Хотя порекомендовать нового сомелье он мог не прямо, а через общих знакомых...
Нет, не мог он бывать в доме сам, это исключено! Иначе бы он не общался с Владом так открыто, подослал бы кого-то другого! Слов про фоторобот он не испугался – значит, Борис Аркадьевич не знает его в лицо!
Оставалось только одно предположение: те якобы друзья хозяина, пропущенные через сито его охраны, – не такие уж друзья... Они сделали для «Благодетеля» фотографии. Хозяин водит гостей на экскурсию в свой погреб, некоторые восхищаются и фотографируют, и кто-то среди них поснимал для врагов Бориса Аркадьевича...
Или сама охрана Бурлова подкуплена? Раз в дом проникли лазутчики?
Мысль Влада интенсивно работала, хотя и постоянно поскальзывалась на незнакомой ему территории.
Нет, вряд ли. Иначе зачем им тогда понадобился Влад? Они бы уже давно с охраной сговорились!
А вражеские лазутчики, так их даже в профессиональных разведках не всегда вычисляют! Что уж говорить об охране, пусть даже очень бдительной (а у хозяина была очень бдительная!), отдельно взятого олигарха?
– ...Свет включается наверху, а? – продолжал меж тем его собеседник. – Дежурная лампочка, освещающая спуск, а? А затем, уже внизу, нужно включить дополнительный свет, точнее, подсветку, в которой очень красиво смотрятся стеллажи с винными бутылками, а?
И тут он не ошибся! Именно так распределялось освещение в погребе Бориса Аркадьевича!
– Стеллажи представляют собой стальные стояки, а? Между которыми закреплены деревянные полки с горизонтальными выемками-ложбинками для бутылок, а? Вино ведь хранится в лежачем положении, а? По пять выемок на полку, по пять бутылок, а?
И это соответствовало истине!
– А теперь представь, Володенька, что дежурный свет не сработал, по очень простой причине: лампочка перегорела. Причем подменишь ее ты, а нужную, перегоревшую лампочку мы тебе доставим, сечешь? И вот, представь, твой хозяин ведет очередное стадо гостей в подвал: хвастаться своим винным погребом. А света нет. Что он сделает, а?
Собеседник выдержал паузу, но и Влад молчал.
– А вот что он сделает, – миролюбиво продолжил «Благодетель», – он пойдет вниз еще на несколько ступенек на ощупь, чтобы включить рубильник подсветки... А? Ты согласен? Не повернет же он гостей обратно, а?
«Благодетель» был прав. Именно так бы поступил хозяин.
– И охрану не позовет, – не захочет показаться трусом... Он же у нас герой, борец против темных сил, белый рыцарь на белом коне, а?
И это было верно! Борис Аркадьевич не стал бы по такому мелкому поводу, как перегоревшая лампочка, звать охрану, да еще перед лицом своих гостей...
– Но в кромешной темноте, на лестнице, так легко упасть, ты согласен, а? И раскроить себе лоб об стойку напротив! Они ведь стальные, а? А за ним обычно следуешь ты – такова у вас традиция, – а гости уж за вами. И что тебе помешает в темноте помочь хозяину оступиться, а? Вроде как в темноте налетел, сам того не желая, а?
...Влад не знал, как реагировать. В этом абсолютно чужом ему мире игры игрались по абсолютно чуждым ему законам. В плане «Благодетеля» ему виделся изъян, но работать на его цели Влад не собирался!
С другой стороны, этот изъян в плане мог служить проверкой на его лояльность, на его готовность исполнить заказ... Если Влад внесет свои поправки, значит, действительно готов; а не внесет, то, значит...
С третьей стороны, Влад собирался изо всех сил тянуть время, время, в которое он сможет принять необходимые меры: расстаться с Дашей, продумать ходы спасения... Эхм... если таковые имелись, конечно...
В результате он сам с собой проголосовал за то, чтобы сомнения озвучить.
