- Красотаааа! - потягиваясь, Иван вышел из автомобиля, вдыхая чистый японский воздух.
- А что, неплохой у него дворец! - оценивающе заявил я.
С заднего места, покачиваясь, выполз Санджи Киномото, прикрывая рот обеими ладонями. Он еле добрел до урны, стоявшей у входа в дом, и уединился с ней на несколько минут.
- Словно в киношке про 'Такси', - хихикнул Дураков.
- Это не весело, - зеленое злое лицо наместника вовсе не сочеталось с его пурпурно-розовыми волосами, - мы могли разбиться!
- Но не разбились же! - пожал плечами я. - И боги вряд ли мечтают о нашей скорой кончине. Кто ж их тогда развлекать будет на старости лет?
- Кстати, простите, Киномото-сан, - развел руками Иван, - совсем забыл предупредить, что мой напарник всегда ездит на максимальной скорости вверенного ему автомобиля. И это… прав у него нет…
Узкие янтарные глаза Санджи стали размером с блюдца, наместник безмолвно требовал объяснений.
- Еду как могу! - безапелляционным тоном заявил я, задирая нос к небу, - Если не нравится, ищите себе другого водителя. А права мне не дали только потому, что на экзамене какой-то колдун приказал мне задавить анимешницу на переходе.
- Кстати, Неб, - блондин положил руку мне на плечо, - если не научишься регулировать скорость, я тебе на день рождения 'Оку' подарю. Или 'Ладу-Калину'.
Нет, спасибо! Лады мне хватило на экзамене, который придется пересдавать после командировки, а Калиной я сполна насладился, когда удирал с Дельской от ее смерти. Что же до Оки, то хуже нее только картонный автомобиль. Хватит того, что я иногда встречаю это на дорогах Москвы. Взглядом я готов был испепелить своего товарища, однако, убийства удалось избежать, так как пришедший в себя Санджи пригласил дорогих гостей в дом, а по дороге настороженно поинтересовался о покушении на анимешницу, которое мне пришлось совершить против собственной воли. Не будь я изначальным магом, Дельская была бы мертва.
Каково было наше с Иваном удивление, когда перед ними открылась обычная европейская вилла. Лестница посередине холла, устеленная красным ковром, вела наверх, прямо напротив двери, на уровень выше, висел портрет некой дамы бальзаковского возраста, облаченной в наряды времен русской императрицы Екатерины, о которой я совсем незадолго до командировки прочитал в энциклопедии. А сам холл не радовал гостей ничем, кроме низенького журнального столика, заваленного разноцветными письмами с рисунками.
- Послания фанатов, - махнул Санджи на кучу макулатуры, проходя мимо.
Он поднялся по лестнице и остановился у портрета, тогда как мы так и не отошли от дубовой входной двери.
- Не бойтесь, это не дом с привидениями, это реальный офис японского ведомства странных явлений. А я, как наместник Ниххонии, являюсь единственным представителем этой организации в двух мирах одновременно.
- А как же… - Иван не мог от удивления рот закрыть, - ваши сотрудники?
Санджи спустился на несколько ступеней и заявил:
- Все они живут в Ниххонии, потому что основная опасность для японского народа все равно исходит из выдуманной страны, да и Ниххония так сильно похожа на оригинал, что переходы из мира в мир очень просты. К тому же… особенности аномалии позволяют очень редко менять кадры. Идемте-идемте, сейчас вы все узнаете.
Мы переглянулись. Боязно было следовать за японцем в неизвестность, но альтернативы не имелось, поэтому сначала Иван, а потом и я, направились к нанимателю.
На втором этаже таинственной виллы расположилась гигантских размеров лаборатория, снабженная не одним компьютером. Датчики и роботы заполонили комнату. Постоянно что-то мигало, пищало или трещало, откуда-то выдавалась длинная лента распечатки периодического графика, или просто на экране громадного телевизора мелькали разные лица. Стоило нам ступить в эту комнату, как щупальца находившихся там роботов опутали обоих по рукам и ногам и усадили в широкие красные кресла.
- Эй, Киномото! Что это значит? - возмутился Дураков, отчаянно пытаясь избавиться от резиновых пут.
Но наниматель спокойно прошествовал мимо нас и уселся перед самым большим монитором лаборатории. Его пальцы забегали по широкой японской клавиатуре, насчитвающей далеко не привычные четыре ряда, как европейская. Каждый щелчок отдавался звуком захлапывающегося замочка капкана в наших душах. Спаслись от Марго и попали к какому-то ненормальному ниххонцу. Недоброе задумал этот наместник, но помешать ему не представлялось возможным. Да и пока мы не поймем его логику, мы не сможем противостоять ему.
- Мне нужно кое-что о вас узнать, - протянул японец, наслаждаясь тем, что теперь выпала его очередь поиздеваться надо мной, сумасшедшим водителем, но при чем тут Иван?
Длинные пальцы Санджи снова забегали по клавиатуре, но мы находились слишком далеко, чтобы уследить, что он там ворожил. Даже хакер Иван дико смотрел на монитор с мелькавшими на нем файлами, что были написаны на языке иероглифов, в ужасе предполагая, что мог нарыть японский дознаватель.
- Итак, - Киномото нажал кнопочку, и роботы выпустили нас из плена, - Иван Дураков, или попросту Бака-сан, добро пожаловать в Ниххонию.
Японец протянул руку блондину, и тот крепко пожал ее.
- Простите за неудобства, - смялся Санджи, - но дело слишком ответственное, не мог я довериться кому попало.
Он вытащил из принтера распечатки и пробежал по ним глазами, остановившись на нескольких строчках внизу.
- Так-так, белорусский подданный, 1984 года рождения, ныне получил прописку в Москве и российское гражданство, место работы - вычислительный центр академии наук, магистр техники и технологий, диплом защищаете через полгода, я правильно говорю? - поднял вопрошающий взгляд на Ивана Киномото.
Я чувствовал, что в душе у Санжди царило недоумение - так молод и неопытен, справится ли этот парень с непредсказуемой Ниххонией? Но ответ на терзающий душу японца вопрос дали нижние строчки досье:
- Пройденные миссии - спасение большого мира от глобального захвата власти темными силами, выведение Лесоморья из смуты.
О русских народных сказках Киномото знал не понаслышке. С этого мирка и начались его скитания по фрактальным аномалиям и прочим подпространствам, только об этом японец пока решил промолчать и, выбросив в голубенький раствор бенький досье на Ивана Дуракова, перешел ко второй распечатке.
Положив ногу на ногу, довольный я с дьявольской улыбкой на лице не спускал глаз с японца в предвкушении того, что тот вычитает в моей анкете. Если ниххонец копался в базе данных отдела странных явлений, то я предстану перед ним девятнадцатилетним Юрием Шаулиным, студентом факультета политологии и сыном начальника. Однако мне не понравилось, что светлые брови Санджи сомкнулись на переносице, как только он начал изучать эту распечатку. Вряд ли банальная информация отдела странных явлений могла его настолько озадачить.
- Что за чертовщина? - изучающим взглядом он уставился на меня, и я понял, что он рылся вовсе не в архивах отдела, доступных для сотрудников международных служб безопасности.
- А что вам не нравится? - не теряя достоинства, ответил я. - Досье как досье, в нем нет ни слова лжи.
- Н…но, - заикался японец, - тысяча триста тридцать третий год до нашей эры… Это точно не опечатка?
- Не-а! - покачиваясь в кресле, смаковал я.
Хотя в глубине души я метался от объявшего меня страха. Этот слуга Апопа докопался до самой сути, что ж дальше-то будет? Но надо не терять самообладания, этому я научился от жизни за девятнадцать лет. И раз выдалась такая возможность, надо просто пошутить над Санджи и показать ему его место. Мне еще во время гонки на 'Субару' понравилось издеваться над прокуренным японцем. Я не хотел позволять нанимателю манипулировать собой как игрушкой и извлекать настолько личную информацию из архивов отдела. О моем прошлом дозволялось знать мне, Маш-шу, Ире, Ване и Шаулину. Больше никому. Да, еще забыл о Марго и ее дочке, но им многие детали просто не известны.
- Хорошо сохранился, - похвалил меня Санджи, погружаясь в дальнейшее чтение интересной анкеты.
И тут лицо его вдруг стало белее простыни, и он немеющими губами произнес:
- Откуда у русских… в отделении… мог взяться наследник мадзоку[8]?
- Кого???? - хором протянули мы с Иваном хором.
Да, Киномото совсем забыл, что терминология, используемая в Ниххонии, больше никому не доступна. Мадзоку - темная семья, самый старый и самый опасный клан во всех мирах. С представителями этого рода старались не иметь дела, потому что убить их невозможно, а амбиций у них на китайское войско хватит с лихвой.
- Нет, я не такой, - пожал плечами я, слезая с кресла, - мне не нужно господство над миром. И с вашей Ниххонией ничегошеньки меня не связывает. Я родился в большом мире…
- Но зато я понял, мальчишка, почему ты так гнал машину, - подмигнул Санджи, - ты питался моими страхами. И не говори мне, что у тебя тысяча лиц, и ты можешь ходить по астральным полям как по реальности и читать людей как открытую книгу.
- Представьте себе, я живу на этом свете всего девятнадцать лет, у меня всегда было одно и то же лицо, а в астрале я никогда не был.
Этим я вызвал только недоуменный взгляд японца. Хотя очень многое, сказанное им, было прямо-таки про меня. Я потомок Создателя, самого могущественного высшего во всех мирах. И, по какому-то стечению обстоятельств, я могу запросто читать мысли других людей и видеть сквозь стены. Киномото пока не известно о цепях Справедливости. Но это вопрос времени. А астральные поля… почему-то они у меня ассоциировались именно с Лесом моей знаменитой бабушки Джуоо. Я аккуратно коснулся разума ниххонского наместника. Что-то не складывалось в его голове в единую мозаику: досье - одно, я говорю совершенно другое.
- Я силшком секретен, чтобы обо мне писать правду, - натянуто улыбнулся я.
'А что, если главный тут не магистр-недоучка, а этот нахальный мальчишка?' - напуганный Санджи думал слишком громко.
- Так, как тебя зовут? - злые янтарные глаза сверлили меня насквозь.
- Неб, - коротко ответил я, врать нужды не было, он и так узнал всю мою подноготную с самого дня рождения на свет. - Небхеперура Хекайнушейма.
- Не верю, - фыркнул Санджи, читая анкету, - отец - правитель Кемета, мать -принцесса Митанни… принцесса?
Последнее слово будто подействовало на какой-то переключатель внутри японца. Взгляд Киномото в мгновение изменился. Янтарь его зрачков вспыхнул золотым огнем, и он решил ни за что не отпускать меня из комнаты:
- Познакомь меня со своей мамой!
Я стоял в шоке. В том же состоянии пребывал и Иван. Мы могли ожидать от Санджи всего, но не этого. Женщина - главный враг шпиона, но… Киса, оказалось, был падок на принцесс заморских. Он, словно ребенок, бегал по лаборатории и нашептывал себе под нос любовные песенки, что он адресует прекрасной принцессе из Митанни.
Знал бы этот несчастный Дон-Жуан, что госпожа Кия давно мертва, что при жизни они была несчастна, и что вряд ли она пошла за обычного наместника ничем не выделяющейся фрактальной аномалии. Только вопли Ивана Дуракова по этому поводу так и остались неуслышанными адресатом.
Японец, причмокивая, уселся в кресло и принялся рисовать в графическом редакторе розовую с завитушками открытку, пестрящую надписями на японской азбуке.
- Господин Киномото! - потряс его за плечо Иван Дураков. - Давайте ближе к делу. Вы нам объясните, зачем нас позвали сюда, мы все быстренько расследуем, а потом так и быть познакомим вас с госпожой Кией. Кстати, коли ее сыну девятнадцать, то вы должны понимать, что она…
- Раза в три меня младше! - Санджи, словно на карусели, повернулся к программисту на своем кресле.
На лице его сияла счастливая детская улыбка, а мы с Иваном смотрели друг на друга вытаращенными от удивления глазами.
- В три раза старше Кии? - хором переспросили мы.
***
Ки-Са, или Киномото Санджи 1887 года рождения, пленник времен русско-японской войны начала прошлого века. Бравым он считался воином, прекрасно владел боевыми искусствами, но судьба распорядилась так, что русская армия привезла его в Хабаровск. Тогда молодому человеку исполнилось от силы восемнадцать.
Так начиналась статья о наместнике Ниххонии, что нашла Катя Дельская в архивах ОСЯ. Документы, касающиеся японского подданного, давно уже устарели и были перенесены в хранилища под Химками, хорошо еще, что кто-то додумался продублировать материал в интернете. Пленнице обстоятельств, Дельской, так и не удалось позвонить мужу и рассказать обо всем, что с ней произошло: о дурацкой службе по борьбе с потусторонними явлениями распространяться было запрещено, а на работу-прикрытие девушка еще не устроилась. Да и телефон потребовали предусмотрительно выключить, на случай, если преступник вычисляет местоположение девушки способом, не требующим использования магии. Утром ей звонил Шаулин и говорил, будто он договорился с руководством Останкино, чтобы Дельскую взяли в группу монтажа. Такое прикрытие… Катя даже дар речи потеряла и чуть не выронила трубку, когда услышала предложение для вида работать на самом известном российском канале.
Но пока Катя побаивалась всего и, в первую очередь, автомобилей. Она старалась как можно реже выходить из квартиры, где ее приютили Ирина с Машей, и весь поиск проводить в Интернете. Девушка чувствовала, как проклятье сгущается вокруг дома на северо-западе Москвы, что стоит ей выйти на тротуар, то ее задавит первое механическое средство, находящееся поблизости. Конечно, она скучала по любимому мужу, который так и не узнал о ее беременности. Интересно, как он отнесется к подобной новости, ведь он старался отсрочить момент появления первенца на неопределенный срок. Боялся неизвестно чего, как и многие мужчины. А Катя пошла на небольшой обман. Сказала, что наглоталась таблеток. Он и поверил. Теперь результаты обмана давали о себе знать. Леша будет в шоке, это девушка понимала прекрасно. Возможно, на время обидится. Лишь бы не сорваться и очаровать его невинным личиком: 'Видимо, таблеточка не сработала'… Муж себе, наверняка, места не находит, когда его жена сидит в самом центре цивилизации, отрезанная от большинства ее благ. Но стоило ей посмотреть на живущих сейчас в одной квартире Машу и Иру, Дельская говорила себе: 'Мой Леша по крайней мере не на оперативной работе. Я уверена, что он вернется домой целым и невредимым. И он обязательно узнает, что со мной все в порядке'.
- У Санджи было немало шансов сложить свою голову где угодно и как угодно, - читала досье на японца Катя, усевшись в мягкое кожаное кресло рядом с Ириной и положив ноутбук на колени, - в России в те времена имелся большой ассортимент способов уйти на тот свет. Только Киномото было уготовано другое.
После девушки узнали, что, попав в плен, Санджи долго страдал, пока один из российских солдат не обнаружил, что меч японского воина - не обычный. Получалось, меч и его хозяин - единое целое. Пока солдаты пытались выяснить особенности господина Санджи, молодой человек воспользовался случаем и бросился в бега.
- Эх, - вздохнула Катя, - сказки какие-то, неужели наш мир…
- Мы тоже не верили, - Ирина с печалью в глазах рассматривала фотографии почти столетней давности.
Шаулин дал девушкам простое задание - найти все о Ки-Са и переслать своим благоверным в Токио. Маша сразу же скривилась, потому что она боялась техники, а та отвечала девушке взаимностью. Да и излюбленная девушкой Википедия на запрос о господине Киномото предложила написать статью о замечательном японце. Зато Ирина прекрасно владела техникой и вызвалась помочь новой сотруднице.
Море переплыть Санджи оказалось не суждено: ему не удалось спрятаться среди ящиков с рыбой, - а потом пришлось скрываться в вагонах со скотиной, чтобы охрана не нашла. Казалось, что русские заметили, как в поезд пробрался некто, и не отходили от железной дороги. Сон сморил засидевшегося в вагоне беглеца. А когда молодой японец высунулся ночью из теплушки, то увидел, что он находится вовсе не там, где был некоторое время назад. Уставший, он проспал неизвестно сколько времени, и теперь находился сам не знал, где, но явно очень далеко от Японского моря. Он забился в дальний угол и жевал сено несколько дней, пока его не скрутило от страшной кишечной инфекции.
- Как все подробно написано, - дивились девушки, - будто сам Киномото конспектировал свою биографию для архивов секретной организации.
- Наверное, просто ОСЯ сами выяснили всю подноготную своего сотрудника, - бросила Маша и отправилась на кухню приготовить немного кофе.
А девичник тем временем продолжался. Пока Дуракова занималась стряпней, Ира с Катей узнали о том, как японец добрался до Читы.
Там ему пришлось остановиться из-за недуга. Он вылез из вагона, чтобы украсть немного денег и подкрепиться, но болезнь одержала над ним верх, и очнулся японец уже в тесной коморке станционного смотрителя. Еще в Приморье Киномото-сан неплохо выучил язык вражеской страны, поэтому легко смог объясниться со спасителем. А то немало задавалось вопросов гостями старика и его жены: почему это у русского такие узкие глаза и белоснежная кожа. Тогда у Санджи были черные волосы, это позже он перекрасился в розовый и вставил в глаза желтые линзы. Но в те далекие дни смотритель сам нашел, как отбрехаться, сославшись на то, что гость его - троюродный родственник, и мать его - эвенкийского происхождения.
Выздоровев, странный русский, назвавшись именем Киса, отправился дальше по железной дороге, прячась в грузовых вагонах. Через некоторое время он осел в казахских степях и пару лет прожил в окрестностях Оренбурга. Вполне возможно, он исколесил все дороги от Омска до Уфы. Только свидетелей этому не нашлось.