– Да, желал. И он ничего не украл у них. Наоборот, сделал подарок.
– Юсуф, я сначала думала, что это Гайкин ее убил. Дарью Юдину. А потом узнала, что они брат с сестрой.
– Мне сказала об этом вчера Виктория-ханум.
– Но вы ведь этого прежде не знали?
– Нет.
– Я его подозревала, а потом послушала вас там в кабинете и поняла, что у вас-то как раз насчет профессора не возникло никаких подозрений. А теперь вот он убит кем-то. И потом я еще думала, что у Гайкина с Юдиной тут в музее была связь. Вы понимаете, судмедэкспертиза это сразу выясняет. Любовная связь. Но оказалось, что… Это ведь вы были с ней.
Юсуф выпрямился. Стройный, смуглый, он был похож сейчас не на киллера, а на героя восточной сказки. Этакого Синдбада или Али-бабу, как их представлял себе старый Голливуд.
– Не подумайте, что мы вмешиваемся, – Катя умоляюще сложила руки. – Эти ваши отношения, страсть, так внезапно вспыхнувшая здесь… Пусть это останется тайной. Ведь когда коллекция появляется, возникает сразу много тайн, они тянутся за ней, как шлейф. Но вы сказали, что хотите отомстить за ее смерть… я так поняла ваше заявление там, тогда…
– Прелестная женщина, прекрасная, сладкая, как мед. Волосы золотые, – его лицо было спокойным, лишь темные глаза лихорадочно заблестели. – Что вы хотите от меня конкретно?
– Ничего. Совсем ничего. Просто хотим, чтобы на этом этапе вы нас, как и Викторию-ханум, считали своими союзниками. Не полицию, не МУР, который вас терпеть не может, а нас с Анфисой. Ее и меня.
Анфиса хлопала глазами. Она не понимала, куда клонит Катя.
А та… Она и так и этак хладнокровно прикидывала, как можно использовать Юсуфа. Его железную хватку, его грозную мощь, его хитрость и беспощадность. Восточная мафия, клан покойного Узбека, слюнтяев не держит.
Запись, изъятая с камер Тригорским о том, как его сынок развлекается в музейных залах, когда его никто не видит… Юсуфу можно лишь сказать, что на записи – «потерянное время» и не говорить остального…
– Тут вчера полиция обнаружила, что некоторые фрагменты записи видеокамер наблюдения стерты. Всего набирается времени около часа. Подозревают в этом здешнего сотрудника охраны Николая Тригорского, – сказала она. – Его вчера задержали в Красногорске по другому делу. Убийств и кражи он на себя не берет. Но у него тут сын работает Тригорский-младший, зовут его Ангел Майк. И знаете что, в ту ночь, когда мы нашли труп Юдиной, он был там, в том коридоре. Там свет погас. А полицейским он на допросе солгал, сказал, что чинил проводку совсем в другом месте и услышал крики. Но там звукоизоляция и ничего нельзя услышать в отдалении. Так вот, мы с Анфисой подумали… раз мы его там видели, практически на месте убийства… и от хранилища это недалеко, откуда предметы коллекции украли, и отец его позаботился из памяти компьютера стереть некоторые фрагменты видеозаписи… мы подумали, что этот парень Ангел Майк может быть причастен.
– Почему ко мне с этим обращаетесь, а не к своему работодателю генералу-полицейскому? – усмехнулся Юсуф.
– Да потому что он его допрашивал, а тот ему солгал. И генерал Елистратов понял, что парень ему солгал, но поделать с этим ничего не смог, – наивно призналась Катя. – А вы сможете, Юсуф, я знаю.
Юсуф ничего не ответил. Он словно прикидывал, оценивал сказанное. Затем достал из кармана айфон. Новехонький. Открыл какую-то схему, пролистал.
– Идемте со мной, – сказал он.
По лестнице вверх через Античный зал, в служебную дверь, направо по коридору, вниз по лестнице, снова по коридору Нижнего царства…
Анфиса ухватила Катю за руку.
