Лоррейн Гарвин вздохнула:
– У меня совсем живот подвело от голода. Я лично иду ужинать не откладывая.
– Через два дома отсюда есть хороший ресторанчик, – сказал Мейсон. – Переночевать тут тоже найдем где. А завтра, если хотите, можете поехать в Энсенаду.
Гарвин предложил:
– Вы идите, а я сперва подниму верх машины.
Он принялся расстегивать ремни, чтобы вернуть кузов в исходное положение. Тем временем Лоррейн подошла к Мейсону и прошептала:
– О, вы такой сильный, такой находчивый, мистер Мейсон! При вас я ничего, абсолютно ничего не боюсь.
И она крепко сжала его руку. Потом взглянула исподтишка на Эдварда и продолжала:
– Эд, конечно, милый, но ужасно в меня влюблен. Ах, да вы и сами знаете!
– Откуда мне знать? – поднял брови Мейсон.
– Действительно, откуда? – лукаво прищурилась красотка.
Гарвин наконец поднял откидной верх и присоединился к ним.
– А когда нам вернуться из Энсенады? – спросил он.
– Как только пожелаете предстать перед судом, – пожал плечами Мейсон.
– Скажите, а каково мое положение? – поинтересовалась Лоррейн и задумчиво наморщила лоб.
Мейсон улыбнулся.
– В Америке вы считаетесь разрушительницей семейного очага, сожительницей, любовницей, женщиной, не связанной узами брака, погрязшей в грехе. Здесь же, в Мексике, вы – законная жена.
– Что за чертовщина! – сердито вскричала Лоррейн.
– Действительно, чертовщина, – согласился Мейсон. – Но таковы разноречивые нормы международного права. В Соединенных Штатах Америки, Гарвин, вашей женой будет считаться Этель. И вполне возможно, вас привлекут к ответственности за двоеженство. В Мексике же вы официально женаты на вашей нынешней супруге, а Этель Гарвин – всего лишь бывшая жена.
– По-моему, это полнейшая дичь! – вскипел Гарвин. – Может, мне еще выстроить такой особняк, чтобы через спальню проходила граница? И установить там трехспальную кровать? Этель тогда бы...
– Эдвард, – ледяным тоном произнесла Лоррейн, – пожалуйста, не хами.
– Да какое там «не хами», я скоро вообще с ума сойду! – взвизгнул Гарвин. – Черт побери, провожу с женой медовый месяц и даже не знаю, муж я ей или не муж!
– Сходите с ума сколько угодно, – сказал Мейсон, – но на вашем положении перед лицом закона это никак не отразится. Я постараюсь помочь. Только сперва надо поужинать.
Мейсон привел их в ресторан и заказал каждому по большому куску хорошо отбитого, мягкого мяса. Когда же с едой было покончено, сообщил:
– Тут есть одна современная гостиница. Называется «Виста де ла меса». Давайте там остановимся, а завтра утром вы мне продиктуете телефоны крупных пайщиков, защищающих ваши интересы, и мы им позвоним.
– По телефону с ними буду разговаривать я, – возразил Гарвин. – А вы лучше поторгуйтесь с Этель. Постарайтесь, пожалуйста. Начните с пятидесяти тысяч и...
– Эдвард, дорогой! – торопливо вмешалась Лоррейн. – Может быть, мистер Мейсон сам определит нужную сумму? Он постарается свести ее к минимуму.
– Но я не могу сидеть без дела! – воскликнул Гарвин.
– Я места себе не нахожу, если мне чего-нибудь хочется! Как вы ее выследите, Мейсон?
– А сыщики на что? – улыбнулся Мейсон и поглядел на часы. – Пожалуй, я позвоню ей сегодня вечером и договорюсь встретиться завтра утром.
– У вас есть ее телефон? – поразился Гарвин.
– Да, она остановилась в отеле «Монолит». Номер комнаты шестьсот двадцать четыре. Внизу сидит портье, и можно попросить позвать ее. Вчера, когда я с ней разговаривал, она держалась очень самоуверенно. Сказала, что у нее есть козыри. Видимо, имелось в виду обвинение в двоеженстве. Но если сказать ей, что вы благополучно укрылись в Мексике, где она вас не достанет, и добавить, что вы собираетесь перекачать сюда капиталы, купить имение и обосноваться в нем, то... она, может быть, и забеспокоится.
Гарвин просиял.
– Какая потрясающая идея, Мейсон! Вот здорово! Это ее подкосит.
Мейсон сказал:
– Я исхожу из того, что у Этель уже своя личная жизнь.
Глаза Лоррейн вспыхнули.
– Естественно! Эдвард, мы могли бы и сами догадаться.
Мейсон продолжал:
– Насколько я могут судить, Этель – привлекательная женщина, которая любит кружить голову мужчинам. Для этого у нее припасены кое-какие уловки. Скажем, чуть заголить ножку, чтобы привлечь внимание и...
Гарвин засмеялся:
– Да-да, узнаю Этель. Она и со мной так себя вела. Помню, когда она служила у меня секретаршей...
– Эдвард! – возмущенно прошипела Лорри.
– Ах, прости, дорогая!
– Ладно, – сказал Мейсон, – прежде чем обсуждать с Этель финансовые вопросы, мы еще немножко потратимся на сыщиков и выясним поподробнее, как же все-таки она жила те месяцы, что вы о ней не слышали.
– Наверно, Этель любила меня больше, чем я предполагал, – задумчиво произнес Гарвин. – Недаром она так разбушевалась после моей второй женитьбы. До этого она, видно, еще надеялась на примирение...
– Не обольщайся, Эдвард, – возразила Лоррейн и продолжала, тщательно подбирая слова, чтобы как можно больнее уязвить самолюбие Гарвина: – Просто когда ты на мне женился, она увидела возможность вытянуть из тебя побольше денег, шантажируя обвинением в двоеженстве. Лучше предоставь все мистеру Мейсону.
Первоклассная гостиница «Виста де ла меса» располагалась вдали от главной улицы, в невысоком, длинном и, судя по всему, недавно построенном здании. Оно было обнесено глинобитной свежепобеленной стеной с двумя арками: первая служила входом, вторая, подальше, выходом. Машины, ехавшие одна за другой, прошелестели шинами по гравию, которыми были усыпаны дорожки, и пассажиры залюбовались прелестной картинкой: на фоне белого здания, крытого красной черепицей и огороженного белым забором, красовались зеленые кактусы. Причем краски были мягкие, нежные...
Женщина, сидевшая за конторкой, дружелюбно, радушно улыбнулась.
– Нам нужно два номера, – сказал Гарвин. – Один для нас с женой, другой – для сеньора.
– Но, конечно же, с о-общей ва-анной? – протяжно спросила женщина.
– Нет, с отдельными, – отчеканил Гарвин.
– Но это вста-анет доро-оже.
– Ничего. Мы хотим снять лучшие номера в вашей гостинице.
Глаза женщины заблестели.
– А, сеньор! Зна-ачит, вы любите все лу-учшее, да?
– Да, – кивнул Гарвин.
– И вы это полу-учите, сеньор. У меня есть две прелестные смежные ко-омнаты, но если нужна отде-ельная ванная – придется поселиться в обе-еих. А второму сеньору я отведу ко-омнату в другом крыле до-ома.
– Прекрасно, – сказал Гарвин и, взяв ручку, записал всех троих в регистрационный журнал.
Потом поинтересовался:
– А с машинами как быть?
– О, маши-ины можно оставить прямо у доро-оги. Никто их не тро-онет, они ведь стоят у «Ви-иста де ла ме-еса»!
– Вы держите сторожа? – спросил Мейсон.
– Не-ет, сторожа у нас не-ет, но ведь тут живут че-естные люди, разве не так? Хотя на всякий случай, но только на всякий случай, вы можете запереть маши-ину и оставить мне ключи-и. Я положу их в ящик у ка-ассы. Утром, если маши-ины будут мешать проезду, а вы еще не вста-анете, наш дворник, чтобы не беспоко-оить вас, сам отгонит их в друго-ое место. И ничего с ними не случи-ится.
Мейсон сказал:
– Хорошо, я запру машины и принесу ключи. А как насчет чемоданов?
– К сожалению, – развела руками женщина, – сего-одня ночью бой не рабо-отает. Вы же ви-идели, гости-иница новая. Ско-оро я буду запирать две-ери. У меня осталась то-олько одна комната. Всего одна-а незаселенная ко-омната. Я ее сдам – и ба-аста, тут же выключаю свет, закрыва-аю дверь и отправляюсь спа-ать. Пра-авильно?
Она опять просияла.
Мейсон повернулся к дверям.
– Похоже, Гарвин, нам суждено самим таскать свои чемоданы.
– Дорогой, мне лично, – поспешила сказать Лоррейн, – нужен лишь маленький саквояжик.
– Хорошо, ласточка.
Лоррейн улыбнулась Мейсону.
– Не могу передать, как я рада, что вы взяли все в свои руки.
– Благодарю, – поклонился Мейсон. – Спите спокойно.
– Пока мужчи-ины идут за багажо-ом, я отведу-у сеньору в ее ко-омнату, хорошо-о?
Лоррейн с улыбкой кивнула. Женщина вышла из-за конторки.
– Меня зовут сеньо-ора Иносенте Мигериньо. Непросто-ое имечко для американцев, да-а?
– Пожалуй, – добродушно согласилась Лоррейн.
– Но отель у меня чуде-есный. Тихуане давно был ну-ужен такой вот первоклассный, чи-истый, прохладный и комфортабельный оте-ель. Идемте, сеньора.
И пышнотелая мексиканка, томно и маняще покачивая бедрами, двинулась к дальней двери, которая вела в коридор.
Гарвину, торопливо кинувшемуся за чемоданами, похоже, даже минутное расставание с супругой причиняло страдания.
Мейсон еще только собрался вынуть чемодан из машины, а Гарвин уже раскрыл багажник, достал чемодан и саквояжик и, сгорая от нетерпения, бросил через плечо:
– Ладно, Мейсон, завтра увидимся.
– Во сколько? – спросил адвокат.
– Пожалуй, – добродушно согласилась Лоррейн.
– Но отель у меня чуде-есный. Тихуане давно был ну-ужен такой вот первоклассный, чи-истый, прохладный и комфортабельный оте-ель. Идемте, сеньора.
И пышнотелая мексиканка, томно и маняще покачивая бедрами, двинулась к дальней двери, которая вела в коридор.
Гарвину, торопливо кинувшемуся за чемоданами, похоже, даже минутное расставание с супругой причиняло страдания.
Мейсон еще только собрался вынуть чемодан из машины, а Гарвин уже раскрыл багажник, достал чемодан и саквояжик и, сгорая от нетерпения, бросил через плечо:
– Ладно, Мейсон, завтра увидимся.
– Во сколько? – спросил адвокат.
– Ну, не очень рано. Я...
– Не забудьте, у нас уйма телефонных звонков, – напомнил Мейсон.
– Ладно, – вздохнул Гарвин, – встретимся в восемь.
Захлопнув дверцу машины, он пошел к отелю.
– Вы не хотите дать мне ключи? – сказал Мейсон.
– Ничего, я сам отдам их этой сеньоре, – откликнулся Гарвин. – Тьфу, черт, не запомнил ее имени! Спокойной ночи, Мейсон!
– Пока, – кивнул адвокат, глядя вслед навьюченному Гарвину, торопливо шагавшему ко входу в гостиницу.
Заперев машину, Мейсон вынул из замка ключи и немного постоял, любуясь звездами. Луна, взошедшая было на западе, куда-то исчезла, и звезды напоминали свечи, горевшие ровным пламенем в сухом и чистом воздухе. Адвокат, нервы которого в последние дни были на взводе, замер, созерцая эти мирные небеса, а затем, поднявшись по ступенькам, вошел в холл гостиницы и сел, ожидая сеньору Иносенте Мигериньо, отправившуюся показывать Гарвину его номер.
Когда наконец улыбчивая хозяйка вернулась, все так же покачивая бедрами, Мейсон попросил:
– А теперь, если вам не трудно, покажите мне мою комнату.
– О, коне-ечно! Сюда, пожалуйста.
Пройдя за ней в ту же дальнюю дверь, Мейсон повернул направо и очутился в северном крыле здания. Сеньора Мигериньо открыла его номер и, улыбаясь, посторонилась, чтобы дать Мейсону возможность получше разглядеть большую, просторную комнату с удобной постелью, блестящим кафельным полом, тяжелыми красными занавесями, неярким торшером и удобной мебелью в колониальном стиле.
– Видите, – сказала хозяйка, – комната угловая. Окна выхо-одят на обе сто-ороны, правильно?
– Прекрасно! – откликнулся Мейсон.
– Эти окна, сеньо-ор, выходят в па-атио. Поэтому занавески заде-ернуты. Чтобы их отде-ернуть, надо потянуть за шнур, понятно? А вот из окна-а, выходящего на ту сторону, ничего не видно, сеньор, ни-че-го. Так что и занавески не нужны. Вы мо-ожете одева-аться, раздева-аться – никто не увидит. Правильно?
– Угу, – улыбнулся Мейсон.
– Вам тут нра-авится?
– Да.
Мейсон протянул ей ключи.
– Вы сказа-али, что дадите ключи от дву-ух машин, нет?
– А разве мой товарищ не отдал вам их, когда вернулся?
Женщина покачала головой.
– Мне нужны ключи-и, – протянула она. – Быва-ает, Панчо приходится отгонять маши-ины с проезжей ча-асти о-очень, о-очень рано.
Мейсон улыбнулся.
– Он просто запамятовал. Ничего с его машиной не случится. Пусть стоит как стояла.
– У этого мужчи-ины, – лукаво прищурилась женщина, – сейчас другие забо-оты, да?
И она от души расхохоталась, запрокинув голову; пышные телеса ее заколыхались, как желе на тарелке. Мейсон кивнул, поставил чемодан и спросил:
– Скажите, отсюда можно позвонить?
– Позвонить по телефо-ону? Ну коне-ечно! Там, в хо-олле, две телефонные будки. Вы не заме-етили?
– Нет, – признался Мейсон.
– Они не очень заме-етны, но тем не ме-енее. Пойдемте, я покажу.
Мейсон пошел с женщиной в холл, где увидел две двери. Их вполне можно было принять за комнатные, вся разница заключалась в том, что на каждой был изображен маленький телефончик.
– К сожалению, в номерах у нас телефо-онов нет, – вздохнула женщина, – но, мо-ожет, это и к лу-учшему. Гостям ведь хо-очется спокойно поспать. Вы же в Ме-ексике, сеньор. Мы тут не работаем, как вы, с утра до вечера и с вечера до утра. Когда мексика-анцы приходят с рабо-оты, они полностью отключа-аются.
Погруженный в свои мысли, Мейсон ограничился легким кивком.
Войдя в будку и увидев телефонный аппарат, он прикрыл за собой дверь и попросил телефонистку связать его с конторой Пола Дрейка.
Ему пришлось подождать в духоте минут десять, пока не дали разговор.
– Дрейка можно? – спросил адвокат. – Это Мейсон говорит.
– Да-да, он здесь, мистер Мейсон. Одну минуточку.
Спустя мгновение раздался щелчок, и послышался голос Дрейка:
– Алло, Перри, ты где?
– В Тихуане. В очень милой маленькой гостинице под названием «Виста де ла меса».
– Туда можно позвонить?
– Не очень-то. Внизу стоит автомат, но хозяйка его отключает. Похоже, тут по вечерам вся жизнь прекращается. Так что пойду я тоже на боковую. Я же из автомата говорю. Погоди немного, запиши телефон.
Мейсон продиктовал номер, написанный на диске, и Дрейк сказал:
– О’кей. Теперь подожди, не вешай трубку, Перри. У меня есть кое-какие новости.
– Любопытно, – откликнулся Мейсон.
– Ты просил собрать как можно больше сведений об Этель Гарвин. Что ж, похоже, мы напали на след.
– Вот как?
– Гарвин отдал ей шахту в Нью-Мехико. Немного повозившись с ней, Этель...
– Я в курсе, – перебил Пола Мейсон.
– Ну так вот. Потом Этель отправилась в Рено. Поселилась там и явно намеревалась развестись. Но почему-то передумала. Я пока не выяснил, в чем причина, но знаю, что там, в Рено, она закрутила роман с неким Элманом Хэкли. Тебе знакомо это имя?
– Нет, – покачал головой Мейсон.
– Короче, у него в тех краях ранчо. Парень, судя по всему, богатейший и насчет слабого пола не промах. Женщины так штабелями и ложатся. Похоже, сия печальная участь не миновала и Этель. Она, как выражаются в тех краях, «набиралась здоровья», живя на шикарном ранчо. Много каталась верхом. Ранчо Хэкли находилось по соседству, и буквально все роскошные красотки, что приезжали на гостевое ранчо отдохнуть от своих мужей, нежась на солнышке, попадали в его любовные сети. Но к Этель он почему-то относился с особой симпатией. Они очень много времени проводили вместе.
– Серьезные чувства? – спросил Мейсон.
– Смотря что под этим понимать, – ответил Дрейк. – Хотя что-то, конечно же, было. Однако Этель не стала форсировать бракоразводный процесс. Она пробыла в Рено шесть недель, но так и не подала заявления. Прошло семь, восемь, десять недель – заявления она по-прежнему не подавала... А потом Хэкли неожиданно подхватился и уехал.
– Продал ранчо?
– Нет, ранчо осталось, но сам Хэкли уехал в Калифорнию. И вот тут-то начинается самое интересное, Мейсон.
– Отлично! Что именно?
– Он купил землю на берегу океана, в пятидесяти милях к северу от Сан-Диего. Чуешь, к чему я клоню?
– Пока нет, – сказал Мейсон. – Кстати, по-моему, надо бы побольше разузнать об этом Хэкли. Как его полное имя, Пол?
– Элман Белл Хэкли. Хэк-ли. Моим людям удалось договориться в Сан-Диего с налоговым инспектором, и их допустили к спискам налогоплательщиков. Так что мы обнаружили голубчика буквально через пару часов.
– Господи, Пол, но как вы угадали, что он в Калифорнии?
– Не знаю, мне просто показалось, что он может там быть, и я поинтересовался недавно зарегистрированными автомобилями. Мы всегда так поступаем.
– Ладно, с Хэкли можно подождать и до завтра, – решил Мейсон. – У меня же завтра утром дела с Гарвином. Надо уговорить крупных пайщиков его компании прийти на собрание. Тогда доверенности будут аннулированы.
– Все в порядке? Ты нашел Гарвина в Ла Хойе? – поинтересовался Дрейк.
– Да-да. Твои люди хорошо там потрудились. Я уж было собирался прочесывать все отели подряд, но вдруг увидел моих голубков: они вылезали из машины у ресторана в самом центре города. Так что сообщи Делле, где я, и запомни: звонить мне можно только в случае крайней необходимости... Хотя до утра все равно не дозвонишься. А в каком часу можно дозвониться – понятия не имею. Они тут все запирают на ночь.
– О’кей, – сказал Дрейк. – Я тоже собирался лечь спать, Перри. Потихоньку все проясняется, мои люди вкалывают до седьмого пота. Но в контакт с интересующими тебя людьми мне вступать не следует, да?
– Да, занимайся исключительно сбором информации.
– Хорошо. Погоди еще минуточку, Перри, мне только что сообщили свежие новости.
– Я слушаю, – оживился Мейсон.
– Вот данные на Хэкли, адрес его ранчо... У тебя есть ручка, Перри?
– Сейчас достану.
Мейсон вынул из жилетного кармана маленькую авторучку и записную книжку, открыл страницу и произнес:
– О’кей, Пол. Что там у нас?
– Доедешь до Оушенсайда. Прямо в центре города увидишь дорогу, ведущую на восток. На обочине будет знак, указывающий расстояние до Фолбрука. Проедешь примерно две мили, потом, на правой стороне шоссе, обнаружишь почтовый ящик, на котором черными буквами написано «Роландо». Ро-лан-до Ч., Чарльз. Ломакс, Ло-макс. Футов через триста от шоссе отходит другая дорога. Свернешь на нее, и через четверть мили она приведет тебя к дому Хэкли. Он приобрел его совсем недавно полностью обставленным.