Колин посмотрел на него, на меня…
— Умела б ты говорить…
Умею. Но не могу.
— Надо показать Шакру…
Колин осторожно завернул корень в распотрошенную наволочку, а остатки перьев сгреб под кровать. Это правильно. Судя по количеству пыли — там еще год никто убираться не будет.
— Для чего эта дрянь нужна?
В таком количестве? Съесть ты его не сможешь, значит — крепость сна. А со временем — и ослабление сердца, кто б сомневался. Если оно будет — это время. Крепко спящего человека так легко убить — и ведь не разбудишь, кусай, не кусай…
Колин убрал сверток в карман.
— Пойдем, зай, покажем это Шакру. Вот так, иди ко мне, умная заюшка… ей–ей, надо тебе золотой ошейник подарить, я уже и на бриллианты согласен.
Подарить…
Ошейник….
А ведь у меня через пару дней — совершеннолетие.
Я устроилась на руках у Колина, вспоминая.
Дома, в этот день, мама всегда пекла мой любимый пирог с малиной, братья и сестры дарили приятные мелочи, потом все шли в лес, бегать под луной, а мама оставалась со мной, сидела рядом с кроватью, держала за руку… в эти дни она не считала меня позором семьи.
Хотя бы иногда.
Мама, мамочка…
Я не думала, что буду скучать по родной деревне, по своей семье, по Лесу… скучаю. Но хочу ли я туда вернуться?
Нет.
После того, как взлетаешь — неинтересно сидеть на месте. Я уже увидела мир, я поняла, что он опасен, но красив, многообразен, интересен — мне нравится здесь! И в деревне не будет Колина…
Колин?
Мне это важно?
Да. Я не хочу его оставлять — сейчас. И не хочу, чтобы его убили.
Почему?
Неважно! Просто — не хочу!
Лайри Аделия Каренат.
В родовом замке Колина мне не понравилось. Не понравилась домоправительница, которая выставляла наружу свои сиськи, не понравилась отведенная мне комната, так что я устроила скандал — и примерно через пару часов меня переселили в другую комнату, подготовив специально для меня.
Поближе к Колину.
А вообще — когда я выйду за него замуж — надо будет тут же рассчитать эту шлюху. А пока…
Я — невеста Колина, так что имею полное право ознакомиться с хозяйством. Вот.
Я бросила взгляд в зеркало. Платье, которое мне принесли, было старым, но чистеньким. Впрочем, у меня и такого с собой не было. Я поправила волосы — и решительно вышла из комнаты.
Что входит в обязанности хозяйки?
Замок.
Служанки, чистота, кухня, кладовые, расчетные книги. Этому мама нас научила, и на том спасибо.
С чего начать?
С кухни?
Началось само собой, когда я увидела, как Дайрин выскальзывает из комнаты, поправляя корсаж платья.
— Любезнейшая! — громко позвала я, и когда Дайрин обернулась, кивнула. — Да, именно вы. Домоправительница, так?
— Д–да…
— Да, лайри, — поправила я. — Можете называть меня пока — лайри Каренат, пока мы с вашим хозяином не поженимся.
Показалось мне — или в темных глазах блеснула злость? Да нет, это просто отблеск света.
— Да, лайри Каренат.
— Сейчас вы меня проведете по замку и покажете, что где располагается. А заодно принесите мне ключи от кладовых и счетные книги. Я проверю вечером. Да, и соберите слуг, я хочу им представиться.
— а разве это не хозяин должен делать?
Я пригвоздила нахалку грозным взглядом.
— Любезнейшая, в моем присутствии вы должны знать только два слова. Слушаюсь, лайри. Остальное вам без надобности. Определенно, став здесь хозяйкой, я поговорю с мужем о вашем поведении. Мне ни к чему нахальные девки в собственном доме, так что потрудитесь сменить поведение.
Я развернулась и зашагала вперед, даже и не сомневаясь, что девка идет за мной.
Обнаглевших тварей надо ставить на место с самого начала.
Шакр, десятник стражи.
Я изображал старика в углу зала. Устал, сомлел с дороги, выпил — и меня в сон потянуло. Возраст — это тоже преимущество, только правильно воспользуйся.
И никто не обращает внимания. Мои ребята знают, что к чему, но молчат, а мне того и надо.
На лестнице раздался звонкий уверенный голосок. Это Аделия за что‑то выговаривала Дайрин, а та следовала за ней с таким выражением на лице… я бы к ней спиной поворачиваться остерегся. Аделии такие тонкости были неведомы, она ломилась вперед, как обезумевший конь, не обращая внимания на буераки.
А и ладно, ее я защищать не нанимался, а дымовую завесу она создаст замечательную, что и требуется.