– Куда он нас ведет?
Юсуф оглянулся через плечо.
– Боитесь?
– Нет, – ответила Катя. – Мы ведь сейчас союзники с вами. Анфис, не глупи.
Снова по коридору и по железной лестнице опять вниз. Это уже не просто Нижнее царство, а совсем, совсем Нижнее…
У железного шкафа с надписью «Опасно, высокое напряжение!» Юсуф остановился, моментально открыл замок и сунулся в шкаф. Что-то щелкнуло.
Затем он позвонил по мобильному. Голос его, когда он говорил, неуловимо изменился:
– Алло, техники? Это лифтер. Грузовой лифт обесточился. Да, света нет. А у нас тут погрузка. Электрика пришлите. Этого Тригорского, он у нас в прошлый раз налаживал, бракодел, пусть как следует все исправит!
– А где тут грузовой лифт? – спросила Анфиса.
– В подвале, – ответил Юсуф.
– А мы где?
– Тоже в подвале. Он придет сначала сюда проверить, не выбило ли фазу. Стойте здесь, – скомандовал Юсуф.
Он открыл скрипучую дверь на лестницу и…
Словно его и не было!
– Он что, бросил нас тут? – Анфиса озирала пустой коридор, совсем уж неприглядный – стены облуплены, вдоль них трубы в капельках конденсата, на потолке путаница толстенных кабелей.
– Он нас не бросил, – Катя прислонилась к стене. – Подождем.
Ждать пришлось четверть часа. Затем на лестнице послышались шаги. Кто-то быстро спускался.
И вот дверь открылась, и в конце коридора показался Ангел Майк со своей стремянкой на плече.
Он заметил их сразу, Катя почувствовала это инстинктивно, потому что по лицу его ничего нельзя было угадать – белые льняные длинные локоны скрывали лицо точно занавес.
– Чего уставились? – спросил Ангел Майк.
– Вот тебя ждем, – что-то в его тоне Кате крайне не понравилось.
– Ждете, что за отца с вами поквитаюсь? Думаете, я не в курсе, как вы его там? Отец адвокату все рассказал, просил меня предупредить насчет вас. Только я квитаться с вами не стану, – Ангел упер стремянку в пол. – Вы мне услугу оказали. Отца теперь посадят. И вообще, даже если не посадят. Он сломанный теперь. Я думал, мне его ломать придется, больно уж он доставал меня. Заучил совсем. А вы и полиция за меня это сделали, спасибо большое. Станет как шелковый дома, тише воды ниже травы.
– Что ты делал в том коридоре в ту ночь?
– В какую ночь?
– Сам знаешь, в ночь убийства. С фонарем путешествовал. Куда?
– В каком коридоре? – Ангел Майк смотрел на них сквозь свои льняные шелковистые патлы.
– Сам знаешь в каком.
– Ничего я не знаю. Я иду чинить нашу долбаную электрику. Ну-ка с дороги, мне тут надо проверить, а то лифт обесточился. Это вы, что ли, здесь устроили? Я техникам скажу.
– Сначала мне все скажешь.
Юсуф, который появился, словно из воздуха материализовался, прошипел это Ангелу в самое ухо, сзади. Ударом ноги под колени подсек его, рванул назад, опрокидывая навзничь. Ангел ничего не успел даже понять – он уже лежал на спине на полу, а металлические ноги-стержни его стремянки упирались ему прямо в пах.
Юсуф надавил на стремянку.
– Ууууууууй, сволочь, пуссссстии!!!
– Скажешь все, – Юсуф надавил сильнее.
Ангел забился на полу, царапая металлический стержень, давивший его в промежность.
– Пусссссстииии меня!!
– Что делал в коридоре в ночь убийства?
– Я услышал крики и прибежал, я щиток чинил, крики…
Юсуф надавил на стремянку уже без всякой пощады. Кате показалось, что чертова лестница пропорет Ангела насквозь.
– Я в зал, в зал шел!
– Какой зал?
