— Пушистая… — она тихонько коснулась плеча Аэниэ, заглянула ей в лицо, пытаясь поймать взгляд, но девочка опустила ресницы и смотрела в пол, — да не дергайся ты так, кыся… Знаешь, сколько надо пива выхлебать, прежде чем оно в голову ударит?
У Аэниэ чуть было не вырвалось — "Знаю, видела", но она только помотала головой.
— Ну, не пугайся. Оно даже правда полезно иногда, да еще и питательное. Сейчас это тем более надо, ведь у нас время поесть не всегда выдается… А с пары глотков ничего не станется. Вино же ты пьешь, а оно покрепче будет. Мррр?
— Ну мррр… — поднимая глаза, улыбнулась девочка, и эльфка заливисто рассмеялась, чмокнула ее в нос и выскочила на улицу. Аэниэ, поглубже надвинув шапку, выбежала за ней.
* * *— Ой, мяу!!! — Аэниэ ворвалась в квартиру Лави, едва не сбив с ног открывшую дверь Нэр ("Обалдела, да? Смотри, куда несешься!"). — Ой, мяааау! А на Эльфятнике такая объява висит!
— Что за объява? — Лави, перегнувшись черед ручку кресла, выглянула в коридор из своей комнаты. — Кстати, привет!
— Ага, — согласилась Аэниэ, сражаясь с курткой — второпях забыла снять варежку, и теперь она застряла в рукаве и основательно мешала. — Там это! Концерт! Анкалимэ петь будет! С ума сойти! А… — вывернувшись из куртки, девочка взглянула на Лави и замерла от неожиданности. Лицо эльфки мгновенно застыло, и она проговорила сдавленным голосом:
— Ну-ну… Ну да… Флаг в руки. Не советую. — и скрылась в комнате.
Все еще с курткой в руках, Аэниэ в растерянности обернулась к Нэр:
— Чего это он?
— Чего-чего… Того! — свистящим шепотом ответила Нэр. — Думать надо… — с силой налегла на дверь, защелкнула тугой замок, — …хотя бы иногда!
— А что?
— Да ничего, — оглянувшись, Нэр наклонилась к уху девочки и едва слышно проговорила, — Лави когда-то у Анкалимэ в свите был! Понятно?
— У нее?!
— Ну… А потом поругались они вроде… Эта Высокая вообще сволочь еще та! Я тебе потом как-нибудь расскажу… — Нэр мотнула лохматой головой и убежала в другую комнату, а озадаченная Аэниэ обнаружила, что все еще держит куртку, и поспешила повесить ее на единственный свободный крючок.
Осторожно ступая, Аэниэ прошла по коридору и заглянула в комнату Лави: эльфка сидела за письменным столом и что-то писала — очень быстро и очень мелко.
— Мя? — полушепотом пискнула девочка.
— Вполне себе мя, — отозвалась Лави и подняла голову. Она приветливо улыбнулась, но казалось, что смотрит она не на девочку, а куда-то мимо нее или вообще насквозь, — слышь… Ты пока ползи на кухню, чайку организуй… Я скоро, — и снова склонилась над листком, покусывая нижнюю губу.
Аэниэ не сумела сдержать облегченного вздоха: "Не сердится… Ура…" — и побежала выполнять веленое.
Пока чай грелся и заваривался, Аэниэ выложила на блюдечко притащенное из дома печенье, нарезала лимон. Смахнула с белой в желтую клетку клеенчатой скатерти оставленные кем-то крошки, поставила чашки: Лави побольше, себе поменьше. Эльфку пришлось звать несколько раз: увлекшись текстом, она сначала не слышала, а потом кричала в ответ, что вот еще секундочку, еще пару строчек, и все, и сейчас будет. Наконец все же пришла и рухнула на стул:
— Оххх, — спрятала лицо в ладонях, помассировала виски. — Устааал…
— А что у тебя? — с жадным любопытством спросила Аэниэ. Она успела бросить взгляд на листок Лави и, хотя не разобрала ни слова, все же поняла, что это не песня и не стихи. Может быть, что-то новое увиденное? — Держи сахар…
— Ага… Да так, — отмахнулась Лави, — ты лучше расскажи, как ты и что ты, и кстати… — плюхнув сахар в чай, эльфка отложила ложку и внезапно серьезно уставилась в лицо девочки, — ты сказала, что была на Эльфятнике. Насколько я знаю, у тебя занятия так рано не заканчиваются. Ты что, с уроков удрал? Опять?
