Пульсирующий огонек слегка померк, но продолжал биться, будто птаха в клетке. Никуда ты теперь не денешься!
Теплый Стан далеко не самый центр, но для того, чтобы укрыться, более удачное место трудно было подобрать. Патлатый вывел на экране рамку и курсором приблизил квартал. Теперь до него можно было дотянуться рукой.
– Я узнаю это место, – объявил Карась. – С левой стороны будет ресторан, а вот с правой – парикмахерский салон. – Ухмыльнувшись, добавил: – Так что мы его и накормим, и пострижем. Можно услышать, о чем он там все время балакает?
– С такого расстояния проблематично, – признался оператор. – Техника не та… Но вот если бы подъехали поближе…
– Хорошо, – перебил Карась. – Будет тебе поближе. Выезжаем!
* * *Теперь Карась знал, в какой именно квартире засел Шевцов: расположившись в противоположном доме, как раз через двор, он мог видеть, какого цвета занавески в его квартире.
Обыкновенный пятиэтажный каменный дом. Ровным счетом ничего примечательного. Даже как-то не особенно и верилось, что для своей берлоги опальный олигарх мог облюбовать такую халупу.
Ведь сколько особняков за городом понастроено!
А может, все-таки ошиблись? Но нет, Патлатый, расположившись в фургоне, выражал полную уверенность, записывая телефонные разговоры Шевцова. Недалеко от входа занял пост крепкий мужчина – дополнительное доказательство того, что они находятся на верном пути. Под кленом стоит изумрудного цвета джип с затемненными стеклами, еще одна примечательная примета. Так что если свести воедино все иксы и игреки, то получится весьма слаженное уравнение.
Вооружившись биноклем, Карась мог подолгу смотреть на злополучное окно. Один раз материя дрогнула, и ему показалось, что между приоткрытыми занавесками в глубине комнаты он рассмотрел Шевцова, сидящего в низком кресле.
Вариант со снайпером отпадал. Вряд ли такая возможность представится в следующий раз. Да и не оставалось времени для ожидания. Нечего было думать о том, чтобы операцию по устранению Шевцова провести хирургическим путем: вряд ли удастся пробиться через кордон вооруженных людей, а потом еще неизвестно, какие «сюрпризы» будут ожидать их на лестничных пролетах.
Оставалось придумать что-то похитроумнее.
– Что-нибудь есть? – не скрывая унылого настроения, спросил Карась.
Сняв наушники, Патлатый отрицательно покачал головой:
– Пока ничего конкретного. За все время три-четыре звонка. Такое впечатление, что он намеревается сидеть здесь долго.
– Ты это серьезно? – помрачнел Карась.
– Да. Несколько раз на эту тему с ним беседовал начальник службы безопасности.
– И чего они там ему советуют?
– Говорят, что нужно пробыть здесь до тех пор, пока все не утрясется, а уже затем можно будет появляться на работе.
– Ах, вот оно что.
Карась даже завидовал Патлатому, тот, уткнувшись носом в монитор, выискивая брешь в обороне Шевцова, просто забывал о времени (парня стоило уважать хотя бы за чугунную задницу). Такую роскошь позволить себе Карась не мог.
– Есть! – неожиданно воскликнул Шелест.
– Что там у тебя? – невольно подался вперед Карась.
– Шевцов говорит… – Патлатый вновь замолчал, вслушиваясь в разговор. Подняв глаза на Карася, продолжил: – Недоволен, что так долго приходится ждать. Говорит, что все осточертело и он хочет на службу.
– Хорошая новость, – хмыкнул Карась.
Мысли завертелись в привычном направлении. Не так-то сложно будет его подкараулить на одной из трасс. Всего-то дело техники. Знать бы только, когда именно он вылезет из своей норы. И, будто бы отвечая на его мысли, Патлатый заговорил вновь:
– Завтра он собирается быть в «Московском кредитном банке» что-нибудь около одиннадцати часов утра.
Едва он произнес последнюю фразу, как в голове у Карася выкристаллизовался план.
– Значит, говоришь, в одиннадцать часов, – широко заулыбался Карась, даже не пытаясь скрыть распиравшие чувства. – Весьма подходящее время. Пусть идет, я его обязательно встречу.
Какое-то смутное предчувствие заставило Карася подойти к окну и слегка приоткрыть занавеску. На скамеечке у самого подъезда он увидел Вадима Петлякова. Будто бы почувствовав направленный взгляд, тот, пыхнув дымком, задрал голову. В какой-то момент Карасю показалось, что их взгляды встретились. Отпустив занавеску, Антон шагнул в глубину комнаты.
По совместной службе с Петляковым он знал, что у того невероятно остро развита интуиция. Не исключено, что Вадим уже догадался о наблюдении. Так что нужно будет съезжать со съемной квартиры и отогнать грузовичок в безопасное место.
В центре двора, сбившись по двое, полтора десятка старичков топали кругами, приковывая взгляды старух, расположившихся на скамейках. Карась невольно хмыкнул: «Презабавное зрелище!»
* * *Толкунов подкатил за час до появления Шевцова: времени вполне достаточно, чтобы проанализировать ситуацию, дать последние наставления бойцам, подобрать подходящее место для парковки, чтобы в случае неудавшегося нападения беспрепятственно скрыться.
Около одиннадцати часов к обочине притерся изумрудный «Гранд Чероки». За ним, отставая всего-то на пару метров, пристал черный «БМВ». Дверца джипа со стороны водителя распахнулась, и из него расторопно выскочил худощавый блондин. Почтительно и одновременно проворно он распахнул дверцу автомобиля, и из него, неуклюже перевалившись через порог, выбрался Шевцов.
Постояв с минуту у машины, он глянул на громадье кирпичей, выложенных в форму «а-ля храм», и вразвалочку зашагал по лестнице. Рядом с ним шагали два телохранителя, в одном из которых Карась узнал Петлякова. На губах застыла злорадная усмешка: «Переиграл я тебя, приятель. Теперь тебе никуда не деться! Как бы ни был ты хорош, но даже со своим боевым опытом не можешь учесть всех нюансов».
Карась не был кровожаден, но сейчас он вдруг поймал себя на чувстве некоторого превосходства, думая о том, что это последние десять шагов в жизни Шевцова.
Последующие события разворачивались вопреки всякой логике. Каким-то неведомым чутьем Петляков сумел распознать в толпе прохожих его бойцов и, швырнув Шевцова на лестницу, открыл предупреждающий огонь. Карасю и рань-ше приходилось слышать о его сверхчувствительном восприятии, но он никогда не придавал таким заявлениям особого внимания, считая их домыслами.
И вот теперь сумел увидеть их в действии.
Еще ничего не произошло, еще не грянули первые выстрелы, но Карась уже начинал понимать, что покушение сорвалось. И его ожидает очередной неприятный разговор. И если бы только разговор…
Первая автоматная очередь пошла в никуда. Точнее, она ударилась в ступени, выбив гранитную крошку. Телохранители Шевцова мгновенно рассредоточились и ответили яростным ог-нем, заставив Угря и Верзилу отступить за колонны.
Еще не все потеряно!
Приободренные успехом, они не заметили, как отступили от Шевцова.
Вот сейчас пора вступать на сцену еще одному действующему лицу. Нажав на кнопку вызова, Карась произнес:
– Ваш выход, Маэстро!
Маэстро был невысокий коренастый крепыш с широкими плечами, свою кличку он получил за то, что виртуозно обращался с короткоствольным автоматом.
И надо бы такому случиться: Петляков повернулся в тот самый момент, когда Маэстро вылезал из своей машины, чтобы прицельной короткой очередью намертво вжать Шевцова в гранитные ступени.
И поди тут не поверь в его сверхчутье!
Присев, тот открыл по нападавшему предупредительный огонь, заставляя его укрыться за машину. Стрелял умело, короткими очередями, мастерски уходя с линии огня. То, что произошло дальше, перечеркнуло последние надежды: раздался вой милицейской сирены, и к банку подрулила патрульная машина, из которой, стреляя на ходу, повыскакивали милиционеры.
Пальцы невольно вцепились в обшивку кресла.
– Черт бы их побрал! – выругался Карась.
Угорь и Верзила, огрызаясь короткими очередями, пытались уйти, но милиционеры, разделившись попарно, старались зажать их в угол здания.
У ближайшего перекрестка, распугивая сиреной встречный транспорт, к месту перестрелки торопился второй милицейский экипаж. Едва машина остановилась, как одновременно распахнулись четыре двери и из салона, с автоматами наперевес, устремилось четверо милиционеров.
Еще какую-то минуту назад у Верзилы и Угря был шанс спастись: для этого им достаточно было затеряться между припаркованными автомобилями и скрыться в одном из переулков. Но сейчас, когда к наступавшим ментам подошло подкрепление, сделать это стало невозможно. Разделившись на две группы, они грамотно наседали на киллеров, пытаясь вытеснить их из-за колонны.
Еще один, пригнувшись, мчался на помощь к Петлякову, пытаясь обойти Маэстро с тыла.
Патронов оставалось максимум еще на три минуты интенсивного боя. За это время можно было неторопливо выкурить сигарету.
Патронов оставалось максимум еще на три минуты интенсивного боя. За это время можно было неторопливо выкурить сигарету.
С Петляковым Шевцову повезло: надо признать, не будь такого расторопного начальника службы безопасности, желающих отправить его к праотцам набралось бы немало.
Подняв за шкирку распластанного шефа, Петляков поволок его по направлению к распахнутой машине, уверенно при этом контролируя подступы. Действовал сноровисто, толкая его отяжелевшую задницу к дверце. И уже совсем немилостиво, когда тот замешкался у самой машины, взял его за ноги и втолкнул в салон.
Нечего было думать о том, чтобы подстрелить Шевцова в тот момент, когда он топал до машины: слева генерального прикрывал могучим плечом Петляков, недоверчиво посматривая на плотный ряд припаркованных автомобилей, а спину прикрывал другой охранник, столь же впечатляющей комплекции.
Хлопнули дверцы. Через слегка опущенное стекло Карась увидел гладкий лоб Петлякова, на который слипшейся неровной волной спадала короткая русая челка.
Злобно свистнула резина, оставив на асфальте короткий черный след, и джип, легко проскочив между стоящими автомобилями, втиснулся в поток транспорта.
Стрельба на какое-то время затихла. Как если бы обе стороны по взаимной договоренности взяли мораторий, чтобы перевести дух. Вот сейчас вздохнут полной грудью, поднаберутся отваги и снова ринутся в бой!
Причина затишья была совершенно в ином: Маэстро, отшвырнув сделавшийся ненужным автомат, уже пробежал стоянку и, приостановившись у самого края тротуара, намеревался проскочить оживленное шоссе. За ним устремился милиционер, ловко лавируя между машинами. Дважды он вскидывал пистолет, надеясь оста-новить убегающего, но всякий раз в отчаянии опускал: ему мешали бестолково метавшиеся прохожие.
Карась довольно усмехнулся: Маэстро ему не догнать – тот, под рассерженные клаксоны тормозивших автомобилей, уже преодолел половину проспекта и теперь, коротко глянув на другую сторону, намеревался проскочить последний отрезок.
Куда драматичнее развивались события по левую сторону. Милиционеры не стреляли лишь потому, что уже торжествовали победу, окончательно отрезав отступающим дорогу в сторону магистрали. Они уверенно выталкивали их за колонны и вжимали в гаражный двор, широко распахнувший ворота. Им достаточно будет шагнуть в него, как мышеловка захлопнется.
Не выключая двигателя, Карась поднял с пассажирского кресла куртку – под ней был спрятан «микроузи», свободно умещавшийся у него в ладони. Сунув руку с оружием под пиджак, он быстрым шагом направился к милиционерам.
Все произошло даже быстрее, чем Антон предполагал. Один из милиционеров, тот, что стоял ближе всех к нему, видно, почувствовав неладное, обернулся в тот самый момент, когда он вытаскивал руку. Не успевая вскинуть автомат навстречу, милиционер выкрикнул предупреждение и тотчас повалился на ступени, сраженный двумя пулями в голову. Не убирая палец с пускового крючка, Карась повел стволом в рассредоточившихся милиционеров, отмечая, как они, подобно тряпичным куклам, падают на землю.
Среагировать успел лишь последний. Выступив из-за колонны, он выпустил короткую очередь в стреляющего Карася. Пули злобным роем прошлись над самым его ухом. Где-то в глубине сознания мелькнула мыслишка, что, будь тот точнее, все могло бы сложиться куда печальнее. Небольшой поворот кисти – и три пули, пресекая дуэль, взломав грудную клетку милиционера, вошли внутрь.
Четыре трупа оставались лежать на подходе к банку, заливая кровью ступени. Еще два милиционера, нелепо заломив ноги, застыли на тротуаре.
Карась успел заметить, как Угорь и Верзила, сбежав со ступенек, прыгнули в автомобиль и тот, царапая могучим бампером стоящие рядом автомобили, стремительно выехал с площади.
Пора уходить самому. До машины было метров двадцать. Пожалуй, самые трудные в его жизни. Смертельная пуля могла вылететь откуда угодно. Дважды Карась столкнулся взглядами с мужчинами, застывшими поодаль, и, разглядев в их глазах откровенный страх, не сбавляя шага и готовый пальнуть в любого, кто встанет на пути, направился к машине. Распахнув дверцу, сел в кресло и выжал педаль газа. Почувствовал невероятное облегчение, когда машина плавно тронулась.
Рано радовался!
Прошив боковое и лобовое стекло, вблизи пролетела пуля. Глянув в стекло заднего вида, Антон Толкунов увидел, как раненый милиционер, чуток покачивая стволом, шагал на нетвердых ногах прямо на него и пытался прицелиться в своего обидчика. Не удержавшись, он ткнулся лицом в гранит, в падении пустив наугад веер пуль.
Свернув в переулок, Карась заехал в проходной двор. Вокруг было пустынно. Осмотревшись, он снял пиджак, затем вытащил из сумки рабочую спецовку, быстро переоделся, натянул глубоко на лоб бейсболку и вышел из машины. Спиной он ощущал покой: ни громких выстрелов, ни топота. Не оглядываясь, как и положено человеку местному, он затопал в противоположный конец двора, что уводил на параллельную улицу.