— Где?.. — продолжал бубнить Ресников, а Базаян…
…продолжал:
— Его в восемьдесят четвертом из сборной выкинули. Если бы не его дядя в Футбольном союзе, его бы вообще никто не взял. Из него нападающий как из меня академический гребец. Да еще фарцой занялся…
— Где документы, следователь?!
— Его мама, — говорил Базаян, — бог не простит ее, что она не сделала аборт, выкупила его из полиции. Его папа…
— Где материал Крыльникова, Кряжин, сука?!
— А что его папа? — поинтересовался Антон, не слушая Ресникова.
— Его папа умер от горя, не сумев снести позора за то, что сорок четыре года назад сэкономил на презервативе…
Папка «следователя Генпрокуратуры», вылетев из рук президента «Олимпа», пересекла всю приемную и, теряя перья-листы, ударилась килем-ребром о противоположную стену. Упав на паркет вместе с несколькими сбитыми дипломами в рамках, замерла.
Ресников, казалось, сошел с ума. Прижав к груди кулаки, он обернулся к окну и затряс ими, колыхаясь всем своим полным телом. Приблизился к раме, ударил по ней, уткнул в холодное стекло лоб и, указывая пальцем на Базаяна, сказал:
— Этого — убейте.
Потом палец его переместился в сторону, где должен был сидеть Антон. Ресников не видел, куда показывал, но присутствующие хорошо понимали, какое распоряжение к кому из двоих относится.
— А этому… Словом, сделайте все, чтобы он стал искренним. Переморщусь. Уши ватками заткну. Все равно до завтрашнего утра здесь никто не появится.
Базаян не думал, что его стремление оказать помощь следствию приведет к такому финалу. Трусом он не был, но, когда из руки толчками выходит кровь, а в лицо смотрит жерло тупорылого револьвера, как и любой человек на его месте, он начал понимать, что пора подводить итоги.
Но просмотреть виртуальную кинопленку прожитой жизни ему не удалось. В тот момент, когда он видел, как отец несет его на спине в горы, где он и старший брат собирали барбарис, запертая в приемную президента дверь хрястнула…
Этот совершенно не соответствующий ситуации звук заставил всех, кто находился внутри, обернуться к выходу.
Вторым ударом дверь была сломана на несколько частей, обломки влетели внутрь, и сразу запахло древесиной.
И порохом. Звук, он дошел до сознания после. Сразу после того, как один из помощников Ресникова, держащий «кольт» у головы представителя Федерального агентства, переломился пополам и стал пятиться задом, словно поймав животом поставленный удар.
Прошагав таким образом до кулера на полу, он зацепился одной из окровавленных рук за прозрачную бадью и перевернул ее, падая, себе на голову. От удара о паркет бадья глухо треснула и тут же освободилась от половины своего содержимого.
Базаян видел это отчетливо, наблюдая за каждым мгновением действа. Его отрешенный взгляд скользил по стремительно приближающейся к нему водной глади и никак не мог сконцентрироваться на остальном.
А в это время, перед самым его лицом, происходили более интересные для непривыкшего к таким зрелищам зампредседателя события.
Шестеро крепких мужиков в черных коротких куртках с надписью на спинах «ФСБ РОССИИ» валили на пол, безжалостно нанося удары, оставшихся из четверки помощников президента сообщников.
Глухие звуки и маты, сопровождающие схватку, глушили вокруг все, а Базаян сидел и смотрел, как вода, уже пропитавшая его брюки, становится розовой. Потом красной. И, когда шевеление у кулера прекратилось, она окрасилась в темно-вишневый цвет.
Он очнулся только тогда, когда почувствовал, что кто-то тянет его вверх, отчего рукав его куртки натягивается и давит под мышкой.
— Все закончилось, Фрунзик, — сказал Копаев. — Можно я буду называть тебя Фру?
Базаян стряхнул с себя остатки оцепенения и посмотрел вокруг. Сейчас он не понимал, как, увлекшись таким предметом, как разбитая бутыль, он мог пропустить главное. Хоть проси повторить все с самого начала.
Он понял — ФСБ. Понял, что они сюда зашли не случайно. Видел окровавленные лица тяжело дышащих людей Ресникова.
Едва «конторские», уложив оружие куда-то под одежду, успокоились, один из троих лежащих на полу, вскочив на ноги, ринулся к окну.
— Держи!.. — прохрипел Базаян, с изумлением видя равнодушие «черных» к такому откровенно вызывающему поступку.
Но те даже не сдвинулись с места. Более того, один из них, с любопытством наблюдая, как огромный бандит со скованными за спиной руками вышибает оконную раму и исчезает в проеме окна, закурил.