– Зал хранилища.
– Где коллекция, туда?
– Да, да! Ой, не надо так!! Больно же!
– Зачем ты шел в зал?
– П-проверить… проверить замок, он же магнитный, электронный… я думал, раз света нет, зал, возможно, открыт.
– Ты конец света устроил?
– Нет.
– Ты?! – Юсуф снова нажал на стремянку.
– Нет, нет, у нас тут последние недели что-то не так… Я даже думал, это крысы проводку жрут, но крыс в музее нет… я не знаю, что это, там провода были вроде оборваны, а концы зачищены…
– Что ты болтаешь? Я не понимаю, какие концы?
– Проводов. Клянусь, это не я!
– Зачем шел в зал?
– Я хотел увидеть коллекцию.
– Лжешь! – Юсуф ударил его ногой. – Говори правду! Украсть хотел?
– Я… нет, то есть, я хотел посмотреть, что там есть. У нас тут в зале крючья…
– Какие еще крючья?
– Погребальные, они ими в носу ковырялись у покойников, – Ангел упирался в лестницу обеими руками, отталкивая от себя. – Форма просто идеальная… красивые, совершенные вещи… страшные, но такие классные. Я хотел посмотреть, может, и в ящиках тоже такие есть. Я хотел их иметь.
– Украсть? Что еще ты украл из ящиков?
– Ничего!
– Останешься без яиц сейчас.
– Уууууууууууй, не надо, больнооооооо! Ничего я не брал, я клянусь, я только хотел посмотреть… крючья, да, я бы точно взял… А подумали бы на нее, ведь это она все брала оттуда!
Юсуф убрал лестницу. Ангел корчился на полу, как раздавленный червяк, засунув кулаки себе между ног.
– Кто она? – тихо спросил Юсуф. – Говори! Имя!
Но Ангел только со свистом вбирал в себя воздух сквозь стиснутые от боли зубы.
– Юдина, да? – Катя наклонилась над распростертым на полу. Всего пару минут назад она испытывала к нему брезгливость и страх, а вот сейчас жалость. Он страдал от боли. – Дарья Юдина? Это ведь ты ее убил, да?
«Страдающий от боли» Ангел с силой пнул ее ногой по ноге. Катя вскрикнула и отпрянула.
– Катись к черту, стерва! Никого я не убивал! Отца забрали, теперь и меня хотите! Не убивал я ее! И не видел даже. И это была вовсе не она!
– Тогда кто? – спросил Юсуф.
– Эта очкастая блядь, что профессору проходу не давала! Кристина!
– Кристина Ольхова? Менеджер музея? – воскликнула Анфиса, которая с самого начала «допроса третьей степени», за который она столько ратовала, словно языка лишилась.
– Я ее видел! Она дверь в зал картой открывала, а профессора там не было. Они ж жили вместе, спали вместе. Забрала у него карту и вскрыла зал. Я ее видел.
– Он нам снова лжет, как и тогда, в первый раз, – сказала Катя Юсуфу. – Быть не может, чтобы это Кристина. Она любила Олега Гайкина, стала бы она вещи воровать из коллекции, за которую он отвечал? Она вместе с нами проводила ту сверку экспонатов. Они с Гайкиным установили, каких вещей не хватает, что украдено. Ты лжешь нам, Ангел… Ангел Майк, так ведь тебя в Красногорске зовут. Ты лжешь, потому что это была не Кристина, а Юдина, и ты ее убил, а потом и профессора!
– Нет! Вы сами у нее спросите! Это очкастая открывала зал, я ее засек!
Юсуф наклонился, сгреб визжащего парня за грудки и рывком поднял, ставя на ноги. Однако ноги Ангела не слушались. Юсуф прижал его к стене коридора.
– Ладно, вот сейчас мы все навестим менеджера музея Кристину, – прошипел он. – После смерти профессора она взяла на себя заботы о коллекции моего уважаемого хозяина, мир его праху. Мне Виктория-ханум об этом сказала. Я тебе не верю, парень. Какой смысл ей красть сначала у любимого, а потом и у самой себя?
Глава 42 Кристина
К хранилищу они шли тем самым коридором. И никто не встретился им по пути. Сотрудники музея избегали этого места, как зачумленного.
Юсуф буквально волок Ангела Майка силой, тот упирался. Он был выше Юсуфа на целую голову, но помогало это мало. Руки Юсуфа держали его как стальные клещи. Только у двери в зал он ослабил свою хватку.
Дверь в хранилище закрыта.
– Она там, – сказал Юсуф. – Это профессор вечно держал дверь открытой, входи, кто хочешь. Как я и вошел тогда…
– Когда следили за нами? – спросила Катя.
– Именно. Эта женщина там. И она запирает дверь, потому что боится. После двух смертей здесь все боятся всех.
Он прижал Ангела к стене, надавив коленом в пах, заставив его вскрикнуть от боли, извлек из кармана какой-то гаджет и приложил его к электронному магнитному замку. Замигал сначала красный цвет. А потом зеленый. И дверь в хранилище, клацнув, открылась.
– Сюрприз, – громко объявил Юсуф и втолкнул что есть силы Ангела Майка внутрь.
Они вошли.
Кристина, работавшая за тем самым столом под софитом, на месте Гайкина, резко обернулась.
Катя увидела на столе включенный ноутбук, а рядом с ним на подставке ту самую статуэтку богини-кошки Бастет. Еще несколько маленьких фигурок ушебти, изображающих священных животных, стояли рядом на подставках.
– Что вам надо? Как вы попали сюда? – спросила Кристина.
– Вы же убедились, уважаемая, я могу открыть тут любую дверь и отключить каждую тревожную кнопку, – сказал Юсуф. – Но я охраняю этот музей, вот эту коллекцию. В том числе от воров.
– Да, конечно… извините за резкость, – Кристина под его взглядом как-то сразу осеклась. – Просто вы меня напугали… вы все… такая делегация… чему обязана?
– Что вы тут делаете? – спросила Катя.
– То же, что и Олег. Разбираю экспонаты. Заодно делаю видеозапись для нашего будущего музейного блога. Я давно хотела. Надо, чтобы было интересно, чтобы мы были открыты в своей работе. Интернет – это такие возможности… Теперь, когда его нет… когда Олег умер… я должна продолжить… и предать гласности, ради его памяти.
– Я вот думал, что поймал этого хмыреныша на краже, – оборвал ее Юсуф, кивая на Ангела, дергавшегося, зажимавшего травмированный пах.
Задолбыша – Катя вспомнила прозвище, данное Ангелу участковым Мироновым.
– Но он обвиняет в краже вас, уважаемая.
– Меня?
– Он видел, как вы заходили сюда, открывали дверь в отсутствие Гайкина.
Бледная, скорбная Кристина вспыхнула. И…
По ее отчаянному жесту – подняла обе руки, словно защищаясь от обвинений, и бессильно уронила…
По красным пятнам на щеках…
По взгляду…
Катя… да они все поняли – на этот раз попали в самую точку. Она не может даже притвориться сейчас…
Не в состоянии отрицать.
– Кристина, сядьте, пожалуйста, и успокойтесь, – Катя не выдержала. Этот допрос «третьей степени» с участием мафиози начал уже действовать ей на нервы. – И расскажите нам все.
Но Кристина не стала садиться и не хлопнулась в обморок. Она подошла к другому столу и сдернула с него льняной покров, что обычно стелили для работы с хрупкими артефактами.
– Вот, они все здесь, – она тыкала пальцем. – Они на месте. Я их вернула назад.
На столе три предмета – те самые: фигурка – ушебти – сидящей кошки, маленькая коробочка из слоновой кости и подвеска для бус в форме скарабея, катящего солнечный диск.
Катя не могла оторвать взгляд от этого скарабея, в свете софита он сверкал, переливался, как драгоценный камень.
– Я сначала хотела взять только ее, – Кристина указала на статуэтку богини Бастет. – Знаковая вещь коллекции, и скандал вышел бы громче. Но не смогла. Струсила. Бастет – символ материнства, она покровительница для каждой матери, а я… я беременна от Олега. Я все собиралась ему сказать, да духа не хватало.
Юсуф придирчиво осмотрел возвращенные лоты и кивнул – те самые, без обмана.
– Но почему? Зачем?! – воскликнула потрясенная Анфиса. – Я совсем уже ничего не понимаю. Для чего вы их украли?!
– Я хотела получить место куратора отдела личных коллекций, – тихо сказала Кристина. – То место, которое занимает старуха. Я думала, что после этой проверки Счетной палаты надо лишь подтолкнуть ситуацию в нужном направлении, устроить скандал. Кража предметов коллекции… Это чревато расследованием и новыми проверками, а в результате Викторию отправят в отставку, на пенсию. Ей давно уже пора! Моя семья… родители бы помогли мне получить место куратора после ее отставки. И мы бы… я и Олег остались здесь в музее и… музей был бы фактически наш… Я и он… Господи, я так его любила! Я хотела как лучше. Он тоже давно уже заслуживал повышения. И наш ребенок, я бы сказала ему… Мы бы поженились и работали бы тут с ним. А теперь все это ни к чему. Должность, музей… его нет со мной. И все это ни к чему… Я ничего больше не хочу. Мне ничего не стало нужно, потому что его нет. Вот, доделаю осмотр и опись коллекции и решу, как быть… рожать или не рожать.
– Тварь ты, – сказал Юсуф. – Хочешь, чтоб мы тебя, тварь, пожалели? Моя бы воля, я бы тебя удавил прямо здесь. Да вот свидетелей, жаль, полно. Против Виктории-ханум прах ты, пыль. Эти вещи принадлежали моему хозяину, а теперь по его воле принадлежат музею. А ты посмела… Овцой прикидываешься, вдовой скорбящей… А не ты ли убила Дарью, чтобы сделать этот твой скандал громче? Олег твой, небось, догадался обо всем, просек, кто у него под носом вещи мог выкрасть, кому это легче всего было, – тебе, тварь, ты тут вечно у него околачивалась с утра до ночи. И ты его прикончила, чтобы он никому о тебе не рассказал.
Катя напряженно ждала, что ответит Кристина. Она ждала той самой вспышки бешенства, ярости, которой они с Анфисой оказались свидетелями, когда из упаковочных ящиков явил себя миру стул наслаждений.
Но Кристина сняла очки, положила их на стол рядом с украденными и возвращенными лотами, закрыла лицо руками и зарыдала.
– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала Катя, когда рыдания наполнили собой весь грандиозный зал хранилища. – Это ведь не вы убийца.
– Я не убивала их, – Кристина плакала. – Мне все равно, что со мной станет. Пусть я воровка. Но без него, без Олега, нет ничего… самой жизни теперь для меня нет.
– Мы с Анфисой никому не скажем, что это вы взяли вещи, – Катя не смотрела на Юсуфа, он пусть как хочет, – Ангел Майк если проговорится… да, нет, он не проговорится…
– Какой еще Ангел? – всхлипнула Кристина.
– Вот этот белобрысый, что, не похож? – Катя подошла к ней и обняла ее за плечи. – Распутывайте эту историю с кражей сами. И с Викторией тоже сами разбирайтесь, скажите ей, что вещи внезапно нашлись, что их просто куда-то в спешке переложили, когда распаковывали ящики. Что теперь все в целости.
– Мне все равно, что будет со мной. Без него мне ничего не надо, пусть меня арестуют.
– Успокойтесь, теперь, когда с этим мы все выяснили, ответьте на наши вопросы честно.
Кристина села на стул, обеими ладонями вытерла слезы. Потянулась к сумке-клатчу на подоконнике и достала пудреницу.
– Олег действительно никогда не говорил вам, что у него есть сестра? – спросила Катя.