Даяна смущенно кивнула, позволив лидеру «койотов» грузно плюхнуться рядом.
– Теперь я понимаю, почему ты любишь это место, – произнес он, глядя на водную гладь. – Здесь наступает временное забытье. Ты справляешься с новыми навыками?
– Даже не знаю… У меня двойственное ощущение. Я как будто бы прозрела и вижу мир по-новому, и это увлекательно! Но есть последствия – моя прежняя жизнь превращается в руины.
– Прежняя жизнь? Ты жила раньше?
Даяна задумалась. Хотела бы она снова задремать и существовать как прежде? Сидеть, как мышь в клетке, и с утра до вечера слушать нотации матери, желающей уберечь ее от искушений внешнего мира?
– Не торопись отказываться от того, что подкинула тебе судьба, – подбодрил ее Макс. – Всегда можно свернуть обратно и стать обычным человеком.
– Разве? – Даяна внимательно посмотрела на собеседника.
Максу вдруг стало не по себе. Он чувствовал себя меркантильным продавцом радости. Кого он обманывает?! Даяна сделает еще несколько шагов, и путь назад будет отрезан навсегда. Ему вдруг захотелось быть честным.
– «Койоты» – не лучшая для тебя компания, Даяна. Мы – будто узники подземелья. Отщепенцы. Отшельники. Уроды. У нас нет любящих родителей. Мы семья друг для друга. У нас редко бывает нормальная еда на столе. И в последнее время наше положение ухудшилось. Мы ждем… Чего? Я не знаю, если честно. Просто коротаем дни и на что-то надеемся.
Даяна задумчиво произнесла:
– Смешно, но ты описал мою нынешнюю жизнь. Вот только я совсем одна…
– Уже не одна. Если ты, конечно, согласна стать частью нашей безумной компашки!
– Я бы рискнула, если честно. Не найдется ли в вашем логове теплого местечка для сбежавшего из клетки зверька?
– Ты готова пойти со мной? Прямо сейчас?
Даяна уверенно кивнула. Ее сердце учащенно забилось. То ли это от страха перед неизведанным, то ли от того, что теплая ладонь Макса коснулась ее руки. Она вдруг поняла, что готова идти за этим человеком куда угодно. «Возможно, это родство душ?» – пронеслось в голове Даяны, и она тут же смутилась, понимая по лицу Макса, что он слышит ее размышления. Ей не хотелось быть уязвимой. Важно суметь скрыть зарождающиеся чувства! Вот если он начнет проявлять интерес, тогда…
Макс пропустил Даяну вперед, и она вошла в квартиру, сразу обратив внимание, что в помещении давным-давно никто не делал уборку.
– Это убежище! – произнес экскурсовод, следуя в общую комнату и, виновато улыбнувшись, добавил: – Рай я не обещал!
– У вас тут… очень… грязно! – подбирала слова немного растерянная Даяна.
– Да, чистота у нас дефицит, как и еда. Ты в любой момент можешь умчаться прочь без оглядки.
– Рискну остаться. Но я помню, где дверь, – отшутилась Даяна.
– Там – моя комната. Эти две двери – спальни мальчиков и девочек. Сейчас!
Макс собрал силы и направил мысленную волну, созывая «койотов».
– Что же ты так вибрируешь?! – первой появилась сонная Санрайз. К радости Макса в этот раз на ней была пижама.
– Приятно, что ты удосужилась одеться! – радостно потирая руки, воскликнул Макс. – Ну же, где твои манеры?!
– Привет, Даяна, – пробурчала Санрайз.
Затем вышли Чоп и Грифель.
– Извини, дружище, что поднял тебя! Иди отдыхай, – беспокоился Макс, глядя на недавно избитого «койота».
– Ничего, мне лучше.
– Это Грифель. Он немного приболел. С Чопом ты знакома.
Чоп приветственно кивнул Даяне.
– У нас есть Герда, но она…
– Дрыхнет как убитая, – закончила фразу Санрайз. – Она пришла и рухнула на свою кровать, не сказав ни слова.
Возникла неловкая пауза.
– Чоп, ты уладил дела в подвале? – поинтересовался Макс.
– Все о’кей, не волнуйся.
– Ладно. Мне надо встретиться с отцом. Мы снова на мели.
– Ты бы поспал немного! – в голосе Чопа звучала забота.
– Я полон сил и энергии, – соврал Макс, ощущая легкую слабость, но присутствие Даяны заряжало его и не давало свалиться с ног. И еще он выглядел рядом с ней немного глупо, и это заметили остальные «койоты».
– Побудешь здесь, Даяна? – спросил Макс, смущаясь. Он прекрасно понимал: оставить девушку посреди помойки с группой неприветливых сородичей по стае – не лучшая идея.
