Она отступала, под ноги сзади боднул край дивана, и она завалилась в его роскошные объятия, смешно задрав ноги. Олег спокойно рассматривал ее, лицо почему-то стало грустным.
Она вскочила, яростная и злая.
— Этого не может быть! Здесь нет озера с магической водой! А у тебя нет даже фляги! А еще… твои амулеты все сгорели!
Он удивленно вскинул брови.
— Амулеты? У меня их никогда не было.
— Но… а что носил…
— Просто камешки, — ответил он мирно. — Чтоб простаки думали, будто все от них. Не одной же тебе попадаться?
Он щелкнул пальцами. На груди возникли и заблестели новые камешки — яркие, блестящие и, как она заметила, более красивые, чем в прошлый раз.
— Так у тебя, — прошептала она потрясенно, — амулеты фальшивые?
— Ты была права, — сообщил он, — когда сказала, что это простые камешки.
Она сказала с отчаянием:
— Почему я тебя тогда не прибила? И не мучилась бы теперь… Но… как? Где твое озеро с магической водой?
Он поморщился.
— Я что, деревенский колдун? Я, если на то пошло, и так пропитан этой водой. Да и не нужна она мне.
— Но… как можно?
Он вскинул глаза к звездному небу.
— Я беру магию оттуда, откуда раньше капала всем этим невеждам.
Она повернулась к нему, все еще неверящая, но уже злая, как кобра.
— Такого не может быть!
Он фыркнул.
— Как хочешь.
Она вскрикнула:
— Прямо со звезд?
Он кивнул.
— Ну… в целом, да. Оттуда. Упрощенно говоря, со звезд.
— Но ты же против магии! Как ты можешь?
Он насмешливо смотрел на нее сверху вниз.
— Мне можно, — ответил он нагло. — Кто-то должен надзирать? А здесь эту хатку не узрят. И не придумают какую-нибудь дурость про очередной кувшин с джинном.
— Значит… ты прикидывался?
— Это когда, — переспросил он, — ты набросилась?.. Нет. Честно, нет. Просто не мог ударить в ответ. Надо было, но вот не мог. Рука не поднялась. Так что я тоже местами слабый. Ты в самом деле могла меня убить.
— Правда? — прошептала она.
— Точно, — ответил он. — Я ж говорю, местами я умный, даже мудрый, а сейчас вот такой дурак, что сам шалею от своей дурости…
Она ощутила сильнейшее желание прийти в его объятия и опустить голову на широкую грудь, где сердце, оказывается, совсем не железное, но переборола женскую слабость, огляделась в великом возмущении.
— Ты даже ноги не вытер, зашел вот в такое, такое… У тебя там что на столе, печеные яйца керкенуса?
Он отмахнулся.
— Нет, яйца феникса, но какая разница…
— Какая? — завопила она. — Ты устроил себе такую роскошь, какой не знают цари, короли и даже императоры!
— Да ерунда, — ответил он равнодушно и рухнул на роскошнейше ложе, покрытое шкурами снежного барса и королевского тигра. — Если бы ты все это могла купить за стертую медную монетку, разве отказалась бы?
— Ну, за одну монетку, — ответила она честно, — конечно, нет…
— Ну вот, — ответил он, — так чего еще?
Сброшенный сапог полетел в сторону, его тут же подхватили невидимые руки, мигом очистили от грязи, сделали новым и поставили у двери. Со вторым замешкался, и она видела с ужасом, как нечто незримое сняло с него бережно и даже нежно. Сапог сразу засиял, уже и не сапог, а нечто изысканно сложное и невероятно изящное.
Она вскрикнула возмущенно:
— Но это же нечестно!
Он приподнял в удивлении рыжие брови.
— Что?
— Все это! — прокричала она. — Ты уничтожаешь магию, а сам ею пользуешься?
— Ну да, — ответил он. — А что?
— Я и говорю, — крикнула она так яростно, что едва не бросилась на него с кулаками. — Это нечестно! Другим запрещаешь, а сам?
Он подумал, сдвинул плечами.
— Так то другие.
— И ты, свинья поганая, еще смел бороться против магии потому, что она дает столько наслаждений?
Он удивился:
— Разве эти наслаждения мною властвуют?
— А что тобой владеет?
Он посмотрел на нее, как ей показалось, насмешливо, но теперь в его взгляде она наконец-то увидела то, на что уже и не надеялась.
— А ты как думаешь?
— Ты все брешешь, — обвинила она.
И бросилась в его объятия.