В этом замке просто воняло подлостью и предательством. Все, все, от наглых рож стражников, до шлюховатых служанок. От нищенской одежды крестьян до раззолоченного лойрио Ройла.
Колин весь был бледный, как смерть, когда вышел из храма, досталось мальчишке…
- …соберу служанок.
— А я пока осмотрю кухню. И пошевелись!
Бледная от ярости Дайрин поклонилась, но что она могла сейчас сделать. Аделия направилась в сторону кухни, а домоправительница кинулась к лойрио Ройлу, который как раз показался в дверях.
— Тарсис! Прикажи ей никуда не лезть!
— Кому?
Тарсис? Вот как?
— Этой соплюшке, которую привез твой пащенок! Эта стерва посмела намекать, что выгонит меня прочь!
— Ерунда какая!
Лойрио Ройл провел ладонью по щеке женщины, мягко спустился к груди, потискал богатства, вываливающиеся из глубокого выреза платья. Дайрин прильнула к нему так откровенно, что любой бы понял, в каких отношениях находятся эти двое.
Хотя что тут удивительного?
Не уважал человек свою супругу, вот и завел любовницу у нее под носом, ничего странного. Бывает.
Дело житейское. А вот что из этого следует?
Что Дайрин доверять нельзя, определенно.
И что наверняка найдется несколько любительниц посплетничать. Чтобы бабы отказались почесать языками про более удачливую товарку?
Да скорее небо на землю рухнет.
Аделия топала так, что даже я услышал, а уж Ройл и подавно. Отстранил любовницу и посмотрел в ту сторону, откуда доносились шаги.
— Лайри?
— Лайри Каренат. Аделияч, — девчонка покраснела, но не сильно. И все же, все же…
Лойрио прошелся оценивающим взглядом по девичьей фигурке, нарочито одобрительно улыбнулся… м–да, не родилась еще та баба, которая устояла бы. Тем более. Что подлец был дочтаточно привлекательным. Высокий, светлые волосы, ясные глаза — это в сказках злодеи все сплошь уроды, а в жизни — они вот такие.
Дайрин явно кипела от злости, но Аделия подчеркнуто не обратила на нее внимания. Она робко улыбнулась Рылу.
— полагаю, лойрио, вы, как опекун Колина, не будете возражать, если я ознакомлюсь с его наследством?
— разумеется, нет, — улыбка у мужчины вышла очаровательной. — Разве можно возражать такой милой девушке?
Аделия затрепетала ресницами и потупилась.
— Вы мне льстите, лойрио.
— Я преуменьшаю правду. Ваша красота, грация, очарование юности — вы как только что распустившаяся алая роза. Я мечтал бы быть тем, кто первый вдохнет ее аромат.
Аделия покраснела.
— Вы позволите сопроводить вас и все показать?
— Буду вам очень признательна.
Аделия положила свою руку на галантно согнутый локоть лойрио. Дайрин так заскрипела зубами, что даже я услышал, но девчонка не обратила внимания, а лойрио не счел нужным.
Так…
Сейчас он примется обхаживать соплюшку — и она может повестись. Плохо, очень плохо…
Дайрин на нашу сторону не перейдет ни при каких раскладах, а вот эта дурочка может выболтать много такого, чего мерзавцу знать не надо бы.
Предупрежу‑ка я Колина.
Колин.
Шакр нашел меня сам. Я спускался, он поднимался — мы переглянулись и тут же поняли друг друга. Надо было поговорить.
Где бы…
— Я хотел прогуляться на конюшню, проведать Обмылка.
— Разрешите сопровождать вас, лойрио?
Конечно же, я разрешил. На конюшне Шакр решительно выставил всех конюхов за дверь, закрыл дверь и выпустил Обмылка из денника. Теперь можно было говорить спокойно. В чем‑то этот конь был хуже любой собаки. Каждый, кто попытался бы нас подслушать, драными штанами не отделался бы. Кони не кусаются?
Как же! С такими зубами — и не использовать их по назначению? Глупо!
Обмылок и лягался, и кусался, а были бы когти, так еще бы и царапался.
Я подсадил зайца на плечо и поглядел на Шакра.
— что случилось?
— Ройл заигрывает с вашей невестой, — без лишних церемоний доложил Шакр.
— А она?
— Ей нравится.
Я выругался. М–да, Аделия, конечно, девчонка неплохая, но дура. Жаль. В жены она не подходит. Не Марго, эх, не Марго.
— Да, если б Ройл к вашей тетушке подкатить попытался, потом три дня красный ходил бы, — согласился со мной Шакр.
— Значит, доверять ей нельзя. А что она может рассказать?