– Вы хотите, чтобы я столкнул хозяина с лестницы?
– А я непонятно выразился?
– Коли так, то в вашем плане есть серьезный прокол: ничто не гарантирует, что хозяин убьется насмерть. Стойка с бутылками – та, что напротив лестницы, – находится недостаточно близко, чтобы он, падая, раскроил об нее лоб. От толчка он полетит на пол и что-нибудь себе повредит, но при этом вполне может остаться жив! Если вы хотите, чтобы он умер, то, извините, ваш план дилетантский!
– Но на фотографиях видно, что расстояние от последних ступенек до стойки вполне...
Похоже, «Благодетель» малость растерялся.
– Фотографии искажают пропорции, разве вы не знаете? – сухо произнес Влад.
Несколько секунд на том конце провода царило молчание. Затем его собеседник нашелся:
– Браво, Володенька! Именно этого я и ждал от тебя: корректив от человека на месте! Или даже скажем, не лукавя, от человека, которого мы на данное место пристроили! – слышно было, как он ухмыльнулся в трубку. – Что предложишь ты?
Кажется, Влад выиграл этот раунд: повел себя правильно, то есть в соответствии с ожиданиями убийц. Теперь необходимо выиграть следующий: время!
– Мне нужно подумать. Посмотреть, изучить ситуацию.
– Сколько?
– Месяц хотя бы!
– Не пойдет, – ответили ему на том конце.
– Ну, хоть пару недель...
– Неделя. Не больше. Мы, со своей стороны, тоже будем думать.
– Это нереально! Я должен под совсем иным, новым углом изучить привычки хозяина и продумать схему действия!
– Неделю, и ни днем больше! Иначе...
– Я знаю, что иначе, – пресек Влад.
Невыносимо было выслушивать еще раз угрозы Даше!
* * *Первая часть плана выполнена: Влад согласился. Хотя все пошло отнюдь не так, как ему хотелось, отнюдь не так, как он надеялся...
Но об этом пока не стоит думать. Сейчас нужно выполнить второй пункт его плана: звонок Даше!
Он не дал себе расслабиться, не позволил себе впасть в эмоции, – он набрал ее номер немедленно.
* * *...Все было так чудесно в ту первую ночь, ах-ах! Авторши любовных романов, истощившие вдохновение, бегите сюда!!! Я вам расскажу, как это бывает! Я вам расскажу, какие слова говорят мужчины в экстазе, как они умеют убедить, уласкать, уверить! Я вам составлю словарь нежнейших и лживейших слов, которыми они обволакивают мозги жертвы! Я вам составлю список жестов, взглядов, улыбок, которыми они умеют брать в плен – навсегда!
Навсегда – это для вас, для дур, для жертв. Для них – лишь на несколько ночей.
И потом раздается телефонный звонок: «Прости, я люблю другую...»
А ты – ты никто, ничто. Тебя не любят, любят другую... Ты просто чужая гостевая тапка, которую использовали и забыли. Ты пицца, которую съели и отрыгнули. Ты злосчастное вино – малость головокружения, потом крепкий сон, а поутру даже похмелья не останется!
Или... Или все повторяется?! Влад, он тоже решил, что не может ей соответствовать?! Только не сказал прямо?!
Но как же... Нет... Ведь соответствовал! Да как!!! Она уже сама стала побаиваться, что не сможет соответствовать – ему!!!
* * *...Хорошо, что Даша была в это время на работе. Одна, в своем малюсеньком кабинете, – никто, к счастью, не видел ее злых, отчаянных, гневных слез, – но все же она была на работе. И это помогло ей собраться.
И она, взяв себя в руки, вдруг поняла: она не верит словам Влада. НЕ ВЕРИТ!
Во-первых, после той первой ночи, которая была такой... Нет, никаким авторшам любовных романов она не подарит свои ощущения! Они принадлежат ей, и только ей!
