Натали знала о шпионаже в большом бизнесе и сразу разобралась, куда клонит Бурнетт, предлагая помощь. Поначалу мисс Норман с презрением отнеслась к неуклюжим попыткам подкупа, но теперь боязнь потерять Иза делала ее менее щепетильной.
Она твердо решила встретиться с Бурнеттом.
Утром, поднявшись в номер Шалика, Натали быстро разложила почту и, сняв трубку, позвонила в Национальный банк Наталя: ее никто не мог услышать – в это время Шерборн брил Шалика и помогал тому одеться.
Джексон уже сообщил Бурнетту о ночном разговоре, поэтому Натали сразу соединили с директором банка.
– Разумеется, мисс Норман. – Банкир, не перебивая, выслушал Натали. – С радостью встречусь с вами. Какое время вас устроит?
– В вашем кабинете в четверть второго.
– Жду вас.
Когда Натали вошла в кабинет, Бурнетт встретил ее как добрый дядюшка. Секретарь Шалика вкратце изложила просьбу.
– Тысяча фунтов – большая сумма, – заметил Бурнетт, разглядывая ногти. – Но… не выходящая за пределы наших возможностей, – пристально посмотрел на Натали. – Вы – умная женщина, поэтому будем говорить начистоту. Вам нужны деньги, мне – сведения о деятельности Шалика, имеющие отношение к мистеру Каленбергу из Наталя.
Натали замерла. В последние дни по обрывкам разговоров между Шаликом и Шерборном, по записям на столе Шалика секретарь поняла, что готовится операция с неким Максом Каленбергом. Минуту назад это имя ровным счетом ничего для нее не значило.
Деловую переписку Шалика вел Шерборн. Натали лишь договаривалась о встречах с клиентами, устраивала ленчи и обеды, выступала в роли хозяйки на приемах босса.
– Боюсь, я не смогу помочь. – В ее голосе слышалось негодование. – Я не принимаю участия в деловой жизни мистера Шалика, мне известно лишь, что с недавних пор в разговорах неоднократно упоминалось имя Каленберга.
Бурнетт улыбнулся.
– Мисс Норман, от вас потребуются сущие пустяки. Позвольте мне объяснить…
Через двадцать минут Натали получила пластиковый мешочек с миниатюрным диктофоном, шестью кассетами и высокочувствительным микрофоном.
– Содержание записей, мисс Норман, – пояснил на прощание Бурнетт, – естественно, повлияет на полученную вами сумму. При условии, что вы сообщите мне важные сведения, я могу гарантировать тысячу фунтов…
Через восемь дней Бурнетт сидел в квартире Натали.
– Милая мисс Норман, к чему такая спешка?
Три дня микрофон Бурнетта подслушивал все разговоры в кабинете Шалика.
Уже неделю Джексон жил у Натали. Мисс Норман обещала альфонсу деньги, а он согласился любить Натали.
– Есть сведения, касающиеся мистера Каленберга. Вы хотели их услышать, – нервно ответила Натали.
Бурнетт положил ногу на ногу.
– Отлично, послушаем.
– Шалик готовит кражу перстня Чезаре Борджа. Перстнем владеет Каленберг. У меня на трех кассетах записаны детали операции.
– Перстень Борджа? – удивился Бурнетт. – Поздравляю, мисс Норман. Включите диктофон.
Натали покачала головой.
– Сначала тысяча фунтов, лучше десятифунтовыми банкнотами.
Улыбка застыла на лице банкира.
– Мисс Норман, так дело не пойдет. Вдруг кассеты пустые? Я должен их прослушать… Вы же умная женщина.
Натали вставила в диктофон первую кассету, нажала клавишу. Три минуты Бурнетт слушал разговор Шалика с Гэрри Эдвардсом. После слов «…подробности узнаете вечером» женский палец нажал «стоп».
– О мистере Каленберге не сказано ни слова, – протестовал Бурнетт.
– Остальное – когда принесете деньги.
Бурнетт понял, что спорить бесполезно, поднялся, напомнив себе, что тысяча фунтов для Макса Каленберга равнозначна пенни для премьер-министра.
Через два часа, забыв о поездке за город, Бурнетт вернулся в квартиру Натали. Прослушав пленки, он понял, что получил их практически даром.
– Чудесно, мисс Норман, – улыбнулся банкир. – Просто чудесно. Вы, несомненно, заработали эти деньги. И в дальнейшем переданная информация будет щедро оплачена.
– Дальнейшего не будет! – воскликнула Натали, швырнув диктофон Бурнетту. – Унесите его с собой.
– Но, мисс Норман…
– Заберите его! Заберите! – взвизгнула Натали. Бурнетт, схватив диктофон и три кассеты, ретировался.
Лишь в лифте он сообразил, что Натали не вернула микрофон, хотел вернуться, но, вспомнив дикий блеск глаз осведомительницы, передумал.
Через три часа вернулся Джексон. Бурнетт успел сообщить Изу, что деньги уже у Натали.
Для Джексона мисс Норман уже не существовала. С тысячью фунтами в кармане он собирался прекрасно устроиться в Дублине.
Войдя в гостиную, Джексон несколько удивился, увидев, что Натали плачет.
– Что случилось, черт побери?
Натали вытерла глаза.
– Я достала деньги, Из.
– Отлично. Так почему ты плачешь? Улыбайся!
– Иуда не улыбался. Он повесился.
Джексон смутно представлял, кто такой Иуда, но почему-то считал его плохим человеком.
– О чем ты говоришь? Кто повесился?
– Никто… ты не поймешь. Ты голоден?
Джексон покачал головой.
– Где деньги?
– Ты хочешь поесть? Я принесла бифштекс.
– К черту бифштекс. Где деньги?
Натали потрясла жадность в глазах избранника. Подошла к серванту, достала из ящика стопку десятифунтовых банкнот, передала Джексону. Сердце сжалось при виде благоговения, с которым он пересчитывал деньги.
– Ты доволен?
Джексон молча рассовывал банкноты по карманам.
– Что ты делаешь? – прошептала Натали.
– Ухожу отсюда к чертовой матери… Вот что я делаю.
– После того, как ты получил деньги, я тебе уже не нужна?
– Кому ты вообще нужна! – рявкнул Джексон. – Выслушай совет, крошка. Держи ноги крепко сжатыми, не то наживешь неприятности, – и выскочил за дверь.
Лифт пошел вниз. Джексон исчез из жизни мисс Норман.
Натали медленно подошла к креслу, села. Наступили сумерки, но она по-прежнему не шевелилась.
В конце концов, думала Натали, почему он должен любить ее? Могла бы и предугадать развязку. Надеяться? Ждать чуда?.. Времена чудес давно миновали.
Впереди одиночество. Предательство мучило. Зачем жить? У мисс Норман разыгралась мигрень. Ради чего?..
Натали проскользнула на кухню, схватила острый нож для чистки овощей, направилась в ванную. Повернув кран, подождала, пока ванна наполнится водой, и, скинув туфли, погрузилась в ласковое тепло.
Будет ли больно? Говорят, это самый легкий способ заснуть навсегда. Стиснув зубы, Натали полоснула острием по левому запястью, взглянула на розовеющую воду и закрыла глаза.
Думая о Джексоне, его резких и привлекательных чертах, мускулистом теле и вьющихся темных волосах, Натали тихо ушла из жизни.
Глава 4
Армо Шалик вернулся в номер в половине девятого утра. Шерборн доложил, что Феннель в Париже, и рассказал о причине внезапного отъезда взломщика.
– Надеюсь, я поступил правильно, сэр, – заключил помощник. – Если бы я знал, где вас искать, то непременно посоветовался бы перед тем, как что-то предпринимать.
– Уехал? Нечего об этом и говорить, – отрезал Шалик. – Феннель не говорил об охране музея?
– Нет, сэр. Вылетел отсюда пулей.
У Шалика возникло предчувствие – впереди черный понедельник. Если б он знал о трех кассетах с деталями операции в Натале, его настроение не улучшилось бы.
Шалик постарался скрыть раздражение, встретившись в девять тридцать с Геей, Гэрри и Кенном Джонсом.
– Мистер Феннель вылетел в Париж по не зависящим от него причинам, – начал Шалик. – Он торопился и не успел высказать свое мнение о мерах предосторожности, принятых Каленбергом для охраны музея. Я уверен, что он все расскажет вам при встрече в «Ранд интернэшнл». Полагаю, – взглянул на Эдвардса, – вы просмотрели авиационные карты?
– Никаких проблем, – ответил Гэрри. – Я доберусь до земель Каленберга.
– Хорошо. Итак, успех операции зависит только от присутствующих. Я сделал все, что мог. Вылетаете сегодня вечером, завтра будете в Йоханнесбурге. – Помолчав, Шалик продолжал: – Предупреждаю, Феннель – опасный преступник, но его участие необходимо, – посмотрел на Эдвардса. – Гэрри, вы можете постоять за себя, поэтому позаботьтесь о мисс Десмонд.
– С удовольствием, – улыбнулся Гэрри.
– О Армо! – воскликнула Гея. – Я сама могу позаботиться о себе, к чему эта суета?
– Мужчины всегда суетятся вокруг прекрасных женщин, и я не исключение. – Шалик многозначительно посмотрел на Эдвардса. Пилот кивнул. – Счастливого пути. Шерборн даст вам билеты.
Все ушли, Шалик потянулся за списком дел на текущий день: Натали каждое утро клала листок ему на стол. Списка не было. Понедельник выдался неудачным. Шалик встал, прошел в приемную. Впервые за три года Натали не сидела за своим столом. Шалик взглянул на часы. Без пяти десять. Вернувшись в кабинет, вызвал Шерборна.
– Где мисс Норман?
– Понятия не имею, сэр, – безразлично ответил помощник.
– Где мисс Норман?
– Понятия не имею, сэр, – безразлично ответил помощник.
– Выясни, где она! – рассердился Шалик. – Возможно, она заболела.
Зазвонил телефон. Шалик махнул Шерборну, тот взял трубку.
– Резиденция мистера Шалика… Кто?.. Что вы сказали? – Шерборн побледнел. – Минуту.
– Что там еще? – обеспокоился Шалик.
– Сержант Гудард, сэр. Из Особого отдела полиции.
Шалик подумал о недавней валютной афере, когда он вывез из страны девятьсот тысяч фунтов. Неужели Скотленд-Ярд о чем-то пронюхал! Ладони похолодели.
– Попроси его подняться ко мне.
Через три минуты Шерборн открыл дверь высокому, широкоплечему мужчине с тяжелым взглядом и квадратной челюстью.
– Проходите, сэр. – Шерборн отступил на шаг. – Мистер Шалик примет вас немедленно.
Сержант Гудард вошел, еще раз взглянул на Шерборна, брови полицейского удивленно изогнулись.
– О, привет, Джордж… Я думал, ты умер.
– Нет, сэр. – На лице Шерборна выступил пот.
– Жаль. Теперь ты уважаешь законы?
– Да, сэр.
Гудард огляделся.
– Уютное гнездышко. Лучше, чем Пентовилль?
– Да, сэр.
Шалик указал на стул.
– Присядьте, сержант. В чем дело?
Гудард сел, взглянул на Шалика.
– Насколько мне известно, мисс Натали Норман работала у вас?
Шалик кивнул.
– Она умерла в ночь с субботы на воскресенье. Самоубийство.
Шалик облегченно вздохнул: валютные махинации не привлекли лишнего внимания.
– Боже! – Он достал сигару, неторопливо обрезал. – Как это произошло? Из-за чего?
– Я надеялся, что вы поможете мне найти причину.
Шалик раскурил сигару, глубоко затянулся, покачал головой.
– Мне ничего не известно о мисс Норман. Поверьте! Работала у меня три года, справлялась с обязанностями. – Армо откинулся в кресле, взглянул на детектива. – Я – деловой человек, сержант. У меня нет времени интересоваться личной жизнью сотрудников.
Гудард достал из внутреннего кармана пиджака какой-то предмет, положил его на стол.
– Вам известно, что это такое, сэр?
Шалик нахмурился. Перед ним лежала канцелярская скрепка.
– Канцелярская скрепка, – недоуменно ответил он. – Надеюсь, вы задали этот вопрос не ради любопытства, сержант. Вы отнимаете у меня дорогое время.
Гудард не терял спокойствия:
– Как я понимаю, мистер Шалик, ваши конкуренты с удовольствием ознакомились бы с некоторыми аспектами вашей деятельности?
Лицо Шалика застыло.
– Мне кажется, это не ваша забота.
– Я бы согласился с вами, сэр, если бы не эта штука. – Гудард указал на канцелярскую скрепку.
– Что вы хотите этим сказать?
– Это не скрепка, а высокочувствительный микрофон. Использование его без специального разрешения незаконно.
Шалик похолодел.
– Не понимаю, о чем идет речь.
– Эту канцелярскую скрепку нашли в квартире мисс Норман, – объяснил Гудард. – Детектив, расследовавший ее смерть, догадался, что это такое. Скрепку передали в Особый отдел. Поэтому я пришел к вам.
– Я ничего не знаю. – Шалик облизал пересохшие губы.
– Вы не видели ее раньше?
– Кажется, нет… откуда мне знать? – с трудом скрывая охватившую его панику, показал на лежащие на столе документы. – Я не обращал внимания. Не смотреть же на каждую скрепку. Возможно… не знаю…
– Для этого микрофона, – Гудард взял скрепку, положил в карман, – необходим специальный диктофон. Вы позволите осмотреть стол мисс Норман?
– Конечно. – Шалик поднялся, проводил детектива в приемную. – Вот… ее стол.
Гудард быстро проверил все ящики, заглянул в стенной шкаф. Повернулся к Шалику:
– У вас не возникало подозрений, что мисс Норман шпионит за вами?
– Нет… Определенно.
– Что вам известно о ее личной жизни?.. Она завела молодого человека. Соседи видели, как тот заходил в ее квартиру. Вы знаете, кто он?
– Не могу поверить! – Сообщение Гударда потрясло Шалика. – Однако если вы уверены… Нет, я ничего о нем не знаю.
– Расследование продолжат, сэр. Вероятно, мы еще встретимся.
– Вы всегда сможете найти меня здесь.
Гудард направился к двери, остановился на пороге:
– Вам, вероятно, известно, что Джордж Шерборн отсидел шесть лет за подлог?
Лицо Шалика оставалось непроницаемым.
– Я знаю об этом. Шерборн теперь совсем другой человек. Я им доволен.
После ухода детектива Шалик сел за стол, достал носовой платок, вытер потные ладони.
Неужели микрофон? На его столе? А если да? Что, если эта бледнолицая дрянь записывала его разговоры? На пленку могло попасть многое. Взять хотя бы перстень Борджа. Неужели она записала все подробности? И где диктофон? Может, она не успела его взять? Может, решила покончить жизнь самоубийством, но не предавать его? А если она записала разговоры с четверкой, отправившейся в Африку? Если пленки уже у Каленберга?
Шалик откинулся в кресле, глубоко задумался.
Следует ли предупредить их? Мужчин всегда можно заменить, но терять Гею не хотелось. С таким трудом нашел ее. Однако не сошелся же на ней свет клином. Если предупредить, то операция на этом закончится. За возвращение перстня клиенту он получал пятьсот тысяч плюс расходы. Шалик хмыкнул. Слишком большие деньги, чтобы отказываться от них из-за четырех людишек. Надо рисковать! Уговорить себя, что эта тварь ничего не успела записать.
Шалик потянулся к лежащей на столе корреспонденции; через несколько минут впечатления о визите Гударда потускнели вместе с мыслью о том, что Каленберг может узнать о его планах.
Чарльз Бурнетт величественно вплыл в приемную. Секретарь протянула зашифрованную телеграмму – получили минуту назад.
– Спасибо, мисс Моррис. – Бурнетт улыбнулся, прошел в кабинет.
Расшифровав телеграмму, прочел:
«Благодарю. Гостям будет оказан теплый прием. На ваш счет в швейцарском банке куплено двадцать тысяч акций „Хоунивелли“. К.».
Прекрасное настроение директора банка омрачил звонок инспектора Паркинса.
– Я хотел предостеречь вас, сэр. Натали Норман сегодня утром найдена мертвой в своей квартире. Самоубийство.
Несколько секунд Бурнетт не мог выговорить ни слова.
Паркинс поинтересовался:
– Вы меня слушаете, сэр?
Банкир смог взять себя в руки.
– Почему, Паркинс, вы решили сообщить об этом мне? – Голос дрожал от волнения.
– Видите ли, сэр, этот молодой балбес, Из Джексон, зачастил к бедняжке в последнее время. Я подумал, что лучше будет держать вас в курсе событий… если я ошибся, прошу извинить.
Бурнетт глубоко вздохнул.
– Значит, Джексон… странно. Не мог же он ее убить?
– И я сомневаюсь. Джексон укатил в Дублин в субботу вечером.
– Благодарю, Паркинс. На ваш счет переведу пятьдесят фунтов.
Положив трубку, Бурнетт задумался: микрофон остался у Натали, но вряд ли кто поймет истинное назначение этой канцелярской скрепки, ее выбросят на помойку вместе с прочим хламом.
В отель «Ранд интернэшнл» только что прибыла группа американских туристов, в холле стоял невообразимый шум. Феннель, сидя на балконе, с неодобрением наблюдал суету внизу. Лью прибыл в Йоханнесбург тридцать шесть часов назад и впервые за последний месяц чувствовал себя в безопасности: Морони и полиция далеко.
К отелю подкатил черный «Кадиллак». Феннель вскочил, увидев рыжеватую копну волос Геи Десмонд.
Через десять минут все четверо сидели в его номере на восьмом этаже.
– Полагаю, недурно бы отдохнуть, – начал Феннель, – но прежде о том, что нас ждет.
Гэрри взглянул на Гею. Четырнадцатичасовой перелет утомил его.
– Послушаем или сначала в душ?
– Послушаем. – Гея устроилась поудобнее.
– Шалик просветил меня насчет тех ящиков, – продолжал Феннель. – Теперь я уверен – музей под землей. В поместье Каленберга доставлен лифт, дом одноэтажный. Значит, лифт для спуска под землю. Выходит, музей под домом. Ясно?
– Конечно. – Гэрри мечтал о душе.
– Далее, Каленберг приобрел специальную телевизионную систему с шестью камерами и монитором. То есть в музее шесть комнат, а где-то в доме у монитора сидит дежурный, нажимает на кнопки и видит, что творится в любой из комнат – но… только в одной! – Феннель закурил. – Я знаком с этой системой, она уязвима – дежурный может заснуть, зачитаться, наконец, выйти в туалет. Необходимо выяснить, что страж действительно делает во время дежурства. Это ваша задача. – Короткий палец уперся в Гэрри.
– Вход в музей закрыт массивной стальной дверью, изготовленной фирмой «Балстрём». В дверь вмонтирован временной замок с двумя циферблатами. На одном устанавливают время закрытия, на другом – открытия. В промежутке никто, кроме специалистов фирмы, не сможет проникнуть в музей. – Лью ухмыльнулся. – За исключением меня. Я участвовал в создании этого замка и смогу его открыть. Но до двери надо добраться, и тут потребуется ваша помощь. – Бандит посмотрел на Гэрри.
– Загвоздка – лифт. Работать придется ночью, и я хочу знать, выключается ли в доме электричество. Если на ночь лифт издыхает, не представляю, как мы спустимся в музей.