— А что его держать? — спросил он, склоняясь к огоньку, мечущемуся на внезапно возникшем сквозняке. — Пусть летит. Там с десяток орнитологов уже на взводе.
Ветер, рвущийся в приемную Ресникова, заглушал звуки, но был не в силах создавать помехи для изображения: под подсвист сквозняка на втором этаже трое «конторских» успокаивали прыть вырвавшегося на свободу помощника президента.
Обойдя поваленный президентский стол, Копаев склонился и упер руки в колени.
— Артур Олегович, ваш выход. Ну, бросьте нервничать. По калькулятору не звонят.
Когда президент «Олимпа» выбрался из-под обломков мебели, в которых непонятно зачем прятался, его вид сразу внушил всем уверенность в том, что он хочет срочно связаться с адвокатом. Он так и сказал, еле шевеля непослушными губами: «Мне нужен адвокат».
— Какой из этих? — Копаев кивнул на сопящих на полу.
— Вызовите адвоката, — упрямо повторил Ресников. — Он в соседнем помещении.
Антон спросил о номере комнаты и попросил одного из «конторских» сходить за правозащитником. Тот привел его, возмущающегося — наверное, по пути мэтр расплатился за то, что медленно шел.
— Вы адвокат? — уточнил Копаев, рассматривая удостоверение.
— К сожалению, — ответил тот, — перед лицом такой пронзительной догадливости, как у вас, у меня не хватает наглости утверждать, что я физик-теоретик.
И пообещал интонацией Ресникова, узнав в Копаеве главного:
— Вы ответите за произвол.
Но на стул сел и просьбу президента защитить его права выслушал. «Они меня обвиняют черт знает в чем», — говорил Артур Олегович, и адвокат, совершенно случайно оказавшийся в праздники на базе «Олимпа», кивал головой. «Он привел с собой этих людей, охрана попыталась защитить меня от физического насилия и разрушения помещения, но они начали стрелять», — и адвокат снова покачал и нахмурился.
— Все? — спросил Антон, вынимая из-под рубашки какое-то устройство размером с ладонь. — Тогда, пользуясь случаем, что здесь находится адвокат Артура Олеговича, я на законных основаниях произведу первый допрос. Если вдруг адвокат Артура Олеговича в какой-то момент откажется от желания защищать своего клиента, я возражать не стану.
Когда чистый звук из динамика диктофона донес: «Этого убейте… А этому… Словом, сделайте все, чтобы он стал искренним…», Владимир Павлович — так прозвучало имя адвоката в самом начале пленки — вдруг встал и сказал:
— Произошло какое-то чудовищное недоразумение. Я являюсь членом Свердловской гильдии адвокатов. Сегодня утром Артур Олегович Ресников выразил желание получить квалифицированную помощь перед заключением в Турции сделки по продаже футболиста и пригласил меня к себе! Предоставил помещение, дал документы для изучения и ушел, чтобы не мешать.
Сглотнув, мэтр без тени застенчивости закончил:
— А сейчас пришел этот человек в форме и привел меня сюда. При данных обстоятельствах я не могу защищать этого человека ни сейчас, ни в суде. Я обманут.
— Ах ты, сволочь!! — взорвался Ресников. — Задарма загребать бабки он адвокат, а работать — сразу физик-теоретик!..
— Ребята, — попросил Антон, обращаясь к «конторским», — проводите адвоката… До автобуса.
Мэтр взвился, словно ужаленный, и стал жестикулировать не хуже вьетнамца на Савеловском рынке:
— Вы оставьте эти ваши штучки! Нечего из себя бутафорского капитана Жеглова лепить! Вы не имеете права меня задерживать!
— И этих тоже проводите, — кивнул Копаев на лежащих. — И президента заберите. Доставьте, пожалуйста, в изолятор, документы я подвезу.
За руль «Мерседеса» Базаяна сел один из его подчиненных. Хозяину управлять машиной не было возможности: рана оказалась несерьезной, но достаточной для того, чтобы немедленно ехать в больницу.
— Ты спланировал все это? — спросил Базаян у распахнутой дверцы. Не дождавшись ответа, переиначил: — А если бы они не успели?
— Успели же, Фру?
— Откуда ты узнал мое прозвище в сборной?
— Я не узнавал. Просто назвал так, как показалось удобным. Садись, езжай! Течешь, как Чапаев…
Базаян забрался на заднее сиденье, но тут же опустил стекло.
— А чего это Ресников как петух закудахтал, когда документы Крыльникова стал смотреть?
— Ты уедешь или нет? — возмутился Копаев. — Там не было документов Крыльникова. Перед поездкой я открыл файл с Конституцией страны и распечатал на принтере листов сорок. Не мог же я рисковать вещественными доказательствами, Фру.
— Ты уедешь или нет? — возмутился Копаев. — Там не было документов Крыльникова. Перед поездкой я открыл файл с Конституцией страны и распечатал на принтере листов сорок. Не мог же я рисковать вещественными доказательствами, Фру.
— Да, конечно, — согласился Базаян, прижимая к груди простреленную руку. — Вещественными доказательствами рисковать нельзя.
Антон собирался сесть в машину, когда в кармане зазвонил телефон.
Звонил Сидельников.
— Вы почему в «Олимп» не приехали?..Что?.. — выдохнул Копаев, едва заслышав первые слова опера. — Ничего там не трогать! Я буду через четыре часа!
Глава 12
За два часа до того момента, когда Антон и Базаян стали свидетелями прыжка в окно одного из людей Ресникова, Сидельников и Полянский входили в казино «Эсмеральда» в «Азов-сити».
Решить вопрос «без пальбы и грохота» — это значит нужно войти в богомерзкое заведение, побродить меж столов и найти фигуранта. Подойти, взять за руку и в тот момент, когда крупье объявит: «Ставки сделаны, ставок больше нет», шепнуть ему на ухо: «У дверей машина. Пойдем, а?»
Теоретически все выглядело просто. Главное, чтобы Гринев был в казино.
На практике трудности начались уже на крыльце.
Вяловатый малый в центнер весом в синем свитере, черных коротких штанах и выглядывающих из-под них чулочно-носочных изделиях цвета морской волны встал на их пути и, непрерывно жуя жвачку, заговорил:
— Ваши входные билеты, будьте любезны.
— А ты кто? — спросил Полянский, с напряжением рассматривая одеяния малого.
— Я охранник.
— Ушел бы ты отсюда, — сказал Сидельников, соображая, как войти, не выбивая из глупого малого дух. — Вот, если ты придешь в ГУВД, я тебе обещаю, что пропущу без входного билета.
— Я так и знал, что вы менты, — явно не понимая, что нарывается на неприятности, заявил малой. — Мы предупреждены начальством. А потому, если у вас в карманах удостоверения красного цвета, но нет постановления на обыск, вход сюда вам заказан.
Со свойственным ему ледяным спокойствием Полянский объяснил, что, если молодой человек в носках цвета наркоманского сна сию минуту не отойдет в сторону, Полянский не отвечает за то, что у молодого человека не появятся проблемы со здоровьем. На это человек из ГУВД получил не менее замысловатую тираду о том, что били и раньше, дело прошлое, но боль приходяща, а заработная плата — нет. И тут же, едва послышалось про боль, рядом с первым охранником образовался второй. Весу в нем было поменьше, да и ростом страж был помельче, но его пронзительный взгляд подсказал Сидельникову, что на службе этот малый недавно. Как только кого-то из таких старательных принимают на работу в качестве личной охраны, первые два месяца они выглядят как личная охрана Рейгана. Для полной картины не хватает только бежевых плащей. Но проходит время, и их пронзительные взгляды становятся вяловатыми, и резиновая палка в их руках уже не постукивает по ладони, а болтается между ног, как хвост у пережравшей коровы.
Администрации казино следовало отдать должное — они сменили охрану. По-видимому, работали все те же профи-психологи. «Старичкам» из СБ вряд ли объяснишь, что «красных» в зал впускать нельзя. И здоровье всегда дороже, чем зарплата. И «старики» после убийства полковника теперь в зал впускают всех, кто показывает удостоверения. Дошло до того, что уже не важно, какого те удостоверения цвета. Но ситуация выправлена — на входе новая охрана, значит, и в зале тоже.
— Ваши входные… — начал охранник, но случилось неожиданное.
— Убрать со входа обоих, — велел стоящий спиной к операм мужчина, и четверо людей в штатском тут же приступили к исполнению команды. Врезав пару раз куда надо и перехватив руки охранников, четверка спутников неизвестного пригнула несговорчивых охранников к полу и вывела наружу.
Не замечая сыщиков, мужчина прошел в казино, и следом за ним двинулись еще человек шесть. Они появлялись из зеркальных дверей, как богатыри дядьки Черномора, и шли за старшим колонной, которая стала рассасываться по залу только лишь тогда, когда были прорваны заградительные физические и технические рубежи службы безопасности.
— Кто это? — опешил Сидельников, беспрепятственно заходя в казино.
— Со спины не распознать, — бормотал Полянский, разглядывая посетителей, от внимания которых небольшая сутолока в холле не ускользнула.
Людей в залах было много.
— Ищи Гринева, — буркнул Сидельников и посмотрел на Полянского. «Нервничает… Боится встречи, потому что встреча не из приятных. Гринев и его знает в лицо».
В зале, где стояли рулеточные столы, беглого опера не было. Не нашлось похожего и у кассы. У бара сидели проститутки и четверо каких-то, накачанных спиртным под завязку, «карасей» [6].
Сидельников, обойдя зал по периметру, бросил взгляд на спутника. Полянский, уже давно ожидая этого, покачал головой и указал глазами на смежное помещение.
Ловко уворачиваясь от девочек с разносами и мальчиков с деньгами, напарник Сидельникова шел вдоль рядов, стрелял глазами, но за все время этого путешествия не остановился ни на мгновение. Обойдя все ряды, Полянский подошел к напарнику, выбил из пачки сигарету и вполголоса отметил:
— Или человек Кряжина дал маху, или Гринев овладел мастерством перевоплощения. Его и здесь нет.
— Если только Гринев переоделся в официантку и побрил ноги. А ты что зарозовел, как поросенок?
— Первый раз в казино.
— Смотри, — съязвил Сидельников, подзывая к себе «мальчика» с пепельницей, — не втянись. Один из ГУВД уже доигрался.
Остался зал для карточных игр и второй этаж с бильярдной, административными помещениями и номерами.
Еще через десять минут выяснилось, что ни бридж, ни вист, ни покер Гринева не интересовали.
Длинный коридор на втором этаже заканчивался бильярдной, и по обе стороны этого коридора располагались восемь комнат. Предназначены они были для деловых встреч, отдыха состоятельных игроков, заранее заказывающих апартаменты, однако использовались как обычное пристанище для игр несколько иного, несвойственного казино, характера. Сюда вели клиентов проститутки, заранее проплатившие номера. В зале девочки старались вовсю, так как деньги уплачены, и чем дольше пустует номер, тем больше убыток. Клиента нужно найти — раз, уболтать — два, понять, сколько у него денег, — три. Час занятого номера стоит сто долларов, и не важно, есть в нем кто или нет.
— Посмотри в административных помещениях, — велел Сидельников напарнику. — Если там чисто — возвращайся ко мне.
В первом номере была тишина. Более того, он был не заперт, и это позволило Сидельникову пройти и убедиться в причине тишины воочию. Но через его стенку слышались звуки, похожие на то, как если бы собака молча рвалась с цепи. Прежде чем войти в него, капитан толкнул дверь напротив. Там тоже была тишина, объясняемая пустотой.
Сидельникову повезло. В номере, где собака рвалась с цепи, замок был закрыт, но не на фиксатор. Покопавшись в портмоне, Сидельников вынул банковскую карту, на которую ему ежемесячно перечислялась заработная плата, и собрался было приступить к действию, как вдруг рядом с ним как из-под земли образовалась приятной наружности девочка лет восемнадцати.
Высокий крепкий мужчина, да еще и с банковской картой в руке… На пластиковых картах не пишут — «собственность ГУВД». На ней значится непременно название банка, какой-нибудь орел — чем паршивее банк, тем орел больше, и волшебная магнитная лента, дающая право доступа ко всем благам жизни.
— Милый, — сказала девочка, — я тебе нравлюсь?
— Естественно, — и опер выпрямился, как в лифте, пропуская милое создание.
Девица шагнула вперед ровно настолько, чтобы занять образовавшийся просвет в коридоре, и положила ладони на куртку сыщика.
— Кто ты, мой герой?
— Я — твой герой, — занервничал Сидельников. — Спустись вниз, крошка, закажи нам по бокалу «Небесной ванили» за счет Капитана Америка. Я сейчас буду.
— Что-то кажется мне, — засомневалась крошка, — ты не очень похож на Капитана Америку. На капитана похож, на Америку — нет. И одет не так, и мысли свои излагаешь не так.
— Зато ты, — окончательно потерял терпение Сидельников, — и одета, и мысли свои излагаешь так, что очень похожа на то, что мне кажется.
Крошка разочарованно фыркнула и пошла по коридору, как по подиуму. Дождавшись, когда она дойдет до лестницы, сыщик сунул карту в дверную щель и, водя ею как пилкой, отвел в сторону язычок английского замка. Вошел, так же бесшумно прикрыл дверь и выглянул из-за угла.
Номера были маленькие, не больше восьми квадратных метров, и от коридора их отделяло пространство, называемое «прихожей». Она была крошечной, Сидельников испугался, что свет из коридора скользнет по полу и привлечет внимание тех, что находились внутри. Но через несколько секунд, прислушавшись, он понял, что хозяев этого номера отвлечь от дела может разве что ядерный взрыв.