Заботьтесь о своих духах. Летом храните их в холодильнике. Холодные духи очень освежают – так поступала Мэрилин Монро! Некоторые француженки хранят духи в коробках, потому что они могут разлагаться на свету.
У фирменных духов есть большое достоинство. Возможно, вы не в состоянии позволить себе костюм от Шанель или сумочку от Эрме. Но вы всегда можете позволить себе роскошь фирменных духов. Это простой и относительно недорогой способ погрузиться в настоящую роскошь.
Всегда пользуйтесь духами после душа или ванны. Брызните духами в воздух и войдите в это облако. Не наносите духи прямо на кожу. Пусть молекулы окутают вас своей аурой.
Глава 11 Мудрость женщин определенного возраста
Моя американская подруга Дебора Крайнин познакомила меня с просто потрясающей замечательной француженкой Фредерик Дювиньяк, так как считала, что Фредерик – удивительно стильная, необычная и интересная женщина. Дебора в течение нескольких лет, получая аспирантскую стипендию, продолжала обучение в Аргентине, где и встретила Фредерик. Во время отпуска Дебби отправилась на архипелаг Чилоэ, собираясь посетить маленький остров, на котором живут пингвины. И там в первый же день она увидела Фредерик и ее партнера Пьера: они все остановились на одной и той же турбазе, и познакомил их хозяин, потому что у них были одинаковые планы. Они арендовали лодку и провели целую неделю вместе, путешествуя по островам, останавливаясь в разных городах и получая истинное удовольствие от общения.
Хочу сделать одно пояснение. Француженка Фредерик ничего не имела против того, чтобы «поделиться» своим мужчиной с одинокой американкой. Ну что я могу сказать? Только одно: да здравствует сестринский дух!
Мы с Фредерик договорились встретиться в Париже в кафе Le Fumoir. На метро я доезжаю до станции «Лувр-Риволи». День просто великолепный, и я с удовольствием иду пешком до сада Тюильри. У меня в запасе много времени, поэтому я прогуливаюсь мимо фонтанов и обнаженных статуй, слившихся в теплых объятиях. Впрочем, в парке можно встретить и настоящие пары – конечно, не обнаженные, но от этого их объятия не становятся менее пылкими. Они сидят на скамейках и маленьких металлических стульчиках вокруг фонтанов или просто на зеленых газонах. Мраморные девы и юноши явно служат для них источником вдохновения. В парке много детей.
Я дохожу до Лувра, выхожу из парка и иду до улицы Амираль. И тут встречаю Одри Тоту.
Конечно, это Фредерик, но она выглядит, как знаменитая французская актриса, блеснувшая в фильме «Амели»! Она настолько восхитительна, открыта, дружелюбна и мила, что я сразу же ощущаю себя так, словно окунулась в историю, рассказанную в этой замечательной картине.
Конечно, Фредерик – или Фредди, как она любит себя называть – не чувствует моего настроения. Она просто улыбается, пока мы ищем маленький столик с видом на улицу. На Фредерик простой серый топ, а на плечи накинут черный свитер. Она практически не накладывает макияж, а блестящие русые волосы собраны в простой хвост. Я вижу на ней несколько ниток мелких, но очень ярких деревянных бус – похоже, она купила их в Южной Америке.
Мы целуем друг друга в щеки, усаживаемся и заказываем два стакана минеральной воды. Фредерик рассказывает мне о том, как они познакомились с Деб в Аргентине во время отпуска. Я была поражена, узнав, что французские компании не только позволяют, но еще и поощряют подобную практику. Длительный отпуск дает работнику возможность пройти какие-либо курсы, попутешествовать, ухаживать за ребенком или пожилыми родителями или просто восстановить силы. А потом можно вернуться на работу на прежнюю зарплату. Фредерик же собирается заниматься туристическим бизнесом.
– Туризм – это моя страсть, – говорит она.
Мы потягиваем минеральную воду, наблюдаем за жизнью на улице и разговариваем о красоте и стиле. Фредерик замечает, что для нее образцом для подражания всегда была тетя Одиль.
– Мама была сломлена, когда отец бросил ее, – говорит она. – Я была еще маленькой, и мне нужен был пример для подражания – женщина, которая умела бы заботиться о себе.
Фредерик рассказывает о тете Одиль, которая, несмотря на то, что ей уже исполнилось шестьдесят семь лет, ведет очень активный образ жизни: любит кататься на велосипеде, ходит в походы, интересуется музыкой и искусством. Ее тетя, так же как мать, развелась. И, хотя обе сестры воспитывались одинаково, выросли они совершенно разными. Мама так и не оправилась от крушения брака, а Одиль сумела жить полной жизнью.
– Благодаря ей я стала ухаживать за кожей, – говорит Фредерик. Еще когда она была подростком, тетя учила ее: «Ты должна уметь ухаживать за своей кожей!»
Фредерик начала пользоваться ночным кремом Clinique и хранит ему верность и по сей день. Она объясняет это тем, что он значительно дешевле большинства французских кремов.
Элегантность – прерогатива не тех, кто только что вышел из подросткового возраста. Она – достояние тех, кто уже обладает своим будущим.
Коко ШанельЯ всегда спрашиваю француженок, что они хотели бы купить в Америке. Мне особенно интересно, что есть в Штатах такое, чего нет во Франции, потому что, как мне кажется, американцы часто не дорожат тем, что у них есть, воспринимая свои собственные ценности как нечто само собой разумеющееся. И Фредерик замечает, что ей нравится покупать топы в Banana Republic.
– Они страшно милы! – говорит она, а потом продолжает: – Я училась стилю у тети – она всегда подбирала бусы и кулоны к конкретным топам.
Я не скрываю своего восхищения тем, как Фредерик одета – и ее симпатичными деревянными бусами. Она говорит, что мне нужно познакомиться с ее тетушкой и ее подругами, проживающими в Руане. Это всего несколько часов езды от Парижа. И мы договариваемся встретиться через несколько дней в Руане, чтобы я могла сама пообщаться с тетей Одиль.
* * *Я решаю ехать в Руан на поезде, причем хочу приехать за несколько дней до назначенной встречи и самостоятельно ознакомиться с городом. Руан – старинный город, прославившийся тем, что именно здесь была сожжена на костре Жанна д’Арк, возглавившая французский народ в сражении с англичанами. В ее честь в центре самой старинной части города построена очень современная церковь. Во время Столетней войны девятнадцатилетней крестьянке Жанне д’Арк было видение от Господа, и поэтому, хотя британцы считают Жанну д’Арк безумной предательницей, для французов она – святая.
Вымощенная булыжником площадь окружена ресторанчиками и туристическими магазинами. Я останавливаюсь в скромном отеле неподалеку и вечером отправляюсь ужинать на площадь. Разговорившись с симпатичной парой из Австралии, рядом со мной заказывающей пиццу, я вспоминаю, что мой муж сейчас в Кернсе, изучает кораллы. Оказалось, что они живут недалеко от Кернса, и это чудесный город.
На следующий вечер я решаюсь пройти подальше и нахожу настоящий французский ресторан, пользующийся популярностью у местных жителей. Хотя я пришла в восемь вечера, в зале совершенно пусто. Сначала мне кажется, что ресторан не очень хорош. Здесь никого нет. Официант вопросительно смотрит на меня и усаживает за маленький столик у дверей. Не самое уединенное место, но зато отсюда очень удобно наблюдать за людьми, потягивая «кир-рояль». К половине девятого зал заполняется. Возникает впечатление, что все получили приглашение: «Ужин в девять. Дресс-код: неформальная элегантность. Приходите со спутником». Вернее, с несколькими спутниками, потому что я вижу много групп, состоящих из двух-трех пар. А вот одиноких женщин я не вижу, хотя за соседним столиком ужинают двое мужчин. Я жду основное блюдо – я заказала тушеную баранину, и ждать ее приходится очень долго.
На меня никто не обращает внимания, и мне обидно. Но тут я понимаю, что все закуски подают примерно в одно и то же время – около девяти. К 9.45 всем приносят основные блюда, и в зале становится очень шумно: каждый хочет быть услышанным, все повышают голос. Вино способствует смеху, и вечер становится очень театральным. Мне кажется, что я тоже играю свою маленькую роль в этом кулинарном празднике. Все заказывают сыр – я отказываюсь, – а потом десерт. На яблочный пирог я соглашаюсь. И кофе. Ресторанный гул затихает, и я чувствую своеобразную послеобеденную грусть. Столики постепенно освобождаются, дамы и кавалеры в элегантных костюмах покидают ресторан. Некоторые из них целуются с хозяином и пожимают ему руки, словно он был режиссером этого замечательного шоу и заслужил, чтобы его поздравили с колоссальным успехом.
Мне тоже хочется его поблагодарить. Потому что, когда я поднимаюсь из-за стола около полуночи, мне кажется, что я побывала на прекрасной вечеринке, и я хочу сказать хозяину спасибо за то, что он пригласил меня в свой дом и дал возможность развлечься и насладиться прекрасной едой.
