Чеканя шаг, плотный строй Дор-Тегли ударил в правый фланг зеленокожей орде, вызвав сначала испуг, а затем и настоящую панику в орочьих рядах. От ударов низкорослых воителей нельзя было защититься – никакие латы не сдерживали их секиры, никакие черепа не оставались в целости, сталкиваясь с лезвиями топоров. Строй гномов ни разу не остановился. Словно шипастая борона, тянущаяся за крестьянским конем, их отряд прошел по рядам орков, оставляя после себя прорезанную, вспаханную трупами и залитую кровью полосу земли.
А тем временем с левого фланга уже подходили свежие силы людей, их вел маг Ахтиан Восточный. Следуя общему плану, он прошептал заклятие, и вот – строй людей на глазах у ошарашенных орков мгновенно превратился в такой же гномий лейданг, как и справа.
Передние ряды лавины заколебались и дрогнули: в то время как центральная ее часть продолжала яростно сражаться, прорываясь вперед шаг за шагом, «ребра» принялись отходить, пока еще организованно, но, тем не менее, все более усугубляя общее положение. Спасти орду от окружения теперь могло только чудо.
Хромой Улуг прекрасно видел всю картину боя со своей позиции на вершине холма. Почти все отряды уже успели спуститься в ложбину и ввязаться в бой, а здесь остались только семеро шаманов и резерв атамана Ваштаргха – три десятка могучих, опытных воинов. Они уже ничего не могли изменить, судьба сражения сейчас решалась на линии схватки.
Улуг яростно зарычал от бессилия. Когда с двух сторон по зажатой в узком пространстве лавине ударили свежие силы врага, он понял, что войско угодило в хорошо расставленную ловушку. Проклятые люди просто отдали им первую баррикаду, заманив ко второй. Особенно тяжелой ситуация была там, где низкорослые латники неумолимо теснили храбрых сынов Х’анана. Шаман прекрасно различал наведенный на противоположном краю поля боя морок (недаром с самого детства не вылезал из мира духов), также он видел, что с другой стороны на его воинов идут именно гномы, самые что ни на есть настоящие, а медленно пятящееся левое «ребро» собратьев вот-вот дрогнет и побежит под их натиском.
Улуг поднял свой бубен и со всей силы ударил кистью из конских волос по туго натянутой коже. Его помощники, младшие шаманы, повторили это движение за своим учителем.
– О, Великий Тур, ниспошли нашим воинам каменное сердце и каменную кожу!
Бум! Бум! Бум! Шаманы отбивали на бубнах заданный ритм. И дух Каменного Тура все-таки отозвался. Хоть и не слишком охотно, но его взгляд сразу почувствовали воины, сражающиеся с Дор-Тегли. Удары гномьих топоров перестали сбивать их с ног, воинам показалось, что кожа их стала подобной граниту, и яростный рев воспаривших духом бойцов заглушил все звуки боя.
Старый шаман устало вытер пот со лба. Отступление прекратилось, орда была спасена.
А в центре заснеженной расщелины неистово дрался побратим Верховного Вождя. Широкое лезвие топора, принявшее на себя снег, кровь и грязь, было уже все в зазубринах. Где-то рядом разорвался огненный шар, превратив сражающегося рядом с вождем широкоплечего орка в ревущий от боли горящий факел. Угр выругался и попытался взглядом отыскать вражеского магика. Ему повезло – на мгновение строй мечников-людишек распался под ударами его храбрых бойцов, и на холме слева промелькнули две фигуры в красных мантиях. Всего два десятка шагов! Издав боевой клич, вождь устремился к ним. Широкий взмах топора расчистил путь – пехотинцы врага не пожелали умирать и дрогнули, отступив на несколько шагов. Угрришат не стал преследовать малодушных, сейчас его интересовал более опасный враг…
Этого человека никто не любил, и его судьба была печальной. Как уже говорилось, свою роль в отношении к нему окружающих сыграла такая глупая вещь, как внешность. В Элагонской Школе Магического Искусства друзей у юноши совсем не было, но сейчас подле него сражался верный соратник Линар, с которым они успели очень сдружиться, проходя вместе боевую практику на заставе. И, даже несмотря на это, огненный маг все так же продолжал очень себя стыдиться. Больше всего на свете парень ненавидел свой большой, походящий на гоблинский, нос, далее следовали длинные руки с крючковатыми пальцами и серые волосы, что смешно торчали паутинистыми лохмами во все возможные стороны, из-за чего он старался снимать алую остроконечную шляпу как можно реже. Если бы не это, думал он, его жизнь сложилась бы лучше. На самом деле парень зря так убивался – хоть боги и не наградили молодого Аскара Этери красивой внешностью, он был чрезвычайно умен и постигал магическую науку быстрее всех на курсе, и даже многие умудренные опытом преподаватели порой терялись, выслушивая его вопросы и всевозможные научные теории. Некоторые из них тихонько поговаривали, что в будущем молодому Аскару совершенно точно предстоит стать одним из величайших волшебников, если, конечно, удастся сохранить голову на плечах. Когда орки пошли в нашествие и подступили к заставам, Этери как раз оканчивал свою практику, чтобы сдать последний экзамен и получить диплом и посох мага. Нынче, правда, диплом получать стало негде – Элагонская Школа разрушена, и жизнь для молодого волшебника совершенно потеряла смысл. Осталось лишь чувство долга и огромное желание сохранить жизни своим боевым товарищам.
На этом заснеженном поле Аскар спалил уже множество зеленокожих, но нового врага заметил слишком поздно. Волшебник увидел бегущего навстречу здоровенного орка и успел лишь сотворить стену огня. Земля вспыхнула магическим пламенем, но Аскар опоздал – гигант успел преодолеть это расстояние, огонь горел уже у него за спиной. Огромный топор угрожающе поднялся, готовый нанести последний для мага удар, лицо орка искривилось в злорадной усмешке, время как будто остановилось…
– Беги! Аскар, беги! – закричал Линар.
Он попытался спасти своего товарища-однокурсника и успел вскинуть ладони. На коже плясало пламя. Огненный шар вспыхнул, опалив руку орка и самого мага, вождь взревел, взмах громадного топора изменил направление, нанеся сокрушающий удар по дерзкому тщедушному молокососу в простой красной мантии. Разрубленное тело магика рухнуло, как подкошенное… но в последний миг перед смертью он все же успел отпустить на врага заклятие. Последнее заклятие в его жизни… Огненный шар разорвался уже после гибели мага, отбросив и орка, и молодого Аскара на несколько шагов, нанеся обоим жестокие ожоги магическим пламенем.
В ярости боя Угрришат не почувствовал боли, только пальцы правой руки почему-то отказались держать оружие; враз потяжелевший двуручный топор выскользнул на землю. Вождь зарычал и, выхватив левой рукой из-за спины кривой ятаган с зазубренным лезвием, бросился в бой с начавшими окружать его ратниками врага…
Белый Рыцарь вонзил раскаленный клинок в незащищенное горло степного воителя. Орк, издав последний хрип, упал на колени, а спустя еще миг ткнулся лицом в вытоптанный, смешанный с грязью снег. Паладин, уже позабыв о нем, внимательно оценивал положение на поле боя.
Пора! Парировав новый удар, Ильдиар отшвырнул от себя орочий ятаган и временно отступил под защиту большого обледенелого камня, где быстро сплел маленький шар из магического пламени и запустил его в красное от восходящего солнца небо. Оставляющий за собой белый след шар понесся в направлении холма, на вершине которого творили свою волшбу шаманы орков. Дракон должен был увидеть этот знак и атаковать, как они и условились перед боем.
Скайрран не заставил себя долго ждать – взмыл над долиной, широко расправив крылья. Через мгновение покрытое красной, сливающейся с рассветными лучами чешуей змеевидное тело уже пикировало на холм, где продолжали бить в свои бубны одетые в разноцветные шкуры орки. Шаманы слишком поздно заметили опасность и не успели выйти из-под огня. Весь холм залило пламенем, ужас, происходящий здесь, можно было сравнить с извергающим потоки лавы вулканом, огромным и ревущим. Жар, казалось, был готов растопить многовековые скалы.
Уже через минуту все было кончено, и дракон ринулся в самую гущу кипящего внизу боя, нанося удары могучими лапами и хвостом. На холме остались догорать тотемный столб и несколько скорчившихся от нестерпимого жара тел. Казалось, ничего не могло выжить в этом пекле, и все же…
Старый шаман с трудом поднялся на четвереньки. Все его тело горело от нестерпимой боли, руки и лицо почернели от копоти, кожа в некоторых местах оплавилась и слезла, являя взору голую кость черепа и белесые фаланги. То, что он был пока жив, можно было расценивать, как последний подарок от Духа Каменного Тура своему верному служителю, но драконье пламя… старому шаману все равно предстояло уйти.
Ступая по угольям и еще горящей в некоторых местах земле, отчего кованые сапоги нестерпимо накалялись и жгли ноги, к шаману подбежал молодой воин. Заткнув оружие за пояс, он пытался помочь старику встать.
Ступая по угольям и еще горящей в некоторых местах земле, отчего кованые сапоги нестерпимо накалялись и жгли ноги, к шаману подбежал молодой воин. Заткнув оружие за пояс, он пытался помочь старику встать.
– Не нужно, Ваштаргх. Меня уже здесь нет…
– Мудрейший! Не говорите так! Я вытащу вас отсюда!
– Нет… Ты должен спасти вождя. Бой уже проигран, он сам никогда этого не признает, и погибнет все племя… Спасай его, Ваштаргх, спасай остальных… Бегите… Верховный Вождь отомстит за нас всех… Слушай меня, – слова Улуга стали походить на предсмертный бред, – ты должен вытащить из моей груди сердце, прошу тебя… Выпусти на свободу пленный дух, пусть он запоет со звездами в Темном мире. Пусть он… – Глаза подернулись и закрылись, тело колдуна обмякло.
Атаман бережно опустил старого орка на землю, в пепел, прислонив спиной к основанию разрушенного каменного столба-тотема. Последняя воля шамана была свята для Ваштаргха, и он выхватил из чехла на поясе кривой нож. Лезвие вспороло грудь мертвого колдуна, пальцы молодого вождя обагрились кровью, но он продолжал свою жуткую работу. В какой-то миг кинжал царапнул металл. Ваштаргх даже взрыкнул от неожиданности и удивления. Под покровом обожженной драконьим пламенем кожи и мышц оказалось вовсе не сердце. Там, где оно, горячее и кровоточащее, должно было биться при жизни, находилась небольшая кованая клетка с изорванным сгустком тьмы. Вот что, оказывается, значили последние слова старика. Но как он мог все эти годы жить без сердца-то? Шаманы, что с них взять… Осторожно вытащив окровавленную клетку из выемки, пробитой в ребрах, он спрятал свою находку в сумку на поясе.
Закончив с этим нелегким делом, Ваштаргх поднялся на ноги и яростным ревом позвал своих воинов – три десятка свежих бойцов, их не хватит, чтобы победить в сражении, но все-таки это грозная сила, способная совершить многое… очень многое, если действовать быстро и решительно. Это были «разрушители», могучие воины, прославившиеся на весь Со-Лейл…
Ваштаргх видел, как проклятый змей смял тыловые порядки орочьего войска, и вражеские отряды уже смыкали кольцо, стремясь полностью окружить увязшую в схватке лавину. Прозвучал один короткий приказ, и его воины бросили своих туров на прорыв.
Как бы он удивился, если бы увидел, как за его спиной Хромой Улуг, с дырой в груди и с черной оплавившейся кожей, вдруг дернулся и открыл глаза. Как бы он ужаснулся, что вырезал у еще живого служителя духов его металлическое сердце. Шаман без сил прислонился к тотемному столбу, не замечая, что языки не желающего гаснуть пламени вновь начинают лизать остатки шкур на его плечах, устало прикрыл глаза – старика уже не было в этом мире, и долго глядеть на окружающие просторы он не имел никакого права. Сейчас шаман возносил последнюю молитву Великому Х’анану. С трудом подняв правую руку, он направил обгоревший до черноты палец на ненавистного дракона, погубившего всех его учеников. Обрубки пальцев левой руки принялись отбивать на обугленной земле четкий ритм, спекшиеся губы зашептали слова…
В тот же миг над полем сражения разлетелся крик всепоглощающей боли. Взгляды воинов: и орков, и людей, и гномов устремились вверх, откуда пришел этот чудовищный вопль. Те из них, кто поднял голову сразу, успели заметить громадный призрачный рог, который появился из пустоты и тут же исчез, растворившись в утреннем воздухе.
Огромный дракон скорчился в небе, его могучее тело били мелкие судороги, крылья отказывались держать чудовище в полете. Массивное тело изогнулось дугой и полетело на землю. Окружающие скалы сотряслись, когда монстр рухнул, раздавив около двух десятков людей и орков, сошедшихся в смертельной схватке. Но прошел миг, за ним второй, и дракон поднял голову. Поверженный, но живой зверь медленно пополз к пещере, непроизвольно изрыгая пламя. И неудивительно, что никто из орков не рискнул броситься его добивать, а люди скорей расступались, спеша убраться с пути раненого чудовища.
Несмотря на падение, Скайрран успел сыграть свою роль, практически решив судьбу орды. Ильдиар не переживал за дракона: если смог уползти, значит, полностью оправится – чудесная драконья способность заживлять раны всем известна…
Кольцо людей и гномов полностью сомкнулось вокруг остатков орочьего воинства, сопротивление орды становилось все слабее, уже начала сказываться усталость. Но и люди тоже выглядели далеко не свежими, и лишь гномий лейданг продолжал неумолимое движение вперед, уверенно следуя по пути из перерубленных костей орков. Дор-Тегли поднимали и опускали секиры, сами оставаясь почти неуязвимыми для орочьих ятаганов. Изредка один или два воина выбывали из плотного строя, но их тут же заменяли другие, идущие в следующих рядах. И было совершенно неясно, был ли длиннобородый убит, ранен или же просто устал и решил смениться.
Угрришат разбросал в стороны вражеские клинки, прочертив на груди очередного врага своим кривым ятаганом алый узор. Сегодня он покрыл себя великой славой, и требовалось лишь вынести ее из боя… но сил у могучего орка становилось все меньше, а боль и усталость все настойчивее заявляли о себе. Вождь не мог позволить себе остановиться – ведь все больше и больше его соплеменников падали мертвыми рядом с ним, и он старался заменить собой каждого из погибших. В какой-то миг рядом появились низкорослые бородатые латники. Гномы угрожающе размахивали секирами, и самые верные и храбрые орки, из тех, что все утро сражались рядом, дрогнули, начав отходить.
Угр в ярости выхватил метательный топор из тела убитого человека и со всей силы бросил его в ближайшего гнома. Топор ударил точно в лоб, пробив череп, и голова карлика откинулась назад. Впрочем, что это?! Разве ж это гном?! На землю опустился человек, дико корчащийся от боли, лезвие топора вошло ему в грудь. Что же это такое?!
– Гррр-ха! Это всего лишь паршивый морок! Неужели вы испугались каких-то иллюзий? – закричал вождь своим воинам. – Найдите мне этого магика! Я хочу его голову!!!
Сыны степей заревели и возобновили неистовый натиск, воодушевленные словами своего вождя.
Вперед против Угрришата выступил следующий гном, но орк уже знал, с кем имеет дело. Он размахнулся ятаганом, взяв несколько выше шлема, намереваясь ударить так, чтобы обезглавить врага одним широким ударом. Окровавленное лезвие неожиданно для вождя пришлось в пустоту – противник и в самом деле был небольшого роста. Ответный же выпад оказался такой силы, что сбил могучего орка с ног и, разрубив грудную пластину, оставил широкую резаную рану на теле. Сразу же хлынула кровь.
– Что за?… Гррх… – Угрришат попытался подняться.
Гном в синеватом доспехе, почти полностью покрытом кровью, с виднеющейся из-под стали огненно-рыжей бородой, походил на древнего духа битвы, вылезшего из котла кипящей крови. Он размахнулся секирой, намереваясь последним ударом прикончить этого гигантского орка, но тут прямо под лезвие выскочил другой зеленокожий, вооруженный кривым мечом и большим боевым ножом. Новый враг получил сполна, упав на землю с перерубленными ногами. Орка тут же добили товарищи гнома по лейдангу, но его смерть позволила другим степнякам, стремительно налетевшим на их шеренгу, вытащить раненого гиганта из-под удара. Впрочем, Двинн Гареон, Щит Ахана, особо не переживал на этот счет. Врагов кругом оставалось еще навалом.
Сразив очередного противника, гном вдруг понял: что-то изменилось. Орки больше не лезли под их секиры, напротив, они отступали. Очень скоро отступление превратилось в повальное бегство. Вся зеленокожая орда устремилась в узкую горловину, пробитую в кольце окружения, остатки войска бежали прочь. Сражаться продолжали только четыре громадных тролля, удерживающие узкое ущелье – проход из долины Стальных пещер. Стрелы людей догоняли бегущих, увеличивая их и без того огромные потери. Двинн пожалел, что гномы не могут тягаться с Урзаг в скорости, не то сегодня живым не ушел бы ни один из орков.
Но в любом случае, это победа.
– Ну что, все кончено, как считаешь?
Гном обернулся, услышав знакомый голос, и увидел Ильдиара.
Магистр Священного Пламени выглядел уставшим и тяжело дышал, его белые доспехи были перепачканы вражеской кровью, но сам паладин не пострадал.
– Думаю, что враг сломлен, – сухо ответил Щит Ахана.
– Они бегут. К сожалению, их последний удар я упустил из виду, и это позволило им уйти. Признаюсь, я уже считал их командира полным болваном в тактике, но это… Сначала мощный удар на прорыв, затем подставить троллей, их все равно пришлось бы бросить… Да, думаю, это было лучшее, что он мог сделать сейчас.
– Но все-таки это победа, разве не так?
– Конечно, Двинн. Мы спасли многих. Но многих не спасли, к сожалению…
– Война есть война. – Гном пожал плечами. – Вас, людей, хлебом не корми, дай только слезу пустить по благородному поводу.