Сердце ворона - Олег Яковлев 22 стр.

– И вы говорите, что беды не миновать? – спросил бургомистр Фран Бум, быстро пряча дрожащие руки под стол. Толстяк был необычайно напуган. Орков он боялся еще с детства – мать его вечно пугала ими, если будет шалить. И вот, допугалась: сын дрожал, как осиновый лист под дыханием ветра, красные толстые щеки были мокры от пота, глаза искали спасения у сундуков, как будто орки уже забегали в двери зала. И как будто сундук может защитить от орка. Кем-кем, а храбрецом Бум никогда не был.

– Заставы падут – в этом нет ни малейшего сомнения, – печально сказал Яфар, глядя в паркетный пол.

– Что же делать? – причитал бургомистр. – Что делать?

– Бум, возьмите себя в руки! – прикрикнул на него лорд Уолтер Чериндж. Сэр Уолтер был графом всего восточного удела, включающего в себя Графство Дайканское и богатую, плодородную местность, называемую Онерн. Это был человек необычайно острого склада ума, замечательный стратег и тактик.

Граф был высок и строен, его длинные каштановые волосы приводили в беспамятство многих дам восточного удела. Подобных зеленых глаз, окрыленных четкими дугами бровей, не было ни у кого другого, утверждали маркизы и баронессы, как и опасного, проницательного взгляда – все дамы были в этом уверены. Среди воинов его светлость пользовался уважением, как человек, превосходно обращающийся с лошадью, копьем и мечом. К тому же, у него было отличное чувство юмора, что тоже ценили его бойцы. Отчаянный храбрец был не обделен и славой: на турнирах в Лот-де-Лионе, Гортене, да в том же Дайкане он занимал лучшие места, а барды пели о нем так:

И сейчас Уолтер Чериндж смотрел на бургомистра своего вассального домена и недоумевал, как он мог поставить такого труса управлять одним из самых больших городов королевства.

– Мы обречены… – сипел бургомистр. – Нежить на западе, орки на востоке, эльфы в лесах на севере.

– Да, и гномы в горах, – с усмешкой закончил граф.

Градоправитель ответил ему озлобленным взглядом, который сам, несомненно, считал опасным – Бум не любил, когда над ним насмехались, но и пропадать не желал.

– Надеюсь, все здесь понимают, что нужно спешно укреплять Град Харлейва? – спросил сэр Джозеф Лимнир, командир восточной оборонной сети Ронстрада.

– Полностью согласен, – ответил сэр Уолтер, откинувшись в глубоком кресле, обитом темно-красным бархатом. – Дерек, что с гильдиями? – спросил он сидящего в дальнем конце стола Дерека Ронна, старого дайканского коменданта, личность строгую, но справедливую. – Нам пригодятся все возможные силы, а наемных мечей – добрая треть мужского населения города.

– Кто-то проговорился об угрозе нашествия, и наемники бегут из Дайкана.

– Трусливые псы! – вскричал граф, гневно сжимая кулаки. – Неужели все?

– Нет, не все. «Красная стрела» осталась, «Удачная кость» да «Сломанный меч». Они готовы предоставить своих воинов к нашим услугам. Около двух сотен всего, но это превосходные рубаки.

– Радует, что и среди них есть храбрецы.

– Что еще у нас есть? – спросил сэр Лимнир.

– К сожалению, мало – его величество многих изволил вызвать в Гортен, – хмуро ответил комендант, нервно поглаживая кольчугу.

– Моих три сотни, – сказал граф; секретарь начал составлять регистр всех войск. – Еще две сотни наемников. И две тысячи в регулярных отрядах.

– А если собрать стражей города, замка и ратуши, то…

– Моих стражей? – вскрикнул бургомистр. – Не отдам!

– Вас никто и не спрашивает, Бум, – грубо ответил граф. – Вы, увы, не показали себя, как военный стратег, так дайте возможность принимать решения тем, кто что-то знает о ведении сражений, ладно?

Бургомистр надулся и стал походить на бочонок красного дерева.

– Итак, – граф вернулся к списку войск, – если добавить стражей, то всего получается две тысячи и семь сотен мечей. Против трех тысяч орков это еще куда ни шло. Но если их окажется пять тысяч? Или десять?

– Но двойное кольцо стен, – вставил Яфар. – А, кстати, как же маги?

– И верно, – ответил комендант Ронн и начал перебирать бумаги на столе. Наконец он нашел тот документ, что искал. – Восемь городских магов, в смысле, не городских, а тех, что просто живут в Дайкане. К сожалению, у Града Харлейва нет своего колдуна… – Комендант мрачно посмотрел в окно на торчащую, как игла, заброшенную заклинательную башню. – Еще трое заезжих волшебников.

– Кто из заезжих? – спросил граф.

– Двоих я не знаю, а третий Хитар Ливень.

– Маг Первого Кольца? – удивился сэр Уолтер.

– Да, маг Первого Кольца, второй по силе колдун после самого Архимага Тиана Элагонского. Воспользовался давеча, около девяти часов вечера, городским порталом. Сейчас пребывает… хм… в трактире «Кабанья Нога». Вот только что он здесь делает? Я думал, все Первое Кольцо в Гортене.

– Неважно, что он здесь делает – важно то, что самый могущественный Водный маг сейчас находится в стенах города. – Граф встал из-за длинного стола Совета и подошел к высокому витражному окну, из которого открывался вид на город.

Там, внизу, люди еще не знали, кто хочет незваным гостем постучаться в восточные городские ворота. Они спокойно занимались своими делами. Похоже, что слухи, распускаемые «слишком ретивыми» наемниками, пока что казались горожанам пустыми словами, не стоящими внимания и не заслуживающими доверия. И правда, для большинства жителей это был всего лишь еще один слух, распускаемый в «Городе Слухов».

– Ладно. Что там еще?

– Население города… вооружим, конечно, – почесал длинную седую бороду Митар Рихт, глава гильдии оружейников Дайкана.

Его дородную фигуру обтягивал дорогой зеленый камзол, расшитый серебром – Рихт был довольно зажиточным обывателем Дайкана, и, к счастью графа Уолтера, главный оружейник не отличался скупостью, иначе пришлось бы мирным дайканцам драться с орками домашней утварью. Впрочем, свое Митар все равно возьмет, когда придет время – вытрясет из графской казны все ссуженное до последнего тенрия, но сейчас сэр Уолтер был ему благодарен за помощь.

– Может, реквизировать имущество наемных гильдий? Из тех, кто бежит из города? – внес «дельное» предложение бургомистр. Конфискация чьего-нибудь имущества была его излюбленным занятием.

– Нет уж, – резко ответил граф, – не хватало нам еще войны внутри стен в тот момент, когда орки на подходе.

– Но у нас еще есть время?

– Около полутора недель, полагаю, – призадумавшись, ответил сотник Яфар, – им предстоит захватить заставы, и до Дайкана дойти. Кроме того, нужно будет подготовиться к осаде, снять лагерь с берега Со-Лейл, перенести его ближе к городу… Словом, много чего им предстоит сделать.

– А подкрепление? – спросил сэр Уолтер у сэра Лимнира, на что старик-рыцарь ответил, что, как он полагает, сдерживать степных варваров придется лишь своими силами – Гортен тоже ведь под угрозой, как будто договорились орки с Деккером…

– Кстати, кто там зелеными верховодит?

– Понятия не имею, – сокрушенно ответил Яфар. – Должно быть, какой-нибудь «харизматичный» Верховный Вождь, но ни имени, ни примет его…

– Что ж, господа, вам все понятно? Город следует максимально укрепить, людей вооружить. Только смотрите, чтобы никто не сбежал из Дайкана, а то город отстаивать будем только мы с вами. – Граф налил себе вина из хрустального графина.

Сидящие за столом расхохотались, словно и не было орков, словно и не было смысла в словах графа. Но Дайкан ведь не Гортен, и местные жители особым патриотизмом не отличались.

Глава 6 Битва у Стальных пещер, или «Выгляните в окно, сэр Уолтер!»

Еще не рассвело, солнце должно было взойти на далеком востоке только через час-два. Луна пока что не ушла с черно-серого небосвода, отражаясь в тонкой кромке покрывшего каменистые склоны льда, ребристых шлемах воинов и хищно искривленных ятаганах, а окружающие скалы отбрасывали черные тени на обмерзлую землю долины. Морозный воздух пропитывал все вокруг, он резал горло, впиваясь в иссушенные щеки и проникая в рот, отчего язык просто деревенел, а выступающие клыки покрывались голубоватым инеем. Из ноздрей и оскаленных пастей вырывался густой белый пар, но руки и плечи под сталью лат и шкурами диких животных были мокрыми от пота. Легкие кожаные и тяжелые металлические сапоги вытаптывали снег, грозной поступью шагали по обмерзшим следам прошедших здесь ранее людей.

Наконец впереди показались наваленные нелепой грудой камни и стоящие на них защитники – орки настигли жалкие остатки людской армии. Воздух тут же наполнили яростные и кровожадные вопли сынов степей – каждому из воинов не терпелось тут же, не останавливаясь, вступить в бой. Атаманы, как могли, сдерживали своих подчиненных – кулаками или дубинами, порой проламывая тот или иной череп, наводили порядок. Их усилиями войско более-менее организованно спускалось в лежащую впереди широкую долину и выстраивалось для атаки. Впрочем, из всех построений зеленокожие вожди испокон веков признавали только одно – лавину, неудержимый и, в их понимании, идеально подходящий для беспощадной кровавой рубки боевой порядок, который ничего не понимающие в настоящей резне люди презрительно именовали «толпой». Как только большинство воинов оказалось построено внизу, над кипящей неукротимой яростью ордой разлетелся могучий боевой клич «Уарррррагш!» – орочий предводитель скомандовал начало атаки. Словно сорвавшийся с цепи горный тролль, орущая и потрясающая железом лавина пришла в движение – сражение началось.

Пригнув головы и выставив перед собой скалящиеся шипами щиты, орки стремительно бежали навстречу битве, и их вождь Угрришат Железный Сапог бежал вместе с ними. Под его тяжестью трещал лед, на поясе раскачивались черепа, звеня короткими цепями, которыми эти жуткие трофеи были прикованы к металлическим кольцам, вшитым в широкую полосу его кожаного ремня. Вражеские стрелы свистели где-то рядом, то и дело находя себе цель, – тогда убитых и раненых просто затаптывали, ведь гибель нескольких менее удачливых соплеменников не могла остановить лавину. Позади раздавался мерный бой барабанов и звучали протяжные крики шаманов, взывающих к Трем Великим. Безумие и ярость растекались по войску, словно горячий вар, вылитый из кипящего котла: чувствовалось, что колдуны стучат в свои бубны не зря.

Дико раскрыв пасть, Угр издал долгий гортанный вопль, чувствуя, что еще миг – и натянувшаяся, словно на барабане, кожа порвется от перенапряжения. При этом его переносица и уголки глаз жутко сморщились, а в глазах появилось бешеное выражение, какое бывает у голодных волков перед тем, как они бросаются на свою жертву.

Все долгие наставления побратима Грышгана о том, что вождь не должен первым лезть на вражеские копья, моментально забылись, стоило его воинам вступить в схватку. Какой же орк сможет оставаться в стороне, когда вся слава достается другим! Когда кто-то, а не ты, режет на куски плоть белокожих, выпуская из них эту багровую, сладковатую воду, которую они именуют кровью! Нет, он должен был непременно присутствовать там, в самом пекле, впереди лавины, сметающей жалких людишек яростным натиском!

Вождь в два прыжка одолел оставшееся расстояние до баррикад, еще одним вскочил на громадный валун и с лету ворвался в самую гущу схватки, раскрутив гигантский топор. Чье-то лицо в открытом шлеме украсилось широкой, в два пальца, багровой полосой, начисто сбрившей нос, у кого-то шея под кожаным капюшоном укоротилась на несколько позвонков и целую голову, еще у одного бок разошелся на две части. Под весом огромного орка не меньше пяти врагов просто отлетели в стороны, сбитые с ног чудовищной силы прыжком. В воздухе повисли первые крики тяжелораненых, сдабриваемые звериным воем и ревом орков.

Угр разогнулся и расправил плечи, возвышаясь на целую голову над своими врагами. Тем временем ровный строй ало-синих щитов с изображением водяного цветка подался назад в нескольких местах – то собратья ударили белокожих, словно крепко сжатые и окованные сталью кулаки многорукого чудовища, что вырвалось из-за холма, закрыв своим телом всю долину перед баррикадами. Зазубренные ятаганы со свистом взмывали вверх и кривыми дугами опускались на врагов, оставляя после себя либо трещины на потертых доспехах людей, либо широкие рваные раны на их телах, походящие на зарубки от топоров на поленьях. Вождь поклялся себе, что, когда они победят, все выжившие людишки как раз и станут этими самыми упомянутыми поленьями, то есть пойдут в жертвенные костры Хромого Улуга – Угрришату Железному Сапогу не надобно было ничего от этих полупридушенных шакальих щенков, даже их жизней.

Очередной взмах топора нашел свою жертву, и враг беззвучно упал с каменного завала с пробитой грудью и раскроенными до хребта ребрами – легкий доспех солдата был не в силах сдержать такой удар. Вождь дрался уже на гребне баррикады, по обе руки от него сражались его сородичи, кто-то из них убивал врага, кто-то получал прямым мечом в живот или же грудь. Его не волновало, как складываются у них дела, – Угр считал, что каждый орк должен уметь превосходно сражаться, а если нет – то и жить им незачем. Кругом летели стрелы, но ни одной из них не было суждено ранить громадного орка – два обломанных древка торчали из его серого шерстяного плаща, оперенный осколок еще одной выступал из кованого наколенника, что скалился навстречу врагам кривым изогнутым шипом.

Хлещущая кругом кровь, дикий рев орков и отчаянные крики людей – звуки пьянящей битвы смешались в сознании Угрришата, но над всем этим гулом возвышался ровный стук барабанов за спиной. Сердце вождя с третьего удара приняло их ритм. Кровь начала течь по жилам еще стремительнее, создавалось ощущение, будто она кипит, отдаваясь стуком в висках и пульсируя в выступивших венах. Орк-великан согнулся, подобравшись, словно зверь, и прыгнул с баррикады прямо на врагов. Тяжелые металлические сапоги вмяли грудь человека в обледенелую землю, подошвы окрасились кровью, но вождь не замечал этого – он вскочил и, отбив нацеленный ему в грудь удар меча, ответил широким размахом громадного топора. Солдат в ало-синей потрепанной форме успел подставить свой размалеванный щит, но удар оказался настолько силен, что жалкая деревяшка разлетелась вдребезги, а ее хозяин отлетел на несколько шагов. Рука человека обвисла, сломанная: из нее торчал окровавленный осколок кости. Тем временем вождь сражался уже с тремя противниками одновременно: он вертел топором, отбивая удары и отбрасывая от себя солдат. Один почти сразу же упал наземь на подрубленной ноге, стальной сапог орка оборвал ему жизнь, раздавив горло. Перетянутая ремнями крепкая рукоять ударила поперек шлема второго белокожего, отшвырнув его в сторону, вождь продолжил резкое движение, и третий враг повис ребром на остром крюке-навершии, словно свиная туша. В неистовстве вождь схватил его за горло клыками и дернул плоть, смыкая челюсти. Кровь! Горячая алая кровь хлестала фонтаном из раны! Кипящим потоком она обдала всю морду вождя, багровыми дорожками стекая с украшенного ветвистыми рогами шлема. Угрришат пнул еще стоящее на ногах, но уже мертвое тело, чтобы расчистить себе путь дальше. В бой! Вместе с первыми лучами рассвета!

– Ррррагха-рагат! – Застланный яростью взгляд впивался в спины врагов. – Они бегут! Бегут! Вперед, сыны Х’анана!

Хвала всем великим духам, враг и вправду дрогнул, трусливые белокожие шакалы в панике бросали оружие и бежали прочь, ко второй линии баррикад, где они надеялись укрыться за камнями. Угр рвался вперед, словно безумный, позабыв об осторожности, вообще обо всем, кроме схватки; его атаманы старались ни в чем не уступать ему. Все больше и больше орков врывалось в узкую ложбину между двумя линиями баррикад. В то время как передние ряды наткнулись на гораздо более серьезные укрепления, чем у первого заграждения, задние продолжали напирать…

Белый Рыцарь взмахнул рукой, давая знак начинать. Орки повели себя в точности так, как и описывал королевский учебник по тактике – похоже, прошлые поражения их так ничему и не научили.

Над полем боя протяжно прогудел рог, и в тот же миг из расщелины выдвинулись закованные в железо с ног до головы длиннобородые латники. Единым движением каждый воин гномьего лейданга выставил вперед, на расстояние вытянутой руки, секиру или топор. Нижняя часть лиц Дор-Тегли была почти полностью скрыта кольчужной бармицей, закрепленной на высоком латном воротнике и стекающей на шею, плечи и грудь, оставляя видимыми лишь пылающие огнем глаза и морщинистые лбы. Шлемов гномы лейданга не надевали никогда – это было главное условие при вступлении в ряды самого почетного воинского объединения Ахана, и поэтому каждый Дор-Тегли собрал свои длинные волосы вместе и затянул их узлом, из которого торчал золотой зубастый ключ – один из символов гномьей религии. Их облачение являлось шедевром кузнечного ремесла Подгорного народа: плотно пригнанная вороненая сталь, без единой видимой щели сопряжения, она повторяла все контуры тела и выделялась сетью золоченой гравировки. Над рядами гномов на холодном утреннем ветру развевался черный стяг с вышитой белой нитью руной «Ание». Отряд Дор-Тегли производил неизгладимое впечатление на людей. «Сила грозная не молот ударный, но игла острая, с легкостью пронизывающая зеленый орочий кафтан под руками Великой Портнихи – Судьбы…», – так позже описал гномью рать один безвестный бард, опираясь на воспоминания ветерана той битвы.