— Хм–м… про себя. Про зайца вашего. Хотя бы…
— Значит, зайку надо охранять. Кстати, погляди, что моя умница сегодня откопала?
Чернокорень Шакра в восторг не привел. Мужчины выругался и посоветовал выбросить гадость куда подальше, чтобы не нанюхаться. Оказалось — снотворное.
Интересно, что со мной собирались сделать, когда я усну? Уж точно не спинку почесать. Но и выбрасывать…
Нет, пусть пока полежит в тайничке, мало ли где пригодится.
Я загнал Обмылка в стойло, потрепал на прощание по холке и мы с Шакром направились обратно.
Предстоял еще ужин…
Вот я и дома — и что? Всех мыслей, как бы уцелеть.
Ничего, я справлюсь. Ты у меня еще слезами умоешься, Рыло проклятое!
Зая.
Заявление Колина о том, что на меня могут начать охотиться — не порадовало. Подарочек, называется, к совершеннолетию. Так что пока Колин мылся, я обследовала комнату.
Так, потайной ход тут есть, но он заставлен, сундуком, никто не проберется. А что в нем?
Я заскребла лапами по сундуку. Колин обернулся, посмотрел на меня — и открыл крышку.
Отлично!
Женские платья! Ну да, раньше же это были комнаты мамы Колина!
Но мне‑то все равно хорошо! Я могу надеть женскую одежду, случись что — и не бегать по замку нагишом. Люди очень неправильно воспринимают наготу… странные они.
Вот я на Колина смотрела с удовольствием. Он,, конечно, еще юноша, но сложен очень правильно. Плечси широкие, бедра узкие, а ягодицы небольшие и подтянутые. А еще длинные ноги с узкими ступнями и изящные кисти рук. Вот это и называется породой.
Ройл — тот массивнее, это видно, мощнее, крупнее, но я‑то вижу, что это тело крестьянина. Мужика, которого натаскали владеть мечом. Безземельный лойрио, ненаследный, этим все сказано. Беспородный.
Колин не такой… и смотреть на него приятно. Райшен тоже был симпатичным, но очень волосатым, а у Колина волос почти совсем нет. только… там…
У него ведь и второй половины нет, он не зверь… а настолько порядочный, почти как оборотни. Даже совсем как оборотни.
Интересно, как люди умудряются вырастить таких, как Колин? При их‑то лживости и подлости?
А как у нас вырастают Райшены и Лайсы?
Видимо, везде есть исключения.
Лайри Аделия Каренат.
К ужину я приготовилась достаточно быстро. Эх, ни драгоценностей, ничего. Краски — и той нет. Пудры, румян, духов… конечно, у той же Дайрин все есть, но не просить же у служанки?
Она и так вся красная от злости ходит. А то ж!
Лойрио Ройл сегодня весь день провел со мной, так что ей оставалось только злиться. И что?
Неужели эта корова с выменем думала, что кто‑то на нее посмотрит, когда рядом я? Она же старая, а я моложе и красивее! Просто я так свои прелести не вываливаю. И я — лайри, благородная, а она девка деревенская…
Дверь скрипнула.
— Разрешишь войти старушке?
На пороге стояла пожилая женщина в дорогом платье. Опиралась на трость, но стояла прямо.
— Прошу вас. А вы…
— Лайри Элерия Фарле, приехала отдать последний долг подруге. Мы с матерью Колина знали друг друга…
Я тут же присела в полупоклоне.
— Лайри Аделия Каренат, очень приятно познакомиться. Для Колина это такая трагедия…. Смерть матери.
— И нелады с отчимом.
— Ах, это…
— Ну да.
— Да помирятся они, — махнула я рукой. Нет, ну какие серьги у этой старухи! Изумруды размером с ноготь большого пальца! И зачем ей такие? Старикам ведь вообще уже ничего не нужно. А как бы они на мне смотрелись!
— Думаете, помирятся?
— Конечно. Лойрио Ройл — очень милый человек. Я уверена, что тут какое‑то недопонимание, — подтвердила я.
— Недопонимание? Да, лайри Каренат, вы точно выразились.
— Прошу вас, называйте меня Аделией. Когда я выйду замуж за Колина, мы ведь станем соседями?
— Безусловно. Так Ройл вам понравился, лайри Аделия?
— Он милый…
И платье…
Шитое шелком по шелку… роскошное. Такого даже у мамы не было.
Старуха кивнула, словно отвечая каким‑то своим мыслям.
— Пойдемте, Аделия. Нам не стоит опаздывать, это неуважение к мертвым.
— да, разумеется.
Идти со старухой мне не слишком хотелось. На фоне ее старости я буду выглядеть моложе, о какая у нее одежда! С ума сойти!
Надо бы попросить Колина, пусть он мне что‑то такое подарит на свадьбу.
Зая.
Колин ушел, а я осталась в его комнате. Метнулась в угол, чтобы меня нельзя было увидеть от двери, потянулась — и по телу пробежала знакомая судорога.
Вдох, выдох… шерсть исчезает под кожей, медленно выпрямляются руки и ноги, убираются уши, падают прядями светлые волосы… я поднимаюсь с колен и от души потягиваюсь.
Хо–ро–шо…
Давненько я не оборачивалась. Теперь что‑нибудь съесть бы… нечего?
Тогда…
В зверином теле мне комфортно, но ведь я — не зверь. Я оборотень. Я стянула с кровати покрывало, завернулась, а потом принялась искать, что бы надеть.
Тунику Колина, а больше ничего и не надо. Плевать, что ноги голые, пусть кому не нравятся — не смотрят. Мне же главное — быстро скинуть ее через голову и принять заячий облик.
Мало ли что.
А пока — на разведку.
Я закрыла защелку изнутри. Немного времени у меня есть, наверное?
Можно прогуляться по замку. Я бы пошла, как заяц, но… опасно. Мне требуется несколько секунд для оборота и в это время я беспомощна. А это не лес, далеко не лес….
За дверью стоял и сопел солдат. Ну и пусть стоит. А мы вот…
Я безошибочно поднесла руку к завитку на стене, надавила.. люди вообще‑то пахнут. Так что найти и потайной ход, и вход в него — несложно. Принюхайся — откуда сильнее всего смердит и действуй.
Темный провал раскрылся быстро и бесшумно. Ухаживали… плохо.
Если можно войти — можно и выйти. И Колину может быть плохо.
Нет уж!
Это мой человек и обидеть его я никому не дам.
Я медленно пошла вверх по лестнице. Покои господ располагались в башне, а винтовая потайная лестница была устроена так, что глазки выводили во все комнаты. Подглядывать я не стала. Гости — и гости, пес с ними. Все равно все на ужине. Мне же главное — разузнать здесь все.
Но наверху ничего интересного не было. Я вылезла на площадку башни, огляделась.
Красиво…
Море видно. Ни разу не бывала на море, а хочется. А раз хочется — надо побывать. Вот разберемся с Рылом — и сбегаю. Колина с собой возьму. Интересно, он умеет плавать? Я‑то не очень, в лесу негде учиться, не в лесных же речушках, где в большинстве дно волку по колено, да и ладно. Здесь научусь! Даешь морских зайцев?
Я еще немного полюбовалась окрестностями, отметила вдалеке темную точку, которая вроде как приближалась, потом пожала плечами и пошла вниз.
А вот внизу было уже интереснее.
Этажом ниже, на площадке, были сложены несколько кольчуг, мечи, кинжалы…
Зачем?
Люди существа странные, но у них в обычае хранить такое или в оружейной — или у себя. К чему устраивать склад абы где?
Чтобы потом использовать. И если это не друзья Колина, а откуда у него тут друзья, то точно - враги.
А значит надо…
Испортить?
И как?
Эммм…. Можно сделать так, что все оружие заржавеет, но где я наберу столько воды. И вообще, ржавым кинжалом заколоться так же удобно, как и хорошим. Разве что мучиться дольше будешь.
Затупить их?
Тоже тихо не выйдет, шум подниму. Это же об стену придется, да и что с остальным делать? На каждой кольчуге кольца выщипывать? Не с моими силами.
А что с моими?
Думала я недолго и набрав охапку всякой всячины, потащила ее в комнату к Колину. Огляделась — и запихнула все под кровать. Потом мальчишке покажу.
Перетаскалось все за восемь раз и умоталась я как улитка — та тоже все свое на себе таскает. Кое‑что не поместилось под кровать и пришлось запихивать в шкафы и сундуки, чтобы на виду не валялось. Ничего, есть подозрения, что Колин мне спасибо скажет.
Пойдем еще посмотрим что внизу?
Внизу ход выводил на кухню. Повариха орала так, что мне было слышно каждое слово. А какие шли запахи! В животе так заурчало, что я прижала его рукой — не услышали бы снаружи.
Нет, тут я ничего важного не узнаю, кто ж будет сплетничать в таком бедламе?
Покушать бы…
Нельзя. Сегодня ночью попробую выбраться сюда с визитом. Вот тогда и отожрусь. Не отъемся, нет. Мяса хотелось дико, и лучше не кушать, а жрать. Зубами рвать…
При мысли о сочном мясе, на языке начала скапливаться слюна, пришлось сглотнуть ее…
Леший!