- Вы знали, что гибнут люди, неужели нельзя было закрыть квартиру на замок и перестать ее сдавать?
- Я не мог. Иначе бы давно уже оказался в могиле. Квартира требует новых жертв, из завещания партнера я понял, что обязан следить за тем, чтобы она не пустовала. А иначе меня ждет смерть. Согласитесь, не самый приятный подарочек от друга. Я своей жизнью еще дорожу.
- Что вы сделали с моими друзьями?
- Это не я. Возможно, это потусторонние силы, возможно, что-то еще. Я не вдавался в подробности. Достаточно лишь написать на листке бумаги имя жертвы. И положить его в шкатулку, которая стоит в прихожей. Об этом тоже было написано в завещании моего друга.
- Весьма удобно, — заметил я.
- В общем, я просто положил имена ваших товарищей в эту шкатулку. На следующий день они погибли. На листке написал способ смерти, постарался выбрать быстрые. Но, к сожалению, господину Круглову не очень повезло.
- А вы еще и изобретательны, гуманист хренов, — зло сказал я. — Не соблаговолите ли сказать, что же написано на моем листке?
- На вашем листке пока ничего не написано. Я лишь пришел удостовериться, что это действительно ваших рук дело. Пришел предупредить, так сказать. Сегодня вы ляжете спать, а завтра не проснетесь. Устраивает? Или можно выпасть из окна. Любой каприз.
- А нет кнопки "отменить"? Очень, знаете ли, жить охота.
- Понимаю, — грустно развел руками Алексей Викторович, — но ничего поделать не могу. На карте стоит моя жизнь против вашей. Как вы думаете, как я поступлю? Впрочем, я немного задержался. Приятных снов.
Я не лег спать. Я написал письма всем своим друзьям. А потом вдруг позвонил Жене. Из всех моих знакомых только она могла понять, что после смерти Марины и автокатастрофы, в которой разбился Петя, я тоже нахожусь под угрозой. Хотя я никогда ее не видел, но потребность выговориться была настолько велика, что я позвонил ей и проговорил почти полчаса. Правда, она не поверила, когда я рассказал ей, что возможно умру сегодня. Тогда я попросил ее приехать ко мне утром, предупредил, что ключи я заблаговременно положил в почтовый ящик. Пусть она вызовет врача, полицию и сделает все, что требуется.
Но я хотел, по крайней мере, попытаться спастись. Вырвал листок из блокнота и печатными буквами написал: «Матвеев Алексей Викторович». Дубликат ключей от дьявольской квартиры зачем-то взял с собой при переезде, даже не думал, что придется ими снова воспользоваться. Петя говорил, что замок на этот раз менять не стали.
Метро было закрыто, и я поехал на такси. Деньги меня не волновали. До того ли сейчас, если речь о моей жизни? Я попросил таксиста подождать внизу, а в случае чего звонить в полицию, назвал номер квартиры, оставил ему купюру в пять тысяч и поднялся наверх. Знакомый лифт, знакомая цифра «4», нарисованная от руки на стене. Вот и дверь. Целехонька. Я немного волновался, но злость и гнев толкали меня вперед. Ключ не проходил в скважину.
- Я к тебе с подарочком, — прошептал я. И она меня поняла. И впустила. Руки тряслись от страха и адреналина. Вот она, шкатулочка. Я ни разу туда не заглядывал, Матвеев говорил, что это сувенир из Туниса. Вынул ручку и стал думать, какой способ смерти выбрать для Алексея Викторовича. Пусть сгорит заживо, решил я. Не желал ему легкой смерти, пускай помучается. Открыл шкатулку и обнаружил, что там уже белеет листок. «Бойцов Роман. Выстрел в сердце», — было написано там. Ах, какой заботливый. Спасибо, конечно, но я еще поживу. Я вынул листок, скомкал и сунул в карман, положил в шкатулку смертный приговор Матвеева и тут услышал, что я не один. Раздались редкие аплодисменты.