Так вот, во-первых...
Даша потерла виски. После пережитого шока голова соображала вяло, но она знала, что есть какая-то мысль или даже несколько мыслей, которые ей необходимо обдумать.
Так вот, после той первой ночи... После нее прошло вовсе не несколько дней, а целый месяц! Целый упоительный месяц, в который каждая проведенная вместе ночь была первой! И как в этот месяц могла поместиться другая женщина?!
Никак! На нее у Влада не хватило бы ни времени, ни сил с учетом Дашиного темперамента... Да, просто не хватило бы!
Во-вторых, – у нее еще есть во-вторых! – на самом деле этот месяц состоял из двух частей: две недели до его новой работы и две недели после. И после первых двух недель, когда он уже точно знал, что его берут к Бурлову Борису Аркадьевичу (а кто такой ББ, знает каждый!), Влад сказал ей: «Зарплата у меня будет в три раза больше. Это важно для нашей будущей семьи, правда, Даш?»
НАШЕЙ будущей семьи! Разве бы он произнес такие слова, если бы у него появилась другая женщина?!
Потом, когда он начал работать у Бориса Аркадьевича, они стали видеться реже. Особняк, в котором Владу надлежало обеспечивать приемы, находился за городом, и хозяин ему сразу предложил поселиться в этом доме. Тем более что у Влада машины не имелось, не завел. Он жил в двух остановках метро от своего ресторана, и машина ему не требовалась – только лишние хлопоты с гаражом да парковкой.
Но Влад от предложения отказался. Так и сказал хозяину: «У меня любимая девушка в Москве, я не могу!»
И тогда хозяин распорядился, чтобы Владу выделили из его автопарка (у него семь машин!) тачку, чтобы он мог беспрепятственно мотаться в Москву к своей любимой девушке!
И тогда хозяин распорядился, чтобы Владу выделили из его автопарка (у него семь машин!) тачку, чтобы он мог беспрепятственно мотаться в Москву к своей любимой девушке!
И как, спрашивается, в таком раскладе поверить его словам о другой?!
Хотя... Даша тогда ему предложила: откажись от съемной квартиры, ты сэкономишь деньги, а в Москве, когда будешь приезжать, останавливайся у меня!
Но Влад не принял ее предложение. Он ответил, помнится, что непонятно, куда девать вещи и кое-что из купленной им мебели... К родителям вещи не повезешь, и к Даше тоже... И что пусть пока хатка будет за ним, а там, мол, разберемся...
Даша тогда ничего не заподозрила. Ничего «левого» в его желании сохранить за собой съемную квартиру не усмотрела. Аргументы Влада она вполне понимала (или за чистую монету принимала?!): действительно, куда девать нажитый скарб? В ее квартирке места для него не нашлось бы... Вещи-то ладно, она бы их разместила, но купленную мебель... Ее и впрямь ставить некуда...
Помнится, она тогда подумала, что если отношения с Владом дойдут до формулировки «жить вместе» или даже «пожениться», тогда мебельный вопрос они и будут решать...
А во вторые две недели они стали встречаться реже. Уже не каждый день.
Неужели именно тогда Влад завел отношения с другой женщиной? Встречался с ней на своей квартире?!
Но позвольте, Даша бы почувствовала! Это бы непременно, обязательно сказалось на его поведении – он бы уже не так ее касался, он бы не так уже ее любил и ласкал!!!
Только если...
* * *Ее позвали. Пришел какой-то читатель, интересующийся рукописями, и ей сейчас придется выйти из кабинета, пересечь комнату сотрудников, чтобы добраться до читального зала, – и все это под обстрелом взглядов!
– Иду! – с деланой бодростью откликнулась Даша.
Но никуда не пошла: ей нужно было додумать мысль.
Только если... Она остановилась на этой фразе. Только если...
Если он решил, что, работая у олигарха, он должен завести себе женщину по, так сказать, профилю? Светскую, богатую?
Ева?! Он решил с ней сойтись?!
Почему нет... Она какая-то сестра – или кто там – какому-то олигарху...
И вот почему Даша ничего не почувствовала: потому что Владу и в самом деле было с ней хорошо! Он и в самом деле начал думать об их будущей семье... Только потом решил, что ему нужна другая женщина... Светская и богатая...
Не-е-ет!!! Не может быть, это на Влада так не похоже!!!
Но ведь он позвонил ей... И сказал: прости, я люблю другую... Позвонил ведь! И сказал!!!
Неужели Ева?!
…Даша занялась с читателем интересующим его вопросом, а сама в это время лихорадочно прокручивала в уме: ЕВА???
* * *...Вечером она пошла в ресторан, где прежде работал Влад. Улучив момент, поманила Еву.
Та вышла к ней в предбанник.
Даша, сгорая в пламени ревности, обиды и гнева, не подумала заранее, что и как Еве скажет. И сейчас, когда эта нарядная, красивая женщина появилась перед ней, Даша смутилась.
Ева смотрела вопросительно. Даша молчала.
– Рожай уже что-нибудь, – произнесла наконец Ева.
Даша, как ни силилась, не находила слов. Ева окинула ее внимательным взглядом.
– У тебя вид Муму, которую собрались топить! Неужто он тебя бросил?
Даша молча повернулась и вышла из ресторана.
Раз Ева задает такие вопросы... Значит, она не знает, что Влад... что он... сказал Даше...
Значит, это не Ева!!!
Но кто?!
* * *Ева явилась к ней в библиотеку на следующий же день. Видимо, решила, что они сестры по несчастью и теперь можно поговорить с Дашей о неразделенной любви к Владу!
Это была пытка. Даша не хотела брататься (сестриться?) с ней – ей была неприятна сама мысль о том, что их объединило одинаковое несчастье: неразделенная любовь!
– Ну все-таки, что он тебе сказал? – допытывалась Ева. – Он же как-то объяснил?
Даше не хотелось ничего рассказывать.
Ева перекинула красные локоны со спины на грудь.
– Слушай... Ты, наверное, смотришь на меня и думаешь: и отчего такая успешная женщина, как я, привязалась к Владу?
– Ты не успешная, – угрюмо откликнулась Даша.
– Как это? – опешила Ева. – Я богата и красива, у меня все есть!
– Не знаю, что у тебя есть, но...
Даша осеклась. Ей не хотелось вдаваться в психоанализ. Ей бы сейчас самой психоаналитика!
– Давай-ка договаривай, раз начала!
– Ева, ну ты что, сама не понимаешь? Ты носишь вызывающие платья, слишком открытые и яркие; цвет волос тоже кричит...
– Тебе не нравится мой цвет волос? – изумилась Ева. – Это же самый трендовый!
– Бог мой, слова-то какие, – поморщилась Даша, – трендовый... И где ты только накопала?
– В модных журналах! Ты что, не читаешь?
– Нет, конечно.
– А-а-а, мы такие высоколобые и интеллигентные! Мы небось читаем только Достоевского! И блюдем чистоту русского языка!
– Не ерничай, у тебя все равно не получится, – устало произнесла Даша.
– Ладно, – согласилась Ева. – А ты мне объясни, чем тебе мои платья не угодили!
– Да мне они без разницы... Но твой внешний вид направлен на интенсивное привлечение внимания... Что свидетельствует о том, что тебе его остро недостает.
– Вот так прямо и свидетельствует?!
Даша пожала плечами.
– Я просто хочу быть модной!
– В моде уйма течений. В том числе и куда менее вызывающих. Но ты выбираешь те, которые привлекают к тебе максимум внимания. Если бы ты была удовлетворена своей жизнью «богатой и красивой», ты бы не стала так отчаянно напрягаться...
– А может, у меня такой имидж? – не сдавалась Ева.
– Имидж женщины с комплексами неполноценности?
– Это ты так решила! А другим нравится!
– Да ради бога. Ты же меня спросила – я тебе свое мнение и говорю.
Ева задумалась на некоторое время.
– Ну, может, так и есть. Ты, Даш, умная и образованная, я признаю. А у меня только средняя школа, да и та на тройки... Так подскажи мне, умная: есть у меня шансы с Владом? Раз он теперь свободен?
Даша неожиданно покраснела, словно ее ударили. Бестактность Евы выходила за все мыслимые границы!
Но она взяла себя в руки. На Еву обижаться нельзя: она не плохая, не злая – все, что она говорит, все, чем задевает Дашу, это от недомыслия...
– Он почему тебя бросил? – продолжала Ева. – Чем ты ему не угодила? Может, я смогу ему угодить, на твоих ошибках учась?
Мама родная, она так наивно, чуть ли не по-детски, вглядывалась в лицо Даши в надежде на ее помощь, что последнее раздражение Даши исчезло. На таких грех обижаться!
– Он, Ева, сказал, что завел себе другую...
На глазах Даши блеснули непрошеные слезы. Ева вдруг придвинулась к ней, обвила ее плечи рукой.
– Ну ладно тебе, не плачь... Слышь, Дашутка, не плачь... Если тебя может это утешить, то он не ко мне... Не знаю, к кому уж...
Даше очень хотелось сбросить ее руку. Но неожиданно Ева встрепенулась, выпрямилась и сама руку убрала.
– Не верь, Дашутка! Не может этого быть! Владик не бл...дун! Он не мог тебя бросить ради другой!
Даша посмотрела на нее с изумлением. Ева изо всех сил сейчас старалась поддержать ее, Дашу, свою соперницу!
Ей вдруг сделалось отчаянно стыдно. Какое она имела право так жестоко, так примитивно судить эту женщину? Да на основании чего? Что вкуса Еве недоставало?! Какая ерунда! Зато ей благородства достало сочувствовать своей сопернице! Тогда как Даша увязла в мелочных и безжалостных оценках, недостойных интеллигентного человека, коим она всегда себя почитала!
– Он мог бы тебя бросить, я как раз этого не исключаю, ты слишком сложная, – продолжала Ева раздумчиво, – но чтобы он параллельно завел роман? Не, Дашутка, он не такой! Тут какая-то фенечка... Что-то хитрое, – интерес какой-то у него в этом деле! Или скорее кто-то его накрутил! Ты мне верь, я чувствую такие вещи! Это там кто-то, на новой его работе! Надо будет разузнать, кто там да что... Может, какая-нибудь горничная в доме у ББ? Хотя зачем ему, коль у него уже была ты?
Даша не поняла, куда метила Ева. Сравнила ли она Дашу, филолога, с горничной? По признаку социального положения, измеряемого зарплатой?
Но спрашивать она не стала. У Евы своя система ценностей, и бесполезно в них вникать: они все равно будут Даше чужды.
– Тут что-то другое, нутром чую, – продолжала Ева. – Ты, Дашутка, не нюнься пока, я постараюсь разузнать, кто Владику мозги накрутил, у меня есть связи! А между собой мы потом разбираться будем!
Даша уже ничего не понимала. Минуту назад она приписала Еве благородство сочувствия, – но теперь, кажется, выяснялось, что Ева просто пытается сократить количество соперниц? В связи с чем временно берет в союзницы Дашу?
Так и не найдя ответа на этот глубоко психологический вопрос, Даша лишь молча кивнула в ответ.
– Я тебе позвоню завтра, – закончила Ева свой спич. – Надеюсь, что разведаю кое-что к завтрему...
* * *После разговора с Дашей Влад не находил себе места. Вернее, место он себе нашел: на кровати. Лежал и смотрел в потолок. А вот душа его...