— И что с того? — попыталась возмутить девочка. — Мне тут интересней… — но возмущаться под строгим взглядом эльфки как-то не получалось. Лави вернула на блюдечко печенье, которое уже поднесла было ко рту, оперлась локтями на стол и положила подбородок на переплетенные пальцы:
— Пушистая… Не хочу тебя грызть или мораль читать, но ты, пожалуйста, больше так не делай. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня или всего этого были неприятности. Я тоже хочу тебя видеть чаще, но вот так может быть только хуже, — предостерегающе подняла руку, увидев, что Аэниэ собирается протестовать, — нет, погоди. Я тебя понимаю, но ты все-таки потерпи. И еще одно: тебе что, приятно, когда твои соученики-дхойны учатся лучше тебя, эльфа?
— Какое мне до них дело… — пробурчала девочка.
— Да не ради них. Ради себя. В конце концов, тебя там чему учат? Творчеству. А с каких это пор кто-то умеет творить лучше эльфа? Ну, пушистая, хорошая, муррр… — Лави улыбнулась ободряюще и провела кончиками пальцев по щеке девочки — Аэниэ поймала ее руку и чмокнула в середину ладони.
— Мрррррр! — рассмеялась Лави. — Ну, будь лапушкой, и расскажи, что у тебя нового.
Аэниэ тут же выбросила из головы все огорчения и обиды и начала длинно рассказывать, что ей удалось высмотреть: на этот раз в качестве Ахто, приемыша Эллери Ахэ.
Они закончили с чаем и перебрались в комнату Лави, выгнали оттуда Гэля (он поднялся с дивана и меланхолично убрел в другую комнату, так и не оторвавшись от книги), устроились на диване сами: Лави, откинувшись на подушку и поджав под себя ноги, и Аэниэ — на самом краешке, от волнения размахивая руками и путаясь в словах.
— …и вот я увидел ее — такую красивую! Кожа белоснежная, а глаза черные, огромные, и когда смотрит — прямо насквозь пронзает! Меня аж холодом пробрало.
— Одета тоже в черное? — уточнила Лави, которая теперь сидела, чуть наклонившись вперед и прикрыв глаза. — Вся в черном, и ничего другого?
— Ну… Да… — Аэниэ запнулась. "Но я видела пояс блестящий… И брошь — с алым камнем, большим таким. Но если Лави говорит по-другому, значит…"
— Ну-ка, ну-ка… Что-то очень знакомое… — Лави сдвинула брови и еще подалась вперед, оказалась совсем близко, коснулась колена девочки, — еще говори, что видишь… Показывай мне картинку.
Повинуясь властным ноткам в голосе эльфки, Аэниэ тоже прикрыла глаза, сосредотачиваясь:
— Так… Она вся в черном… ("Но почему же так упорно эта брошь глючится? Рррры!") Высокая…
— Стоит или идет?
— Стоит… Ага, вот шагнула ко мне, еще раз. Улыбается… Ой…
— У нее очень красные губы, так?
— Да… Странно смотрятся — лицо же очень бледное…
— Она к тебе подходит, да?
— Да… Что-то говорит…
— Не слушай звуки, смысл лови!
— Что-то хорошее…
— Смотри внимательно — у нее в волосах есть украшения?
— А… ("Ох… А как правильно? Чтобы не ошибиться?") Кажется, поблескивает что-то…
— Да, у нее какие-то булавки, заколки, блестят очень сильно, серебряные, наверное. Много заколок, держат высокую прическу…
— Ага… — кивнула Аэниэ, безуспешно пытаясь исправить свою «картинку» так, чтобы она соответствовала словам Лави: в ее видении волосы странной дамы были распущены и спускались чуть ли не до пояса.
