Анна, не глядя, сгребла горсть перстней и рассовала их по многочисленным карманам комбинезона – так, чтобы ни один из них не начал подозрительно топорщиться. Ноги сами понесли ее в библиотеку, и теперь она думала только об одном: как бы не столкнуться по пути с Тейлом. С ним пришлось бы о чем-то разговаривать, а времени на это не было – надо было успеть осуществить свой замысел раньше, чем «Принцесса Анна» уйдет в «крысиные норы» пространства, и возвращение станет почти невозможным. Библиотека располагалась на верхней палубе, здесь сквозь прозрачную полусферу сияло звездное небо – так что можно было не включать светильников, что нависали над каждым из трех глубоких мягких кресел. В каждом из них можно было свернуться калачиком и забыться, оставшись наедине с какой-нибудь старинной книгой. Здесь на полках были даже фолианты, вывезенные с Земли полтора тысячелетия назад первыми колонистами, беглецами с истощенной и перенаселенной прародины людей. Но сейчас не было времени искать нужную книгу по полкам – куда проще и быстрее было зайти в бортовую информационную систему. Стоило примоститься в кресле, по центру помещения зажегся виртуальный дисплей.
– Яд, противоядие, смерть, медленная, – начала произносить она ключевые слова, выкладывая на стол перстни с ядами…
Но тут экран внезапно погас, вспыхнули сразу все светильники, и посреди комнаты возник хищно улыбающийся Тейл.
– Ах, моя принцесса, – сказал он почти ласково. – У меня только две версии: либо ты решила отравить меня, либо покончить с собой. Итак! Какая из них верна?! Только врать не надо…
– Я…
– Ну не я же! Сразу скажу, что лучше мышьяка еще никто ничего не придумал. – Тейл присел на подлокотник соседнего кресла и начал перебирать лежащие на столе перстни. – Вот! – Он протянул ей кольцо с большим рубином. – Вызывает резкий упадок сил, мышечную слабость и в конечном счете паралич и смерть. Если, конечно, вовремя не принять смесь жженой магнезии и сульфата железа… При их соединении возникает гидроксид железа, который после реакции с мышьяком образует нерастворимое в желудочном соке соединение – арсенит железа… Но, я вижу, тебе теория совсем неинтересна. Только практика! Хорошо, милая, не буду отягощать твой разум лишней информацией. Я понимаю, что у тебя есть причины меня недолюбливать. Но мы, кажется, договорились, что сейчас нам друг без друга не обойтись, что мы друг без друга жить не можем, что ты, можно сказать, стала смыслом моего существования, а я – твоим единственным шансом не затеряться в просторах вселенной. Разве не так?
– Я не знаю, что ты задумал… – Первый испуг прошел, и Анна поняла, что Тейл не собирается немедленно мстить ей за попытку его убить. – И я надеюсь, ты убедился в том, что лучше рассказать мне всё!
– Убедился, еще как убедился! – Он рассмеялся весело и непринужденно. – Но ты не учла одного, моя принцесса: задуматься об убийстве и убить – это совсем не одно и то же. Задуматься может каждый, а вот убить способны далеко не все. У меня был соблазн – позволить тебе зайти несколько дальше и посмотреть, что из этого получится. Но решил, что лучше никого не искушать – ни тебя, ни себя… Вижу, что остаться наедине со своей яхтой ты не боишься. Это, конечно, исключительно из-за невежества, но чтобы поумнеть, тебе понадобятся годы, а я не хочу быть всё время настороже – это очень утомительно. К тому же не ты одна создаешь мне проблемы. Ну скажи, что мне сделать, чтобы тебе больше не вздумалось пытаться от меня избавиться? – Тейл посмотрел ей в глаза, явно не собираясь отводить взгляда до тех пор, пока не получит прямого и честного ответа.
– Ты должен мне сказать, куда мы направляемся, что тебе нужно от меня и что ты собираешься со мной делать? – Всё пошло не по плану, но оттого, что ей не пришлось никого убивать, Анна неожиданно для себя почувствовала облегчение. Возможно, этот мерзавец был прав: она еще не готова лишать кого-либо жизни.
– Хорошо… Всё, что могу, я тебе скажу – и что знаю, и о чем догадываюсь. – Он пересел с подлокотника в кресло, откинулся на его спинку и положил ноги на стол. – Меньше чем через час мы наберем скорость, необходимую для скачка. Ты не знаешь, что происходит с людьми во время подпространственного перехода – это здорово бьет по мозгам тех, кто не привык… Именно поэтому я и хотел отложить этот разговор, пока не прибудем на Крипт. Там есть люди, которые знают больше, которые просто мечтают рассказать тебе даже больше того, что ты хотела бы знать. А мне известно лишь то, что ты должна будешь кое-что сделать – либо по собственной воле, либо осознав, что у тебя нет лучшего выхода…
– Слишком много слов! – прервала его принцесса. – И что такое Крипт?