- Браво! – Матвеев стоял позади меня и улыбался с издевкой. – А ты оправдываешь свою фамилию. Боец! Думаешь, такой умный? А это видел?
Я не поверил своим глазам – в руке Алексея Викторовича был пистолет. И направлен он был мне в сердце.
- Как ты думаешь, мог бы я тебя застрелить где-то еще? А тут ты сам ко мне явился. Я рассказал о шкатулке, и ты, как послушный мальчик, пришел сюда. Молодец, не стал создавать дополнительных проблем.
Я разозлился на себя, что не купил шокер, не взял с собой нож и вообще не подумал о том, что Матвеев мог меня тут поджидать. Дурак! Идиот! Какого я сюда поперся? Ну хоть бы немного пораскинул остатками мозгов! Я лихорадочно перебирал в уме варианты развития событий, как вдруг увидел Сергея за спиной Матвеева. Он еще здесь! Сергей приложил палец к губам, а я испугался, что выдам его выражением лица, и закрыл лицо руками. Завыл:
- Не убивайте меня-а-а!
- Что, очко заиграло? – усмехнулся Матвеев. – Я никогда сам не убивал людей. Я просто могу сейчас связать тебя и уйти. Эта чертова квартира доделает все за меня. Шкатулка это так, для приманки. Неужели ты в это поверил? Подумай сам, зачем мне мараться?
- Тогда давайте проверим – положим два имени в шкатулку и посмотрим, кого из нас предпочтет это существо. Кто из нас вкуснее, так сказать. Ну что, сыграем в русскую рулетку?
Матвеев расхохотался:
- Дешевая уловка. Перед смертью не надышишься, зайчик. Не волнуйся, пистолет не заряжен. Это так, театральный эффект. Я действительно просто оставлю тебя здесь. Жаль тебя, но своя шкура дороже.
А я отнял руки от лица и смотрел, что делает Сергей. Он скрутил петлю из веревки, которая была предназначена Матвеевым для меня, и только ждал удобного момента.
- Прости, но долго оставаться тут что-то мне не хочется. Конечно, ты интересный собеседник, но здесь какая-то нездоровая атмосфера, понимаешь, о чем я? – Матвеев издевался надо мной. Предсмертные кошки-мышки. Вот только умру сегодня не я. Сергей одним быстрым движением накинул петлю на шею Матвееву и затянул. Так, чтобы было трудно дышать и приходилось оттягивать веревку на шее руками, чтобы глотнуть немного воздуха.
- Что, не ожидал? – тихо сказал я. – Ты оглянись. Посмотри, никого не узнаешь?
Кое-как Матвеев повернул голову, а Сергей шагнул к нему ближе.
- Ты-ы? – прохрипел Алексей Викторович. – Что за фигня?
- Вот такая вот неожиданная фигня. Маленькая такая фигнюшечка. Сюрприз! – злобно прошипел Сергей. – Гнида, продолжаешь людей убивать? Нелегкая это работа людей сюда заманивать? Ну ничего, скоро уже отдохнешь от трудов праведных. Отпустим Рому домой, а с тобой мы еще поговорим.
Я демонстративно открыл шкатулку и проверил, что листок с именем и смертным приговором Матвеева на месте. Сергей спокойно посмотрел на меня и сказал:
- Иди. Я разберусь.
- Я приеду сюда завтра, — упрямо ответил я.
Таксист меня еще ждал. В салоне играла музыка, он взглянул на меня вопросительно, мол, едем? Я кивнул:
- Теперь обратно. Домой.
* * *Я думал, что не смогу уснуть, но когда подъезжали к дому, меня так укачало в такси, что я начал клевать носом. Я дополз до своей квартиры, кое-как открыл дверь и, даже не умывшись и не переодевшись, повалился на диван.
Проснулся я от стука в дверь. Жив! Я пережил эту ночь! Вихрем ворвались в голову воспоминания. Сергей! Алексей Викторович! Надо срочно собираться. Вдруг открылась входная дверь. А ведь я помнил, что закрывал ее. Что за чертовщина? Что происходит? Неужели эта потусторонняя хрень будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь?
- Рома! – меня позвал смутно знакомый голос. Фу-ты, да это же Женя. И ключ я сам оставил ей в почтовом ящике. – Рома! Ты здесь?
- Здесь, — радостно отозвался я.
В комнату вошла девушка, напомнившая мне кого-то.
- Жив, — сердито, но с облегчением, сказала Женя. – Что это за шуточки?
- Это не шуточки, мне действительно угрожали. Спасибо, что приехала. Чай, кофе? Я тебе сейчас все объясню.
Пока мы пили чай, я рассказывал о ночных происшествиях. Все это время я смотрел, как она улыбается, хмурится, кивает, и все никак не мог понять, на кого она похожа. На самом интересном месте моего рассказа она широко раскрыла глаза, а я, наконец, понял – да она же вылитая Кэти Холмс в молодости! Фух, не люблю, когда в уме вертится мысль, и не поймать. Я был доволен, что уловил сходство – вообще, сегодняшним утром меня все радовало. И то, что солнышко светит, и что Женя все-таки пришла, и что лифт не работает и надо бежать по лестнице. Мне нравилось перепрыгивать через ступеньки, упруго пружиня, чувствуя свое живое тело, управляя ногами, руками, приземляясь после каждого прыжка чуть ли не через половину пролета. Женя за мной не успевала, крича: «Подожди меня!»
Мы решили отправиться туда вместе. Неприятно мне было видеть снова тот дом, подниматься в том лифте. Ноги отказывались нести меня туда.
Дверь оказалась распахнута, тянуло дымом. Стены квартиры почернели, похоже, тут был пожар. «Сгорит заживо», — вспомнил я свою писанину.
- Он же говорил, что это просто для отвода глаз, — сказал я, недоумевая. Хлопнула дверь. На площадку вышел сосед в халате.
- О, здравствуйте, помните меня? Я Роман, жил тут одно время. Не скажете, что тут произошло?
Тот, по всей видимости, не желал вспоминать при дамах, как застрял и чуть не окоченел в соседском туалете. Но все же буркнул:
Мы решили отправиться туда вместе. Неприятно мне было видеть снова тот дом, подниматься в том лифте. Ноги отказывались нести меня туда.
Дверь оказалась распахнута, тянуло дымом. Стены квартиры почернели, похоже, тут был пожар. «Сгорит заживо», — вспомнил я свою писанину.
- Он же говорил, что это просто для отвода глаз, — сказал я, недоумевая. Хлопнула дверь. На площадку вышел сосед в халате.
- О, здравствуйте, помните меня? Я Роман, жил тут одно время. Не скажете, что тут произошло?
Тот, по всей видимости, не желал вспоминать при дамах, как застрял и чуть не окоченел в соседском туалете. Но все же буркнул:
- Под утро тут пожар был, я вызвал пожарных, приехали, а оно само все потухло к их приезду. Бред какой-то.
- А никто не пострадал? – осторожно уточнил я.
- Увезли мужика в морг, сейчас владельца квартиры искать будут, вдруг это он был. Сильно обгорел, я мельком увидел, мне и то плохо стало. Сказали, что возникнут трудности с опознанием. Кстати, странно, что квартиру не опечатали.
Лично я уже ничему не удивлялся. Подумаешь, не опечатали. Мы и поинтереснее сюрпризы видали. Хорошо, что сосед не в меру любопытен. До добра это его точно не доведет, практика уже показала. Но мне это на руку.
Почерневшая шкатулка валялась на полу, листок выпал и обуглился. Часть надписи сохранилась, что-то еще можно было разобрать: «…веев…рович…живо…». Что стало с Сергеем? Мы с Женей медленно обошли квартиру. Тихо и пусто. Тянет гарью. Деревянные оконные рамы выгорели, лопнувшее при пожаре стекло хрустело под ногами. Я несколько раз заглянул в каждый угол, но ничего особенного не нашел. Вдруг Женя странным голосом позвала меня:
- Ром…Подойди на кухню, тут…- она умолкла, а я вдруг испугался, что квартира принялась за старое. Прибежал и увидел, что дверца холодильника распахнута, и Женя что-то держит в руке.
- Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она.
Это был рисунок: распахнутое окно, из него в небо летит ввысь парень лет двадцати с небольшим. И подпись: «Теперь хорошо».
Я улыбнулся, отметив про себя, что останься Сергей в живых, стал бы крутым художником или дизайнером.
- Понимаю. Листок не случайно оказался в холодильнике. Видишь, окон больше нет, остались проемы. Его душа освободилась. Если он говорит, что теперь хорошо, это может означать как то, что с ним все в порядке, так и то, что квартира теперь не опасна. Ну или и то и другое. Слушай, если ты не против, я хотел бы оставить рисунок себе.
- Да не вопрос. А теперь давай-ка сваливать отсюда, — предложила Женя. – Знаешь, мне не хочется тут задерживаться после всего, что произошло.
Мы ушли.
Тут бы и закончить эту историю, а нас с Женей поженить для пущего хэппи-энда. Вот только нам не дано познать всех правил, по которым играет жизнь. Знаете, есть даже популярный афоризм: «Как только у тебя на руках все карты, жизнь начинает партию в шахматы».
Часть третья
Я все реже и реже вспоминал то, что со мной случилось. Мы все чаще встречались с Женей, ходили в кино, кафе, гуляли – конфетно-букетная стадия была в разгаре. Она понимала меня, как никто другой, и немудрено: расскажи я кому всю эту чертовщину, в моей дееспособности тут же усомнились бы.
Круглый чудом выжил, и я подозревал, что его спасли не врачи, а тот пожар.
На работе все было ни шатко ни валко – короче, жизнь вошла в свою колею. Если бы не одно «но»…
Я в тот день опаздывал на работу. По понедельникам особенно сложно заставить себя прийти вовремя. Выходные мы с Женей проводили вместе, я любил оставаться у нее, хоть до работы добираться мне было дальше. Обычно нам не хотелось, чтобы воскресенье заканчивалось, и мы не спали допоздна, растягивая выходные еще на несколько часов. Переключение на рабочий настрой по понедельникам у меня происходит ближе к вечеру, когда неотвратимость наступивших рабочих будней осознается уже в полной мере. Поэтому я не сразу отреагировал на оклик секретаря и пронесся мимо, спеша к своему компу. Насте пришлось побежать за мной и окликнуть еще раз:
- Ром, там к тебе пришли!
- М? – я притормозил, обернулся и увидел, что в приемной сидит какой-то мужчина. Хм. Пиджак, галстук, портфель… Кто это еще такой, и что ему нужно? Я переспросил с недоверием:
- Ко мне-е?!
- Карпов Борис Иванович. Юрист, — отозвался незнакомец, вставая со стула и протягивая мне руку. – Могу я поговорить с вами за чашкой кофе на нейтральной территории?
Я попросил Настю предупредить моего начальника, что отлучусь по уважительной причине, и мы с этим Карповым отправились в кафе на первом этаже нашего бизнес-центра.
Я не успел позавтракать и решил, что кофе бы мне не помешал. Карпов был очень серьезен, я даже струхнул: не случилось ли чего с родными? Наконец, он сказал:
- Роман, постарайтесь сохранять спокойствие, что бы сейчас ни произошло.
Отличное начало. Все равно, что в кресле советского стоматолога оказаться. Что остается в таких случаях? Только соглашаться с неизбежным. Так что я кивнул, все больше укрепляясь в предположении, что произошла беда с кем-то из моей семьи.
- Вам знаком Матвеев Алексей Викторович?
- А разве он не умер? Мне надо его опознать или что? – я почуял недоброе, услышав это проклятое имя.
