— Повторить! — приказал он.
Барьер ушел вниз.
Сын вождя снова начал движение. На этот раз он был начеку, легко перемахнул через преграду и вонзил меч точно в центр пятна.
Третья попытка.
— Верхний! — крикнул Бос.
Сын вождя в три прыжка достиг мишени…
И в шаге от нее из песка выпрыгнул деревянный шест, заслонив нужное место. Инстинктивно перевернув меч в ладони, Кэр косым режущим движением отсек верх шеста и с тем же обратным хватом с полуповорота пробил мишень у самого края верхнего красного пятна.
Бос не знал: хвалить ему парня или ругать.
— Если б это был меч, ты сломал бы клинок! — проворчал он.
— Но это не меч! — справедливо возразил Кэр.
— Повтори последнее движение!
— Какое?
— Переверни его в руке!
— А, это!
Юноша качнул мечом, эфес скользнул по тыльной стороне его ладони, и большой палец лег под головку рукояти.
— Сам сообразил или увидел?
Кэр рассмеялся.
— Наставник! Да ты раз двести заставлял меня делать так шестом!
— Так, да не так! А сделано хорошо. — Он нахмурился. — Преграды больше не рубить! Это «скорпион», а не двуручный «единорог»!
— Я в состоянии отличить дерево от железа! — заверил юноша. — Скажи, кто придумал эти устройства? — Он указал на дорожку.
— Кто придумал, известно одному Ашшуру. Когда-то тут тренировались Алые. Потом им соорудили кое-что получше и эту отдали нам, Потерявшим Жизнь.
— Я не прочь взглянуть на «кое-что получше».
— Для этого надо стать одним из Алых. Нам с тобой — заказано!
— Почему, наставник?
— Гвардию набирают только из чистокровных карнитов. Даже сам Фаргал не имеет права интересоваться тайнами их мастерства! Но ему — без надобности!
Бос засмеялся.
— Алые — серьезные воины! — со знанием дела согласился Кэр.
— Ты-то откуда знаешь? — Гладиатор бросил на подопечного острый взгляд.
— Они убили моего наставника, — объяснил юноша. — А мой наставник — из лучших бойцов клана Мечей. Это серьезно!
— Глядя на тебя — могу представить! — отозвался Бос.
— Правда, Алых было трое! — прибавил Кэр.
— Чтобы уложить меня, потребовалось бы не меньше двоих! — не без гордости сказал Бос. — А может, и двоих не хватило бы. Ладно, парень! Ты видел только пару ее трюков. — Он указал на «живую» дорожку. — А их здесь — восемнадцать. Так что… — Он набрал в грудь воздух: — Верхний! Делай!
— А! Благородный советник Шера! — проворчал Гронир, слегка шевельнувшись на ложе. — Чем обязан твоей милости?
Гагаран, неодобрительно приподняв бровь, окинул взглядом комнату. И поразился богатству убранства. Никакого вкуса (впрочем, чего ожидать от плебея?), но сколько здесь дорогих, очень дорогих вещиц!
Гагаран поднял позолоченную статуэтку храмовой танцовщицы… Какую позолоченную? Чистое золото, если судить по весу! А камешки, которыми выложен пояс фигурки, ее серьги, ожерелья… Все — чистейшей воды!
Шера вздохнул: недешево обойдется ему подкуп такого человека, как управляющий Гронир.
Гронир почерпнул пальцами единственной руки сладкую массу из чаши, ловко скатал пальцами шар и запихнул в рот.
— Так. Слушаю тебя… — пробормотал невнятно.
По подбородку Управителя потекла липкая сладкая слюна.
«Что же это я стою перед ним?» — спохватился Гагаран и поспешно прилег на свободное ложе.
Он ожидал, что хозяин предложит угощение или вино, но жирная жаба понятия не имела о том, как себя вести.
Гронир дожевал, присосался к бокалу с вином. Бокал изумительной красоты, фетский, весь словно составленный из прозрачных искрящихся драгоценных камней.
Гронир допил до дна, поставил, отрыгнул.
Гагаран не мог оторвать глаз от бокала. Такое чудо! А рядом — оплывшая рожа бывшего Алого.
«Свинья больше понимает в табитском жемчуге, чем эта жаба — в чудесах, которые награбил!» — не без зависти подумал Советник.
— Мне нужен один человек. Раб! — уточнил он.
— За чем же дело стало? — равнодушно отозвался Гронир и снова рыгнул.
— Этот человек — в твоем ведении! — заявил Шера.
— Ну и что с того?
— Он — ученик на Гладиаторском Дворе, — начиная сердиться, произнес Гагаран. — Имя его — Кэр, если не ошибаюсь.
— Что он натворил? — осведомился Управитель, слегка заинтересованный. — Имей в виду: мои гладиаторы подвластны лично царю! А судьей над ними он поставил меня!
— Он не совершал преступления, — сказал Советник. — Я хочу его купить!
— Невозможно купить царского раба! — немедленно отреагировал Гронир и отрыгнул в третий раз.
«Поменьше бы тебе жрать, жирная жаба, да побольше думать о том, что жрешь!» — с отвращением подумал Гагаран.
— Тогда — выкупить!
— Невозможно выкупить царского раба! — заявил Гронир и крякнул от удовольствия.
— Выходит, ничто не может освободить гладиатора? — с подвохом спросил Гагаран.
— Народ. Народ может его освободить! — сказал Гронир.
Сказал, как сплюнул.
— Но, — стараясь держать себя в руках, продолжал Советник, — за хорошие деньги можно купить для царя еще лучшего гладиатора. Даже двух!
— Все царские гладиаторы — лучшие! — Гронир смерил собеседника взглядом, прищурился. — А что ты называешь хорошими деньгами?
— Скажем… Десять золотых!
Шера удвоил сумму, которую собирался назвать.
— Что ж… — Управитель слепил еще один комок и отправил в рот. — Дешать шолотых — хорошие деньги…
Советник подумал: сейчас согласится. И пожалел, что не сказал «пять».
— Хорошие деньги… Для тебя! — и прижмурился от удовольствия. — Но не для царя Фаргала!
«Ах ты мерзкий безрукий вонючий сын подзаборной шлюхи!» — рассвирепел Шера.
Но лицом остался спокоен.
— А что же хорошие деньги для царя? — спросил будто невзначай.
«Жаль, что мы — одни! Не то подловил бы тебя на оскорблении личности Императора!»
— Для царя?.. — выдержал паузу, передразнивая Гагарана. — Ну, скажем… Сто золотых!
— Сто золотых?
У Советника дух перехватило от подобной наглости.
— Или благородный Шера полагает, что сто золотых — много?
— Да! То есть — нет!
Спохватившись, Гагаран сообразил, что речь идет совсем не о рабе. Теперь советник уже радовался, что беседа — без свидетелей.
— Но сто золотых — очень большие деньги!
— А кто спорит? — удивился Гронир. — Да. Большие.
Ум Гагарана бешено работал. Сто золотых. Целое состояние! С ума сойти! Но, с другой стороны: что такое для Шера — сто золотых? Тем дороже будет подарок, который он преподнесет своей Ирдик!
Гронир видел: аристократишка почти готов. И точно определил миг, когда губы Гагарана шевельнулись, чтобы сказать…
— Сто золотых — значительная сумма! — произнес он, прежде чем Советник успел вымолвить слово. — По-царски значительная сумма. За раба. Но… — упреждая реплику Гагарана. — Есть еще одна небольшая деталь, благородный господин Советник! Совсем небольшая деталь. Но очень важная!
«Ни медяка не прибавлю, ты, вонючка!» — с ожесточением подумал Гагаран.
— Какая же, Управитель Гронир?
— Закон, мой благородный господин Шера! — Гронир совершил выпачканными в розовой массе пальцами неопределенный жест. — Закон! Хотя, если вдуматься…
«То почему бы еще не подразнить эту расфуфыренную немочь?»