– Тебя не учили, что перебивать старших невежливо? – спокойно отозвался Тейл. – Молчи и слушай. Так вот – Крипт это перевалочная база Корпорации «Орго», которая является поручителем по всем долгам твоего непутевого папаши. Сумму напомнить? – Он начал говорить по слогам. – Шестьдесят два миллиарда переводных талеров. И теперь этот долг висит над твоей планетой, как дамоклов меч. И то, что власть сменилась, – ничего не меняет. Лига Окраинных миров согласилась поддержать мятеж лишь при одном условии: новая власть в полном объеме признает долговые обязательства прежнего режима.
– Ты же говорил, что не собираешься отдавать меня кредиторам!
– Нет, милая, этого я не говорил. Я лишь подчеркивал, что они – люди чрезвычайно могущественные и что от них невозможно скрыться. Даже пытаться не стоит. Но я не сказал тебе главного! Они сделают тебе одно замечательное предложение, которое никак не ущемит достоинства августейшей особы. И если ты согласишься… Заметь, только согласишься сделать то, чего они от тебя хотят, этот долг будет списан – причём немедленно. Надеюсь, несмотря на мятеж, тебе дорого благополучие твоих подданных. При тех разрушениях, что принесла революция, да еще и с такими долгами Дарию ждет катастрофа. Так что все надежды на твое благородство и великодушие.
– А если я не соглашусь? Что будет?
– А вот тогда события начнут развиваться по очень неприятному сценарию, но об этом лучше пока не думать. – Тейл посмотрел на нее даже с некоторым состраданием. – Но не торопись. Ты ведь еще не знаешь, что тебе предложат…
– А ты знаешь?
– В самых общих чертах. Хочешь, расскажу, каким образом наш дорогой император проиграл столь значительную сумму? Ты ведь этого не можешь знать. Едва ли он был с тобой настолько откровенен. Да и некогда ему было. Ты же с ним не виделась неделями и даже месяцами. Так вот! Я сам знаю лишь очень приблизительно, что это за Игра, но там, на Крипте, тебе всё объяснят. Но главное вот что… Как бы это попроще… Ты была когда-нибудь на скачках?
– Да, конечно…
– Значит, тебе известно, что там же есть не только публика, не только игроки, делающие ставки. Там еще есть жокеи и скаковые лошади. То есть те, на кого азартные граждане ставят свои кровные в надежде на легкую наживу…
– Ты предлагаешь мне стать скаковой лошадью?!!!
– Я тебе ничего не предлагаю. Предложат другие. В Большой Игре ставки таковы, что выигрыш может превышать совокупный годовой бюджет нескольких планет. Впрочем, и награда для тех, кто выходит победителем, соразмерна этой сумме.
– А что получает проигравший?
– А проигравший погибает, милая, – сказал Тейл почти ласково. – Но тебе же всё равно нечего терять, и я уверен – ты не упустишь своего шанса.
– А если я выиграю, то смогу вернуться на Дарию?
– Да, конечно, – не слишком уверенно сказал он, – но едва ли ты этого захочешь, когда узнаешь, каков будет приз. Зачем возвращаться к тем, кто тебя предал, если можно получить нечто большее.
– Что?
– Вижу, ты заинтересовалась! – Тейл довольно улыбнулся. – Но зачем мне, человеку, который не пользуется у тебя ни малейшим доверием, рассказывать тебе то, чему ты всё равно не поверишь? Потерпи. К тому же через полчаса мы достигнем скорости, необходимой для пространственного скачка. И уже скоро, очень скоро состоятся официальные переговоры между принцессой Анной, наследницей Дарийского престола, ради спасения собственной шкуры не пожалевшей тысяч триста душ, и конфедент-советником Ионой, представляющим интересы корпорации. Он ждет тебя с таким же нетерпением, с каким я жду своего вознаграждения. И всё! Я исчезну, отойду от дел, и никакая зараза не помешает дальше жить так, как мне хочется, и иметь всё, чего только я в состоянии пожелать. И я надеюсь, принцесса, что рано или поздно ты будешь испытывать ко мне только одно чувство – благодарность. В конце концов, это я тебя спас. Если ты, конечно, выживешь после Игры… А теперь иди в свою каюту и забирайся в саркофаг. Не в кровать под балдахином, а именно в саркофаг. Он встроен в стену, но ты, думаю, с легкостью его найдешь.
– Я пойду в рубку! – возразила Анна. – Это моя яхта и не смей мной командовать!
Она не просто решила поступить вопреки воле своего похитителя, ей захотелось испытать то, что чувствуют пилоты в момент скачка, а не провести это время в беспамятстве, как полагается пассажиру.
– Как хочешь, – неожиданно легко согласился Тейл. – В конце концов, в договоре не сказано, что я должен доставить тебя психически здоровой. Возможно, у дамочки со сдвигом даже больше шансов пройти Лабиринт, чем у благоразумной девочки в состоянии стресса…
– Какой еще лабиринт?
– Поторопись-ка, моя повелительница! – Тейл ухватился за ее запястье и заставил подняться на ноги. – Беги в рубку и не вздумай сопротивляться, когда я буду пристегивать тебя к штурманскому креслу. Этого не я требую, этого требует часть шестая пункт первый инструкции по эксплуатации галактических транспортных средств. Инструкция для пилота – больше, чем конституция для монарха, и ее невыполнение чревато непредсказуемыми последствиями.
Глава 6
– Капитан, да очнется он, не сдохнет. Точно не сдохнет, мамой клянусь! – Хриплый надтреснутый женский голос внезапно ворвался в сознание, еще мгновение назад погруженное в блаженную темноту и благостную тишину. – Вот! Уже очнулся. Я же говорила…
– Если б ты, Каталина, знала, какого куша мы лишимся, если он копыта отбросит, ты бы поняла, почему я так волнуюсь, – отозвался спокойный бархатный мужской баритон. – Но с чего ты взяла, что он в сознании?
– Глазные яблоки под веками забегали – первый признак… – ответила женщина, и командор почувствовал, как на его лоб легла чья-то раскаленная ладонь. – Температурка, правда, пока ниже нормы, но и не мудрено. Он же, считай, в открытом космосе без скафандра побывал.
И тут Матвей почувствовал, что всё его тело охвачено жутким холодом и его бьет мелкая дрожь.
– В парную бы его сейчас, да, боюсь, сердчишко крякнуть может, – задумчиво сказала женщина. – А вот температуру в отсеке поднять не мешает градусов до сорока.
– Тогда я к себе пойду. Не терплю жары. – Послышались удаляющиеся шаги и скрежет открывающейся дверной заслонки. – Когда он будет готов поговорить? – уже от выхода спросил тот, кого называли капитаном.
– Когда язык от нёба отмерзнет, – невозмутимо отозвалась женщина, – криотерапия – это тебе не фунт валидолу…
Дверь захлопнулась, и командор попытался открыть глаза.
– Поднять вам веки? – на этот раз женщина говорила шепотом, почти касаясь раскаленными губами его уха. – Или вы предпочитаете еще поиграть в беспамятство?
Командор хотел послать ее куда подальше, а потом попытаться подняться, но казалось, что губы примерзли друг к другу, язык онемел. Кроме этого, его руки и ноги были пристегнуты к лежанке широкими ремнями. Зато хоть и с трудом, но веки ему удалось разлепить. Женщина оказалась значительно моложе, чем могло показаться по голосу – лет тридцати на вид. На ней был зеленый халат, но вместо медицинской шапочки на голове красовалась широкополая шляпа с павлиньим пером. Интересно, откуда ей известно его воинское звание? На боевые вылеты пилоты истребителей отправляются без документов и в форме без знаков различия. Может, она и имя его знает?
– Я всего лишь врач, – сказала она, будто прочитав его мысли, – мне лишь сказали: прими командора и, если сдохнет, лишишься своей доли за полгода. Так что я очень постаралась, чтобы вы всё-таки выжили и не повредились рассудком.
– Развяжите… – сумел-таки выговорить он.
– А вот это вам пока незачем. Еще часа полтора вы всё равно не сможете двигаться.
– Я постараюсь. – Эта фраза далась ему уже значительно легче.
– Хорошо. Надеюсь, не кинетесь сразу меня душить? – Она отстегнула первую пряжку на его ноге и замерла в ожидании ответа.
– Не надейтесь. Не кинусь, – невпопад ответил командор. Только что она уверяла, будто он и пошевелиться не сможет, а теперь опасается нападения. Странно. Или это юмор такой?
– Я много всякого навидалась, командор, и просто знаю, что с людьми может всякое твориться, – объяснила она свое поведение, будто снова прочла его мысли.
– Вы мысли мои читаете? – задал он прямой вопрос.
– Нет. Угадываю. Это не трудно. – Она отстегнула еще два ремня, предоставив пациенту справиться с третьим самостоятельно.
Командор попытался дотянуться правой рукой до запястья левой, но на полпути его ладонь обессиленно упала на грудь.
– А ну-ка! – Женщина приподняла ему голову и поднесла к его губам крохотную кофейную чашечку с каким-то пойлом, от которого несло и розовым маслом, и нашатырем. – Глотните.
