– Давай надевай заново, – оборвал меня Костя, – и садись.
После того как вопрос с макияжем и свитером был решен, фотографам не понравилось кресло.
– Мрачное, – вздохнул Костя.
– Отвратное, – подхватил Женя.
– Нет изюминки, – пискнул Федор.
– Сядь на диван, – велела Роза.
– Фу, гадость! – замахал руками Костя. – Ну-ка ляг, как мадам Рекамье.
Я попыталась принять нужную позу.
– Руки вытяни, – создавал мизансцену Женя.
– Не то, – пробормотал Костя, – вытяни одну ногу, вторую согни в колене, подтяни к подбородку, выше, выше… У тебя что, артрит?
– Нет, – пропыхтела я, пытаясь сложить нужным образом нижние конечности, – просто трудно так изогнуться.
– Спортом надо заниматься, – сердито заявил Костя. – Вон вчера мы были у Светы Раминой, гимнастки, так та прямо узлом завязывалась.
– Хорош болтать, – оборвала его Роза, – действуй лучше, нам еще к Приходько ехать.
– Теперь одну руку за голову, второй обхватывай себя за плечи, – принялся командовать Женя, – нет, левее, то есть правее.
– Левее, – влез Костя, – талию изогни.
– Да она словно в диван проваливается! – вздохнул Федя. – Картинки нет.
– Подложите подушку, – велела Роза.
– Не то получится, – пробубнил Костя, – о, книги! У вас есть энциклопедии? Неси сюда!
Через десять минут фотографы настелили на диван ровным слоем толстые книги, прикрыли их пледом и уложили меня сверху. Кое-как приняв страшно неудобную, но нужную им позу, я замерла перед объективом. Теперь понимаю, что испытывал Рахметов, укладываясь каждый вечер почивать на гвоздях.
– Улыбочку, – заорал Костя, – снимаю!
– Вспышка не работает, – сказала Роза.
– Да ну?
– Точняк! Не моргала!
– С ума сойти! – заорал Костя и велел мне: – Лежи, не шевелись.
Через пятнадцать минут кадр на диване был отснят.
– Нам нужна изюминка, – бормотнул Витя, – на диване скучно вышло. Она же дюдики пишет… Дайте ей в руку сигару…
– А на голову милицейскую фуражку! – с энтузиазмом воскликнул Костя.
– Слева пусть посадит собаку, – ожила Роза, – справа кошку.
– И дым надо изо рта выпускать кольцами, – суетился Женя, – классно получится.
– Простите, но я не курю, – робко возразила я.
– И чего? – уставился на меня круглыми глазами Костя. – Трудно в рот дыма набрать? Начинаем, ребя. Женька, беги к метро за сигарой.
Следующий час меня заставляли, напялив на голову фуражку Куприна, заталкивать в себя отвратительно вонючий дым, а затем выпускать сизое облако. Наконец Костя произнес:
– Снято.
Я расслабилась, но не тут-то было.
– Иди переодевайся, – приказал Женя.
– Зачем?
– Нехорошо, когда на всех снимках одна одежда. Сейчас станем делать семейное фото: ты, муж, мама, ребенок.
– Это невозможно!
– Почему?
– Муж на работе, мама давно умерла, а ребенка у меня нет.
– Едрит твоего влево, – скривился Костя, – это плохо, у нашего журнала установка такая: главное – семья.
– А что за мужик по коридору бегает? – спросила Роза.
– Отец.
– Тащи его сюда.
– Может, не надо? – безнадежно спросила я.
– Надо, Арина, надо, – заявил Костя, – вообще всех волоки, кто есть.