- Он умер. Опознание в таких случаях осуществляют родные и близкие погибшего. Процедура завершена, похороны состоялись. Кстати, откуда вам известно о его смерти? Впрочем, можете не отвечать. Вам наверняка интересно узнать о причинах нашей встречи. Матвеев составил завещание в вашу пользу.
Тут я просто не знал, что сказать. Руки сами собой начали трястись, я потянулся за сигаретой и вспомнил, что бросил. Женя решила продолжить воспитательный процесс, начатый моей бывшей девушкой. А я поддался и уже неделю не курил – чего не сделаешь для любимой. Черт, организм молит о дозе никотина!
- Курить… сигаретки не найдется? — промямлил я. Мне повезло, Карпов оказался курильщиком, и я, наконец, затянулся. Я вспомнил, как приканчивала сигареты одну за другой Марина, когда я ее разыскал. Она, наверное, тоже не ожидала, что история двухмесячной давности, о которой ей бы хотелось забыть, так неожиданно настигнет ее.
- И что же сказано в завещании? – спросил я.
- Поздравляю, вы стали обладателем двухкомнатной квартиры в Санкт-Петербурге, — улыбнулся Карпов. Наверное, думал, я обрадуюсь. А я похолодел: ничего еще не закончилось. Какого черта? Почему я?
- Я отказываюсь от наследства, — зло сказал я. Карпов не виноват. Нынче не те времена, чтобы убивать гонцов, принесших дурные вести. А мне хотелось если и не убить, то хотя бы что-то расколотить. Еле сдержался.
Карпов удивленно кивнул:
- Матвеев предполагал, что вы так отреагируете, надо же. Прежде чем отказываться, прочтите это, — он протянул мне белый запечатанный конверт. – Я не знаю, что там. Алексей просил передать его вам вместе с копией завещания.
Ладно, уважим последнюю волю умершего. Я победил его при жизни и поэтому ощущал легкое превосходство. Решил проявить великодушие и все же прочесть письмо с того света.
«Роман, если вы это читаете, значит, я умер. Не знаю, как я умру, когда и почему. Но знаю, что это случится скоро. Я выбрал вас, потому что подбросил монетку. Орел – наследником быть вам. Решка – Марине.
Я пишу это письмо каждый месяц, только меняю адресата. Вставляю имя следующего жильца и кидаю монетку, чтобы выбрать между ним и предыдущим. По-другому никак, простите. Вам придется принять наследство, потому что иначе погибнет кто-то из ваших близких. Я чуть было не потерял сына. Мне эта квартира досталась в наказание. Долгая история и содержит много личного, не буду вас ею утомлять.
Вам нужно выполнять те же инструкции, что и мне:
1. Следить, чтобы квартира не пустовала дольше двух недель с момента вступления в наследство.
2. Если вам не удастся найти жильца, погибнете или вы, или кто-то из ваших родных и близких. Но выход есть – вы можете положить в шкатулку имя любого врага, если хотите, можете выбрать способ смерти. Через двадцать четыре часа его не станет. У вас будет еще две недели.
3. На всякий случай ищите наследника и составьте завещание. Ваши дни все равно сочтены, долго вы не продержитесь. Неприятно это – калечить людей. Невозможно выдерживать долго. Мне очень жаль, что Сергей умер. Поверьте, я этого не хотел. Я думал, что поиск жильцов лучше, чем бросать имена в шкатулку. Думал отделаться малой кровью, ведь все живы, хоть и напуганы. Простите, что выбрал вас, но не хочу ломать жизнь сыну. Надеюсь на понимание.
И удачи, она вам понадобится. Алексей».
Я еще раз перечитал письмо. По всей видимости, писал Матвеев это письмо давненько, когда Марина была еще жива. Вернее, когда он еще не знал, что убьет ее. Я докурил, помолчал, потом посмотрел на Карпова. Я мысленно взвешивал все «за» и «против», но никак не мог найти выход из ситуации. Похоже, придется соглашаться. О чем я и сказал Карпову, но поставил одно условие: