Но картина не так проста, ибо, как оказалось, атом отличается от Солнечной системы тем, что может иметь на каждой орбите не один, а несколько вращающихся электронов (вплоть до определенного максимума)[39].
На первой внутренней орбите атом может иметь 2 электрона, на второй – на 8 больше, на третьей – еще на 8 и больше, на четвертой и на пятой – по 18, на шестой – 32. Кроме того выяснилось, что несколько элементов с радиоактивными свойствами имеют даже по 7 орбит.
Если думать об атомах как о единых телах – что ближе к истине – то фактически эти орбиты представляют собой оболочки. Атомы различных элементов имеют определенное количество оболочек от 1 до 7. Наружная оболочка, в свою очередь, может иметь любое количество электронов от одного до их максимального набора, с происходящими от этого различиями в поверхностной жесткости; так что если какую-нибудь оболочку с полным набором электронов считать сделанной из стали, то имеющие меньшее количество электронов были бы сделаны, например, из масла, резины или глины.
Этот образ помогает понять относительную плотность различных элементов. Чем больше количество электронов, тем плотнее будет элемент; а из нескольких элементов с одинаковым количеством оболочек плотнее будет тот, у которого жестче наружная оболочка.
Таким образом, существует 7 основных категорий плотности элементов, которые были названы периодами. Но в пределах каждого периода существуют различия в активности, соответствующие количеству электронов на наружной оболочке. Каждый элемент притягивается к тому, который имеет дополняющее количество электронов на наружной оболочке, как натрий с одним внешним электроном естественно ищет хлор с одним недостающим, чтобы образовать соль. Здесь мы видим параллель с аналогией Платона о поисках людьми своих недостающих половинок, с которыми они были разлучены при творении. Это мужской и женский пол элементов, электроположительные элементы непреодолимо стремятся к соединению с электроотрицательными, в точной пропорции с их противоположностью. Каждый элемент по природе своей незавершен и ищет завершенности – за исключением тех, электронный набор которых полон, и они не нуждаются в паре. Это редкие или так называемые благородные газы – гелий, неон, аргон, криптон, и ксенон – оболочки которых настолько тверды и отшлифованы, что ни один элемент не способен найти ни единой щели.
Теперь начинает проясняться общая шкала плотности элементов[40].
В первой категории, с одной оболочкой, мы находим водород и гелий, разреженность и диапазон возможностей которых придают им особое родство с Солнцем, где, как мы видели ранее, они играют особую роль в выработке солнечной энергии.
На другом конце этой шкалы, с семью оболочками, мы находим радио-активные элементы: радий, актиний, торий, протактиний и уран, плотность которых такова, что они не способны существовать естественно на поверхности Земли, а обнаруживаются человеком лишь в бесконечно малых количествах в местах, полностью лишенных несущего жизнь солнечного излучения, таких как каменные глубины гор, пласты лавы, глубоководный ил. Даже там эти элементы стремятся к тому, чтобы стать менее плотными, и сама их радиация является средством подъема их до следующих более тонких элементов, расположенных сразу над ними. Уран (92) стремится стать радием (89), который в свою очередь пытается расщепиться на гелий (2) и инертный газ радон (86).
Радиоактивность – явление крайне таинственное и парадоксальное. Возможно, на определенной глубине под землей оно имеет всеобщий характер; и в действительности способно представлять собой общий третий, или решающий, принцип для геологического царства, так же как воздух является таковым принципом для органического мира, а свет – для планетарного[41].
Радиоактивность как третья сила может, в свою очередь, быть неизвестным фактором в определенных подземных превращениях, результатом которых являются материи с огромной скрытой энергией – например, нефть.
Все эти радиоактивные элементы в последней, или седьмой, категории на протяжении огромных промежутков времени, по-видимому, пробиваются вверх на уровень свинца, самого плотного из обычных элементов и принадлежащего к периоду выше. В этом единственном известном на Земле процессе естественной трансмутации атомов можно видеть отражение некого общего, длящегося эры, процесса земной эволюции, или совершенствования.
