Зазвонил телефон.
— Слушаю тебя, Серега, — Дин быстро переключился со своих мыслей на разговор с давним товарищем, бывшим офицером ФАПСИ и действующим офицером ГСПС (Государственная служба правительственной связи республики Московия), богом радиоэлектроники, которого он попросил последить за известными ему телефонами Артемьева.
— Дин, привет. Ну, обрадовать ничем не могу. Никаких зацепок. Все его телефоны молчат, компьютер тоже. Расставленные в Интернете ловушки не срабатывают. Скорее всего, он уже очень далеко. — Сергей был явно расстроен тем, что не удалось помочь Дину.
— Согласен. Но ты все-таки еще пару дней его попаси. Вдруг все-таки проявится.
— Хорошо. Договорились, — для Дина сообщение Сергея не стало откровением. Он понимал, что времени прошло достаточно много, и настоящий профи, а, судя по всему, Артемьев именно таковым и являлся, скорее всего, должен уже был выпорхнуть из клетки, чтобы отсидеться где-нибудь в благополучной загранице. Но Дин привык доводить любое начатое дело до конца. Тем более, он уже получил от заказчика аванс, и получит втрое больше, когда заказ будет выполнен, чего бы с лихвой хватило на долгую и безбедную жизнь.
— Все! Закончу с этим делом и завязываю. Возьму Ланку и уеду с ней в Новую Зеландию. Куплю небольшой домик на побережье в районе Крайсчерча, буду писать книги, наслаждаться вечной весной и любить мою зайку. — Воспоминания о бурной ночи вновь начали заполнять его сознание, но Дин усилием воли отогнал наваждение и вновь погрузился в работу.
— Ну, и куда ты уехал, Сергей Петрович? А ты умен, браток. Видимо, все заранее на всякий пожарный случай приготовил. Ты мне даже нравишься, как нравятся все умные и неординарные личности. А то, что ты умный и неординарный, — это я уже понял. Недаром на тебя поступил заказ первой категории. Что же ты натворил такого, что вывело из себя твоих хозяев? — Дин стал набрасывать в голове план первоочередных мероприятий.
— Если невозможно зацепиться за твое настоящее, то надо бы потянуть за прошлое. Ведь были же у тебя друзья и любимая девушка. И потом, ты так быстро исчез — не исключено, что тебя предупредили. Если это так, кто это мог сделать? Наверняка весьма осведомленный человек. Кроме того, он очень сильно рисковал, идя на подобный шаг. Значит, ты, Артемьев, ему небезразличен. А кому мы небезразличны? Прежде всего, тем, кто нас любит — друзьям, родным и близким. Родных и близких у тебя нет. Значит, остается друг. И этот друг находится где-то рядом, в ближайшем окружении тех, кто тебя и заказал. Иначе откуда такая осведомленность?
Он быстро набрал телефон на мобильнике:
— Настена, привет! Как дела, малыш? Слышу твой голос, и душа моя радуется. Как Ксюха, муж? — Он позвонил дочери своего близкого друга и однокашника. Она недавно вышла замуж и уже успела обзавестись маленькой очаровательной дочуркой.
— Ой, дядя Дин, здравствуйте. Да все нормально. Когда в гости приедете? — Она была очень гостеприимной и приветливой девочкой.
— Если получится, на следующей неделе заскочу. Слушай, у меня к тебе просьба. Есть такая фирма «Криптос». Скорее всего, зарегистрирована в Центральном округе. Мне срочно нужен список всех ее сотрудников, штатных и внештатных. Сможешь достать и скинуть мне на «мыло»? — Он понимал, что его просьба не из простых, но в то же время был абсолютно уверен, что Настя сделает все возможное. Работая в Государственной службе охраны, которая имела доступ ко всем файлам в Московии, она вполне могла получить столь необходимые ему списки незаметно для руководства «Криптоса».
— Я постараюсь. — Настя никогда не удивлялась его просьбам, не особенно интересуясь тем, зачем ему все это нужно.
Разговор еще не был закончен, когда телефон проинформировал Дина о входящем звонке от Сергея. Он перевел его в режим ожидания, попрощался с Настей и сразу же включил.
— Дин! Мы его зацепили!!! — В голосе Сергея была слышна с трудом скрываемая радость.
Глава XIII Лана
«…Да нет, никакая это не партизанщина. Это простой бандитизм, как было во времена Дерсу Узала…
— А кто это такой?
— Ну вот, нате вам. Такая уважаемая радиостанция, а Вы не знаете, кто такой Дерсу… Позвольте… Это первооткрыватель Дальнего Востока и основатель Владивостока…
— Не может быть!
— Да, да. А вы как хотели? В его времена по тайге бродили банды местных туземцев, убивали и грабили русских…»
Утренний эфир радиостанции «Эхо Московии».— Какую же у нас все-таки чушь передают в новостных программах! — Она в сердцах переключила автомагнитолу на музыкальную волну, подняла глаза на окно Дина в надежде, что он все-таки помашет ей на прощанье рукой, но, так и не дождавшись этого, впрочем, не характерного для него жеста, вставила ключ в зажигание. Маленький симпатичный «китаец» послушно, с пол-оборота, завелся и еле слышно заурчал своими внутренностями, как бы приветствуя хозяйку.
«Все-таки Дин — мудрый! — подумала Лана, уверенно выруливая со двора. — Правильную машинку посоветовал».
В прошлом году он решил подарить ей транспортное средство, но при этом никакого выбора не оставил: «Знаю, присмотришь что-нибудь модное и престижное. Но, поверь моему опыту, если хочешь спать спокойно, лучше купить машину, не слишком бросающуюся в глаза. А то проснешься однажды утром или из магазина выскочишь — а железной подружки твоей и след простыл. И дело здесь не в деньгах. Страховщики все отдадут („Попробовали бы не отдать“, — усмехнулась тогда Лана). Но потерянное время и истрепанные нервы тебе никто не возместит». Вместе они поехали в салон китайских машин и приобрели ей это узкоглазое чудо, которое по качеству ничем не уступало выходцам из Европы, Кореи и Японии, но при этом не вводило в искушение «похитителей велосипедов». А их, особенно после распада России, развелось великое множество! И чего им было не расплодиться, если теперь с реализацией краденых «тачек» не возникало никаких проблем? Из Православной Русской Казачьей республики их перегоняли в Московию, из Московии — в Калмыцкое нойонство, оттуда в Казанское ханство и т. д. Единой гаишной базы данных более не существовало, так же как и былого сотрудничества правоохранительных органов, которые теперь, в новых условиях, в основном обслуживали элиту новоявленных государственных образований и которым, впрочем, как и до распада, не было никакого дела до обывателей.
Лана родилась и выросла на Дальнем Востоке, в захолустном райцентре с неоригинальным названием Яковлевка. Заброшенное посреди тайги село показалось советским военным стратегам идеальным местом для расквартирования воинской части. И действительно, трудно было найти что-то более подходящее для бдительного несения службы: село было практически отрезано от внешнего мира. До ближайшей железнодорожной станции (в просторечье «Лимонник») рукой подать, всего-то каких-нибудь 14 километров, но добраться до нее можно лишь на перекладных, которыми тайга, как легко догадаться, не изобиловала. В пятидесяти верстах находился уютный и ухоженный городишко Арсеньев, но рейсовые автобусы ходили в столь неудобное время, что превращали поездку туда в сплошной геморрой. Служившие в Яковлевке офицеры помирали от тоски и потихонечку спивались, так как их спутницы жизни не особенно туда стремились, а холостяцкая жизнь предполагала ежевечернее посещение единственного на всю округу ресторана с незамысловатым названием «Таежный» (а где еще можно поесть и расслабиться после тяжких армейских будней?). Вот там-то, в «Таежном», Ланочкина мама и познакомилась с молодым и бравым старшим лейтенантом, о котором только и было известно, что его зовут Александром и что он — женат.
Татьяна (так звали ее мать) родилась и выросла в Яковлевке, в семье обычных совхозных служащих. Отец, зоотехник, и мать, медицинская сестра, души не чаяли в очаровательной девчушке, старательной и трудолюбивой, всегда готовой помочь по хозяйству и выполнить любую просьбу старших. Она хорошо училась в школе, учителя ей прочили большое будущее, но жизнь все устраивает по-своему, не всегда считаясь с нашими желаниями. Когда Тане исполнилось четырнадцать, отец трагически погиб в тайге на заготовке лестехсырья. Так назывались таежные дары — кедровый орех, папоротник, лимонник, женьшень, — которые заготовители сдавали на специальные приемные пункты. На полученные взамен талоны можно было приобрести вожделенный дефицит: японские кожаные плащи и куртки, монгольские дубленки, «фирменные» магнитолы и телевизоры, китайский фарфор. Что и как там случилось, выяснить не удалось. Тело отца выловили через пять дней после исчезновения без следов насилия в реке Даубихе, что вроде как подтверждало версию о несчастном случае. Танина мать слегла, и девочке пришлось после восьмого класса оставить школу и надежды на высшее образование. Но она не отчаялась, поступила в профтехучилище, после окончания которого устроилась на работу в тот самый ресторан «Таежный», где потом и познакомилась со своим суженым. Александр заходил сюда практически каждый вечер после возвращения с «точки», которая находилась на сопках рядом с селом. У него были грустные добрые глаза, ироничная улыбка из-под усов, густой голос и плавная речь. Он никогда не напивался, хотя засиживался в ее заведении допоздна, знал всех работниц, всегда одаривал их комплиментами, что превратило его со временем во всеобщего любимца. Особенно радовалась его приходу баба Зина, работавшая там техничкой, гардеробщицей и буфетчицей (как полная, немолодая женщина справлялась с такой нагрузкой?!), потому что он всегда приносил ей какой-нибудь гостинец.
Татьяна (так звали ее мать) родилась и выросла в Яковлевке, в семье обычных совхозных служащих. Отец, зоотехник, и мать, медицинская сестра, души не чаяли в очаровательной девчушке, старательной и трудолюбивой, всегда готовой помочь по хозяйству и выполнить любую просьбу старших. Она хорошо училась в школе, учителя ей прочили большое будущее, но жизнь все устраивает по-своему, не всегда считаясь с нашими желаниями. Когда Тане исполнилось четырнадцать, отец трагически погиб в тайге на заготовке лестехсырья. Так назывались таежные дары — кедровый орех, папоротник, лимонник, женьшень, — которые заготовители сдавали на специальные приемные пункты. На полученные взамен талоны можно было приобрести вожделенный дефицит: японские кожаные плащи и куртки, монгольские дубленки, «фирменные» магнитолы и телевизоры, китайский фарфор. Что и как там случилось, выяснить не удалось. Тело отца выловили через пять дней после исчезновения без следов насилия в реке Даубихе, что вроде как подтверждало версию о несчастном случае. Танина мать слегла, и девочке пришлось после восьмого класса оставить школу и надежды на высшее образование. Но она не отчаялась, поступила в профтехучилище, после окончания которого устроилась на работу в тот самый ресторан «Таежный», где потом и познакомилась со своим суженым. Александр заходил сюда практически каждый вечер после возвращения с «точки», которая находилась на сопках рядом с селом. У него были грустные добрые глаза, ироничная улыбка из-под усов, густой голос и плавная речь. Он никогда не напивался, хотя засиживался в ее заведении допоздна, знал всех работниц, всегда одаривал их комплиментами, что превратило его со временем во всеобщего любимца. Особенно радовалась его приходу баба Зина, работавшая там техничкой, гардеробщицей и буфетчицей (как полная, немолодая женщина справлялась с такой нагрузкой?!), потому что он всегда приносил ей какой-нибудь гостинец.
