– Вы – не претендуете. А как же ваши вторые… Союзники? – Олег выделил последнее слово, а лицо его при его произношении скривилось в гримасе отвращения.
В самом начале разговора, когда Захар только излагал свой план, Денис чуть не провалил дело, сделав удивленное лицо. Захар сказал Олегу, что жестянщики уже согласились, это и поразило следопыта. Лесник вовремя наступил ему на ногу под столом, тот понял и сменил выражение лица на скучающее.
– Они находятся в той же ситуации, что и мы. Их мало интересуют сокровища релейного завода. Их цель – положить конец рэкету.
– Что ж. Не буду юлить – теперь все выглядит гораздо заманчивее. Эти отморозки и нас достали. Когда мы отказали им, они перекрыли для нас дорогу в ту часть города, а здесь мы вынесли и разобрали уже все, что могли. Мы сами не прочь от них избавиться. Проблема только в одном – в бронетранспортере. У нас нет ничего, что могло бы взять его броню. Единственный имеющийся тяжелый пулемет мы не потащим. Не оставим дом без защиты. Как вы собираетесь решать эту проблему?
– А мы ее уже решили, – широко улыбнулся Захар.
На этот раз Олег не смог сдержать удивления.
– Ну-ка поподробнее с этого момента.
– Без проблем, – Захар откинулся на спинку стула и поднял кружку. – Может, еще чаю?
Назад возвращались, когда уже темнело. Уставшие, но довольные, люди несли с собой настоящее сокровище – пять автоматов и два цинка с патронами. Узнавший о гибели броневика, довольный тем, что подземный переход теперь безопасен и уже предвкушающий переселение в новое убежище Олег сам предложил помочь им с оружием. Захар, само собой, отказываться не стал. Так что настроение у всех было приподнятым. Единственное, что сейчас волновало Захара, – как прошли переговоры с жестянщиками. Павел Евсеевич уверял, будто хорошо знает их главного еще по прошлой, довоенной жизни, однако Захар считал старика слишком мягким для таких переговоров. Согласился он исключительно потому, что и Юля, и Денис в один голос уверяли его: с чужаком жестянщики говорить не будут. Утыкают стрелами еще на подходе, и все. Учитывая, что община, заселившая бывший порт, по рассказам Павла Евсеевича стремительно деградировала, скатившись едва ли не в каменный век, и предпочитала отмечать свои праздники с человечиной в качестве главного блюда, Захар не стал спорить. Все сам не сделаешь. А, несмотря на всю свою мягкость, старый директор был достаточно хитер. Теперь Захару не терпелось вернуться и выяснить, до чего старик договорился с жестянщиками. И если все успешно – с утра можно отправлять посыльных к одним и вторым союзникам. Захар долго настаивал на утреннем нападении. Павел Евсеевич же настаивал на том, что нужно атаковать ночью, перед рассветом. Захар был против. Любой военный, даже бывший, прекрасно понимал опасность «собачьей вахты», и потому утраивал бдительность в это время. Утром же усиленные на ночь караулы будут сонными и уставшими. И вероятность того, что бодрствовать будут в основном работяги, была достаточно высокой для того, чтобы нападать утром. Пока бойцы вскочат по тревоге, пока поймут, что к чему, пока экипируются… По крайней мере, именно эти аргументы он приводил директору. У самого же Захара расчет был совсем другой. И ему хотелось верить, что расчет этот верный.
Они уже приблизились к убежищу, когда голос Дениса вывел его из задумчивости.
– Это что еще за…?
Захар поднял голову и посмотрел туда, куда указывал Денис.
На снегу, неподалеку от входа, лежали несколько тел. Даже в наступающих сумерках было видно, что снег вокруг них приобрел красноватый оттенок.
– Какого черта? – Денис устремился вперед.
– Это не наш, – Следопыт принялся переворачивать тело за телом. – И это тоже не наш. И это. – Он повернул к Захару удивленное лицо. – Релейщики!
Члены маленькой группы переглянулись и, не сговариваясь, бросились ко входу.
В убежище их ждали хорошие и плохие новости. Хорошие заключались в том, что у них стало на четыре автомата больше. Плохие – что за четыре автомата пришлось заплатить жизнями трех защитников убежища.
Релейщики пришли вдесятером. Шли целенаправленно. Наученные потерей броневика, в лоб действовать они не решились. При них нашли полные рюкзаки горючего пластика и тряпок. Скорее всего, они планировали заблокировать единственную дверь из убежища, а потом разыскать вентиляционные выходы и устроить дымовую атаку. Зажженные тряпки и пластик горели бы долго, выделяя огромное количество густого дыма, и закрытая сверху вентиляция гарантировала бы медленную, мучительную смерть всем обитателям школьных подвалов. К счастью, Захар настоял на часовых. И оказался прав. Часовые вовремя заметили врагов. Вот только опыта им не хватило, чтобы, даже находясь на выгодных позициях, отбить нападение без жертв.
Несмотря на потери, настроение мужчин убежища было боевым. Одержав вторую подряд победу над врагом, заручившись помощью союзников и получив дополнительное оружие, они жаждали мести. Люди удивительным образом преобразились. Они готовы были расплатиться с обитателями релейного за все годы угнетения, за смерти близких и собственное унижение. Удивлению Захара не было предела – так сильно всего за сутки изменились люди. Впрочем, у него настроение тоже поднялось, когда Павел Евсеевич подтвердил согласие жестянщиков участвовать в операции. Директор позвал лесника в свою каморку, где они долго обсуждали план завтрашнего нападения. После чего Захар перекусил и отправился спать. Со свободными местами в убежище было туго, и ему выделили место покойного Ферзя, в одной палатке с Юлей. Девушка против не была – в конце концов, спать в одной палатке им придется всего одну ночь. Ведь уже завтра они покинут школьное убежище навсегда. Чем это закончится, сейчас Захар не думал. Он только надеялся, что все пройдет по плану. А остальное было уже не важно.
Глава 16. Все, кто может держать оружие
Захар устало потянулся и зевнул. День выдался насыщенным. Сейчас, когда не было необходимости играть на публику, казаться кремнем, уверенным в себе и своих действиях, он мог признаться самому себе: вся эта затея была настоящим сумасбродством. Их план висел на волоске, и то, что у них все вышло, иначе чем везением объяснить было нельзя. Удачная засада, благодаря которой релейщики лишились своего самого серьезного аргумента – бронетранспортера, а Захар и компания разжились тремя автоматами и несколькими магазинами к ним. Договор с жестянщиками. Его деталей Захар не раскроет никому и никогда. Если все сложится так, как он задумал, это и не понадобится. А если нет – Захару, скорее всего, будет все равно. Главное, чтобы Евсеич не проболтался. Договор с рыночными – простой и древний, как первая война на земле, по которому рыночные получали все трофеи и занимали убежище на релейном заводе. Жестянщики тоже претендовали на свою долю, но то, что пообещал им Павел Евсеевич, вряд ли имело ценность в глазах кого-либо, кроме полудикарей из порта. Теперь осталось дождаться утра – и тогда время покажет, не был ли он слишком самонадеянным. Если бы Захар отвечал только за самого себя, как все время с момента гибели Ани и Даринки, он был бы гораздо спокойнее. Но сейчас, когда он чувствовал ответственность за всю общину сорок седьмой школы, он ощущал все нарастающее беспокойство. В ногах поселилась противная слабость, а тело потряхивало. Вряд ли он сможет уснуть до утра.
Полог палатки откинулся, и внутрь проскользнула Юля. Девушка сегодня показала себя с самой лучшей стороны. Если бы не она – столкновение с мутантом в подземном переходе стало бы последним событием в жизни Захара. Что заставило ее ринуться вслед за ним, тогда как здоровые мужики замерли на поверхности в оцепенении? Благодарность к спасителю или… нечто большее? С того момента, как он полностью изменил ее судьбу на общем собрании общины, не дав трусливым идиотам вернуть девушку на релейный завод, где ее ждала незавидная судьба племенного скота, Захар не раз ловил на себе ее взгляды. А после их первой победы, после атаки на бронетранспортер… Захар готов был поклясться, что в этих взглядах появилось что-то еще. Так смотрит женщина на мужчину, на воина и защитника. Наверняка, так смотрели укутанные в шкуры самки на первого воина в племени, чья верная рука позволила добыть много вкусного мяса мамонта или отбить посягательство вражеского племени на огонь. С восхищением, обожанием и… желанием? Да ну. Бред какой-то. Фантазии охреневшего от воздержания пожилого мужика. Раньше, когда он жил один, в тайге, и потом, во время своего пути в город, он даже не думал об этом. Но сейчас, когда он был снова среди людей, видел женщин, пусть грязных и уставших, но тем не менее остающихся представительницами противоположного пола, мужское естество нет-нет, да и показывало себя. Вот и сейчас, слыша, как шуршит одежда готовящейся ко сну девушки, его воображение дорисовывало картинку, которой видеть в темноте палатки он не мог, неся с собой инстинктивное возбуждение. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Аня не была единственной женщиной в его жизни, а о том, чтобы хранить верность погибшей жене, Захар никогда не думал. Впрочем, раньше такой вопрос и не поднимался. Не в центре мегаполиса с его ежесекундными соблазнами, чай, жил. Да и здесь далеко не мегаполис, конечно, но все же, все же…
Его мысли уже начинали сонно путаться, когда вдруг его одеяло приподнялось, и в образовавшуюся щель юркнула Юля.
– Здесь так холодно, – прошептала девушка, прижимаясь к нему. Ее дыхание обожгло ему щеку, а откуда-то снизу поднялась горячая волна, заставившая сердце пропустить удар. – Согреешь меня?
Захар еще пытался понять смысл вопроса, а ее рука уже забралась к нему под свитер, прошлась по животу, заставив тот рефлекторно втянуться, и двинулась ниже, туда, где внутреннее напряжение готовилось разорвать мужчину изнутри. Он протянул руку, обнимая девушку, и вздрогнул, осознав, что на ней совсем нет одежды. Ее ловкие руки тем временем справились с жесткой застежкой его ремня, и девушка заелозила, забираясь на него сверху. Жадные, требовательные губы накрыли его рот, он обхватил руками тонкую талию, помогая ей…
Входной клапан палатки откинулся, и тесное пространство осветил тусклый свет.
– Захар! Захар! Вставай, беда! – позвал один из следопытов, с которыми Захар ходил сегодня. – Быстрее, к Евсеичу! Времени мало!
Из груди лесника вырвался бешеный рык, и следопыт, разглядев наконец происходящее в палатке, смущенно ойкнул и отскочил от входа.
– Извини, но это серьезно, – виноватым голосом пробормотали снаружи.
– Сейчас приду, – буркнул лесник, выбираясь из-под издавшей разочарованный стон девушки. – Вали уже, дай одеться.
* * *– Посланники от наших партнеров уже вернулись?
Захар подтянул ремни рюкзака, проверил, как держится патронташ на груди, и дослал патрон в казенник дробовика. Вокруг царила такая же сосредоточенная суета. Мужчины проверяли оружие и снаряжение, женщины увязывали припасы на самодельных санях. То, как сложились обстоятельства, Захара даже порадовало – не придется врать лишний раз, объясняя, почему убежище должны покинуть все, включая женщин, детей и стариков.
Ночью из убежища ушли три человека, возглавляемые Игорем. Тем самым, который больше других ратовал за мир с релейщиками. Который сдерживал людей наверху, у перехода, не позволяя им спуститься под землю и помочь Захару. Тот, который был с Ферзем в его последнюю вылазку, как успела рассказать Захару Юля. Сейчас лесник очень сомневался, что добытчик, «желавший странного», погиб от клыков павианов. Скорее, Игорь избавился от неудобного и угрожающего привычному жизненному укладу человека. Кстати, те двое, что ушли сейчас с Игорем, были с ним и тогда. Вместе с ними из убежища пропали два дробовика и арбалет, из-за чего и без того скудный арсенал общины значительно уменьшился. Если бы не автоматы, полученные от рыночных, да не оружие, захваченное во время уничтожения броневика, все предприятие балансировало бы на грани провала. Хорошо хоть, те, кто ушел, не рискнули брать автоматы убитых релейщиков, боясь вызвать гнев их живых товарищей. Сомнений в том, куда именно они ушли, не было. Они отправилась выкупать свои жизни ценой предательства. И потому приступать надо было прямо сейчас. Не дожидаясь утра. Потому что к утру релейщики в лучшем случае подготовятся и укрепят оборону, а в худшем – нанесут превентивный удар.
– Да. Отряды жестянщиков и рыночных выступили сразу же. Посыльные прошли с ними часть пути назад, – ответил один из следопытов.
– Хорошо. Поторопи людей. Мы выступаем прямо сейчас.
План атаки был прост. Жестянщики и рыночные атакуют убежище релейного завода с двух сторон, стараясь выбить пулеметы и ворваться в гараж. Захар со своими людьми тем временем обходят убежище сзади и, дождавшись, когда релейщики будут сосредоточены на отражении фланговых ударов, врываются на первый этаж с тыла и уничтожают охранение. Рыночные не протестовали против такого разделения – Олег берег людей. А вот жестянщики, по словам Евсеича, уперлись. Хотели сами быть «группой захвата». Но Евсеич смог убедить дикарей, что, не зная убежища, они пойдут на верную смерть и обрекут на провал весь план. Только тогда их старший согласился. О том, что он и сам не имеет представления о внутренней планировке первого этажа и расположении постов, Захар скромно умолчал, а Евсеич это из виду упустил. Ну и хорошо.
– Люди готовы, – отрапортовал новоиспеченный адъютант. – Ты уверен, что нужно идти всем?
– А ты хочешь, чтобы, вернувшись, мы застали здесь трупы? – вопросом на вопрос ответил Захар. – Парень потупил взгляд. – То-то же. Передавай команду, выходим.
Не желая видеть эмоций людей, покидающих убежище, которое было им домом на протяжении долгих лет, Захар пошел вперед. За ним двинулся его ударный отряд.
Юля, вооруженная трофейным автоматом, шла рядом с Захаром. Она на корню пересекла попытку оставить ее с «обозом». Захар втайне только обрадовался этому. Во-первых, как боец, она вряд ли уступала кому-либо в общине, а во-вторых, ему было спокойнее, когда девушка была рядом с ним. С тем, что едва не произошло в палатке каких-то два часа назад, он разберется позже. Если все получится. Сейчас отвлекаться не стоило.
Ночь встретила морозом и снегом в лицо. Небо затянули плотные тучи, и видимость была крайне ограниченной. С одной стороны, Захару и его людям это было на руку – чем темнее на улице, тем более скрытно они могли двигаться. С другой – сами они тоже видели значительно хуже. И, хотя, как объяснили Захару, атаки тех же павианов опасаться не стоило – умнеющие с каждым годом твари не решатся напасть на такое количество людей, понимая, чем это для них может обернуться, – была и другая опасность. Например, нарваться на засаду релейщиков. Хотя это вряд ли. Даже если предатели добрались до завода целыми и невредимыми, если их не положила охрана – скорее всего, сейчас, когда, после атаки на БТР заводские опасаются подлянки, людей из школьной общины маринуют на допросе. Хотя на месте релейщиков Захар и на воду дул бы, опасаясь обжечься.
Им предстояло перейти мост, миновать девятиэтажку, облюбованную павианами, и втянуться во дворы. Там люди должны были разделиться. Захар с бойцами, ведомые Юлей как проводником, шли в тыл базы релейщиков и, дождавшись, когда релейщики будут скованы боем, должны были ударить в тыл.
План одобрили все – и Пал Евсеич, и старшие жестянщиков и рыночных. По крайней мере, лучше плана не предложил никто.
И сейчас этот план с треском проваливался. С треском автоматных очередей, раздавшихся в отдалении.
Мрак мягко двигался во главе своей группы, крепко сжимая в руке дротик, сделанный из длинного и прочного прута арматуры. Впереди прут был остро заточен, посередине – обмотан мягкой кожей, чтобы взяться на морозе за оружие можно было даже голой рукой. Размочаленные полоски кожи, укрепленные сзади, играли роль стабилизатора.
За спиной Мрака висел лук и колчан со стрелами. Они понадобятся, когда их отряд выйдет на позицию и трое самых ловких, самых умелых и удачливых разведчиков отправятся вперед, к зданию завода, чтобы бесшумно снять часовых и завладеть пулеметами. Если им это удастся, больше ничего и не потребуется. Останется только спуститься в убежище и устроить ножам праздник.
Пока же лук отдыхал на плече. Несмотря на тьму и снег, Мрак мог легко поразить стрелой крысу с пятидесяти шагов. Но в джунглях, в которые превратилась придорожная полоса деревьев за двадцать лет, лук был бесполезен. А вот дротик – то, что нужно сейчас. Металл, легко пробивающий влет свалявшуюся шерсть, плотную шкуру и слой крепких мышц примата, человека даже в бронежилете поразит с легкостью. Мрак проверил это еще тогда, три года назад, когда они с Шепотом и Краем наткнулись на винтокрылую машину, рухнувшую в лесок, в стороне от Байкальского тракта. Они два дня искали ее, после того как увидели давно забытого крылатого зверя, с воем и дымом уходящего к земле на горизонте. Люди в ладной форме, в шлемах и со странными, похожими на детские игрушки или космические бластеры автоматами кричали что-то про бункер, президента, спасение… Мрак не стал их слушать. По людям всегда видно, когда с ними стоит разговаривать, а когда – нет. С этими – не стоило. Слишком уж они были уверены в собственном превосходстве над дикарями, укутанными в обезьяньи шкуры. Ну, тем сильнее они удивились, если успели, когда дротики пробили кевлар костюмов, а стальные топоры ударили в прозрачные полусферы шлемов, моментально окрасившиеся красным. Если бы Мрака спросили, зачем он отдал приказ убить этих людей, ответить он бы затруднился. Голода тогда не было, нападать первыми автоматчики не собирались… Просто Мраку показалось, что с их появлением начнется какая-то совсем не нужная суета и движуха. Не полезная, не несущая смысла. Вот к примеру, когда к ним пришел посланник от школьников, Мрак сразу понял – движуха полезная. Мало того, что она позволит значительно пополнить припасы, так еще, если все правильно сложится, они смогут взять под контроль само убежище релейщиков и свалить наконец из фонящего и продуваемого всеми ветрами порта.