— Тааак, — тягуче проговорила Лави, и девочка удивленно раскрыла глаза — голос эльфки изменился, стал глубже и немного ниже, и интонации проскользнули совершенно ей не свойственные, — Ахто…
— Что? — девочка, сама того не замечая, крепко сжала похолодевшие ладони.
— Ахто… — мечтательно пропела Лави, потягиваясь и выгибая спину, — Ахтооо…
Девочка в испуге смотрела на эльфку — словно кто-то другой занял ее место и теперь осваивался в непривычном, чужом теле, пытался говорить ее голосом. Лави-Филавандрель — это было понятно и знакомо, в конце концов, это же любимый муж по-там, да и по-здесь, в общем-то, тоже… Но сейчас…
— Лав? — рискнула спросил девочка. — Ау?
Глаза Лави распахнулись, и с улыбкой, все так же растягивая слова, эльфка произнесла:
— Ты совсем забыл меня, любимый?
— А…
Лави нежно притронулась к щеке девочки — легчайшее прикосновение подушечками пальцев:
— Тебя трудно узнать здесь… Но я узнала… Ты — все тот же Ахто, что и тогда, в нашем мире… Я вижу это в твоих глазах. — улыбка стала шире, — Как я рада тебе, любимый!
Не зная, что сказать, Аэниэ осторожно взяла узкую холодную ладонь Лави. "Кажется, это кто-то из нашей Арты… Кто-то, кто любил меня тогда… Но кто? Я не узнаю… Я не могу вспомнить!"
— Помнишь, как мы были счастливы тогда? — продолжала Лави. — И как ты удивился, узнав, кто я на самом деле…
— Скажи мне имя, — тихонько попросила Аэниэ, — я… Не могу услышать.
Звонко рассмеявшись, Лави склонила голову к плечу:
— Ты не помнишь, Ахто? Любимый мой… Иди сюда… — и одним сильным движением привлекла девочку к себе, обняла крепко, прошептала. — Как же не помнишь? Я — Тхурингветиль, ты звал меня просто Тхури, и ты любил меня… А я…
Звонко рассмеявшись, Лави склонила голову к плечу:
— Ты не помнишь, Ахто? Любимый мой… Иди сюда… — и одним сильным движением привлекла девочку к себе, обняла крепко, прошептала. — Как же не помнишь? Я — Тхурингветиль, ты звал меня просто Тхури, и ты любил меня… А я…
Внезапно вырвавшийся из груди эльфки всхлип не дал Аэниэ поразмыслить над обрушившимся на нее откровением.
— А я не могла быть с тобой! Когда вы все погибали… Я не могла… — она говорила все сбивчивей и горячей, прижимая к себе девочку так, что ей было больно, — потому что меня саму поймали раньше, я не успела, я не могла, я… О! — неожиданно отстранившись, Лави отодвинулась на дальний край дивана, вскинула голову, зажмурившись и оскалившись в беззвучном крике.
— Я не смогла… — выдавила еле слышно и уронила голову в ладони, заговорила снова — ошеломленная Аэниэ с трудом разбирала невнятные слова. — Она набросились на меня… Они рвали мои крылья, отрывали клочья, и ужасная боль пронзала меня насквозь… Кровь… Соленый вкус… А я даже не замечала, потому что была — мысленно с тобой, я хотела забрать твою боль, Ахто, мой Ахто… Ты — на скале, и… Раны на теле твоем, на руках твоих…
У Аэниэ потемнело в глазах: "Неужели… Опять нашлась… Нашлись… Мы и там были вместе, но… Опять так ужасно все… Не надо!" Преодолев наваливающуюся слабость, придвинулась к Лави, взяла ее за плечи:
— Что ты, что ты… Все хорошо… Это прошло…
Но эльфка продолжала говорить, давясь рыданиями, и Аэниэ закрыла глаза и поняла, что видит отчетливо все, о чем та говорит, более того — чувствует на себе. "Боль, сколько боли, разрывающая, страшная…" Острая игла кольнула в сердце, потом еще раз, потом волны боли пошли по всему телу, ошпаривая огнем каждую клеточку, докатились до висков — Аэниэ сжала голову судорожным движением, в ушах зазвенело, поплыли черные с зеленым круги, голос Лави, казалось, доносился с другого конца длинной жестяной трубы — гулко и издалека и, сдавшись накатывающей дурноте, Аэниэ медленно завалилась на бок.
— Эй, эй! Аэниэ!?
— Блииин, народ, у кого валидол? Быстро, галопом!
— Дай сюда стакан!
— Аэни, не дури!!!
— По жизни…
— Чего с ней?
— Того!
— Лав, не фиг было…
— Без тебя знаю!
— Ах, елки…
— Аэни!!!
Знакомые голоса пробились сквозь закладывающую уши вату, и Аэниэ попыталась открыть глаза. Получилось не очень, всего лишь едва уловимая дрожь ресниц, но это заметили.
— Ага, приходит!
Голову девочки приподняли, в губы ткнулось что-то холодное и мокрое, затем в рот влилась тонкая струйка воды, Аэниэ непроизвольно сглотнула и закашлялась.
— Тише, тише!
— Пей потихоньку, маленькая… — Аэниэ наконец-то смогла распознать голоса: это была Лави, а еще вроде бы был Гэль…
Снова попробовала открыть глаза. На этот раз все получилось, и девочка обнаружила, что лежит на диване, эльфка держит ее голову одной рукой, а другой подносит ей чашку с водой. Рядом перетаптывался Гэль с полотенцем, за ним маячила Нэр с упаковкой каких-то таблеток.
— Вот напугала… — проговорила эльфка, силясь улыбнуться дрожащими губами. — Ты больше так не делай, пожалуйста…
— Я нечаянно… — прошептала Аэниэ. В голове еще гуляли клочья черного тумана, но она уже вспомнила, что произошло, и чуть не ударилась в слезы: так всех переполошить, и из-за ерунды какой-то!
— Ну разумеется, нечаянно! — воскликнула Лави, сунула Гэлю чашку и заявила. — Всем спасибо, все мотайте отсюда, дальше мы сами.
— Таблетку-то возьми, — Нэр положила на край дивана упаковку, странно посмотрела на них двоих — Лави гладила девочку по голове — и вышла. Гэль нагнулся, что-то быстро шепнул эльфке и тоже вышел, прикрыв за собой дверь.
* * *Всю дорогу от остановки до дома Лави девочка пробежала, не останавливаясь и не глядя под ноги, шлепая по лужам, и даже не стала ждать лифта — взлетела по лестнице, прыгая через ступеньку. Сколько она ждала, готовилась, старалась… Сколько неудачных попыток, слез и разочарований, сколько раз она вглядывалась в подарок, придирчиво изучала — и с приговором "недостаточно хорошо" откладывала в сторону. Но вот — получилось!
— Мяа-ау! — Аэниэ даже подпрыгивала от нетерпения, ожидая, пока ей откроют дверь. — Ну скорее, ну быстрей же…
Шаги, щелчок замка.
— Урааа!
— Вот… — девочка протянула ладонь.
— Ого себе… — пробормотала Лави, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть, — ну ты даешь… Гэль, ползи сюда! Кайф какой!
— Ой, а я, а мне? — сунулась Нэр. ("А тебе — по балде…" — отозвалась Лави.) — Ой, мяааау!
— Правда, здорово? — гордо спросила Лави, поворачивая подарок и так, и этак, — Класс!
Народ — в лице Нэр и подбежавшей Зю — истово закивал.
— Ну-ка… — Гэль протиснулся между двумя эльфями, наклонился над ладонью Лави, — покажи… А неплохо. — взглянул на Аэниэ. — Это ты сделала? Сама?
— Конечно!
— Очень неплохо.
Девочка просияла — Гэль редко снисходил до похвалы, и его «неплохо» означало примерно то же, что и «отлично» в устах любого другого.
— "И принес он ему кинжал — первое, что сделал сам…" — нараспев проговорила Лави и заливисто рассмеялась, — Аэни, ты у нас теперь еще и Артаном будешь!
— А Мелькором кто? — немедленно подхватила Зю.
— Ну, я, наверное… Хотя лучше Гэль! Гэль, Гэль, Гэль! — Лави дернула его за рукав, затормошила. — Вот тебе ученик!
— Ученик, — хмыкнул Гэль, с сомнением оглядывая Аэниэ, но эльфка не обращала внимания:
— Все, теперь будете работать вместе! Гэль, скидывай ему пока что попроще… Ну в общем, найдешь, чем загрузить! — смеясь, взъерошила волосы девочки. — Судьба у тебя такой, Артанушка — в учениках ходить! Гэль у нас крут, Гэль тебя быстро научит всему, что надо… Ну что, не против?
Аэниэ замотала головой, глаза девочки горели от восторга — как же, в подмастерья к Гэлю определили! Это значит, можно будет чаще Лави видеть, можно будет делать для нее подарки… Уж сколько пришлось намучиться с этим кулоном: кинжал, лезвие которого обвила змея и положила голову на рукоять — а теперь, наверное, все будет быстрее и лучше, с таким-то учителем…
Быстрее и лучше не получилось. Просто потому, что Гэль ничему ее и не учил. То он, то Лави поручали девочке всякие мелочи — то фибулу, то колечко или браслет, иногда — кулон. Лави спрашивала довольно строго и очень не любила, когда почему-либо Аэниэ не успевала в срок, правда, продолжалось это всего с месяц. Потом эльфка сообщила, что «выбила» для Аэниэ место на выставке на посленовогоднем КОНе и поэтому от нее сейчас требуется рисовать, и рисовать много…
* * *Несмотря на обычную толпу и толкотню КОНа, Лави ухитрялась нестись по коридору с такой скоростью, что Аэниэ едва успевала за ней. А успевать было нужно, потому что Лави и половина свиты отправлялись на один семинар, а другая половина — на другой, и сейчас эльфка раздавала ценные указания насчет того, где и во сколько все они должны снова собраться вместе.
— …встречаемся… — где именно они потом буду встречаться, Лави так и не успела сказать. Завидев впереди полноватую девушку в алом атласном платье, расшитом кружевами, она рванулась к ней. Девушка стояла в окружении народа в таких же роскошных одеяниях, так что Лави, протискиваясь, едва не сбила с ног какого-то парнишку, — Пардон! День добрый, леди Катрин!
Та обернулась, расцвела в улыбке:
— Лав! Сто лет не виделись! — оглядела эльфку сверху донизу, скользнула оценивающим взглядом по Аэниэ (та смущенно отвела глаза). — Ка-акой ты сегодня!
— Да какой там… — притворно смутилась Лави, пожимая плечами, — как обычно! Это ты красавица! С ума сойти, какое платье! Сколько ж ты на него времени угрохала?
— Неважно… Много. — девушка улыбнулась еще шире. — Оно того стоило, правда?
— Разумеется. Мои глаза не выдерживают подобной красоты… — Лави картинно заслонила лицо рукавом, — Ах!
Девушка рассмеялась, поправила тщательно завитые светлые локоны, ниспадавшие по обе стороны круглого лица.
— Леди, кстати… — спохватилась Лави, — позволь представить тебе — это моя Аэниэвьель. Ай, это леди Катрин.
— Очень приятно, — полные губы Катрин сложились в улыбку.
— Очень, — тихонько отозвалась девочка.
— У Аэниэ выставка на втором этаже. — сообщила эльфка. — Она у меня удивительно талантливое создание. Заходи посмотреть, хорошо?
Окружавшие Катрин существа внезапно уставились на Лави с неприкрытой враждебностью, а приветливое выражение лица атласной леди несколько поувяло:
— Обязательно. А ты… — вверх взлетел веер, прикрывая пол-лица, затрепетали длинные ("Явно крашеные!") ресницы, — обязательно загляни на менестрельный конкурс. Хорошо? — веер опустился, и Катрин одарила Лави хищной улыбкой, мгновенно превратившейся в сияюще-обворожительную. — Правда, заглянешь?