Он осекся.
– Что ты говоришь? – обеспокоенно спросил Лукс. – Спишь или бредишь?
– Сплю… Насчет печатей, Лукс. Понимаешь, я не могу дать руку на отсечение, что ни один стражник не станет стрелять в императорскую печать. Но я уверен, что печать может помочь.
– Тогда почему бы нам не обвешаться этими печатями с ног до головы?
– У тебя была одна, но ты плюнул на нее и выбросил.
– Мла-адший граждани-ин Империи? – с презрением протянул Лукс.
– Да. Это если ты хочешь, чтобы в тебя не стреляли сразу, а сперва хотя бы поговорили.
– Мне не о чем говорить с имперскими стражниками.
– Мне тоже. Потому у нас нет документов. И мы мятежники. И за нами погоня.
Лукс рассмеялся.
* * *Развияр спал.
Люди живут, как во сне, сказал старый Маяк. Живут, не задумываясь ни о прошлом, ни о будущем, ни о себе. Сами-то они верят, что задумываются, но на самом деле их мысли – всего лишь смутные чувства. Они чувствуют о будущем и о себе, но не видят ни прожилок на траве под ногами, ни узора снежинки на рукаве. А ведь для того, чтобы думать, нужно замечать мелочи.
И еще – нужно каждый миг бодрствовать, сказал властелин. Даже когда ты спишь, ты должен знать, чего хочешь.
Развияр разлепил веки. Светало, Лукс спал, свернувшись клубком, на его шерсти блестела роса. Девушка Яска проснулась и готовилась бежать – медленно, на цыпочках, отходила все дальше в лес. Правая ее туфля разорвалась, и в прорехе был виден поцарапанный палец.
– Доброе утро, – сказал Развияр.
Она вздрогнула и остановилась.
– Лукс, – позвал Развияр. Зверуин проснулся мгновенно – просто открыл глаза.
– Будь добр, поищи поесть, – сказал Развияр. – Нам сегодня идти целый день.
Лукс поднялся, с удовольствием отряхнулся, так что в разные стороны полетели холодные капли росы. Девушка поежилась. Лукс посмотрел на нее, на Развияра, кивнул.
– Разложи огонь, – сказал хриплым со сна голосом. – Не сырьем ведь жрать.
И ушел, отряхивая на пути росу с низко нависших веток.
– Собирай хворост, – велел Развияр девушке. – Нет времени разлеживаться.
Она смотрела на него, не двигаясь с места. Ссадина на лбу запеклась, глаза ввалились, на щеке отпечатались жесткие травинки.
– Может быть, ты умеешь зажигать огонь глазами? А то все отсырело…
– Я ничего не умею, – сказала она все тем же хриплым, ломким голосом. – Зачем я тебе? Я ничего не могу.
– Только оглушать имперских магов?
– Это случайно. Я… разозлилась.
– Ты умеешь колдовать, только когда злишься?
– Я не умею колдовать… Зачем вы… Зачем ты это сделал?! Тебя просили? Жизнь… ну и что?!
– Тебе не жалко жизни?
Она всхлипнула:
– Жалко… Но ведь… я сама… они все… Зачем тебе? Отпусти…
Развияр поднялся и подошел к ней вплотную. Она попятилась.
– Видишь ли, я имею на тебя право, – мягко сказал Развияр. – Потому что я за тебя решил.
– Тебя не просили!
– Не просили. А я решил. Теперь мы с тобой связаны, как две башки двухголовой змеи. Из-за тебя и нас убьют, если поймают.
– Я не хотела…
– Я хотел. Теперь я хочу, чтобы ты нам помогла… Ты ведь маг.
– Я не могу, – повторила она в который раз. – Я не маг. Я не умею.
– Не умеешь?
Развияр ударил ее по щеке, вроде бы несильно, но Яскина голова мотнулась, и сама она чуть не упала.
– Не умеешь? А так?
Развияр снова ее ударил. Она вскинула руку, пытаясь отбить третью пощечину. С таким же успехом мог защищаться птенец сытухи.
– Завтра, самое позднее послезавтра здесь будут настоящие маги, – сказал Развияр. – Они станут искать по запаху – тебя. И нас. Если я еще раз услышу от тебя «не могу», мы привяжем тебя к дереву здесь, в лесу. И они найдут тебя по запаху, а от нас отстанут.
Она смотрела на него с таким ужасом, как будто он был личинкой огневухи.
– Боишься? Они почувствуют запах твоего страха. Можешь ты сбить их со следа?
– Не мо… – она закашлялась.
– Хорошо. Чему-то ты научилась. Теперь слушай: ты, никчемная тварь, накликала гнев Императора на целую деревню. Не спасла ребенка и никого не спасла, потому что ты, ничтожная дрянь, взялась решать за других, и ты их всех погубила!
Девчонка, оскалившись, вскинула руки. Развияр шарахнулся в сторону – тщетно. Мир перед глазами залился белым светом и пропал. Когда Развияр снова открыл глаза – над головой покачивались ветки, он лежал на спине, почти утонув в утреннем тумане, тело казалось ватным и руки плохо слушались. Развияр поднял ладонь к лицу; посреди лба, чуть выше переносицы, ощущалась горячая вмятина. Касаться ее было так больно, что Развияр зашипел сквозь зубы.
Сколько прошло времени? Шуу… Магу досталось больше. На Развияра у нее не хватило сил… Или пожалела?
Из леса вынырнул Лукс, волоча в опущенной руке толстую двухголовую змею. Непонимающе уставился на Развияра:
– Что… ты… Матерь Воф, да она тебя…
– Лови, – устало сказал Развияр. – Далеко уйти не могла.
* * *Когда Лукс притащил вырывающуюся Яску, костер уже горел, шипели сырые ветки, а туман тем временем поднимался все выше. Стволы укутались белым; Яска визжала и царапалась, поперек щеки у Лукса тянулась длинная кровавая полоса.
– Разбирайся с ней сам, – сказал зверуин, сбрасывая Яску на траву. – Я уж не рад… что мы связались.
Яска тяжело дышала. Ее платье было разорвано на плече, висело лоскутом. Она посмотрела на Развияра, увидела отметину на его лбу и затряслась.
– Сядь, – сказал Развияр.
Она послушалась. Развияр глубоко вздохнул; девчонка признала его власть над собой. И она тоже.
– Значит, ты совсем беспомощная? И мухи не обидишь?
Она сглотнула.
– И ты не маг? В тебе нет магической силы?
Она хотела отвести взгляд, но он не позволил. Девчонка затряслась сильнее.
– Я сказал неправду, – проговорил он медленно. – Твои соседи выживут. Может быть, вообще ничего им не будет. Может, ты никого не погубила… кроме нас с Луксом. А мы ведь не в счет.
Она моргнула, сбитая с толку. Потом сказала шепотом:
– Пожалуйста… объясни, чего ты от меня хочешь.
– Другое дело, – он улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты защитила нас троих от погони. От настоящей погони, с магами и крыламами. Когда нас будут искать с неба.
– Я не…
Она замолчала и заплакала без слез.
Развияр подошел и уселся рядом. Обнял ее за плечи:
– Послушай, ну что же делать. Я понимаю, это в первый раз. Но ведь все в первый раз. Никто не рождается дважды и не умирает.
– Я попро…бую, – сквозь слезы выдавила Яска.
– Ты сделаешь, – мягко поправил ее Развияр.
Туман сгущался, обступая маленький, шипящий в росе костерок.
– Слушай, я жрать хочу, – меланхолически заметил Лукс. – Собственный хвост готов проглотить, если честно.
* * *На ходу она согласилась держаться за плечо Лукса. Развияр шел с другой стороны; в правой руке у него был кинжал.
– …Чтобы птицы летали хороводом. Чтобы сытухи не разбегались и слушались, когда доишь. Еще – чтобы у куклы открывались и закрывались глаза.
– Как это?
– Кукла деревянная. С деревянной головой. Глаза нарисованы краской. И вот они у меня открывались и закрывались.
– Потрясающе полезное умение, – пробормотал Лукс.
– Заткнись, – Развияр огляделся. Впереди у дороги темнели развалины – когда-то здесь была, наверное, придорожная гостиница. – Скажи, тебя кто-то учил открывать и закрывать глаза у куклы?
– Нет, – девчонка брела, подволакивая правую ногу. – Мне всегда казалось это… стыдно.
– Что?! – Лукс замедлил шаг.
– Это не как у всех, – отозвалась она замирающим голосом. – Вроде как… уродство. Шестой палец. Бабушка говорила…
Она замолчала.
– Бабушка?
– Да. Она знала про меня. И очень напугала, когда я была еще маленькая. Что это стыдно, и если узнают – будут водить меня голой по улицам, обваляют в кричайкиных перьях и посадят на цепь возле бочки…
– Возле бочки, – задумчиво повторил Лукс. – И ты поверила.
– Мне было пять лет! А потом… я сама привыкла, что это страшно и стыдно.
– Бабушка твоя была мудрейший человек, – сказал Развияр. – Что же она племянника твоего не научила?
– Она умерла давно, – Яска хромала все сильнее.
– Понятно, – сказал Развияр. – Но иногда, когда никто не видел, ты брала куклу и открывала ей глаза.
– Да.
Они поравнялись с развалинами. В колодце оказалась вода, мутноватая, но «съедобная», как определил ее Лукс. Заполнили фляги. Яска сидела на камне, сгорбившись, опустив плечи.
Развияр подошел к Луксу:
– Зверуин может нести кого-то, кроме своего всадника?
– Раненого товарища, если всадник прикажет, – отозвался Лукс. – Взять ее?
– Яска, – сказал Развияр. – Садись верхом на Лукса.
Она посмотрела с неожиданным страхом.
– Ты чего? – спросил зверуин. – Садись, я помогу.
– Я, – она сглотнула. – У меня кровь идет.
Развияр и Лукс переглянулись.
– Что я, крови не видел? – небрежно спросил Лукс. – Давай. А то так не дойдем никуда.
* * *Вечером они остановились на берегу речушки, через которую был перекинут полуразрушенный мостик. Яска долго мылась, отойдя ниже по течению; Лукс принес из леса убитого паука и торжественно поклялся, что мясо его не просто съедобно, но целебно и вкусно. Развияру паук напомнил тех Ча, которых он видел когда-то в библиотеке; впрочем, ему приходилось в жизни есть всякое. Зато Яска так и не притронулась к еде. Ее тошнило.
– Нам очень повезло, – сказал Развияр. – Они запаздывают с погоней. Наверное, маг не сразу пришел в себя. А может быть, его потребовали на отчет к самому Императору.
– К Императору, – повторила Яска. – Я его видела… и того же человека будет видеть Император?
– Император его не похвалит, – сказал Развияр.
– А может, и не будет погони? – беспечно спросил Лукс, жуя кусок паука. – Мы пойдем дальше и дальше, и никто за нами…
– Размечтался, – сказал Развияр. – Завтра. Обязательно.
– Нет, – вырвалось у Яски. Развияр выразительно на нее покосился:
– Что?
– Ничего, – она глубоко вздохнула.
– Еще полно времени, – сказал Развияр. – Ты ведь каждую минуту думаешь, как защитить нас? Ты ведь чувствуешь себя магом? И ощущаешь, как растет твое могущество?
– Пожалуйста, не смейся надо мной, – сказала она тихо.
– Я не смеюсь. Завтра утром мы умрем или выживем – зависит от тебя.
* * *«Соберу цветочки – выкрашу рубаху… Выкрашу рубаху – наплету веночков…»
Его двоюродная сестра помогала тетке красить полотно. Темно-синие, почти черные цветы обратки росли всегда на том месте, где родилась девочка. Поэтому, говорила бабка, матери ходят рожать в лес, где мягкая трава; если родится девочка, в траве много лет будет расти обратка…
Сестра собирала цветы на поляне, где родилась семь лет назад. Складывала в полотняный мешочек, перетягивала ниткой, опускала в кипящую воду; в котле потом выдерживали ткань – если держать сутки, она будет синей. Ночь – голубой. А если вынуть почти сразу, она будет красной, ярко-красной, издали приметной. Из такого полотна шьют детские рубашки…
– Соберу цветочки – выкрашу рубаху…
Девочка шла босиком по тропе, шагала перед Развияром, он видел ее рассыпавшиеся по плечам рыжие волосы. Поднялась по двум ступенькам на порог, толкнула тяжелую дверь, вошла в дом. Развияр поспешил следом, хотел позвать ее – и проснулся.
Начиналось утро. Яска сидела над костром в той же позе, глядя в погасшие угли. Губы ее шевелились, глаза посмотрели сквозь Развияра, когда он окликнул ее.
– Сегодня? – спросила она шепотом.
Развияр кивнул.
Двинулись дальше – Яска по левую руку от Лукса, Развияр по правую. Лес казался до странности пустым. Было очень тихо, шелестели деревья прямо над головами. Путники молчали, и напряженное это шествие напоминало не то шпионский рейд, не то похоронную процессию.
В полдень им попались развалины трактира. Развияр заглянул, пригнувшись, в дверной проем; внутри ничего не было, кроме плесени и битого камня. Мебель, вещи, даже внутренняя обшивка стен – все либо истлело, либо пропало.
– Мы могли бы здесь спрятаться, – подал голос Лукс.
– Бесполезно, – ответил Развияр. – Пойми, мы можем прятаться или нет – маг будет нюхать воздух и узнает, где мы.
– Какой ты образованный, – с отвращением сказал Лукс.
Шли часы, и с каждым шагом ожидание погони становилось мучительнее. Развияр удерживал себя, чтобы не смотреть поминутно в небо. Лукс, развлекаясь, хлопал лапами по стволам, сшибал хвостом насекомых и наконец принялся сбивать бело-синие грибы, вытянувшиеся вдоль дороги.
– Это злые желания, – сказала Яска, почти совсем охрипшая.
– Что?
– Не трогай грибы. Это злые желания. Если человек желает зла кому-то, он должен пойти в лес и сказать желание вслух. Тогда вырастет такой гриб, а зла не приключится, и совесть у человека будет спокойна, и на душе легко.
– Это сказки, – заявил Лукс.
– Интересные сказки, – пробормотал Развияр. – А почему вдоль старой дороги? Здесь уже вон сколько времени все пусто…
– Эти грибы растут по сто лет. А вдоль дороги когда-то много людей ходило. Толчея, поборы на заставах… Воры… Люди желали друг другу зла. Но чтобы не отягощать душу, выговаривали свое зло в лесу, и вырастали грибы.
– Понятно, – сказал Развияр.
– Ты что, во все это веришь? – удивился Лукс.
– Не верю, – Развияр не выдержал и все-таки оглянулся. Небо над кронами оставалось чистым.
Яска слабо удивилась:
– Почему?
– Потому что люди не понимают, когда их желания – злы. Желать зла негодяю, плохому человеку – это добро и справедливость. Так они думают.
Яска внимательно на него посмотрела. Пожала плечами:
– Ты говоришь, как моя бабушка. Как старая бабка, которая воспитывает внучат.
Развияр улыбнулся:
– У меня нет внучат. Пока воспитываю тебя.
– Здесь воняет, – Яска вздохнула. – Пойдем скорее, наверное, могильник поблизости.
– Я ничего не чувствую, – Лукс потянул воздух носом. – Никакой вони… Может, ветер переменился?
– Воняет уже давно, и все сильнее, – упрямо повторила Яска. – Может, просто затхлое болото…
Развияр огляделся. Лес вокруг не изменился, все так же стояли низкорослые деревья с густыми кронами, шелестели кусты на обочинах заброшенной дороги, пахло разогретой землей и травой…
– Яска, – сказал Развияр. – Ты их чуешь.
– Кого?
Она вдруг побледнела так, что Развияр испугался: сейчас снова грохнется в обморок. Он посмотрел на небо в разрывах ветвей. Небо было чистое, но только в зените. Что творится на горизонте – он видеть не мог.
– С дороги, быстро, – прошептал он, чувствуя, как холодеет спина.
– Арбалет бы, – тоскливо пробормотал зверуин.
Они пробрались глубже в лес, под самое густое дерево, и сели у ствола. Яска упала на кучу сухих листьев, зажимая нос. Щеки и лоб ее приобрели зеленоватый оттенок.
Развияр сел рядом, поднял, взял за руку:
– Укрой нас.
Она смотрела на него, как печорка, приведенная на убой.
– Укрой нас, – повторил он с нажимом. – Делай.
– Они… идут… прямо за нами, – замогильным голосом проговорила девушка. – Учуяли… след… где мы ночевали…
– Откуда ты знаешь? – вмешался Лукс.
– Она чует, – сказал Развияр. – Она маг. Она еще маленькой девочкой умела открывать кукле нарисованные глаза.
– Не смейся! – у Яски дрожали губы.
– Я не смеюсь. Укрой нас, пусть они не чувствуют нашего запаха.
Яска зажмурилась. На висках у нее очень быстро, почти мгновенно, выступили крупные капли пота и покатились вниз, заливая щеки и шею.
Несколько минут все трое сидели очень тихо. Развияр разглядывал свой кинжал, прекрасно понимая, что оружие не поможет. Пот струился по впалым щекам Яски, шея пульсировала, Развияр ощущал каждый толчок ее сердца.
– Обними меня, – сказала Яска хрипло, не раскрывая глаз.
Не переспрашивая, Развияр обхватил ее за плечи и притянул к себе. Очень маленькая, очень тощая, горячая, как уголь, мокрая, в насквозь промокшей одежде. Лукс привалился к Развияру с другой стороны; они сжались в единый комок, сердца их заторопились, ловя ритм Яскиного сердца и сливаясь с этим ритмом.
– О-о, – низко протянула Яска, и на губах у нее надулся пузырь. – О-у.
Послышался нарастающий свист крыльев. Ветер рванул кроны над головами притаившихся людей. Судя по звуку, птиц было не меньше пяти. Их крылья заслонили небо, заслонили солнечный свет; крыламы кружились, кружились над одним местом, плавно снижаясь.
– Б…бежим, – прохрипела Яска. – Потеряли след… спускаются.
Лукс вскочил. Развияр подсадил Яску ему на спину, и они кинулись бежать прочь от дороги, петляя между стволами и продираясь сквозь кусты. Перескочили ручей, не заметив. Они бежали, и Развияр не отставал от зверуина, а Яска сидела на спине Лукса, полуоткрыв рот, с широко открытыми, безумными глазами, и даже Развияр ощущал волны исходящей от нее силы.
Они бежали, пока не свалились от усталости на мох. Лежали, не шевелясь, хрипло дыша, в полной тишине – даже ветер стих.
– Яска, – с трудом выговорил Развияр. – Ты их чувствуешь? Запах?
Она помотала головой.
– Дай воды, – сказал Развияр зверуину. Тот полез в сумку; руки у него тряслись.
– Все хорошо, – сказал Развияр, обнимая Яску. – Все хорошо. Тихо, все.
– Приходи, сытушка, – проговорила девушка, слабо улыбаясь. – Молока полна кружка…
– Я не думаю, что так уж хорошо, – сказал Лукс, поднося кружку к Яскиным губам. – Как думаешь, они нас потеряли?
– Сейчас – да. Но теперь они будут искать внимательнее. И не отступятся. Мятежный маг – это не шутки.
– Допрыгались, – сказал Лукс и засопел.
– Твоя идея.
– Но решил-то – ты!
Развияр засмеялся. Осторожно вытер капли воды, стекающие во Яскиному подбородку: