Роста девушка была среднего – ее макушка доставала Захару до груди. Лицо приятное, но из-за худобы выглядит слегка вытянутым. Из-за худобы же большие зеленые глаза кажутся еще больше, как у персонажа одного из тех японских мультфильмов, что были популярны перед самой Сранью. Из-под шапочки и капюшона выбивается прядь каштановых волос. Фигуру оценить сложно, несмотря на ушитый бушлат, но выглядит она аккуратной и пропорциональной. В общем, девушка была симпатичной, и Захар внезапно почувствовал что-то, чего не чувствовал очень-очень давно. Он даже головой помотал, стараясь прогнать наваждение. Нет, нельзя мужику все же без бабы. Совсем нельзя. Особенно – так долго. Вот он уже и на девчонку, которая чуть ли не в дочки ему годится, загляделся. Тьфу!
Они двинулись к мосту. Идти было сложно. Нужно было преодолеть метров двести – и быстро, пока броневик не выехал на мост, и удерживая равновесие, чтобы не растянуться. Потому короткий отрезок пути они преодолевали не меньше десяти минут. Наконец они добрались до моста и остановились. Захар перевел дух и присел на одно колено, чтобы перешнуровать ботинки: проснувшись в общей комнате, он просто сунул в них ноги, потом, на ходу, кое-как затянул шнурки, и обувь не то чтобы болталась на ноге, но двигаться было не очень удобно.
Темнота наступала быстро, но двигатель бронетранспортера все так же взревывал временами где-то наверху: поиск беглецов продолжался. Захар кинул взгляд на реку. От противоположного берега их отделяло каких-то двести-триста метров. Мелькнула мысль, что они вполне могли бы перейти на ту сторону по льду, держась в тени моста, не рискуя быть замеченными и не остывая на морозе.
– А почему нельзя на лед, Юль? – поинтересовался Захар.
– А ты и правда не знаешь? – удивилась девушка. – Ты что, действительно не местный?
– Не, не местный. – ответил Захар. – Проездом. Регистрацию показывать или билета будет достаточно?
– Чего? – нахмурилась девушка.
Захар мысленно обругал себя. Его спутнице, когда пришла Срань, было лет пять. И благ тогдашней цивилизации вкусить она не успела. Потому все, что ей сказал Захар, для нее было абсолютно непонятным.
– Ладно, извини. Я тут действительно недавно. Потому не в курсе, что тут и как. Я даже не знаю, куда ты меня ведешь. Мне сказали, что в городе больше людей нет.
– Заводские сказали? – усмехнулась девушка. – Не удивительно. С их точки зрения мы и не люди-то, наверное.
– То есть?
Юля открыла было рот, чтобы объяснить, но не успела. Сверху раздался какой-то шум, посыпались куски прессованного снега, а потом в воздухе мелькнуло темное пятно, и что-то большое мягко приземлилось на берег в десятке метров от них.
Захар резко развернулся, вскидывая обрез, и замер в оцепенении.
На снегу, опираясь на огромные, мускулистые передние лапы, сидела… обезьяна. Самая настоящая обезьяна, размером почти с человека, покрытая длинной, свалявшейся шерстью пепельно-серого цвета. Чудовище открыло пасть, показав набор больших тупых зубов, покрытых желто-коричневым налетом, и громко зарычало. Лесник не стал ждать, пока монстр перейдет в атаку и дернул оба спусковых крючка.
Заряд крупной дроби поймал существо в воздухе – одним сокращением могучих мышц обезьяна отправила себя вперед, намереваясь на излете ударить Захара широкой грудью и сбить с ног. Он не знал, что тварь планирует делать дальше – впиться зубами ему в голову или забить до смерти большими руками, но ни один из вариантов его не устраивал. Он успел дернуть оружие вверх в последний момент перед выстрелом, однако, хоть выстрел дуплетом и не прошел мимо цели, эффекта он не возымел. Густая смерзшаяся шерсть животного больше походила на панцирь, и выстрел с не самого близкого расстояния не причинил ему никакого вреда. Захар успел только отпрыгнуть в сторону, когда тварь приземлилась на все четыре лапы на то место, где он только что стоял.
Девушка, оказавшаяся с животным лицом к лицу, вскрикнула. Захар не успевал нашарить в кармане куртки патроны, и тем более – отличить дробовые от пулевых. Он зажал обрез под мышкой и ринулся вперед.
Решение пришло само по себе. В тот момент, когда странная обезьяна дернулась вперед, собираясь атаковать девушку, Захар нагнулся и вцепился руками в длинный розоватый хвост, лишенный шерсти.
Чудовищный рывок едва не бросил его на землю, но он, сжав зубы, смог устоять. Захар уперся ногами в землю, всем телом отклонился назад и что было сил дернул.
Весила обезьяна не меньше сотни килограммов, а каково было усилие чудовищных лап – страшно было даже представить. Захар застонал и снова рванул монстра за хвост в сторону.
Монстр недовольно зарычал и повернул голову назад. В этот момент оправившаяся от испуга Юлька подхватила с земли ледяную глыбу и изо всех сил обрушила ее на голову твари. Та взревела и снова дернулась вперед. Понимая, что на этот раз он чудовище не удержит, Захар выхватил из-за пояса топор и с размаху опустил его на единственное уязвимое место животного.
Над замерзшей рекой раздался чудовищный вой. Обезьяна, лишившаяся хвоста, обезумев от боли, забыла про жертву и рванулась в сторону. Захар ткнул окровавленный топор обратно за пояс, переломил обрез и затолкал в него два патрона, надеясь, что под руку ему попались именно пулевые. Теперь он решил подпустить чудовище поближе, чтобы, даже если патроны окажутся с дробью, гарантированно ранить обезьяну. А если повезет – то и убить. По телу стрелять было бесполезно, нужно целиться в голову, где, среди свисающих с головы лохм, виднелись мягкие ткани морды.
Так он и поступил. Обезьяна, крутнувшись на месте, будто ища собственный хвост, взревела от ярости и, безошибочно определив лесника как главного обидчика, кинулась на него. На этот раз она не стала прыгать, и Захар, подняв обрез, хладнокровно прицелился и спустил курки.
Дикий визг ударил по ушам. Если бы ему повезло, и патроны действительно оказались бы пулевыми – схватка на этом бы и закончилась. Впрочем, крупная дробь тоже стала весомым аргументом. Оба заряда попали четко в голову, снеся часть скальпа, висящего теперь на лоскуте кожи, и ослепив тварь. Она заверещала, яростно кружась на одном месте. Оставалось только спокойно перезарядить ружье, подойти поближе и прикончить обезьяну. Захар перезарядил обрез и сделал шаг вперед, когда услышал вскрик девушки:
– Осторожнее!
Лесник глянул по сторонам и выругался. С обеих сторон моста к ним крались еще две твари, очень походившие на ту, что билась на снегу, окрашивая его в красный цвет.
Против двоих монстров им было не выстоять. Захар это понимал, и потому принял единственное верное в этой ситуации решение:
– За мной!
Он прыгнул на лед. Поверхность, казалось, прогнулась под весом лесника, и он кивнул сам себе: главная опасность льда замерзшей реки была, как он догадался, в небольшой толщине ледяных оков, сковавших не замерзающую прежде реку. Опасность провалиться в ледяную темную воду была велика. Но – она была возможной опасностью. Лед мог их или выдержать, или не выдержать, пятьдесят на пятьдесят. А вот два монстра их прикончат со стопроцентной гарантией, к бабке не ходи. Так что выбор был очевиден.
– Нет! – крикнула девушка. – Вернись!
Тьфу, дура! Ее небольшой вес лед выдержит точно, раз уж он двухметрового лесника с одеждой и всей амуницией выдерживает. Чего она?
– Сюда! – гаркнул Захар.
Но девушка лишь стояла на берегу, переводя обезумевший от ужаса взгляд, то на не спеша подбирающихся обезьян, то на Захара.
– Твою мать!
Лесник рванулся к берегу. Девчонка попыталась увернуться, но он схватил ее за рукав бушлата и что было сил швырнул на лед. Она вскрикнула, не удержала равновесие, упала и прокатилась несколько метров на боку. Захар навскидку выстрелил в подобравшегося ближе монстра, не попав, но заставив того отскочить назад, и сам спрыгнул на лед.
– Вперед! Быстро! Это наш единственный шанс! – рявкнул Захар, подбегая к девчонке и рывком поднимая ее на ноги.
Лед под ногами ходил ходуном, но держал. Конечно, была вероятность того, что ближе к середине реки, где подледное течение сильнее, чем у берегов, он мог оказаться намного тоньше, но это лишь вероятность. А вот сзади – верная смерть.
– Нельзя! – снова крикнула девчонка, но, скорее, по инерции. Даже до нее дошло, что это их единственный шанс на спасение, и она уже двигалась чуть в стороне от Захара, чтобы не оказывать на лед чрезмерную нагрузку.
– Бегом! – приказал Захар, когда обезьяны несмело ступили на прибрежный лед.
Твари вряд ли понимали своим животным мозгом опасность ненадежного покрытия, но вот инстинкты у них работали отменно, и потому они колебались. Сколько продлятся их колебания, сказать было сложно, потому нельзя было терять ни секунды. Захар с девчонкой пробежали уже примерно треть пути, когда позади раздался рык. Захар обернулся на бегу и выругался: к двум фигурам присоединилась третья, более крупная. Наверное, его можно было обозначить, как вожака, ибо, когда крупная обезьяна без колебаний прыгнула на лед и рванула за беглецами, за ней последовали и обе сомневающиеся.
– Держи на ледокол! – донесся до Захар крик девушки.
Ледокол? Он вгляделся в противоположный берег. В темноте различить что-либо было сложно, но темный силуэт завалившегося на бок корабля очень четко виднелся на белом снегу. Метров двести-двести пятьдесят по диагонали.
Если на берегу двести метров – это меньше минуты бега, то на скользком льду реки с тем же успехом корабль мог быть в километре. Ноги разъезжались, и основные усилия приходилось прикладывать для того, чтобы просто не упасть. Обезьяны быстро сокращали расстояние.
– Замри! – вдруг закричала девчонка.
Захар не поверил своим ушам. Что сделать? Замереть?! Да эти долбаные приматы их в десять прыжков догонят! Он глянул на девушку.
– Стой!!! – заорала она и резко затормозила.
«Проклятая дура!» – пронеслось в голове у Захара. Тем не менее, он остановился. Как ни крути, а девчонка лучше разбирается в здешних реалиях. Он перехватил обрез, а в левую руку взял пистолет, извлеченный из-под куртки. Когда обезьяны приблизятся – он попытается их остановить.
Но приблизиться у обезьян не получилось. Раздался глухой удар, лед ухнул, затрещал, раздаваясь в стороны, и из-под него показалась голова… огромной рыбы. Она раскрыла внушительную пасть, и обезьяний вожак взвыл от боли. Резкий рывок – и обезьяна по самую грудь ушла в широкую полынью, пробитую хищником. Пару секунд тварь билась, пытаясь удержаться на поверхности, колотя по льду лапами, но потом взвизгнула, обмякла и скрылась подо льдом. Захар подумал, что, будь сейчас светло – он бы увидел, как вода полыньи окрасилась красным.
– Стой! – крикнула Юля, увидев, что Захар готов сорваться с места и продолжить бег. Он послушался. Девушка точно лучше знала, что им сейчас делать.
Две обезьяны, следовавшие за вожаком на небольшом расстоянии, еще не осознали случившееся с их предводителем. Увидев, что жертвы остановились, они утробно зарычали и лишь ускорились, насколько позволял это сделать скользкий лед под лапами.
Новый удар разорвал лед сразу, прямо под лапами ближней обезьяны. Примат успел оттолкнуться от ненадежной поверхности, когда огромные зубы сомкнулись на нижней части туловища монстра. Тугим фонтаном ударила кровь, и на лед рухнула верхняя половина обезьяны. Нижняя же исчезла под водой вместе с обладателем огромной пасти.
– Теперь вперед! Быстро!
Захар сорвался с места в ту же секунду, как осознал, что именно кричит девушка. Где-то за спиной прозвучал еще один удар, снова послышался треск льда и предсмертный вой обезьяны, но Захар не стал оборачиваться. Все и так было ясно. Живущий подо льдом монстр утихомирил последнего преследователя, и теперь, возможно, настала их очередь.
– Быстрее! Мы на очереди! – голос девушки повторил его мысли.
До ледокола оставалось не больше сотни метров. Судно вмерзло в лед, накренившись в сторону реки. До перил верхней палубы было не больше двух метров. Захар прикинул, что вскарабкаться на борт – их последний шанс. Успеть бы только. Вдруг очень простая по своей сути мысль пришла Захару в голову, и он едва не споткнулся на бегу. Подледный монстр охотился, ориентируясь на звук. Именно потому первой умерла самая крупная обезьяна, издававшая больше шума. Именно потому Юля приказала ему стоять, пока неизвестная тварь расправлялась с двумя другими обезьянами. И именно поэтому сейчас основная опасность грозит ему как более крупной жертве, от чьих шагов даже подрагивает тонкий лед.
Он ускорился, как мог. Девушка вырвалась вперед и уже подбегала к ледоколу. Захар оглянулся, и ужас от увиденного заставил его сделать последний отчаянный рывок на пределе сил.
Лед под ногами был не черным. Он был неестественно прозрачным. А черной казалась вода под ним. И в этой черной воде освещенное большой луной, нашедшей просвет в низких тучах, стремительно скользило огромное вытянутое белое тело, с каждой секундой сокращая расстояние между собой и Захаром.
Подлетев к перекошенному на бок ледоколу, Захар подхватил девчонку под колени и буквально швырнул ее вверх. Неожиданно оказавшись в воздухе, она вскрикнула, но моментально сориентировалась, и ухватилась руками за перила, ограждающие палубу. Те протестующе застонали. Девчонка легко подтянулась и перевалилась через перила, исчезнув из поля зрения. Захар, ткнув пистолет в карман куртки, швырнул обрез на палубу, подпрыгнул и сомкнул ладони на ледяном металле.
Внизу раздался уже знакомый треск, и Захар лихорадочно дернулся вверх, поджимая ноги. А в следующую секунду судно вздрогнуло, а над рекой прокатился звук, похожий на вибрирующий гул гигантского гонга.
Подледный монстр не сориентировался и на полной скорости врезался в борт судна.
Перила застонали и прогнулись под тяжестью лесника, в лицо посыпалась ржавая крошка. Он с ужасом понял, что древняя конструкция не выдержит его вес и он сейчас свалится вниз.
Прямо в пасть к подледной твари.
– Держись!
Над перилами показалась голова Юли. Она обеими руками вцепилась в рукав куртки Захара и потянула его на себя. Перила застонали снова. Захар услышал внизу плеск и отчаянно рванул тело вверх, перебрасывая правую руку с ненадежных перил на обледеневший планширь.
Лед затрещал, Захар подтянулся и перекинул через планширь ногу. Теперь он висел над водой на высоте почти двух метров и был вне досягаемости твари-из-подо-льда. По крайней мере, ему так хотелось думать.
Вода в провале под ним успокаивалась.
– Он ушел, – проговорила девушка. – Они никогда не делают больше двух заходов.
Лесник перенес на планширь и вторую руку, вцепился в него и попросил:
– Доломай эти чертовы перила, я вылезти не могу.
Вверху послышались глухие удары, за шиворот и в сбившийся на спину капюшон Захара посыпалась ржавая крошка, а потом его что-то ударило по спине, а внизу раздался всплеск: девушка послушно выломала целую секцию прогнивших перил. После чего схватила его за куртку и штанину и с силой, удивительной для столь тщедушного тельца, потащила вверх.
Захар перевалился на спину и несколько секунд лежал так, тяжело отдуваясь.
– Что это было? – выдохнул он наконец.
– Где именно? – кажется, девчонка вполне отошла от пережитой опасности, ибо в голос ее вернулись насмешливые нотки.
– Подо льдом.
– А. Там. Это осетр.
– Кто?!
– Осетр, – последовал ответ тем же нарочито спокойным голосом.
Захар покачал головой и полез во внутренний карман, надеясь, что портсигар остался на месте.
– Какая гадость! Какая гадость эта ваша заливная рыба! – пробормотал он, глядя в черное холодное небо.
Глава 14. Школа номер сорок семь
С борта ледокола на берег выбрались без приключений. Захар, стискивающий обрез, вертел головой во все стороны. Он уже понял, что в Иркутске сюрпризов гораздо больше, чем ему встретилось на протяжении всего пути. Здесь стоило держать ухо востро. И хотя девушка говорила, что до убежища осталось недалеко, расслабляться не стоило. Кто знает, что за тварь может подстерегать в ночной темноте? Если уж тут обезьяны на людей охотятся, а подо льдом гоняют плотоядные рыбины…
Здание школы показалось через пару минут. Когда-то оно было окружено деревьями и кустами, здесь был настоящий сад. Сейчас растительность потемнела и перекрутилась. Единственным источником радиации в Иркутске оказались осадки, но и их, вкупе с затянувшейся на двадцать лет зимой, хватило, чтобы некогда красивые растения превратились в пугающие невообразимостью форм скелеты. Само здание было целым, во многих окнах сохранились даже стеклопакеты. Правда, немного и, по всей видимости, исключительно из-за того, что прозрачный пластик не был самым востребованным материалом в подземных убежищах. А вот в некогда прозрачных стенах фойе стеклопакеты отсутствовали. Вместо них установили щиты, собрав их из подручного материала – досок, листов металла.
– Здесь кто-нибудь дежурит? Нас видят? – поинтересовался Захар у странно притихшей девушки.
– Нет, – односложно ответила она.
– А если те же обезьяны?
– Приматы, слава богу, пока не такие умные. Окна все заколочены, на двери – засов. Человек его открыть снаружи может, а обезьяна – нет. Так и живем. Да мы вообще мало на поверхность ходим.
– А чем вы тут питаетесь вообще?
– Запасами, – коротко ответила девушка.
Захар прикинул, сколько запасов нужно, чтобы прокормить людей в течение двадцати лет, и покачал головой. Повезло, ничего не скажешь. Интересно, запасы – это что? Консервы? Так срок годности вышел давно. И даже, если предположить, что консервированные продукты сохранились – как тут людей цинга не выкосила еще? Захар много читал про моряков, исследовавших северные моря в восемнадцатом веке. Деревянные корабли на парусной тяге частенько затирало во льдах, и люди застревали там на год, а нередко – и больше. Им тоже приходилось питаться исключительно консервированными продуктами. И цинга была настоящим бичом мореплавателей. Случалось так, что к тому моменту, когда зима отступала, выпуская корабли из ледяного плена, управлять ими было некому – цинга косила целые экипажи. Тогда спасались лимонным соком, и то далеко не всегда помогало. А чем спасались люди здесь на протяжении двух десятков лет? Будто услышав его мысли, Юля снова заговорила тихим голосом: