– Вот кретин, – проворчал Кургаш. – Сам в канаву, бабу на дорогу, и пусть голосует. Первый же остановится и все сделает.
– А потом эффектное возвращение мужа, застегивающего ширинку, – прыснула Белла. – Командир, это надолго. Есть идеи?
Идея была превосходная – жахнуть из гранатомета, сбросить в противоположную канаву, чтобы вид не заслоняли! Приходилось быстро свыкаться с новыми реалиями.
– Действуем по плану, – проворчал майор, – но с упреждением. Подъедут на двести метров – начинаем. Все имеют представление, что такое двести метров?
Он мог бы и не задавать этот глупый вопрос. Его люди имели даже представление, что такое двести футов (ярдов, вершков, саженей).
– Михалыч, показались, – взволнованно сообщил Бредун.
Гальский подкрутил окуляры бинокля. Так и есть – из-за дальнего поворота вывернул серый микроавтобус с черной полосой, начал сближение. Семьсот метров, шестьсот…
До объекта оставалось метров триста, когда у парня, утонувшего в капоте, наметились подвижки. Он что-то крикнул спутнице. Девица шустро перебралась на его место через коробку передач, повернула ключ. Двигатель заработал, из выхлопной трубы выметнулось облако сизого дыма! Парень отпрянул от капота и издал победный клич. Поздно, кретин!
Машина шла с размеренной скоростью – 80 километров в час. Всякий раз, когда его обгонял какой-нибудь лихач, прапорщик Даур Акубава ворчливо выражался под нос, с презрением провожал глазами автомобилиста. Он сам любил гонять, но только не на работе. Приказ был категоричен – груз особой важности, скорость не выше восьмидесяти. Избегать аварийных ситуаций. В случае ЧП действовать согласно инструкции.
– Вот куда несутся, черти? – проворчал он, когда очередной любитель экстрима – пестрая спортивная «Тойота» – лихо обошла его под носом встречного грузовика «MAN». – На тот свет не терпится? Так можно и не спешить, все там будем.
– Типун тебе на язык, Даур, – пробормотал старший конвоя капитан Белозеров, перекладывая «АКС» на колени. – Договоришься когда-нибудь, так и будет.
– А что-то не так, товарищ капитан? – удивился молодой прапорщик. – Мы сегодня живем вечно? – Он покосился на автомат старшего конвоя: – Что-то вы чересчур задумчивый. Волнуетесь, что ли? Да не волнуйтесь, мы же не инкассаторы. Вот у этих ребят действительно работа аховая – каждую минуту жди, что на тебя нападут…
– Ладно, не рассуждай, крути колеса, – поморщился Белозеров и посмотрел на часы. С момента, как выехали из Ярославля, его не покидало странное чувство. Неспокойно было на душе. А рано утром, когда уходил из дома и чмокнул на прощание жену, резануло что-то по мозгам: а ты уверен, что еще ее увидишь? Глупость, конечно. Доберутся до ростовского полигона, заночуют в тамошней офицерской гостинице, а завтра порожняком обратно. Он снял с держателя, закрепленного на «торпеде», спутниковый телефон, вызвал диспетчера:
– Диспетчер, это Корсар. У нас без происшествий. Сообщите в Центр.
– Понял, Корсар, – отозвался «ведущий» из Коломны, ответственный за данный участок трассы. – Сообщаю. Удачи.
Он отключил телефон, стал осматриваться. Несколько минут назад проехали Новосельцево. Все спокойно. Движение на этом участке маршрута, по сравнению с московским трафиком (и даже ярославским) – просто никакое. Водительская кабина была отделена от пассажирского отсека пуленепробиваемой стенкой. Грузовой отсек располагался еще дальше – не очень вместительный, но хорошо защищенный. Капитан постучал по наушнику в ухе:
– Тетерин, у тебя все в порядке?
– Все отлично, товарищ капитан, – отозвался старший лейтенант Тетерин. – Путешествие проходит нормально, жалоб нет.
– И у Саблина нет?
– У Саблина есть, – хохотнул Тетерин. – Прикинь, капитан, у тебя рождается долгожданный сын, жена томится в роддоме, а ты уезжаешь на два дня в командировку. А там злая теща только и ждет, чтобы парень «накосячил». Вот не повезло Саблину.
– Да ладно, хватит издеваться, – проворчал из грузового отсека старший лейтенант Саблин, который действительно днем ранее стал отцом и очень этим гордился. Слезный рапорт результата не принес. Служба, товарищ офицер. Сочувствуем (попутно поздравляем), но будь любезен терпеть. Список личного состава конвоя утвержден и заверен наверху. Так что даже смерть тебя не спасет, пусть ты даже умрешь, а все равно поедешь по делам. Он сидел мрачнее тучи в закупоренном отсеке возле контейнера с грузом и изнывал от нетерпения. Вся радость – вентиляционное устройство на крыше, затянутое сеткой.
– Мы не издеваемся, Олежка, мы очень рады за тебя, – сообщил в микрофон Белозеров. – Ладно, терпи, уже почти три часа едем. Вернемся – обязательно отметим.
– Посочувствуем парню, – хихикнул Тетерин, – ну, тому, который родился. Втянула его мамаша в эту страшную авантюру под названием жизнь. И папаша постарался как мог…
– Подожди, Тетерин, подожди… – зловеще процедил из грузового отсека новоиспеченный отец. – Выйду я когда-нибудь из этой клетки…
Конвойные посмеивались. Уплотнялись леса за обочинами. Белозеров снова посмотрел на часы. Через пять километров – Покровка, выезд на трассу «Волга». Весь день еще петлять, как туристу по серпантину…
Даур переключил передачу. Двигатель заработал тише, ровнее. Слева по борту вдруг что-то возникло. Прапорщик прищурился, начал всматриваться. Сломался кто-то, подмигивала аварийная сигнализация. На левой обочине стояла «Нива» с распахнутым капотом. В двигателе возился какой-то тип. Не повезло, бывает. Машина приближалась. Парень оторвался от работы, что-то прокричал своему спутнику в салоне, видимо, просил поработать стартером. Процесс ремонта завершился успешно – водитель победно потряс кулаком. До «Нивы» оставалось метров сто пятьдесят. Внезапно прапорщик Акубава заметил за дорогой, недалеко от места поломки, как в высокой траве поднимается фигура со штуковиной на плече. Он всмотрелся – и вдруг ахнул:
– Товарищ капитан…
Но принимать меры было уже поздно.
Все произошло стремительно. Конвой не успел среагировать. Романько и Кургаш, вооруженные гранатометами «РПГ-7», заранее подползли к дороге. Встали, чтобы бить наверняка. В последний момент их обнаружил не только водитель бронированного микроавтобуса, но и водитель «Нивы», пританцовывающий у капота. Реактивные гранаты промчались фактически мимо него! Парень впал в ступор, вытаращил глаза. Два взрыва прогремели почти одновременно. Машина двигалась по инерции – со скрипом и скрежетом, сопровождаемая дымом и пламенем. Водитель потерял управление – управлять уже было нечем! Микроавтобус завилял, накренился, начал смещаться на встречную полосу. Остолбеневший водитель «Нивы» так и не успел прийти в себя, его задавило искореженной махиной. Микроавтобус ударил в «Ниву», в которой находилась девушка. Крен увеличился, все смешалось. Обе машины сползли в кювет, выворачивая столбики на обочине, слиплись в жарких объятиях. Отар Тамадзе из кустов открыл плотный огонь из пулемета. Пули кромсали искореженные машины. Очередь пропорола бок несущегося по дороге «Ситроена», несколько пуль попали в бензобак. «Ситроен» вспыхнул, как стог сена. Виляющий факел пролетел еще метров семьдесят. Водитель потерял управление, горящая машина покатилась в кювет. Затормозил водитель фуры, следующей в южном направлении. Ему повезло, его миновали осколки и пули. Зад фуры занесло, потащило на встречную полосу. Так она и замерла – перегородив обе полосы движения. Водитель-дальнобойщик свалился с подножки, побежал к лесу, закрывая руками голову. Водитель какой-то шустрой «Мазды», следующей на север, не успел среагировать, промчался под пулями, запоздало выжал тормоз – но сила инерции была высока, и машина влепилась в кабину фуры, капот смяло в лепешку. Кто-то затормозил, начал разворачиваться. В зад ему вонзился маршрутный микроавтобус, идущий почти пустым. И слева дорога оказалась перегорожена…
Диверсанты в масках уже бежали к месту падения двух машин. Романько и Кургаш перезарядили гранатометы, сделали еще по выстрелу. Били по дороге в разные стороны, чтобы не лезли. Вспыхнула фура, перегородившая трассу, ее заволокло ядовитым дымом – такое впечатление, что она перевозила покрышки. Вторая граната порвала маршрутку, оторвала кабину от кузова. Белла истерически хохотала, поливая из автомата. У диверсантов имелась фора – несколько минут в этот ад никто не сунется, даже гаишники, если вдруг припрутся за каким-то лядом. Работали быстро, профессионально. Пока непонятно было, остался ли кто-то живой в конвое. Слабые места уже знали – створы дверей, вентиляционные отдушины. Кабина «Пежо» почти лежала. Под нее подмяло исковерканный труп водителя «Нивы» – ноги у парня были практически оторваны, грудная клетка раздавлена. Приступили одновременно. Матиани сунул гранату под дверь, подал знак – а ну, кыш! – и сам метнулся в траву. Дверь скособочилась, оторвать запор не составило труда. Чернявый водитель был мертв, лицо залито кровью – его придавило рулевой колодкой. Мужчина с нашивками капитана, очевидно, старший в команде, еще шевелился. Открыл мутные глаза, пальцы заскребли по затворной раме автомата. Майор лично вбил ему очередь в зубы.
– Нормально, командир. Как шампанское зубами открыл, – хихикнула возбужденная Белла и резко повернулась, услышав треск за спиной.
Из перевернутой «Нивы», у которой в капоте разгоралось пламя, выползала окровавленная блондинка. Кровь хлестала из рваных ран на лице, в глазах застыла мука. Обе ноги у нее были перебиты, она подтягивалась на руках. Белла вскинула автомат, из глаз блондинки брызнули слезы, но она даже крикнуть не успела, уронила голову со свежими дырками.
– Что? – резко повернулась Белла к Матиани, который глянул на нее осуждающе (блондинка была ничего, а он умел ценить женскую красоту). – Не имею, знаешь ли, ни малейшего сострадания.
В салоне кто-то возился. Тамадзе подорвал дверь, оттуда простучала автоматная очередь, отрывистый крик: «Нападение!» Сообщил-таки, поганец! Подбежал Тарас Бредун, сорвал сетку с вентиляционного отверстия на крыше, выдернул чеку из гранаты и, сунув ее внутрь, отпрыгнул, зажал уши. Мог бы не затыкать – взрыв был глухой, ударной волной повредило стенку, отгораживающую пассажирский салон от грузового отсека. Распахнулась дверь во взорванном салоне. Внутрь уже лезли Романько и майор Гальский. Не мог доверить майор никому это важное дело! Внутри все было смято, забрызгано кровью. Труп офицера, порванный осколками. Били ногами одновременно, доламывая заднюю стенку – между отсеками они были не бог весть какой толщины. Открыли огонь из автоматов, чтобы предотвратить нежелательные эксцессы, но могли бы и не стараться. Молодой офицер с нашивками старшего лейтенанта был мертв. Очевидно, ударился головой об стенку, когда переворачивалась машина. Романько на всякий случай выстрелил в него, всякое бывает, и покойники оживают…
Груз сорвало со стального поддона, к которому он был притянут болтами. Небольшой стальной контейнер с размерами граней не более полуметра. Гальский попробовал оторвать его от стены – получилось. Романько сообразил, пополз на корточках к задней двери, вытащил из пазов стяжки, которыми крепились створки. Хоть эта дверь распахнулась беспрепятственно! Они работали, как роботы. Навалились на контейнер, перекантовали к двери, сбросили наружу.
– Командир, спешить надо! – подбежала Белла. – Уже зрители собираются, пробка выросла в оба конца. Менты нагрянут, и будут проблемы.
– Не нагрянут, – проворчал Гальский. – Менты в этой стране приезжают позже всех.
Гремели выстрелы: Матиани и Тамадзе для острастки палили вдоль дороги. Остальные сгрудились вокруг контейнера. Тащить эту тяжесть как-то не хотелось. Некогда сооружать волокушу. Прилепили, как пластилин, взрывчатку в район замка, рассыпались. А когда рвануло и разлетелись куски крепления, снова кинулись к контейнеру. Десять блоков – как и было обещано. Два ряда, по пять штук. Футляры из упрочненного пластика – чем-то похожи на слесарные наборы, продающиеся в строительных магазинах. Два верхних были повреждены взрывом, да и бог с ними, нужно только два, остальные уничтожить. Майор лихорадочно вытаскивал футляры из второго слоя. Штуковины довольно тяжелые, килограммов по пять. Ни хрена себе мини-компьютеры… Поврежденные положил обратно.
– Уничтожить!
Группа диверсантов бежала к лесу, волоча на себе оружие и добычу. Остановился Кургаш, перезарядивший гранатомет, вскинул на плечо трубу, прицелился. Граната угодила точно в контейнер. Огрызки тары и исковерканные секретные «Дрозды» полетели в разные стороны. «Ставьте теперь их на свои бесполезные ракеты, москали проклятые!» – заулюлюкал Матиани. Люди в масках по одному вваливались в лес, бежали к машине, продираясь через кустарник.
Гальский вбежал последним, остановился, окинул взглядом место происшествия. Картина, конечно, величественная. Дым от фуры и остальных горящих автомобилей поднимался в небо. Пылали несколько машин. Участок трассы оказался полностью заблокирован с двух сторон. Где-то за пределами сигналили машины, кричали люди. На дороге и в кювете лежали несколько мертвых тел. Разумеется, их видели, вся дорога была запружена машинами. Кто-то из водителей рискнул выйти, кто-то сидел на корточках, наблюдая за происходящим. «Рискуем, – мелькнула мысль, – по грани ходим. Завтра на Ютубе. Нужно валить как можно быстрее».
Диверсанты срывали маски, подбегая к машине, забрасывали оружие в салон, грузились сами. Журкович, которому не удалось поучаствовать в потехе, наблюдал за ними, поджав губы.
– Радостные, блин, словно тещу похоронили… – ворчал он, загружаясь последним.
Девчонку Дину, просидевшую всю акцию в машине, придавили к двери – она пищала, задыхалась. За время их отсутствия с ней что-то произошло. Она, естественно, слышала крики, выстрелы, взрывы, понимала, что происходит, но вместо душевного подъема это почему-то вызвало страх. Она была вся серая и с ужасом смотрела на окровавленную одежду диверсантов, догадываясь, что это не их кровь. Что произошло с ней, оставалось только догадываться. Внезапное отрезвление? Переоценка ценностей? Майору Гальскому было глубоко плевать. Он уже не слушал, о чем балагурят за спиной подчиненные. Машина выезжала на лесную дорогу. Приятного мало – земля раскисла, машина шла, но колеса часто прокручивались вхолостую, пришлось активировать полный привод. Замелькали деревья, затрясло на ухабах…
«Фольксваген» пробуравил участок леса до знакомой развилки, никого не встретив. «Вырученные» блоки лежали у майора под сиденьем, так было спокойнее. Он уверенно вел машину – где надо, сбавлял скорость, где надо, разгонялся. Проехал развилку, повернул к Старой Спасовке, начал погружаться в низину… и вдруг почувствовал, как холодная змейка заструилась по хребту. Он выжал тормоз.
Люди перестали балагурить, замолчали. Увиденное действительно стоило минуты внимания. Ведь он прекрасно помнил, что в этом месте низина, что уже вторые сутки идут дожди, имеющие вредное свойство размывать почву! Это была его первая серьезная ошибка (дай бог, чтобы и последняя). Низина была полностью расквашена, грязь стояла, как вода, – и все это «несчастье» тянулось метров тридцать. Объезда не было – все пространство вокруг дороги представляло чересполосицу кочек и канав. Он включил пониженную передачу – что еще делать?
– Давай, командир, – выдохнула Белла, прильнув к лобовому стеклу, – возьмем ее с разгона, эту гребаную лужу…
Нетерпеливо стучали молоточки в затылке. В какие-то моменты казалось, что отказывает самообладание. Погоня уже на хвосте. Нет, это чушь, так быстро не соберутся. С разгона нельзя въезжать, сразу увязнут. В нее никак нельзя было въезжать! Он вел машину с размеренной скоростью, но колеса сразу же увязли. Он рычал от злости, газовал, но погружался в это дерьмо еще глубже. И какой практический толк от форсированного двигателя?!
– И какого хрена сидим, бойцы? Все из машины, выталкивайте меня отсюда!
Все вылезли, стали толкать. Раз-два, взяли! Шестеро здоровых мужиков и две бабы быстро вытолкнули ее на твердое покрытие. Даже Дина работала вместе со всеми – бледная, как-то на автомате, и толку от нее было меньше чем ноль, только мешалась. Люди, переругиваясь, выбирались из грязи – все испачкались, как черти.
– Никому не садиться, – бросил майор и предпринял попытку одолеть грязь на пустой машине. Но опять застрял – это было бесполезно! Откинул голову на подголовник, заставил себя успокоиться. Все нормально, из любой ситуации есть выход. Разобрать оружие, забрать блоки и выбираться на М-7 пешком? Рано или поздно повстречается машина, которую можно конфисковать? Нет здесь никаких машин, дорога в эти дни не будет предназначена для проезда! И не во всякую машину посадишь такую банду! Майор задним ходом медленно выбирался к развилке. За спиной пока было тихо. Возвращаться? В пасть к ментам и российским спецслужбам? Оставалась единственная дорога – налево, в заповедные леса, где, по утверждению Гароцкого, можно кружить неделю и в итоге никуда не выбраться. Особых перепадов высот на той дороге не наблюдалось. Совсем не за горами возвышалась непроницаемая тьма леса. Он нетерпеливо газовал, а потом, не выдержав, высунулся наружу:
– Что, бойцы, работаем недостаточно медленно? А не попробовать ли нам здесь остаться? Живо в машину!
Глава 8
Сигнал тревоги прошел в половине первого. Хотя только в шесть утра группа майора Вадима Репнина прибыла с задания (довольно странного – сопровождали в район Селигера группу лиц, которые даже лица свои не показывали). А тут опять паника, шум, гам! Быстро собрать группу, полная выкладка, всем на вертолетную площадку, грузиться на борт, который уже поджидает! «В тыл врага, что ли, сбрасывать будут? – размышлял спросонок Вадим, пытаясь отыскать в доме хоть один чистый носок. – Где тут у нас, интересно, ближайший тыл врага?»
В 12.35 он как ошпаренный вылетел со съемной квартиры на окраине Красногорска, заспешил на вертолетную площадку. Оповещение сработало для всей группы. Люди спешили на базу. Приказ был категоричен – загрузиться на борт, лететь неизвестно куда, а все подробности отдельно. Пилоты уже разгоняли винты грязно-зеленого «Ми-8». Спецназовцы взбирались по шаткому трапу, спешили занять «козырные» места. Экипированные, заспанные, всклокоченные. Все шестеро, включая командира, были на месте, даже хромоногий Жилин.