Татьяна к 18 годам не просто похорошела, а превратилась в красавицу, брюнетку с нехарактерными для здешних мест чертами. Большие, чуть раскосые, как у лани, глаза, тонкий нос, высокие скулы и немного крупноватый красиво очерченный рот скорее подошли бы какой-нибудь зарубежной актрисе, чем уроженке тогда еще российского Дальнего Востока. Александр, перед тем как покинуть ресторан, обязательно проходил на кухню поблагодарить поваров. Такое внимание с его стороны нравилось всем, и особенно Тане, которая незаметно для себя влюбилась в этого молодого, не похожего на остальных посетителей, офицера. Он тоже явно симпатизировал молоденькой работнице общепита, но никогда не позволял себе ничего лишнего.
И вот как-то летом, закончив субботнюю уборку, Таня заглянула на танцплощадку. Александр пригласил ее на танго, и вспыхнувшая между ними искорка заставила ее сердце учащенно забиться. Потом, во время долгой прогулки он рассказал ей о себе так, как рассказывают очень близкому человеку: его, коренного москвича, направили сюда после окончания военного училища, что считалось не самым удачным вариантом распределения, и для того чтобы вырваться отсюда на Большую Землю, ему посоветовали жениться. Добирался он до Яковлевки на поезде, решив на деле убедиться в усвоенном с детства тезисе о необъятности Родины («Широка страна моя родная!»), где и познакомился со своей будущей женой, студенткой владивостокского университета, которая, впрочем, жила не в отдаленном районном центре, а в приморской столице, предоставив ему полную свободу.
Как-то само собой получилось, что после прогулки они оказались в его комнате в офицерском общежитии: маленькой восьмиметровой каморке, превращенной стараниями хозяина в уютное «гнездышко» (хотя сам он предпочитал называть ее берлогой). Александр был нежен, предупредителен, ласков. Для Тани это был первый опыт близости с мужчиной, но она никакого страха не испытывала. Наоборот, ее неудержимо тянуло к этому, по ее понятиям, взрослому и, похоже, не очень счастливому человеку, которому она без лишнего жеманства и кокетства отдалась со всей открытостью своей неиспорченной души. И он принял этот дар с благодарностью. Она чувствовала это по его бережным и настойчивым прикосновениям, по поцелуям, которыми он покрывал ее юное тело, по объятиям, в которых он, казалось, пытался расплавить свою и ее плоть, соединив их в единое целое. Он не переставал восхищаться ею, говорил какие-то щекочущие душу слова, а она просто ощущала себя счастливой, влюбленной по уши и готовой на все ради своего избранника.
После той ночи они встречались почти каждый день, все глубже погружаясь друг в друга и все туже затягивая «морской узел» нерасторжимой связи. Но любой узел может быть если и не развязан, то разрублен. И для этого не всегда требуется Александр Македонский. В данном случае «мечом», разрубившим связывающие их узы и положившим конец ее счастью, оказался приказ министра обороны о направлении Александра за границу. Он был так взволнован и счастлив, когда сообщал ей эту новость, что она не пыталась его остановить и не рассказала о своей беременности. Через неделю он уехал к новому месту службы, естественно, со своей женой, а через полгода Таня родила чудесную девчушку, которую назвала Ланой. Она так никогда и не вышла замуж. Александру о себе не напоминала, хотя знала по гарнизонным сплетням, что он развелся, живет в Москве, занимая довольно крупный пост в Минобороны. Но она никогда не обращалась к нему за помощью, не пыталась навязать себя, не столько из гордости, сколько по причине природной стеснительности.