Начался форменный сумасшедший дом. Никитку велели нарядить в «воскресный» костюмчик, на Ленинида напялили свитер Олега, Томочку впихнули в мое зеленое платье, Кристине начесали волосы и уложили в немыслимую прическу. Но совершенно поразила меня Марина Степановна. Пожилая дама появилась в палантине из меха неизвестного животного. У горла она прикрепила камею. Даже Костя замолчал, увидав, как Марина Степановна вплывает в гостиную. Когда вопрос с одеждой присутствующих был решен, начали выстраивать композицию. Фотографы переставили всю мебель: шкаф сдвинули к двери, около окна поместили диван, стол оттащили к стене.
– Ну а теперь, – радостно воскликнул Женя, – сделайте вид, что просто, как всегда, вечером смотрите телевизор!
Я сдержала рвущийся наружу истерический смех. Ну представьте себе картину: на диване, в ряд, выпрямившись, словно проглотив аршин, сидят люди с потными, красными от напряжения лицами. В центре композиции красуется Марина Степановна, в мехах и бриллиантах, справа я в милицейской фуражке, слева Ленинид при полном параде, с сигарой в руке, в самом углу Томочка с Никиткой, одетым в парадный костюмчик. Простая российская семья, которая каждый день в подобном виде смотрит телик!
Но все проходит, закончилась и съемка. Фотокорреспонденты сложили зонтик, камеры, лампы и отправились на кухню, где Ленинид уже нарезал сыр и колбасу. Роза приступила к интервью:
– Сколько раз вы выходили замуж?
– Один.
На лице корреспондентки отразилось удивление.
– Всего?
– И что тут странного? – обозлилась я. – Большинство людей связывает себя узами брака единожды.
– Смолякова четыре раза ходила в загс, – возразила Роза, – ладно, попробуем с другой стороны, – вы лесбиянка?
– Я?!
– Вы.
– Господи, отчего такая мысль пришла вам в голову!
– Но вы живете вместе с подругой!
– Она замужем, и я тоже.
– Почему тогда в одной квартире?
– Нам просто нравится быть рядом, мы всю жизнь, до того как расписались с супругами, провели вместе.
– Хотите сказать, что обладаете обычной сексуальной ориентацией?
– Естественно.
На сильно раскрашенной мордочке Розы появилось глубокое разочарование.
– О чем же мне писать! – воскликнула она.
Я пожала плечами.
– Вас муж бьет? – с надеждой спросила Роза.
– Нет, конечно.
– Вы пьете?
– Только чай.
– Покупаете вещи у известных модельеров?
– Нет.
– Почему?
– Ну, как-то не приходило в голову идти в Дом моды, да и дорого очень.
– Ага. Что коллекционируете?
– Ничего.
Роза выключила диктофон.
– Ужасно, провальный материал, попробую хоть как-то извернуться, но будет очень трудно. Если хотите, чтобы о вас писали газеты, следует изменить образ жизни.
Я постаралась сохранить на лице приветливое выражение. Лесбиянка, без конца меняющая эксклюзивные шубы и собирающая перстни, – вот замечательная героиня нынешних газет.
Алина Ламэ не подвела, ровно в три часа, в кафе «Чуланчик», распространяя запах элитной французской парфюмерии, ворвалась дама в элегантной шубке из щипаной норки. По тому, как к ней, кланяясь, кинулся гардеробщик, стало понятно: госпожа Ламэ постоянная посетительница ресторации. Подлетев к столику, где я сидела с чашечкой кофе, Алина мигом заявила:
– Оплачивать вам счет не стану.
– Мне это и в голову не пришло бы, – удивилась я, – сама способна рассчитаться за эспрессо.
Алина плюхнулась на стул и кивнула официантке:
– Ася, как обычно.
Потом она скомкала салфетку и сердито сказала:
– Ну? Опять снова здорово! Вновь потребуете рассказывать, как дело было?
– Да, пожалуйста, – кивнула я.
– О боже! Ладно, но имейте в виду, что повторяю в последний раз. Сто раз уже пожалела, что отнесла заявление в милицию. Никого не наказали, зато у меня всю кровь выпили! Значит, так! Примерно год назад я обратилась к Элизе.
– Это кто?