Таким образом, человек расщеплением атома урана совершает за долю секунды то, что сама природа сделала бы за несколько миллионов лет. Но что еще серьезнее с точки зрения такой эволюции – это накопление человеком в одном месте в больших количествах этого страшного материала и сотворение им для своих разрушительных целей нескольких новых элементов – нептуния (93), плутония (94), америция (95) и кюрия (96) – даже более плотных, чем те, которые Земля с таким усилием поднимает к жизни.
Вряд ли, наверное, откалывание последнего электрона с последней орбиты атома урана стоит сравнивать с постоянной сменой электронов на второй орбите, составляющей часть процесса, которым Солнце освобождает свою энергию. Хотя, вероятно, это может быть серьезно само по себе, как, например, если бы какой-то невидимый спутник Плутона вылетел из Солнечной системы. Однако производимой за счет этого энергии и температуры достаточно, чтобы послужить пусковым механизмом для водородной бомбы, которая воспроизводит выработку солнечной энергии. Способен ли человек в невозрожденном состоянии удерживать в руках такую божественную энергию или создавать такую адскую материю без гибельных последствий – это, возможно, главная загадка нашего времени.
* * *Когда мы стараемся найти какую-то единую модель в таблице элементов в ее обычном виде, у нас создается впечатление некого невероятно тонкого, но скрытого порядка. Когда же мы пытаемся раскрыть этот порядок, он от нас ускользает. Все оказывается не таким простым, как кажется поначалу.
В первом периоде находится один лишь водород. Это уникальный элемент, который соединяется с половиной всех остальных, но равных себе явно не имеет. Подобно солнечной энергии, он ни с чем не сравним.
Два следующих периода имеют каждый по 8 элементов, и мы вспоминаем об октавном устройстве, которое, как мы заключили при рассмотрении планет, должно пронизывать все творение. В третьем периоде есть ключ. Последовательность атомных весов от неона (20) до аргона (40) точно противоположна последовательности вибраций в нисходящей октаве – с одним дополнительным элементом, фосфором, заполняющим полутон между ми и фа.
Итак, первые три периода располагаются следующим образом:
В четвертом периоде мы снова обнаруживаем почти точное октавное отношение атомных весов между инертными газами аргоном (40) и криптоном (84). Однако здесь появляется намного больше элементов для промежуточных нот. Нас начинает смущать то множество редких элементов, которые были открыты в прошлом веке, и без знания которых человек прекрасно обходился много тысяч лет. Может ли, задаем мы себе вопрос, титаний или ванадий, существующие только в глубоких рудных залежах, иметь на самом деле такое же значение для Земли, как, например, аргон, составляющий один процент всей атмосферы?
И при размышлении об этом нам приходит в голову, что в некоторых случаях ноты наших главных октав сами разделены на меньшие октавы, и что эти редкие элементы составляют не полные ноты, но лишь ноты внутренних октав, а для образования полной ноты необходимы три или семь из них вместе. Действуя по этому принципу, мы легко находим ноты четвертого периода.
В этой точке темнота рассеивается, и все начинает проясняться. Эти семь периодов элементов, то есть категорий атомов, выделенных в соответствии с количеством атомных оболочек, сами по себе составляют нисходящую октаву. Вся таблица образует октаву, умноженную на октаву, или октаву в квадрате. Физический состав Земли оказывается единой гаммой, самые ноты которой образуют меньшие гармонии. Вся атомная структура нашего мира как будто создана из застывшей безмолвной музыки.
Затем, в пятом периоде, мы достигаем ноты ми этой нисходящей октавы периодов. И здесь мы обнаруживаем тенденцию у этой октавы в свою очередь к некому утомлению и остановке. Запущенный со всей огромной творящей силой солнечной энергии, атомный вес элементов пятикратно увеличивается во втором периоде и удваивается в третьем. В четвертом периоде, чтобы достичь необходимого удвоения, уже требуется помощь нескольких внутренних октав, а в пятой, даже при этом толчке, скорость роста сильно падает. Атомный вес ксенона всего лишь 131 один против 84 у криптона. Мы достигли полутона, или интервала, между ми и фа.
И теперь, в шестом периоде, появляется очень любопытное явление. Мы неожиданно наталкиваемся на группу из 14 редкоземельных металлов, открытых в XIX веке, главное свойство которых состоит в том, что их практически невозможно оторвать друг от друга. Они образуют как бы крепко сбитую группу, которую можно разделить на составные части только очень сложным методом фракционной кристаллизации. И они явно образуют не внутренние октавы, но еще более внутреннюю октаву внутри одной ноты внутренней октавы. Сама их многочисленность преодолевает растущую инерцию нисходящей шкалы, а миновав их, мы находим, к нашему удивлению, что нисхождение приобрело почти прежнюю скорость. Дойдя до ноты соль, мы находим серебро и золото разделенными почти целой октавой, с атомным весом соответственно 108 и 197. Импульс нисходящей октавы все еще отстает от полного удвоения плотности – но очень ненамного.
Роль редкоземельных металлов в преодолении остановки октавы в полутоне помогает объяснить нам космический метод прохождения этого общего момента сопротивления. Для перехода реки вброд генерал разворачивает свою бригаду в массу отдельных солдат, – и точно так же в подобном случае природа разбивается на множество. Как 14 редкоземельных металлов служат для того, чтобы перейти один полутон в таблице элементов, точно так же пояс астероидов заполняет планетарный полутон между Марсом и Юпитером. И, кроме того, множественность органической жизни преодолевает интервал между Солнцем и голым шаром Земли, который без нее не мог бы усваивать солнечное излучение.
Завершив построение таблицы элементов таким способом, мы видим, что, как мы и ожидали, она образует октаву в квадрате. Все пространство первой горизонтальной октавы, или периода, занимает элемент водород, имеющий особое родство с Солнцем и его огромными возможностями. В собрании элементов водород символизирует дух. Сама жизнь зависит от точно определенной концентрации в органической жидкости ионов водорода.
Второй период, с нашей точки зрения, особо отмечен углеродом, азотом и кислородом, которые в соединении с водородом создают бесконечное разнообразие органического мира. Известно более четверти миллиона таких соединений. Они представляют собой проводник жизни.
Третий период вводит натрий и хлор, которые в качестве соли являются основой органического напряжения и формы. Он также добавляет два светящихся металла и взаимодополняющие минералы, фосфор и серу, которые необходимы для существования нервной системы со всем, что под ней подразумевается.
В четвертом периоде начинаются тяжелые минералы и металлы, а именно калий, кальций, железо и медь, играющие большую роль в составе крови и хлорофилла, а также в поддержании ее циркуляции. В мельчайших количествах эти два последних регулируют усвоение воздуха и процесс дыхания.
Тяжелые металлы пятого периода не усваиваются жизнью, только йод в этом ряду действует как некий род балласта в движении человеческого тела. Поэтому, кстати, мы можем добавить, что все материи человеческого организма охватываются двумя октавами от углерода до меди, за исключением водорода, как активизирующего принципа вверху, и йода, как противовеса внизу. Позже мы к этому вернемся.
Элементы шестого периода, то есть ниже интервала ми-фа, кажется, не участвуют в органической жизни. Золото, платина и ртуть, например, ценятся за саму их невосприимчивость к химическому действию и неспособность к тому разжижению и поглощаемости, которые необходимы для усвоения живым организмом.
И, наконец, элементы седьмого периода вообще в природе места не имеют. Как говорилось ранее, они принадлежат земным недрам и удалены от солнечного влияния и всех его воздействий. В их полной неспособности к изменению и участию в процессах жизни проявляется родство с теми условиями, которые мы видим на поверхности Луны.
Из всех характерных свойств различных периодов выделяется интересное свойство галогенов – водорода, фтора, хлора, брома и йода. Они представляют границы между различными состояниями материи. Мы видели, что водород находится на границе между материей в электронном и материей в молекулярном состоянии. Точно так же фтор стоит на границе между материей в молекулярном и материей в клеточном состоянии – и имеет удивительное свойство растворения последней в первую. Далее, хлор стоит на рубеже между клеточным и минеральным состояниями материи – и по своему действию в составе соли имеет такую же способность переводить низшее состояние в высшее. Так же и бром отмечает грань между минеральным и металлическим состоянием материи, тогда как элемент 85, если бы мы знали, что это такое, находился бы между теми материями, которые способны и которые не способны появляться на поверхности Земли[42].
Таблица начинается с проводника духа и заканчивается безжизненной материей, начинается чистой энергией и кончается чистой инерцией, начинается Солнцем и кончается Луной. Между ними лежат периоды, соответствующие функциям Земли, – ключи соответственно к форме и движению, к нервным ощущениям, к крови и дыханию, к двум неорганическим царствам. Эти формы между духом и материей, как мы видели ранее, находятся во владении планет. И мы способны в порядке пробы определить для каждой такой формы ее собственную планету. На данный момент мы можем считать это распределение не более чем удобными бирками. Они пригодятся нам позже.
Теперь же мы на самом деле начинаем улавливать ту общую шкалу всех материй и энергий во Вселенной, которую искали. Ибо эта таблица атомного веса элементов, развиваясь вверх в область лучистой материи, продолжается там шкалой измерения количеств (квантов) энергии, переносимой такими свободными электронами. Тогда как внизу она продолжается различными молекулярными весами всех органических и неорганических веществ, составленных из этих элементов.
Таблица квантов лучистой энергии, таблица атомного веса элементов и таблица молекулярного веса соединений на самом деле образуют единую лестницу, которая тянется с небес в бездну и на различных ступеньках которой можно найти каждое вещество, известное и неизвестное. С этой точки зрения все может быть рассмотрено как физическое и как сопоставимое. Свободное движение электронов, достигающее Земли от Солнца, представляет высшую и наиболее разреженную из известных нам форм физической материи. Чем бо́льшие колонии таких электронов заперты вместе Землей, тем плотнее образующееся подобным образом вещество, и тем ниже использующая его функция. Все – от света до свинца и от высших устремлений до выделений – измеримо.
II. СКОРОСТИ РАСПРОСТРАНЕНИЯ
Науки человечества имеют дело с разными материями и движениями. Например, геология ведает материей камней, металлов и пигментов. Психология занимается материей мыслей, эмоций и инстинктов. Об искусстве можно сказать, что оно имеет дело с материями, изучаемыми геологией, которые подверглись движениям, изучаемым психологией.
С другой стороны, физика изучает общее движение света, звука и тепла. Религия и астрономия с разных точек зрения изучают первое, музыка и акустика – второе, диететика и метеорология – третье.
То есть различные человеческие науки постоянно сталкиваются с одними и теми же явлениями, но подходят к ним с иных точек зрения, дают им совершенно разные названия. Результатом является то, что хорошо образованный человек, овладевший целым рядом названий вещей, данных им религией, наукой, искусством, поэзией, модой, политикой, обнаруживает себя в мире настолько сложном, что постоянно в нем теряется, ибо все, с чем он сталкивается, имеет по крайней мере дюжину различных названий, в зависимости от того, относится ли он к этому как верующий, ученый, художник, поэт, светский человек или политик.
Возможно ли на самом деле расположить все материи и движения не в соответствии с частной человеческой точкой зрения, с которой он подходит к ним в каждый данный момент, но по их собственной, внутренне присущей им энергии, так сказать, по их объективной плотности? Можем ли мы в действительности вообразить некую современную лестницу Иакова[43], «с основанием на земле и вершиной достигающей небес», которая легко распознавалась бы в условиях обычной жизни?
Для этой цели система атомных номеров является слишком специфической. Нам нужно найти метод измерения, пользоваться которым мог бы любой человек. Такой простой метод измерения и сравнения различных уровней энергии и тех состояний материи, из которых они происходят, действительно существует. Это метод, основанный на их скорости распространения.
Предельная скорость, известная человеку в его нынешнем состоянии, это скорость распространения света – 300 000 км/с. Вторая максимальная скорость, значение которой еще до конца не изучено, это скорость распространения звука или воздуха – приблизительно 330 м/с, или около одной миллионной скорости света.