— Да, Турбьёрн с ребятами прошлись по ней. И ничего не нашли. Машина была припаркована перед подъездом.
— Вот как, — произнесла Паула, откидываясь на спинку стула. Она решила, что они забыли про машину, но Патрик держал все под контролем.
— А что вы узнали в Гётеборге? — спросил Мелльберг, давая печенье Эрнсту.
Патрик с Мартином переглянулись.
— Поездка получилась интересная. Хочешь рассказать о визите в социальную службу, Мартин?
Решение Патрика предоставлять больше инициативы коллегам оказалось правильным. Четко и внятно Мартин сообщил информацию, полученную от Свена Баркмана о сотрудничестве с «Фристадом», и после одобрения Патрика перешел к рассказу о визите в офис «Фристада».
— Нам до сих пор не известно, получал ли Матс угрозы во время своей работы в организации. Начальник «Фристада» уверяет, что она ни о чем таком не слышала. Она предоставила нам дела женщин, которыми «Фристад» занимался в последние пару лет, когда там работал Сверин. Это около двадцати дел.
Патрик одобрительно кивнул, и Мартин продолжил:
— Не вдаваясь в подробности, сложно сказать, представляют ли эти дела интерес в нашем расследовании. Мы переписали имена тех, с кем напрямую общался Матс. Может, они нам пригодятся. Но можете себе представить, какое это было тяжелое чтение. Жизнь этих женщин похожа на ад. Я и представить себе не мог, что такое возможно… — Мартин умолк.
Патрик прекрасно его понимал. На него прочитанное тоже произвело тяжелое впечатление.
— Мы подумываем поговорить с другими коллегами Матса. А может, и с женщинами, которым он помогал. Но это подождет. Пока же мы получили информацию, которая кажется нам крайне важной для этого расследования.
Он сделал паузу и, убедившись, что все внимательно слушают, продолжил:
— Случай с избиением на улице все время вызывал у нас подозрения. Мы с Мартином поехали в дом, где раньше жил Матс. Его же избили прямо перед домом, так что мы поговорили с соседом и узнали, что уделали Матса никакие не подростки, как он утверждал. Сосед все видел, и речь тут идет о настоящий банде. Бандиты на мотоциклах, так он выразился.
— Черт! — выругался Йоста. — Но зачем Сверину лгать? И почему сосед ничего не сказал полиции?
— Обычное дело. Не хотел совать нос в чужие дела. Боялся за свою шкуру. Другими словами, недостаток гражданского мужества.
— А Сверин? Зачем он лгал? — настаивал Йоста.
Патрик покачал головой.
— Не знаю. Может, тоже испугался за свою жизнь. Но эти бандиты вот так просто не нападают на людей на улице. У них должны были быть причины.
— Известно, из какой они банды?
— Сосед сказал, что у них на спинах были орлы. Так что, думаю, не составит труда выяснить, какая банда использует орла на своей эмблеме.
— Поговори с коллегами в Гётеборге. Они должны такое знать. Я вам это все время говорил. Подозрительный тип был этот Сверин. Если он имел дела с такими ребятами, то неудивительно, что все закончилось пулей в голове.
— Об этом говорить рано, — возразил Патрик. — Нам пока неизвестно, какие у них были дела с Матсом. Пока что нет никаких доказательств, что он занимался незаконной деятельностью. Думаю, стоит позвонить во «Фристад» и спросить, знают ли там что-то про эту банду. И коллегам в Гётеборг тоже стоит позвонить, как советует Бертиль.
— Паула?
Та кивнула.
— Я сегодня решила ускорить события и вместо того, чтобы посылать пакет с кокаином в лабораторию, передала его Турбьёрну Руду. Вы же знаете, как долго нам обычно приходится ждать результата.
— Да, знаем. Продолжай, — перебил Патрик.
— Я поговорила с Турбьёрном и попросила оказать нам услугу, — Паула заерзала на стуле, не зная, получит одобрение или порицание за свою инициативу. — Я попросила его сделать быстрое сравнение отпечатков Матса Сверина и отпечатков на пакете. — Она набрала в грудь воздуха.
— И что?
— Они совпали. Отпечатки Матса есть на пакете с кокаином.
— Я это знал! — всплеснул руками Мелльберг. — Наркотики и преступные банды. Как я и говорил.
— Мне кажется, спешить не нужно, — задумчиво возразил Патрик.
Как-то все это не совпадало с описанием Матса Сверина, полученным от его друзей и родственников. Хедстрёму не хотелось верить в то, что говорил Мелльберг о Матсе.
— Турбьёрн уверен на сто процентов?
— Да. Разумеется, мы пошлем пакет в лабораторию. Но Турбьёрн сказал, что у него нет никаких сомнений в том, что Сверин держал этот пакет в руках.
— Это, конечно, все меняет. Придется спросить известных нам наркоманов, знали ли они Матса. Но все это кажется мне каким-то… — Патрик покачал головой.
— Чушь! — фыркнул Мелльберг. — Я уверен, что теперь мы быстро поймаем убийцу. Старое доброе убийство на почве наркотиков. Наверняка тут и деньги замешаны. Раскроем в два счета.
— Мм, — протянул Патрик. — Но зачем ему выбрасывать пакет в мусорку перед домом? Или это не он сделал? В любом случае все надо выяснить. Мартин и Паула, пообщаетесь с постоянными клиентами?
Паула кивнула. Патрик сделал запись в блокноте. Анника всегда вела протоколы, но он тоже делал записи в блокноте, чтобы помнить самое важное.
— Йоста, мы с тобой поговорим с коллегами Матса и зададим более конкретные вопросы.
— Конкретные?
— Как, по их мнению, у него оказался при себе кокаин.
— То есть знали ли они о том, что он принимал наркотики? — Йосту задание явно не обрадовало.
— Это нам пока неизвестно. Отчет от Педерсена будет не раньше среды. Только тогда мы узнаем, какие вещества были у него в крови.
— А родители?
Патрик сглотнул. Паула права. Придется поговорить с родителями.
— Поговорим и с ними тоже. Мы с Йостой этим займемся.
— А мне что делать? — спросил Мелльберг.
— Я бы попросил тебя как начальника приглядеть за порядком здесь.
— Прекрасная идея, — обрадовался Мелльберг.
Он встал, и вслед за хозяином тут же вскочил Эрнст.
— А теперь нам надо поспать. Завтра нас ждет тяжелый день. Но я чувствую, что это дело скоро будет раскрыто, — потер руки Мелльберг.
Подчиненные явно не разделяли его энтузиазма.
— Вы слышали Бертиля. Пойдемте домой спать. Завтра нас ждет много работы.
— Что будем делать с Гётеборгом? — спросил Мартин.
— Начнем с телефонных звонков. Если что, придется еще раз съездить туда в пятницу.
Объявив собрание законченным, Патрик пошел к машину. Всю дорогу он усиленно думал.
Фьельбака, 1871 год
Только в начале осени ей позволили впервые поехать в деревню. На этот раз Эмели было не так страшно, как во время первого плавания. Прожив столько времени вблизи моря, женщина изучила его настроения. Море, удерживавшее ее на острове, теперь несло Эмели в гавань. Сегодня оно было спокойно, ничто не волновало его зеркальную гладь. Эмели не могла удержаться от искушения опустить руку в воду. Прижав одну руку к животу, она перегнулась через перила, чтобы другой достать до воды. Карл стоял у штурвала. Вдали от Грошера он даже выглядел по-другому. Эффектно. Она уже и забыла о том, что Карл был привлекательным мужчиной. Злоба в глазах заставила его подурнеть в глазах Эмели. Но сейчас, видя его на борту лодки со взглядом, устремленным вдаль, она вспомнила, почему когда-то находила Карла неотразимым. Может, это остров его изменил, подумала Эмели. Может, это остров пробуждает в нем темные стороны? Но тут же она одернула себя. Что за бредовые мысли… Слова Эдит снова прозвучали у нее в голове.
Во всяком случае, сегодня она наконец окажется в деревне, хоть и на несколько часов. Увидит людей, сделает покупки, выпьет кофе в гостях у тетушки Карла, сходит к доктору. Эмели не волновалась. Она знала, что с ребенком все хорошо. Он оживленно толкался у нее в животе. Но будет неплохо услышать мнение доктора.
Эмели зажмурилась, наслаждаясь прикосновением ветра к коже.
— Сядь нормально! — приказал Карл, и женщина вздрогнула.
В памяти ее живо было то, первое плавание на лодке. Юная новобрачная была полна радостных ожиданий. Карл обращался с ней вежливо и обходительно.
— Извини, — смутилась она, сама не зная, за что просит прощения.
— Никакой болтовни, — отрезал он ледяным тоном. Это был тот же Карл, что и на острове. Уродливый, со злыми глазами.
— Хорошо, Карл, — опустила она голову. Ребенок так сильно пинался в животе, что ей стало больно.
Внезапно Юлиан поднялся со своей лавки и сел рядом с ней. Крепко сжав ее руку, он прошипел:
— Ты слышала Карла. Никакой болтовни. Ни слова об острове и о нашей жизни.
Пальцы еще крепче впились в кожу. Эмели застонала от боли.
— Хорошо, — повторила она со слезами на глазах.
— Сиди спокойно в лодке. А то свалишься за борт, — тихо пригрозил Юлиан и, выпустив ее руку, вернулся на свое место. Фьельбаку уже было хорошо видно.
Вся дрожа, Эмели обхватила руками живот. Внезапно она поняла, что скучает по тому, что оставила на острове. Тому, что никогда не сможет покинуть остров. Она должна помолиться за них. Может, Бог услышит ее молитвы и проявит милосердие к заблудшим душам.
Когда они вошли в гавань, Эмели смахнула слезы и улыбнулась. Наконец-то она снова среди людей.
Мелльберг насвистывал по пути на работу, предвкушая хороший день. Вчера он сделал несколько звонков, и теперь оставалось полчаса на приготовления.
— Анника! — крикнул он, входя в участок.
— Я тут. Нет нужды кричать.
— Подготовь конференц-зал, пожалуйста.
— Конференц-зал? Я и не знала, что у нас такой есть. — Анника сняла очки, оставив их болтаться на цепочке.
— Ты знаешь, о чем я. Только туда помещается много стульев.
— Стульев?
У Анники появилось плохое предчувствие. То, что Мелльберг заявился на работу раньше обычного и был в таком приподнятом настроении, не сулило ничего хорошего.
— Да, стульев для прессы.
— Прессы? — встревожилась Анника. Что он еще придумал?
— Да, прессы. Что-то ты плохо соображаешь сегодня. Я устраиваю пресс-конференцию, и журналистам нужно где-то сидеть, — пояснил он ей, как ребенку.
— Патрик в курсе? — Анника бросила взгляд на телефон.
— Будет в курсе, когда придет на работу. На часах уже две минуты девятого, — ответил Мелльберг, игнорируя тот факт, что сам редко приходил на работу раньше десяти. — Пресс-конференция будет в половине девятого. Через полчаса. Нужно подготовить зал.
Анника снова бросила взгляд на телефон, хоть и знала, что это бесполезно. Мелльберг не отстанет, пока она не пойдет готовить соответствующий кабинет. Остается только надеяться, что он удалится в свой кабинет и у нее будет возможность позвонить Патрику и предупредить его о замысле Мелльберга.
— Что происходит? — спросил Йоста, увидев, как Анника расставляет стулья.
— Мелльберг устраивает пресс-конференцию.
Йоста почесал голову.
— Хедстрём в курсе?
— Именно это я и спросила у Бертиля. Очевидно, нет. Это его собственная гениальная идея, и я не успела предупредить Патрика.
— О чем предупредить? — в дверях показался Хедстрём. — Чем вы тут занимаетесь?
— У нас будет пресс-конференция, — Анника бросила взгляд на часы, — через десять минут.
— Ты шутишь? — удивился Патрик, но по лицу Анники понял, что никакая это не шутка.
— Чертов!.. — Он поспешил в кабинет Мелльберга. Раздался хлопок двери, послышались возмущенные голоса.
— Ой, ой, ой, — почесал затылок Йоста. — Я, пожалуй, пойду к себе.
И не успела Анника глазом моргнуть, как он уже исчез из поля зрения.
Она продолжила расставлять стулья, хотя многое отдала бы за то, чтобы узнать, что происходит сейчас в кабинете Мелльберга. Слышала только, что говорили на повышенных тонах, но слов было не разобрать. Потом в дверь позвонили, и она поспешила открывать.
Четвертью часа позже журналисты были в сборе. Некоторые были знакомыми. Тут были репортеры из «Богуслэнтиднинген», «Стрёмстадс Тиднинг» и других местных газет. Даже корреспондент с радиостанции и представители бульварной прессы, которые нечасто к ним захаживали.
Анника нервно закусила губу. Мелльберг с Патриком не показывались. Анника не знала, сказать что-нибудь журналистам или просто ждать. Она предпочла второй вариант и то и дело поглядывала на дверь в кабинет Мелльберга. Наконец та распахнулась, и вылетел Мелльберг с красным от гнева лицом и растрепанными волосами. Патрик остался стоять в дверях, уперев руки в боки. Даже на расстоянии видно было, как он зол. Пока Мелльберг несся в зал, Патрик удалился в свой кабинет, хлопнув при этом дверью с такой силой, что стекла задрожали.
— Сосунок, — пробормотал Бертиль, протискиваясь мимо Анники. — Учит меня, как вести дела…
Сделав глубокий вдох, он привел волосы в порядок, прошел в зал и улыбнулся собравшимся:
— Все в сборе?.. Хорошо. Тогда начнем. Как я уже сообщил, дело об убийстве Матса Сверина сделало новый поворот… — Он сделал паузу, но вопросов у публики пока не было. — Местная пресса уже наверняка в курсе вчерашних событий. Четверо мальчиков были доставлены в реанимацию больницы Уддевала.
Журналисты кивнули.
— Мальчики нашли пакет с белым порошком. Они решили, что это конфеты, и попробовали. Но поскольку в пакете оказался кокаин, им стало плохо. Учителя вызвали «Скорую»… — Бертиль снова сделал паузу и выпрямил спину. Он был в своей стихии. Мелльберг обожал проводить пресс-конференции.
Репортер из «Богуслэнтиднинген» поднял руку.
— Где мальчики нашли пакет?
— В Фьельбаке, в мусорной корзине около дома напротив фабрики «Тетра Пак».
— Каковы последствия? — Журналист из бульварной газеты задал вопрос, не дожидаясь своей очереди.
— Врачи говорят, что все обошлось. Детям повезло. Они только попробовали наркотик, так что доза была маленькой.
— Думаете, пакет принадлежал кому-то из наркоманов? Или он имеет отношение к убийству Сверина? Вы на это намекали? — спросил репортер из «Стрёмстадс Тиднинг».
Бертиль наслаждался ощущением власти. Журналисты чувствовали, что их ждет сенсация и что это он, Мелльберг, им ее сейчас сообщит. Сделав демонстративную паузу, он продолжил:
— Пакет лежал в мусорной корзине перед подъездом, где проживал Матс Сверин. — Он обвел взглядом присутствующих. Взгляды журналистов были прикованы к нему, к Мелльбергу. — И на пакете нашли его отпечатки.
По комнате пронесся рокот.
— Вот это да! — прокомментировал парень из «Богуслэнтиднинген».
Несколько рук взлетели вверх.
— Думаете, это преступление на почве наркотиков?
Корреспондент «ГТ» живо записывал, а фотограф щелкал затвором. Мелльберг втянул живот.
— Мы пока не хотим выдвигать версии, но работаем и над этой гипотезой тоже.
Бертиль наслаждался ситуацией. Он вполне мог бы стать пресс-секретарем управления полиции в Стокгольме, если бы сделал другой выбор профессии. Его бы показывали по телевизору. Он бы комментировал убийство Анны Линд и Улофа Пальме.
— У вас есть другие доказательства того, что здесь замешаны наркотики? — спросил репортер из «ГТ».
— Я не могу это комментировать.
Прессе достаточно бросить наживку. Подробности они и сами узнают.
— Вы проверили прошлое Матса Сверина? Он употреблял наркотики? — Это был «Богуслэнтиднинген».
— Это я тоже не могу комментировать.
— У вас есть результаты вскрытия? — настаивал репортер, несмотря на недовольные взгляды коллег.
— Нет, результаты будут на этой неделе.
— У вас есть подозреваемые? — ухитрился вставить вопрос журналист из «Гётеборгс Постен».
— Пока нет. Больше я вам ничего не могу сообщить. Мы будем информировать вас по ходу ведения расследования. Но я считаю, что скоро убийство будет раскрыто.
За этим заявлением последовали новые вопросы, но Мелльберг только покачал головой, считая, что брошенной им наживки достаточно. Они должны быть благодарны ему, Мелльбергу, за это.
В приподнятом настроении он вернулся в кабинет. Дверь в кабинет Патрика была закрыта. Сосунок, повторил про себя Мелльберг, мрачнея. Хедстрёму давно пора понять, кто тут начальник и у кого больше всего опыта в подобных вопросах. И если ему что-то не нравится, пусть ищет работу в другом месте.
Бертиль плюхнулся на стул, закинул ноги на стол и сцепил руки на затылке. На сегодня работа выполнена. Можно и поспать. Он заслужил отдых.
* * *— С кого начнем? — спросил Мартин, выходя их машины.
— Может, с Ролле?
Мартин кивнул.
— Давно мы с ним не болтали. Он, наверное, соскучился.
— Главное, чтобы был в настроении болтать.
Поднявшись по лестнице, они позвонили в дверь, но никто не открыл. Паула снова нажала на кнопку звонка. В квартире залаяла собака.
— Ох, я и забыл про овчарку, — покачал головой Мартин.
Ему не нравились большие собаки, тем более с хозяевами-наркоманами.
— Она неопасная. Я с ней уже встречалась, — сообщила Паула.
За дверью раздались шаги.
Дверь осторожно открылась.
— Да?
На лице у Ролле было написано подозрение.
Паула сделала шаг назад, чтобы он мог как следует ее рассмотреть. Между ног у него просунулась собака. Оглушительно лая, она пыталась прорваться к двери. Мартин инстинктивно сделал шаг назад, хоть это и не спасло бы его от собаки.
— Паула, из полиции Танума. Мы уже встречались.
— Да, я тебя помню, — признал Ролле, но дверь открывать не спешил.
— Можно нам войти? Надо поболтать.
— Поболтать… Где-то я уже это слышал, — Ролле не двинулся с места.
— Я говорю правду. Сажать тебя мы не собираемся, — спокойно пояснила Паула.