Лана вспоминала детство, с трудом сдерживая слезы. Она выросла, окруженная безмерной материнской любовью. Маме не удалось вырваться из дальневосточной глубинки, изменить свою бедную событиями, но полную проблем жизнь, которые со временем только усугублялись: сначала отсутствие всего самого необходимого и неустроенность быта советской эпохи, затем беспредел, несправедливость, незащищенность и убийственная нищета российского периода. И Татьяна сделала все от нее зависящее, чтобы дочь не повторила ее судьбу. Она накопила денег на билет до Москвы и отправила Лану в Первопрестольную на поиски счастья. Благо, что там ее обещала встретить соседская девчонка, сбежавшая в столицу за два года до описываемых событий.
Прилетев в Москву летом 2008 года, Лана сразу же столкнулась с трудностями, самыми серьезными из которых были отсутствие денег и крыши над головой. Ее, конечно же, никто не встретил, но она не растерялась и устроилась тут же в Домодедово уборщицей. И все бы ничего, но ее унаследованную от матери красоту и прекрасную фигуру сразу же оценили местные «мачо» из числа грузчиков, рабочих и милиционеров. Продержаться ей удалось только пару дней. На третью ночь в небольшую комнатенку, где хранились ее нехитрые пожитки, ворвался подвыпивший дежурный мент, который попытался изнасиловать (а на его взгляд, осчастливить) восемнадцатилетнюю девчонку. Но то ли он был слишком пьян, то ли Лана обладала физическим превосходством, в общем, с поставленной задачей он не справился. Более того, после той ночи он долгое время ходил, широко расставляя ноги, и плакал горючими слезами при каждом мочеиспускании, не рассказывая, впрочем, своим коллегам-собутыльникам о причине этого недуга. Лана же сбежала из аэропорта, вскочив в первую попавшуюся маршрутку, идущую до метро. Там ее ожидал еще один сюрприз. Она сразу же напоролась на бдительных стражей порядка, постовых милиционеров, которые без особого труда распознали в ней «нелегальную эмигрантку» и, окончательно запудрив ей мозги вопросами о регистрации и правилах пребывания в столице, потребовали пять тысяч рублей отступных. Таких денег у нее не было, но это не смутило бравых блюстителей закона, и они предложили заменить денежный штраф натурой. Наивная жительница дальневосточной деревни долго не могла взять в толк, чего от нее хотят эти гладкие молоденькие рядовые Министерства внутренних дел, а когда поняла, попыталась вырваться из их цепких рук, что было расценено как сопротивление властям. На ее счастье в отделении, куда ее доставили, дежурил пожилой майор, которому чем-то приглянулась эта запуганная девчонка. Виду он не подал, а утром, сменившись с дежурства, вывел из отделения, посадил на метро и дал адрес одной жэковской конторы, где ей помогут с работой и жильем. Устроившись с помощью этой протекции дворником, Лана на какое-то время обрела очаг и стала получать зарплату, которой, правда, едва хватало на еду и кое-какую одежонку. Но она держалась, мечтала найти высокооплачиваемую работу, купить небольшую квартиру и, самое главное, привезти сюда маму, без которой чувствовала себя очень одиноко. Время шло, ничего подходящего ей не подворачивалось, жизнь дорожала, нужно было помогать больной матери, и тогда она рискнула.
Найдя в газете объявление об очередном кастинге в ночном клубе, она пошла туда и, преодолевая смущение, вышла на сцену сначала в группе с другими девчонками, а потом и самостоятельно. Ей предложили работу за относительно небольшой гонорар с перспективой роста, зависящей, разумеется, от ее стараний. Как оказалось потом, старания эти в основном касались не столько «танцев на шесте», что она достаточно быстро освоила, сколько оказания услуг начальству и гостям заведения, которых следовало ублажать и при этом не дергаться. Поначалу ей все это было противно, а потом она привыкла, как привыкает человек ко всему, чтобы выжить. От матери, правда, все скрывала, рассказывая ей во время продолжительных телефонных разговоров о том, что работает моделью в престижном агентстве, чему та по наивности верила. Подтверждением этой версии служили солидные денежные переводы.