Задернув занавеску, Петляков вернулся к столу.
– Мне нужно знать конкретно: сколько вы мне даете?
– Два дня.
– Попробую уложиться.
Ему хотелось поделиться своими соображениями, что где-то в ближайшем окружении присутствует предатель, но решил повременить. Сейчас генеральный директор находился в таком положении, что мог наговорить все, что угодно.
– Вот и ладушки. – В голосе генерального прозвучало облегчение.
И тотчас телефонная трубка заговорила частыми отрывистыми гудками. Вадим небрежно положил ладонь на рычаг. Беспокойство усилилось, вот только он никак не мог понять его природу. Нажав на кнопку селекторной связи, Петляков произнес:
– Лева?
– Да, Вадим Сергеевич.
– Ты вот что, Лева, проверь грузовичок, стоящий у самого входа. Что-то он мне не нравится. Предчувствие, что ли… И доложи немедленно.
– Сделаю.
В том, что информация уходила из первого круга, Петляков больше не сомневался. Если какую-то неделю назад у него и были по этому поводу некоторые сомнения, то они пропали в тот самый момент, когда позавчера он получил сведение о том, что Николаев по телефону связывался с головным офисом. Прослушать разговор не удалось. Не удалось даже определить, кто это был: мужчина или женщина. Но уже сразу после этого люди Николаева попытались оспорить сделку с «Газпромом» на восемьдесят пять миллионов долларов. Это тот самый случай, когда требовалось личное присутствие генерального директора, ведь без его подписи любое соглашение теряло силу. Если он не появится, то концерн похудеет почти на треть и вряд ли у него останутся ресурсы и накопления, чтобы занять прежнее лидирующее положение. Фирмы поменьше, сбившись в косяк, будут долбить его до тех пор, пока не отправят на дно. Разумеется, вместе со всеми сотрудниками фирмы. Петляков невольно поморщился от подобной перспективы: в этой лодке плыл он сам. За оставшиеся два дня следовало выявить чужака!
– Вадим Сергеевич, – раздался голос охранника.
– Слушаю тебя, Лева.
– Машины нет.
Лев Ковалев был его заместителем. Парень он был исполнительный, разочаровываться в нем не приходилось. Но сейчас его виноватый голос раздражал.
– Как так нет? – озадаченно протянул Петляков.
– Как только мы к нему направились, он сразу же и уехал.
– Посмотрите записи. Нужно установить номер. Для чего у нас тогда существуют камеры? – раздраженно спросил Петляков.
– Уже проверили. Номера заляпаны так, что их не разобрать. Из машины тоже никто не выходил. Машина простояла минут пятнадцать, а потом уехала.
За те пятнадцать минут, что машина стояла у офиса, они могли услышать очень многое.
– Почему сразу не проверили машину?!
– Мы действовали строго по инструкциям, – несколько растерянно произнес Ковалев. – Машина находилась на значительном расстоянии от нашего офиса. Это ведь даже не наша территория.
– Все это я знаю! Попробуйте прочитать на записи номер и пробить ее. Посмотрим, что за машина. Все!
Беспокойство усилилось. Информация могла просочиться только из первого круга. Сюда входит не так уж много людей. О контракте такого масштаба не могут знать даже начальники отделов. Значит, под подозрением самый ближайший круг… Не исключено, что утечка информации произошла именно через них.
И тут Петлякова ужалила неожиданная догадка. Бог ты мой!.. Как он не подумал об этом раньше… Его размышления прервал голос, искаженный динамиками селекторной связи:
– Вадим Сергеевич…
– Что там у вас?
– Нам удалось прочитать номер…
– Ну наконец-то! Пробили?
– Да. Этот грузовик числится в угоне.
– Вот оно что. Это и следовало ожидать, чего же им палиться понапрасну? Ребята-то они серьезные.
– Может, обратимся за помощью к нашим друзьям? Пусть накроют ее операцией «Перехват».
С минуту Вадим Петляков размышлял, пытаясь отыскать наиболее правильное решение. Потом уверенно отвечал:
– Не вижу в этом необходимости. Лишних людей привлекать ни к чему. Разберемся сами. Возьми людей и попробуй поискать ее. Думаю, он не мог далеко уехать.
– Сделаем!
Из отдела электронной разведки явился Паушкин – высокий взъерошенный парень с курчавой копной волос. Чем-то неуловимым он напоминал добродушного спаниеля. Прежде чем попасть в концерн, он проработал три года в научно-исследовательском институте. Считался гением местного масштаба, однако ему не помогла даже его одаренность, когда он принялся ухаживать за молодой женой директора института. Вылетел в два счета!
Поговаривали, что ему удалось добиться взаимности.
Вислоухий, очень нелепый, он напоминал без-родного щенка. У подавляющего числа женщин он вызывал лишь ироничную улыбку. Необычно было другое: вокруг него всегда вилась парочка симпатичных девиц. Осталось только гадать, что именно их привлекает в нем. Женщины вообще очень странные создания: они способны принимать за достоинство именно то, что мужчины ви-дят большим недостатком. Может, в этом вислоухом парне их привлекала слава непризнанного гения?
– Что у тебя?
– Мы расшифровали звонок, который был сделан в офис.
– Не тяни, выкладывай! – поторопил Петляков. – Как вам это удалось?
Два дня назад в офис был сделан звонок, зафиксированный службой разведки. Прозвучал он из конторы Николаева, вот только услышать разговор мешали сильные помехи, раздававшиеся на линии. Было ясно, что они использовали какой-то шумовой прибор, препятствующий вторжению в линию связи.
– Дело оказалось довольно интересным. Они использовали прибор с шумовыми эффектами, звучавшими на разных частотах. Мне удалось уменьшить шумовые помехи, и через них проступила четкая запись. Я могу принести ее.
– Потом. Скажи мне в двух словах, что там?
– Если в двух словах… то они всерьез опасаются, что Шевцов может поправиться, и собираются провести против него дополнительную акцию.
– Что они собираются предпринять?
– Они спрашивают, в какой именно больнице находится сейчас Шевцов.
– Можно по тембру узнать человека, с которым они разговаривали?
Задумавшись на пару секунд, Паушкин уверенно ответил:
– Не думаю. Слишком много помех. Я просто считаю чудом, что нам удалось прослушать эту запись. – Улыбнувшись, добавил: – В институте я как раз занимался проблемой снятия шумовых эффектов. Вот и пригодилось.
– Во сколько часов был звонок?
Паушкин понимающе кивнул:
– Во время обеда. Обычно там никого не бывает.
– Хорошо. Иди.
Было над чем поразмышлять.
Мобильным телефоном воспользоваться не пожелали из боязни, что их могут прослушать, но вот телефон, стоящий в офисе, был с защищенной линией.
Звонок прозвенел именно в тот момент, когда в офисе никого не было. Народ в офисе очень дисциплинированный. Разбившись на небольшие группы, отправлялись в служебную столовую, так что в офисе мог остаться кто угодно. И сви-детелей не найти. Телефон стоит на самом видном месте, и воспользоваться им мог кто угодно. Хотя в это время оставалось два заместителя, каждый из которых проработал с генеральным директором не один год. Подозревать их как-то не с руки. Собственно, Шевцов их и пригласил на фирму. Чего же ему двигать ненадежных людей? Была еще секретарша, Аня Елизарова, тоже проверенный человек, так что слабое звено здесь отсутствует, и подозревать особо некого.
Значит, у него всего лишь два дня, в течение которых нужно выявить предателя. У каждого из заместителей имеются собственные мотивы в устранении генерального: те же самые акции. Согласно уставу они будут распределены между руководством, а следовательно, каждый из них в случае гибели генерального директора добавит к своему счету еще несколько нолей.
Труднее всего заподозрить Анну Елизарову, работавшую на Шевцова едва ли не из-за любви к офисной жизни. Такие экземпляры человеческой породы вполне классифицируются в «гомо офисус».
Вадим подошел к окну и закрыл форточку. Так он поступал всегда, когда покидал кабинет. Даже если отлучался для того, чтобы выкурить сигарету. Собственный кабинет он воспринимал как бункер, целостность которого свято оберегал.
Прошел по длинному коридору и завернул в небольшой закуток, где размещался заместитель генерального директора по кадрам Фрол Эдуардович Маковский. Вошел в кабинет без стука, как и подобает начальнику службы безопасности.
– Я тут созванивался с Семеном Валентиновичем…
– Шевцов пришел в себя? – подался вперед Фрол Эдуардович.
– Да. Сейчас ему значительно лучше.
– Ну, слава богу! А то все валится. Без него с нами никто не хочет иметь дело. Даже не знаю, что и предпринять, такие деньги горят!
– Вот об этом я как раз и хотел вам сказать. На работе появиться он пока не может, сами понимаете…
– Да, конечно, – подхватил заместитель генерального.
– Но он предложил перевезти его поближе к офису. Вы, наверное, в курсе, что у него на Гвардейской имеется четырехкомнатная квартира?
– Да, конечно, – подхватил заместитель генерального.
– Но он предложил перевезти его поближе к офису. Вы, наверное, в курсе, что у него на Гвардейской имеется четырехкомнатная квартира?
– Разумеется. Мне даже приходилось там бывать дважды. Он оставляет ее для сына.
– Верно. Послезавтра в двенадцать часов мы его туда подвезем, а в два он вас будет ждать. Подготовьте ему соответствующие документы.
– Хорошо. Сделаю, – охотно откликнулся Маковский, распахнув кожаную папку с листками бумаги, как если бы намеревался тотчас отправиться на встречу с шефом.
– Да, еще вот что… Это просьба Шевцова: о том, что он будет именно на Гвардейской, никто не должен знать.
– Разве я не понимаю!
Вадим вышел, ощущая на себе жестковатый взгляд заместителя генерального. Так и хотелось почесаться между лопатками, но сдержался.
Следующим человеком, кому Петляков нанес визит, был другой заместитель генерального – Макей Матвеевич Илларионов. Невысокий мужичок лет пятидесяти, с хитрецой в глазах, румяный, как размалеванная матрешка. При первом знакомстве он производил странное впечатление: его не хотелось воспринимать всерьез, уж слишком игрушечным он казался. Оставалось только удивляться, каким образом такой человек попал в мир больших денег. И только когда он начинал говорить густым басом, могущим сделать честь лучшим вокалистам «Ла Скала», верилось, что в должности заместителя генерального директора он оказался далеко не случайно.
Посетители, впервые пришедшие в офис, сначала слышали раздававшийся из-за двери бас, который, по их мнению, должен был принадлежать человеку необычайно впечатляющей фактуры. На лицах посетителей невольно застывало недоумение, замешанное на откровенном разочаровании, когда случалось знакомство с обладателем уникального баса. Но дело свое Илларионов знал отменно и в своей среде пользовался немалым авторитетом. Подняв взгляд на вошедшего, он терпеливо ждал. Вадим догадывался, что у Илларионова он вызывал лишь глухое раздражение, когда заставлял его исполнять все требования, продиктованные мерами безопасности, и исполнять их в точности, как установлено инструкциями. С огромной шевелюрой, часто непричесанный, он был так же неприбран и внутри и вообще был склонен к анархизму, за что нередко получал от начальника службы безопасности серьезные нарекания. Была бы его воля, так он распахнул бы широко ворота концерна для всякого любопытствующего взгляда, а в подземном гараже развернул бы приют для бомжей.
Заметив вошедшего Петлякова, Илларионов поморщился. Всем своим видом он показывал, что данная минута совершенно не подходящая даже для кратковременного визита.
Извиняться Вадим не собирался. Под пристальным взором Илларионова он прошел через просторный кабинет, едва ли не столь же огромный, как у самого генерального, и уверенно опустился на свободный стул.
Губы Макея Матвеевича стиснулись плотнее. Любой, даже самый маленький начальник соб-ственный кабинет воспринимает едва ли не как суверенное государство, где берет на себя роль президента и парламента одновременно. И относится к кабинету столь же трепетно, как паломник к Святой земле. А потому вольность постороннего лица воспринимается им едва ли не как посягательство на личную безопасность. Иное дело, если бы визитер постучался в дверь, и, дождавшись приглашения, вошел бы в кабинет, неловко потоптавшись у самого порога, и только после этого получил бы милостивое соизволение присесть куда-нибудь в угол кабинета. Но сейчас все каноны были нарушены, и это Илларионову не понравилось еще больше.
Вадим не стал лишать себя удовольствия понаблюдать за недовольным лицом Илларионова, затянув сверх меры паузу. И уж когда она стала перерастать в неприличное молчание, заговорил:
– Тут такое дело, Макей Матвеевич, сейчас Шевцову значительно лучше.
– Ну, наконец-то, хоть одна хорошая новость за последние дни! – Восклицание показалось Петлякову вполне искренним, но расслабляться не следовало. – Он ничего не говорил, когда может приступить к работе? А то тут накопилось такое огромное количество бумаг, что и не разгребешь! И везде нужна его подпись!
– Как раз я пришел к вам в связи с этим. Сейчас он находится в больнице на Покровке, знаете такую?
Илларионов понимающе закивал:
– Кажется, представляю. Там частная клиника?
– Вот именно, там он и находится. Условия отменные: большая палата, высококлассные врачи, он получает все, что ему положено, так что дело очень быстро идет на поправку.
– Ну и слава богу! – Рука Илларионова потянулась ко лбу. В какой-то момент Петлякову по-казалось, что он сейчас перекрестится, однако не случилось. – Без Семена Валентиновича просто все валится!
Странное дело, Илларионов едва ли не слово в слово повторил слова Маковского. А может, зря он лезет со своими подозрениями? Бизнес дал основательный крен, а люди продолжают честно работать, пытаясь вернуть его в устойчивое первоначальное положение.
– Он просил вас прийти к нему послезавтра и показать ему все бумаги относительно первого транша за газ.
По лицу Илларионова пробежала тень.
– Чего же он сам со мной не связался?
– Все это связано с теми событиями, которые произошли в последнее время. Нужно быть осторожным. О том, что он находится в этой клинике, не знает никто, так что я вас тоже прошу не рассказывать никому об этом.
– Разумеется, как же можно! – энергично заверил Илларионов.
Во всех организациях, невзирая на их масштаб, доверенным лицом считается именно тот человек, который чаще всего видится с шефом: это может быть обыкновенный референт, от которого зависит встреча с первым лицом, или секретарша, что подает бумаги на подпись. Нарушая привычные табели о рангах, это может быть и девушка из самого нижнего звена, с которой генеральный директор проводит неформальные встречи где-нибудь на конспиративной квартире.
Но чаще всего таким лицом бывает начальник службы безопасности, в силу того, что ему доверяется жизнь босса, а это куда больше, чем финансовое благополучие. Ему не нужно спрашивать разрешения, чтобы приходить, и уж тем более он не нуждается в том, чтобы покинуть кабинет.
Не сказав более ни слова, Петляков поднялся и вышел из кабинета.
Ему предстояла еще одна встреча, с Аней Елизаровой. Прошел по длинному коридору, невольно замедлил шаги перед приемной генерального директора, в которой Аня была полноправной хозяйкой. И вдруг поймал себя на том, что кровь ускоряет свое течение. Интересно, а сама она догадывается о том, что его сердце бьется на несколько ударов чаще, стоит только ее увидеть.
Дверь была приоткрыта. Анна, как и обычно, сидела за компьютером и печатала какой-то текст. Интересно, что она может такого набирать, если Семена Валентиновича уже который день нет в офисе?
Губы чуток разошлись в доброжелательной улыбке, как только Петляков перешагнул порог приемной.
– Вы что-то хотели, Вадим Сергеевич?
Как же ей не проговориться о том, что так и хочется сграбастать ее в охапку и приволочь в холостяцкую квартиру? Видно, каким-то образом она сумела прочитать его шальные мысли: улыбка ее сделалась слегка плутоватой.
Вот кому можно доверить любую тайну.
– А я ведь к вам по делу, – произнес Петляков, приблизившись.
Теперь Аня была совсем рядом, аромат ее духов пьянил. Нечто подобное должен чувствовать кот, нанюхавшийся корней валерьяны.
– Слушаю вас. – В голосе девушки прозвуча-ла заинтересованность.
– Я вот с каким делом… Я заезжал к Семену Валентиновичу, сейчас ему намного легче, и он просил меня принести ему бумаги по траншу. Их нужно подписать и немедленно отправить в работу.
– Ну, наконец-то! – вздохнула девушка. – А то от него нет никаких вестей, и мы даже не знаем, что и думать. А его телефон по-прежнему недоступен.
– Теперь все наладится и пойдет своим чередом. Так у вас есть эти бумаги?
– Знаете… Это все-таки такое дело… – Аня выглядела слегка смущенной. – Я вам, конечно, доверяю, вы начальник службы безопасности, но эти документы представляют собой служебную тайну, и я не могу передать вам их без разрешения Семена Валентиновича.
Петляков располагающе улыбнулся: в последнее время ему не так часто отказывают, это даже интересно.
– Вы правы, инструкции нарушать нельзя. Тем более что в их составлении я принимал непосредственное участие.
– А может, мне заехать к нему самой и передать эти документы?
– Семен Валентинович сейчас находится вне дома. Ему пока рановато выходить на работу, – задумался Петляков. – Он в частной клинике.
– Ах, вот оно что. – Девушка заметно помрачнела. – Я могу принести документы и в частную клинику. Где она находится?
– На Гороховой. Вы знаете, где это?
– Конечно же, знаю. Это пятиэтажное здание с гранитной облицовкой, – ответила Анна. – В соседнем доме проживает моя подруга.