– Не волнуйся. Я справлюсь.
Макс ушел. Чоп и Грифель вернулись в свою комнату. Санрайз вежливо задержалась на тот случай, если у новенькой появятся вопросы.
– Может… наведем здесь порядок? – добродушно предложила Даяна.
– Валяй! Я – пас!
– А где я могу взять тряпку какую-нибудь и ведро?
– Хрен его знает! Посмотри в ванной! – отозвалась Санрайз, исчезая за дверью девичьей спальни.
Вымуштрованная матерью, Даяна привыкла к чистоте и аккуратности. Находиться в нечистом помещении ей было некомфортно. Работы было много.
– Начнем обживаться, – тихо скомандовала себе Даяна и направилась в ванную искать подходящий реквизит, с помощью которого она превратит почти нежилое помещение в нечто похожее на дом.
Герда открыла глаза. Она осмотрелась, поняла, что находится в спальне. На соседней кровати спала Санрайз. Гертруда помнила их любовные утехи… и то, как она покидала квартиру, взяв нож… но затем в ее памяти был провал. Герда села на кровати, потерла виски… Парк… Это слово всплывало после вопроса «Где я была?», но саму прогулку она не могла воспроизвести в памяти. Что-то было не так!
Герда вышла из спальни и замерла: в общей комнате было чисто и аккуратно, как на картинке в журнале. Из ванной вышла уставшая Даяна.
– Здесь раньше было темно, а теперь светло! – восхищенно воскликнула Герда.
– О да, здесь было слишком много грязи!
– Я о другом! Свет идет из тебя! Откуда ты взялась?
– Меня привел Макс…
– Максик хороший… Он тоже светлый… Герда счастлива тебя приветствовать.
– А кто такая Герда?
– Она перед тобой, – с улыбкой произнесла миловидная девушка, сделав книксен. – А где ты будешь спать?
В это мгновение из спальни вышла Санрайз, она проследовала в уборную и на повисший в воздухе вопрос Герды беззаботно ответила:
– С Максом, где же еще!
Улыбка исчезла с лица Герды. Радость сменилась на печаль.
– Он для себя ее притащил. Теперь в нашей стае будет волчица! – закончила мысль Санрайз, скрывшись за дверью туалета.
– Ни о чем подобном речи не шло, – начала оправдываться Даяна. Резкость Санрайз ее смутила. Она вдруг почувствовала себя лишней, ей пришло в голову, что решение стать частью стаи было скоропалительным. Не надо было торопиться!
Герда ушла в свою комнату и принялась горевать. Даяна слышала сквозь стены ее тихое всхлипывание. Сердечко Герды трепыхалось, как маленькая пойманная птичка. Теперь она понимала: Макс никогда ее не полюбит в полном смысле слова, она навсегда останется для него игрушечной девочкой, вызывающей умиление.
– Что? Я просто сказала правду! – защищалась Санрайз, заметив неодобрительный взгляд Даяны. Грубиянка шарила по навесным шкафчикам в поисках кофе.
Даяна сидела за чистым столом и сосредоточенно думала, как ей быть. Санрайз слышала ее сомнения и колебания. Она понимала, что для Макса гостья представляет ценность. Несколько лет их лидер преданно служил интересам «койотов», и он заслуживал попытки построить личное счастье.
– Просто дай нам немного времени, – смягчилась Санрайз, набирая в чайник воду. – Мы привыкли жить впятером. И это на самом деле круто, что ты с нами!
Даяна поблагодарила за теплые слова, которые немного смягчили неприятный привкус досады. Ей тоже нужно было время, чтобы решить вопросы, связанные с ее будущим. Даяне казалось, что она замерла у развилки и пока никак не может определиться, каким путем ей двигаться: послать к черту мать и привыкать быть «койотом» или все-таки вернуться к уже знакомому сценарию и попробовать жить, как все.
Глава 15 Узник замка совести
Предстоящая встреча с предком ухудшала настроение, которое, казалось, ничего уже не может омрачить. На аудиенциях перед отцом Макс ощущал себя полным ничтожеством, просящим подаяние. Его родитель лишь усугублял чувство комплекса, стремясь подчеркнуть незавидное положение сына. Макс надеялся на какое-нибудь удачное событие, которое избавило бы его от обязанности падать в ноги жадному «казначею» каждый раз, когда у «койотов» заканчивались средства.
Отец внушил Максу следующее: он слишком много работал, чтобы содержать семью, поэтому они не виделись до окончания обучения. По рассказам Адольфа Иосифовича, экспериментальная школа была вынужденной мерой. Отец утверждал: с Максимом было трудно совладать, он почти с младенчества имел странные способности, которые пугали окружающих. Свою мать Макс никогда не видел, о ней вообще было не принято говорить. Будто она и не существовала.
Адольф Иосифович был человеком неприятным. К сыну относился плохо. С каждым визитом их отношения ухудшались все больше и больше. И не только потому, что любящего демонстрировать превосходство мужчину угнетали коммерческие взаимоотношения со своим отпрыском, с каждым днем он угасал от болезни – рак пожирал его внутренности.
Адольф Иосифович был человеком неприятным. К сыну относился плохо. С каждым визитом их отношения ухудшались все больше и больше. И не только потому, что любящего демонстрировать превосходство мужчину угнетали коммерческие взаимоотношения со своим отпрыском, с каждым днем он угасал от болезни – рак пожирал его внутренности.
– Снова нужны деньги! – просипел отец вместо приветствия, открыв входную дверь. – А что будет, когда я умру?
– Мне страшно это представить! – искренне признался Макс. – Если бы мы имели возможность трудоустроиться, поверь, я бы тебя не беспокоил.
– Иными словами, если бы у тебя все было хорошо, ты бы наплевал на меня!
Виртуозное умозаключение отца, как всегда, делало из Макса алчного подонка.
Хозяин большой и просторной элитной квартиры, расположенной в центре города, сделал шаг в сторону, чтобы пропустить сына внутрь. Макс нехотя вошел. Оба молча прошли в кабинет отца. Адольф Иосифович занял свой кожаный трон за массивным дубовым столом и вопросительно уставился на Макса, будто не понимал, с какой целью его навестил потомок.
– Каждый раз, когда я появляюсь на пороге твоего дома, я вижу и слышу, что мой визит тебе в тягость, – признался Макс. – Я тоже не в восторге от этой ситуации! Уж поверь!
– В нашей стране легко найти работу нелегально. Работодатели примут с распростертыми объятьями тех, кто не затребует соцпакет!
– Не в нашем случае! Мы пробовали – подбирали различные вакансии, но каждый раз это заканчивалось проблемами. Ты ведь знаешь, если нас разоблачат…
– Тому, кто не привык работать, придумать себе оправдание – плевое дело!
– Просто дай мне деньги, и я уйду! – сквозь зубы процедил Макс.
Адольф Иосифович выдержал долгую паузу, после чего неожиданно для Макса «выстрелил» фразой:
– Вы начали убивать?
– Что? Убивать? С чего ты взял?
– Я смотрю телевизор. Видел Ковалева Андрея – вашего Грифеля! Он теперь звезда в современном понимании.
– Его показали по телевизору?
– Представь себе. И утверждают, что он опасный преступник. А еще говорят, что у него есть подельники. Вы устали быть примерными ребятами? Послали ваш кодекс чести куда подальше?
В голове Макса мысли устроили безумный хоровод. Помимо прочих неприятностей, у них появилась еще одна серьезная проблема – Грифелю стало по-настоящему опасно покидать логово «койотов».
Седовласый мужчина с любопытством наблюдал за смятением сына. Он продолжал свой спектакль – изображал властного короля, принимавшего в своих покоях жалкого крестьянина.
– Я все еще жду вразумительного ответа на свой вопрос, – произнес Адольф Иосифович.
– Мы не смотрим телевизор, – ответил Макс. – И я понятия не имею, почему и зачем Андрея Ковалева выставляют преступником!
В голове Макса как будто бы взорвалась портативная ядерная бомба, уничтожившая ощущение безопасности. Все было плохо, но стало еще хуже!
– Показали номера телефонов, по которым сознательные граждане могут обратиться в случае, если им что-либо известно, – произнес мужчина многозначительно.
– Ты угрожаешь?
Наслаждаясь превосходством, Адольф Иосифович засмеялся, но через мгновение от веселья не осталось и тени – начался удушающий приступ. Вмиг из уверенного в себе властителя он превратился в немощного старикашку с трясущимися руками. Его эго размером со слона превратилось в дохлого, едва шевелящего лапками комара. Макс бросился было помочь, но отец остановил его повелительным жестом.
– Не надо! – преодолевая одышку, произнес больной мужчина. – Я хочу ощущать себя самостоятельным как можно дольше. Не за горами постельный режим. Еще потаскаешь меня. Я ведь смогу на тебя рассчитывать?
Макс кивнул. Адольф Иосифович поднялся с кресла и подошел к сейфу, находящемуся в другой части комнаты за бардовой портьерой. Он попытался загородить спиной свою сокровищницу, чтобы сын, не дай бог, не подглядел шифр.
Макс мог с легкостью ограбить жадного родственника, используя лишь гипноз. Ворчащий скупердяй даже и не вспомнил бы, что именно случилось. Макс терпеливо наносил визиты, чувствуя себя узником замка совести.
Адольф Иосифович убрал деньги в карман халата из синего бархата и долго ковырялся с замком сейфа. Он боялся, что сын прочтет его мысли и узнает заветные цифры. Старик бубнил вслух, чтобы отвлечься:
– Я в жизни не подавал попрошайкам на улице! Это было ниже моего достоинства. Я всегда считал: хочешь жрать – заработай! Но иногда злодейка-судьба строит козни и вынуждает играть по своим правилам.
– Каждый из нас, «койотов», мечтает быть обычным человеком, который мог бы позволить себе ходить на свидания, выпивать с друзьями в барах… И главное – крепко спать по ночам. Сон для такого, как я, – роскошь. У нас нет документов, нас как будто и не существует, – голос Макса дрогнул. – Мы даже за медицинской помощью не можем обратиться…
– У вас прекрасный иммунитет, в отличие от нас – простых смертных!
– Но мы тоже чувствуем боль, отец! Недавно один из нас получил увечья и чуть не умер, и если бы не помощь Герды…
– Гертруда! Она ведь лечит, правильно? – заинтересованно затараторил Адольф Иосифович, возвращаясь к столу. – Почему она не помогает твоему умирающему папаше, который ее содержит?
– Потому что она исцеляет физический ущерб. Источник твоего рака – злость, которую дар Герды не одолеет.
Отец стиснул зубы. В это мгновение его лицо стало таким же синим, как его халат. Он достал из кармана денежные купюры, смял их и швырнул на пол, зарычав:
– Забирай подачку и убирайся из моего дома!
Адольф Иосифович забился в конвульсиях – новый приступ отнимал его силы. Максу хотелось гордо развернуться и покинуть обитель зла и ненависти, но он вынужден был склонить спину, чтобы собрать деньги с пола. Через ком в горле он выдавил:
– Мне внушали, что я – избранный, особенный! Но что мне делать с моей эксклюзивностью? Как ее использовать на собственное благо и не в ущерб другим? Почти каждый день я вижу сны, в которых умоляю профессора остановить опыты! Мое детство было пронизано болью и страхом! За это я должен сказать ТЕБЕ спасибо, отец!
– Ты ни черта не знаешь, и поэтому не спеши плевать в руку дающего! Постарайся приходить пореже. Живите по средствам – учитесь экономить! Аудиенция окончена.
Макс шагал в сторону выхода. «Это и есть самое дно? Может ли быть хуже?» – размышлял измученный событиями предыдущих суток «койот».
Глава 16 Те, кто ждут дома
Бравый вошел в кабинет генерал-полковника ближе к полуночи – воскресные сутки затянулись. Человек старой закалки, Колосов, несмотря на почтенный возраст, всегда выглядел бодрым и подтянутым, но не в этот раз. Он будто прибавил десяток лет – ссохся, уменьшившись в размерах.
– Степан Иванович, я слышал, вам вызывали доктора. Как ваше здоровье? – мягко спросил Бравый.
– Со мной все в порядке, – отмахнулся генерал-полковник, чувствуя смущение за проявленную слабость.
– Мы разослали ориентировки на розыск Ковалева Андрея Евстафьевича. По телевидению на каждом канале его портрет и информация о том, что он подозревается в убийстве. Кто-то где-то должен его заметить. Ждем сообщений от сознательных граждан.
– Где ты видел нынче сознательных граждан, Бравый? – с тоской произнес генерал-полковник. – Вот в наше время – были ЛЮДИ! Почитали родину и знали смысл слов «честь и достоинство». А теперь? Я оглядываюсь по сторонам, и мне страшно за будущее моих внуков! Что по остальным собакам?
– По остальным членам группировки дополнительных данных нет.
– Не густо. А что там с профессором… Как его…
– Севастьянов. Я говорил с ним сегодня по телефону. Очной встречи он по-прежнему избегает. Личности остальных учеников раскрывать отказывается.
Генерал-полковник поднялся с места и подошел к шкафу, стоящему в углу. За одной из дверец скрывался мини-бар старого служаки. Он достал два стакана и початую бутылку «Белого аиста».
– Привык к нему еще с ТЕХ времен, – прокомментировал Колосов свое пристрастие, наливая бренди. – Садись, Руслан Викторович, дай остыть ногам и мозгам.
Бравый устроился за длинным переговорным столом, расположенным отдельно от священного генеральского места. Степан Иванович вручил коллеге наполненный бокал и присел рядом с ним.
– Давай помянем Ивана! – предложил генерал-полковник.
Бравый кивнул. Оба выдержали паузу, после чего опустошили содержимое стаканов.
– Устал я, Руслан Викторович, от этой канители! Постарел! – признал Колосов. – Я на даче дом отстроил добротный. Там хорошо… Лес, свежий воздух, банька. Благодать!
Бравый понимающе кивнул. Тоска по гражданской жизни ему была знакома.