Алина подскочила:
– Издеваешься, да?
– Что вы, конечно, нет. Просто я ничего не знаю об Элизе.
– Но я сто раз рассказывала следователю…
– Понимаете, он уволился, теперь дело веду я, очень прошу еще разок вспомнить все.
– Ладно, – процедила Алина, – хоть злость у меня уже прошла. Слушайте.
Элиза – гадалка, хозяйка салона «Волшебный шар». Она широко известна в артистической среде. Берет за свои предсказания Элиза бешеные суммы, но почти все ее прогнозы сбываются. Штормовой наплыв клиентов начался к ней после того, как она нагадала Марусе Реутовой, балеринке из неудачливых, что у той украдут ребенка, годовалого Ваню.
Маруся сначала не поверила гадалке. Денег у Реутовой особых нет, зачем бы киднеперам обращать внимание на ее сына. Но Элиза только качала головой и повторяла:
– Вижу похищение.
Маруська посчитала гадалку дурой и не поленилась рассказать об этом на всех углах. Представьте теперь ее ужас, когда годовалый Ванька пропал из коляски? В полном ужасе Реутова бросилась в милицию, где, весьма неохотно взяв заявление, ей сообщили, что раскрывают только десять процентов подобных дел.
– А остальные девяносто? – напряглась Маруська.
– Вы погодите расстраиваться, – вздохнул молоденький милиционер, – может, еще в те десять попадете.
Еле живая от ужаса, Маруся примчалась к Элизе. Ворожея недовольно спросила:
– Зачем пришла? Ты же не поверила, всем гадости про меня наговорила, чего теперь хочешь?
Маруся упала Элизе в ноги.
– Простите, Христа ради! Посмотрите в свой шар, может, увидите Ваняшу!
Элиза не стала кривляться, провела сеанс гадания и решительно заявила:
– Ребенок жив. Сейчас скажу адрес.
– Ребенок жив. Сейчас скажу адрес.
Маруся бросилась на указанную улицу. Ключ от квартиры лежал, как и указывала Элиза, под ковриком. В комнате, на широкой, грязной кровати спал Ваня. Мальчика одурманили каким-то снотворным.
Сами понимаете, что после того успеха все толпой кинулись к Элизе. Алина тоже пала жертвой моды, ей предстоял конкурс, и Ламэ захотелось узнать: выиграет она его или нет.
Но Элиза не ответила на прямо поставленный вопрос.
– Про соревнование не вижу, – прошептала она, – темно. Зато другое скажу. Тебя ограбят, на улице отнимут сумочку. Не ходи сегодня вечером по улицам.
– Но у меня концерт! – воскликнула Алина.
– Где? – поинтересовалась Элиза.
– В Центральном доме железнодорожника.
– Это на площади трех вокзалов?
– Да.
– Не ходи на концерт!
– Невозможно.
– Смотри, – погрозила ей пальцем Элиза, – я предупредила тебя.
Но Алина не могла отменить выступление. Около полуночи она вышла из ЦДКЖ и пошла к своей машине, тут к ней подошла девушка и задала вопрос:
– Не подскажете, где метро?
Площадь трех вокзалов переполнена приезжими, поэтому Алина, не удивившись, стала объяснять дорогу и тут же почувствовала, что чьи-то руки выхватывают у нее сумочку. Алина резко обернулась, воришкой оказалась молодая девчонка. Поняв, что ее заметили, девица стала удирать, и тут госпожа Ламэ ухватила негодяйку за пальто. Девчонка ловко вывернулась и убежала, оставив одежду в руках Алины. Певица стала громко звать милицию, появился патруль, Алину отвели в отделение, где она написала заявление о краже.
Дальше началось расследование. В отнятой у воровки одежде, в кармане, нашелся паспорт на имя Ксении Савченко. Но по месту прописки ее не обнаружили, мачеха заявила:
– Эта дрянь, обокрав меня, съехала.
Дело зашло в тупик.
– Собственно говоря, это все, – пожала плечами Алина. – Ах да! Девицы явно работали в паре. Та, что выдернула мою сумочку, убегая, заорала: «Анька, Кузов, рви когти». И девчонка, спрашивавшая у меня дорогу, мигом испарилась. Наверное, у них сценарий разработан. Одна подходит и милым голосом начинает расспрашивать про путь к метро, а вторая выхватывает сумку.
– Вы точно помните, что она кричала: «Анька, Кузов…»
– Да, я еще подумала, какая странная фамилия – Кузов!
Я уставилась на Алину. Фамилия пропавшей Ани Кузовкина… впрочем, в этой истории много непонятного.
– Скажите, вы познакомились?
– С кем?
– Ну с той, которая спрашивала дорогу?
– Вы как себе представляете ситуацию, – обозлилась певица. – Ко мне на улице подходят с идиотским вопросом, а я рапортую: «Алина Ламэ, сопрано, незамужняя…» Еще чего поглупей спросите! И в мыслях не держала ей представляться!
– Следовательно, девушка не знала ни вашего имени, ни фамилии?
– Нет, конечно, – дернула плечиком Алина и принялась есть второе.
Я посмотрела на то, как собеседница, ловко орудуя ножом и вилкой, режет на мелкие кусочки куриное филе. Откуда Ксюша узнала, что ограбила госпожу Ламэ, певицу? Алина не слишком популярна, она не Алла Пугачева, народ вряд ли узнает ее в лицо на улицах.
– Больше мне вам нечего сказать, – отчеканила Алина, – надеюсь, это мое последнее свидание с сотрудником правоохранительных органов. Вы не сумели найти преступницу, даже имея ее паспорт! Между прочим, в моей сумочке лежала внушительная сумма денег!
– Дайте мне адрес салона Элизы.
– Старомакарьевский переулок, – тут же сообщила Алина, – только к ней так не попасть, нужно предварительно записаться.
– Ничего, – усмехнулась я, – меня примут!
Салон «Волшебный шар» встречал посетителей тихой музыкой и полумраком. Девушка, распахнувшая передо мной дверь, была облачена в темно-синее длинное платье. Распущенные волосы копной белокурых кудрей падали на плечи.
– Вы на какой час записаны? – спросила она. Я осторожно глянула на ходики, мирно тикавшие на стене, и шарахнулась в сторону:
– Ой! Они идут в обратном направлении.
Девушка улыбнулась.
– В нашем салоне и не такое еще возможно. Так на какой час вам назначила Элиза?
– На семь, – лихо соврала я.
Девушка подошла к конторке и глянула в книгу.
– Резникова Ольга Святославовна!
– Да-да, именно так, извините, я пришла немного раньше.
– Ничего, это даже лучше, – успокоила меня администратор, – сейчас Элиза вас примет, ступайте сюда.
Я покорно толкнула одну дверь, тут же увидела вторую, распахнула ее и очутилась в темной комнате. Впереди, в воздухе, висел яркий, переливающийся шар.
– Садитесь, – раздался из мрака голос.
Я шагнула вперед, ноги утонули в мягком ковре. Через пару секунд глаза привыкли к темноте, и я стала различать предметы. Прямо по курсу обнаружился стол, это на нем, а вовсе не в воздухе, горел шар, внутри которого, скорей всего, была спрятана электрическая лампочка. За столом восседала женщина, сильно похожая на цыганку. Смуглое лицо, много вьющихся волос, карие глаза и снежно-белые зубы.
– Садитесь, – повторила она.
Я заметила кресло, опустилась в него и мигом провалилась почти до пола.
– Значит, вы Резникова Ольга Святославовна?
– Точно, – подтвердила я.
– Зачем же вы говорите неправду? – мягко улыбнулась цыганка. – Неужели считаете, что можно обмануть ясновидящую?
– Кто я, по-вашему?
– Виола Тараканова, – преспокойно сообщила гадалка, – постойте, сейчас кое-что расскажу. Вы ходили в школу, где преподавали немецкий язык. Родителей у вас нет, они давно умерли, воспитывались мачехой по имени… э… кажется, Раиса. В институте вы проучились всего один год и ушли, потому что в автомобильной катастрофе погибли родители вашей подруги Тамары, которые вас содержали. Потом вам пришлось самой зарабатывать себе на хлеб.
Я почувствовала, что сейчас упаду в обморок. Мерцающий шар просто завораживал переливами, в воздухе висел сладкий запах непонятного лекарства…
– Мама, – прошептала я, – правда, ясновидящая.
– Вижу, вы не слишком доверяете людям моей профессии.
Я тактично промолчала. До сегодняшнего своего визита к Элизе я считала, что все предсказатели и колдуны только дурят народ. Но эта Элиза! Мало того, что она точно назвала мои имя и фамилию, так еще и абсолютно правильно обозначила вехи биографии: немецкая школа, институт, гибель родителей Томуси…
– Значит, посмеивались над гадалками, – прищурилась Элиза, – ну, признайтесь!
– В общем, да, – выдавила я из себя.
Похоже, тетке следует говорить правду, одну правду и ничего, кроме правды.
– И правильно делали, – неожиданно засмеялась ворожея, – сплошной обман кругом!
Я разинула рот. Продолжая смеяться, Элиза спросила:
– Вилка, ты меня не узнала?
– Нет, разве мы знакомы?
– Даже очень хорошо.
– Но…
Быстрым движением Элиза стащила с головы парик, вынула из глаз цветные контактные линзы и поинтересовалась:
– А теперь?
– Господи! Элька! – закричала я.
Передо мной сидела моя бывшая одноклассница и соседка по дому Эля Рыбина.
– Но отчего ты такая смуглая?
– Это солярий, – веселилась Элька, – я решила, что лучше всего косить под цыганку, больше доверия вызываешь.
– Так ты не гадалка?
– Дошло наконец, – окончательно разошлась Эля, – ладно, иди сюда.
С этими словами подруга детства встала и толкнула то, что я приняла за створку шкафа. Дверь открылась, за ней простиралась хорошо освещенная комната.
ГЛАВА 13
– Чаю хочешь? – спросила Эля, доставая коробку с пакетиками «Липтона». – Сто лет тебя не видела. Как дела?
– Потихоньку, – ответила я, рассматривая мало изменившуюся Элю.
– Видно, не слишком хорошо, – вздохнула одноклассница, – раз к гадалке прибежала. Хочешь, угадаю, в чем дело?
– Ну попробуй, – улыбнулась я.
– Работы у тебя нет!
– В самую точку попала, – я изобразила восторг, – ловко.
– Да уж сижу в этом салоне не первый год, – вздохнула Эля, – и знаю, с чем бабы приходят. Либо муж изменил, либо дети дурака сваляли, либо с работой швах. Насколько знаю, ты не замужем, деток не имеешь, следовательно, остается третье.
Я хотела было сообщить Эле, что за время, которое прошло с нашей последней встречи, я успела сбегать в загс и поставить штамп в паспорте, но не стала разубеждать «гадалку».
– А кто тебе меня посоветовал? – полюбопытствовала Эля, дергая за ниточку пакетик.
– Просто шла мимо, – я вновь обрела способность врать, – увидела вывеску и от отчаяния заглянула. У тебя клиентов полно, по записи идут, пришлось сбрехать, что на девятнадцать договорилась.
– Ясно, – протянула Эля, взяла телефонную трубку и сказала: – Слышь, Майя, сейчас Резникова придет, займись ею сама, скажи, Элиза в астрал ушла.
– Не боишься клиентку потерять? – удивилась я.
– Нет, – улыбнулась Эля, – у меня клиентов – вагон и маленькая тележка. Я тут психологом стала, только увижу бабу, сразу понимаю, в чем проблема.