Мне тоже хочется его поблагодарить. Потому что, когда я поднимаюсь из-за стола около полуночи, мне кажется, что я побывала на прекрасной вечеринке, и я хочу сказать хозяину спасибо за то, что он пригласил меня в свой дом и дал возможность развлечься и насладиться прекрасной едой.
* * *– Мы любим Мэг Райан! – сразу же сочли своим долгом сообщить мне три француженки определенного возраста – Алина, Одиль и Франсуаза. Они начинают смеяться и говорить настолько быстро, что мне трудно за ними уследить. Я понимаю, что они считают Мэг Райан очаровательной, очень естественной и очень веселой. Фредерик сообщает им, что когда-то я была помощницей Мэг, и это вызывает очередной взрыв смеха. Как же вам повезло! Фантастика! Fantastique! И мне нечего возразить.
На следующий день Фредерик и ее тетя Одиль – очаровательная женщина, которой дашь скорее сорок семь, а не шестьдесят семь лет – забирают меня и везут куда-то на окраину Руана.
Фредерик сделала мне прекрасный подарок. Она организовала в доме подруги тети Одиль, Алины, небольшую вечеринку. А как же хорош дом, окруженный холмами, плодовыми деревьями и уютным садом. Дом очень старый, это постройка XVI века. Мы выходим из машины, и нас встречают Алина, ее муж Дидье и подруга Алины Франсуаза. Обменявшись любезностями, мы проходим в гостиную – очаровательную комнату, проникнутую духом истории. Пол вымощен яркой плиткой. Кресла в стиле Людовика XIV поражают воображение искусной вышивкой. Я сажусь в кресло и достаю свой блокнот. Фредерик подготовила их, рассказав, что я – американская писательница и хочу узнать, как дамам определенного возраста удается оставаться стильными и сохранить красоту. Все эти женщины очень красивы – нет, они не выглядят молодыми, но чувствуют и ведут себя абсолютно естественно, что делает их красивыми. Им комфортно в собственной коже.
Дидье – симпатичный седой мужчина с прекрасной улыбкой – целует Алину в щеку и скрывается в соседней комнате. И вдруг я замечаю, что Алина краснеет. Неужели она действительно краснеет? Ей за шестьдесят, у нее совершенно седые волосы, она очень мила, и она действительно краснеет!
Алина – стройная женщина. На ней костюм с прямой юбкой. По белому фону разбросаны розовые и серые цветочки. Возможно, из моего описания такой костюм может показаться вам кричащим, но цвета настолько приглушенные, что создается ощущение простоты и свежести. А белый цвет прекрасно гармонирует с ее волосами. На Алине почти нет макияжа – совсем нет, насколько я понимаю. Но она надела золотую цепочку и красивые золотые серьги. Мы усаживаемся в кружок: Алина и Фредерик напротив меня, Франсуаза справа, а тетя Одиль слева.
Я сразу беру быка за рога и спрашиваю:
– В чем секрет ooh la la?
Женщины смущенно смотрят на меня:
– Что такое ooh la la?
Ну да, это мы, американцы, так говорим о француженках. Не думаю, чтобы сами француженки, посмотрев друг на друга, сказали: «Внимание, подружка! Сегодня мы устроим себе отличное ooh la la!» Поэтому я переформулирую вопрос и спрашиваю, что помогло им обрести такое поразительное чувство стиля. Каждая женщина отвечает по-своему. Алина говорит, что этому она научилась у матери, Франсуаза – наблюдая за другими женщинами. А тетя Одиль сказала, что поняла всю важность и силу одежды, когда начала работать и зарабатывать. Поэтому с первой же зарплаты она купила себе красивую блузку. Я слушаю ее описание этой блузки, чувствую ее оживление и страсть и понимаю – это настоящая женщина в окружении подруг. На ней потрясающий жакет с вышивкой – очень необычный и стильный. А о первой своей покупке она рассказывает так, словно это произошло накануне.
– Та блузка, – мечтательно говорит она, – была очень дорогая. Зеленая, с длинными рукавами и мелкими защипами. Пуговицы были сзади. Когда я надевала ее на работу, все это замечали и делали мне массу комплиментов!
Алина кивает. Она согласна: одежда значит очень многое. Длительное время она была учительницей.
– Если хочешь чему-то научить детей, нужно быть для них хорошим примером.
– Чем старше становишься, – добавляет Одиль, – тем больше нужно заботиться о себе, о том, во что ты одета, то есть о своего рода «упаковке».
О, «упаковка»! Я даже представила, что эти женщины – три роскошных подарка, красиво упакованных, украшенных бантами.
Франсуаза рассказывает, что, впервые приехав в Америку, она ходила там в туфлях на высоких каблуках и чувствовала, что мужчины смотрят на нее.
– Все смотрели, – добавляет она с лукавой улыбкой.
И это заставляло ее одеваться красиво. И она одевается так до сих пор. Сегодня на ней белоснежная юбка и белый жакет. Жакет расстегнут, под ним – розово-белый топ в полоску. Новый вариант французской матроски! Франсуаза напоминает мне мою кузину Беатрис, не Вайянкур, а Кутюр. И я сразу же проникаюсь к Франсуазе симпатией.
Дамы продолжают обсуждать юбки, платья и высокие каблуки. Они говорят о том, как важно, выйдя на пенсию, продолжать хорошо одеваться и оставаться частью общества.
– И сохранять свою женственность! – добавляет Франсуаза. – Я ношу юбки для своего мужа. Ему это нравится.
– Я тоже надеваю юбку для мужа, – вступает Алина. Она говорит это шепотом, потому что Дидье в соседней комнате, а после рассказывает, что в 1980 году развелась и двадцать лет жила одна, а потом встретила Дидье.
– Когда я познакомилась с Дидье, то поняла, что могу ценить свое тело. Когда оно никому не нужно, то и сама можешь махнуть на себя рукой.
Какова же сила настоящей любви!
Чтобы оставаться в форме, эти дамы несколько раз в год ездят на воды, в какой-нибудь спа. Франсуаза и Одиль остаются в Нормандии, а Алина предпочитает Испанию и Германию. Все они занимаются гимнастикой, напоминающей нашу аэробику, но не столь напряженную. Это скорее упражнения на растяжку и танцы.
Одиль любит кататься на велосипеде. А еще у нее есть парикмахерша, которая приходит к ней на дом раз в неделю.
– Я плачу приличные деньги, и она моет и сушит мне волосы и заплетает косы. Иногда она делает французские косы, а иногда африканские.
Косы очень идут Одиль. И как замечательно, что эти три совершенно не похожие друг на друга женщины остаются близкими подругами. И я снова вспоминаю свой ужин накануне вечером, ставший событием для всех, кто там присутствовал, событием, которое объединило нас. И здесь тоже возникает чувство общности. И я понимаю, что, надевая красивую зеленую блузку или заплетая волосы в косы, ты становишься частью большого мира. В конце концов, мы все в нем живем.
А потом я прошу каждую даму представить, что они все утро работали в саду, перепачкались в грязи, и вдруг раздается звонок, и кто-то говорит, что приедет. У них есть пять минут.
– Что вы сделаете? – спрашиваю я. – Что для вас самое важное?
И все три в один голос отвечают:
– Губная помада!
Второе – поправить прическу, третье – надеть какое-нибудь украшение. А если есть время, то можно быстро переодеться.
Я спрашиваю про духи. Алина любит Miss Dior. Она пользуется ими уже сорок лет.
– Однажды я пыталась попробовать что-то другое, но ничего не вышло. C’est impossible[39]!
Великолепная тетя Фредерик, Одиль, меняет духи каждые несколько лет. Сейчас она пользуется Cinema от Ива Сен-Лорана.
– Я люблю Cinema, – говорит она. – И запах очень приятный и характерный!
Франсуаза не пользуется духами дома, потому что мужу это неинтересно, но, выходя куда-нибудь из дома, она выбирает что-то легкое. Не могу избавиться от мысли о том, как же это здорово, что дамы согласились пригласить меня и ответить на мои, казалось бы, поверхностные вопросы. Но не спросить их о том, что для меня по-настоящему важно, я тоже не могу: «Помогите мне стать француженкой! Я американка французского происхождения! Я заблудилась. Мои предки приплыли в Новый Свет в XVII веке, и семья потеряла женские секреты. Пожалуйста, примите меня! Удочерите меня! Введите меня во французский мир – дайте мне провести год рядом с вами, а я за это буду вам готовить и убираться! Я стану вашей служанкой! Только помогите мне вернуться домой!»
Конечно, я ничего подобного не говорю. Я лишь задаю очередной вопрос: что они посоветовали бы американской девушке, обратившейся к ним за помощью, и описываю самый тяжелый сценарий – американка с грязными волосами, плохой осанкой, в плохой одежде, не имеющая ни малейшего представления ни о стиле, ни о красоте. Одиль смотрит на меня – или, вернее, сквозь меня – и спрашивает:
– Но эта девушка… Она хочет измениться?
– Да, конечно, она хочет измениться.
Я в каком-то смысле говорю о себе, хотя мои волосы в порядке, я прилично одета и с осанкой у меня все хорошо. Но, думаю, я действительно прошу этих женщин поговорить именно со мной, но не с той привлекательной женщиной, какая я сейчас, а с той, что я была давно, в своей юности.