– Марго! Чем ты там собираешься пичкать нашего гостя?! – раздался откуда-то из-под потолка голос капитана. – Может быть, рому принести?
– Какая вам разница, кэп? – не оборачиваясь, ответила дама. – Не лезьте в мои дела. Я же не учу вас шкоты вязать… Ну! – Теперь она обратилась к Матвею. – Вперед!
Вкуса он не ощутил, но теплая волна прошла по всему телу и ударила в мозг. Он сразу вспомнил всё, что произошло за последние несколько часов, и пожалел, что вообще пришел в сознание. Их явно подставили. Видимо, кто-то был очень заинтересован в том, что шестая эскадрилья двадцать пятого патрульно-истребительного полка должна была принять бой и погибнуть именно здесь, именно в этот час… Что за этим стоит, кто из этого извлечет выгоду – всё это уже не имело значения. Всё было разыграно как по нотам, и, скорее всего, эта стерва, этот советник третьего ранга Майя Леви, держала в голове совсем другую операцию, совсем не ту, что была прописана до миллисекунды в полетном задании. И куда она делась? Первым вышел из строя истребитель штурмана эскадрильи – его зацепило еще обломками заправщика. А на том «Циклопе» явно было больше пяти лучевых пушек… Скорее, пять батарей. Иначе не попасть бы им в Лотаря… А Майя как раз пропала куда-то… Дуло… Мичман… Имя бы вспомнить… Его сразу после училища прислали в эскадрилью всего за три недели до командировки, и никто его по имени не звал – либо мичман, либо Дуло, либо все сразу – мичман Дуло. Он-то точно не успел катапультироваться, а вот у остальных шанс был. Может быть, уже на базе чаек попивают, а может, и чего покрепче: выдали в виде исключения на помин души павших товарищей… Хорошо, если так. А Майя… Куда всё-таки Майя подевалась?
– А где… остальные? – спросил он, как только почувствовал, что может говорить.
– Мне на лечение больше никого из ваших не доставляли, – ответила женщина, которая явно ждала этого вопроса. – А что с ними сделалось – у кэпа спросите. Я к этим стрелялкам, догонялкам и прочим приключениям отношения не имею и даже иметь не желаю. Мое дело – раны штопать и болячки прижигать. На всю эскадру – один фельдшер, хотя при их делах тут целое госпитальное судно иногда требуется. И сейчас у меня в другом отсеке шестнадцать раненых лежит, а в холодильнике – пять трупов. Да вы не беспокойтесь – с нашими увечными вас в один отсек не положат, а уж с покойниками – тем более. Вы кэпу зачем-то не только живой требуетесь, но и здоровенький…
Так… Противник понес потери в живой силе, а значит, шансов выкрутиться из этой переделки остается меньше, чем могло бы. По флоту ходили слухи, что пираты иногда возвращали пленных за выкуп, но теперь едва ли на это приходится рассчитывать. Да и кто будет тратиться на спасение смертника, чье молчание, вероятно, недешево стоит. Едва ли кому-то из офицеров флота понравится, что их товарищей вот так посылают на убой. Конечно, погибнуть за родную Землю – честь для любого из ее солдат. Но когда тебя используют втемную…
– Командор! – раздался голос капитана, и его изображение в полный рост появилось на экране во всю стену. В его облике было что-то маскарадное: алый жилет и малиновые бриджи, украшенные атласным шитьем, красная треуголка с огромным бриллиантом во лбу, ботфорты и ремни с золотыми пряжкам, золотая цепь на шее, белоснежные кружевные манжеты… Словом, рыхлая конопатая физиономия в обрамлении нечесаной рыжей бороды вполне гармонировала со всем этим великолепием.
– Только не вздумайте над ним смеяться, – шепнула фельдшер на ухо командору, – очень не любит…
– Прошу прощения, что вынужден приветствовать вас лежа. – Командор решил на всякий случай вести себя максимально дипломатично.
– Не стоит извиняться, дружище! – Капитан улыбнулся во всю ширь, обнажив частокол сверкающих золотых зубов. – И часа не пройдет, как моя кудесница поставит вас на ноги. А потом мы посидим в моей каюте за бутылкой доброго рома, и вы расскажете мне во всех подробностях, что привело вас в этот Богом забытый уголок вселенной. А ещё вы расскажете, зачем открыли огонь по моим кораблям, убили пятерых славных парней, а еще дюжину изувечили так, что мне придется содержать их до конца жизни. Впрочем, это будет не слишком разорительно – долго они едва ли протянут. Да и убитые были порядочными негодяями, так что я готов вас простить, если вы мне расскажете всё как на духу.