусочка чугуна из кусков, принесенных проходчиками из второй партии. Именно так, добавляя в низко углеродное самородное железо кусков высоко углеродистого чугуна с контролем на выходе с помощью своей способности получившегося состава я и собирался подобрать нужный мне сплав для будущей оружейной стали.
Трудно передать словами, что я чувствовал, когда смотрел с замиранием сердца, как кобольды опускали тигель в бассейн. Если бы мои предположения о температуре кипящей магмы не подтвердились, все приготовления и поиски глины, а также мучительные изготовления тиглей были бы напрасными. Пришлось бы вернуться к старому дедовскому способу науглероживанию железа с помощью древесного угля, что мне категорически не хотелось делать. Плавкой я мог достичь быстрее и качественнее результатов, так как металл различный по составу, в конце концов плавился бы в однообразный по консистенции сплав, просто содержаний различные примеси. В случае же науглероживания я получал неоднородную по составу сталь с трудно повторимым потом рецептом. В общем я решил так, попробовать сначала плавку, если не получится, тогда пользоваться горном, как и мастера до меня тысячу лет назад, но повторюсь, хотелось лучшего, ведь не зря же там стоял этот бассейн.
Когда металл внутри тигля стал разогреваться и набирать цвет, я замер, как в прочем и замерли держащие клещи кобольды, а тот момент, когда лежащие внутри куски металла стали мяться под температурой как масло и потекли я едва не пропустил, но вот когда металл стал плавиться и переливаться через тигель, так как оказалось, что его я положил больше, чем объём ёмкости, я с облегчением выдохнул. Теперь методом научного подбора, я стал закладывать в другие тигли металл, но различной пропорции железа и чугуна, помечая эти пропорции у себя на пергаменте, а также сами тигли. Поскольку для остывания металла в тиглях нужно было время, то я собирался заполнить сразу все имеющиеся у меня ёмкости с различным количеством чугуна, чтобы потом, когда все остынет с помощью способности опознания проконтролировать, какая сталь получилась лучшей. Меня интересовал состав, который позволил бы мне получить сталь с составом углерода в диапазоне от пяти до шести десятых процента без вредных примесей в виде фосфора и серы, и лучше, чтобы она содержала небольшие примеси хрома или никеля. Для этого я собирался потом обследовать все самородные залежи железа, которые покажут мне кобольды, но пока же мне нужно было подобрать состав для отлично сваренной, прокованной и закаленной низколегированной стали. Я отлично помнил, как дедушка мне несколько раз демонстрировал, как современные стали с хорошей проковкой и закалкой рубят «псевдо» дамаск, которым был заполнен рынок. Ножи из крученного или штампованного булата, купленного мной или отцом, почти всегда проигрывали старенькому ножу деда, который тот клал на привезенный нож и кувалдой разрубал его на куски. На наши вопли о потраченных деньгах он всегда говорил, что лучше бы мы отдали деньги ему на нормальный уголь и покупные бруски хорошей стали, чем тратили свои деньги на бесполезные куски разрекламированной фигни.
- «Так что никого булата и дамаска, - сразу решил я едва только задумался о легендарном оружии, - если пойдет плавка в тиглях, то лучше буду делать технологичную сталь, рецепт изготовления которой можно будет оставить кобольдам или «своим» гномам, когда они достигнут в своих горнах температуры плавления металла».