И тут Гагаран Шера со всей определенностью понял: не продаст. Жирная жаба! Не продаст! Ни за сто золотых, ни за тысячу! Только потому, что паршивый мальчишка действительно нужен советнику Шера!
Окаменев лицом, благородный Гагаран встал и вышел из комнаты. Молча. С достоинством. Как подобает отпрыску древнейшего рода Карнагрии.
И услышал за спиной громкое чавканье.
«Ничего, — подумал он, выходя из особняка Управителя и ставя ногу на колено охранника, чтобы сесть в седло. — Ничего! Обратимся к благородному Саконнину!»
Глава двадцать вторая
— Третья пара! — закричал глашатай. — Устул! Хвостатое копье! Щит!
Коренастый сокт выбежал на арену, потрясая оружием, к наконечнику которого был привязан длинный пучок выкрашенного в красный конского волоса.
Голову Устула покрывал глухой шлем, грудь защищала кираса с выступающим нагрудником. В левой руке — треугольный щит с вырезом наверху.
На коротких кривых ногах набедренники и наголенники из вороненой стали.
— Вчера добрый час глазел, как трудится наш паренек, — сказал Бос, обращаясь к Хар-Руду. — Все продумал!
— Вот хитрая тварь! — пробормотал эгерини.
— Эй-эй! — Бос ухмыльнулся. — Помощник Управителя не должен быть пристрастен? Сколько ты поставил на победу Змеи?
— Пошел ты! — Хар-Руд выглядел не на шутку озабоченным.
— Он сделает сокта! — подбодрил его Бос. — Будь уверен! В этом бесенке сидит настоящий боец!
— Надеюсь! — пробурчал Хар-Руд.
И на всякий случай сложил из пальцев левой руки отводящий знак.
— Змея! Меч! — закричал глашатай.
В среде зрителей, молчанием встретивших новое имя, возникло шумное оживление при появлении юноши.
— Удивлюсь, если кто поставит на него! — сказал Бос. — Ты озолотишься, Хар-Руд!
— Слушай, заткнись! — свирепо прорычал эгерини. — Ты посоветовал ему этот наряд потаскухи?
— Он выбрал сам! Но я не стал возражать!
— Сожри вас демоны!
На Кэре не было ничего, кроме черной юбки до колен и сапог. Даже шлема не было: только черная шелковая лента, удерживающая светлые волосы сына вождя.
Он остановился шагах в десяти от Устула, спокойно оглядел закованного в железо сокта.
Ударил барабан.
— Знаешь, как готовят жаркое из болотной лягушки? — Под шлемом голос Устула звучал глухо, как из бочки. — Я сдеру с тебя шкуру, а потом нарежу на куски! Выпотрошу тебя и заставлю собирать собственные кишки, разбросанные по песку! Я надену твою голову вот сюда! — Сокт махнул копьем. — И буду держать на солнце, пока не завоняет! Ты понял меня, шакалье дерьмо?
— Это все? — спросил сын вождя, на которого угрозы Устула произвели не слишком большое впечатление.
— Гиена тявкает, — сообщил он, — когда трусит. Я прикончу тебя одним ударом, Устул!
Сокт разразился потоком грязных ругательств. Его прервал второй удар барабана.
Противники разошлись. Сокт, наклонясь вперед, ждал сигнала. Кэр выглядел совершенно беспечным.
Снова грохнул барабан. Устул бросился вперед раньше, чем угас гром удара. Его копье прошло в половине ладони от загорелой груди самерийца. Тот, даже не успев выхватить меч, еле уклонился от широкого наконечника.
— Если кто сделал на него ставку, — заметил Бос, — сейчас волосы на жопе рвет от огорчения!
— Угу, — пробормотал помощник Управителя.
Бос с удивлением обнаружил, что его стрела не достигла цели: Хар-Руд успокоился.
Сокт тем временем развернулся с потрясающей скоростью. Тяжесть доспехов смущала его не больше, чем буйвола — собственная шкура. Выбросив в сторону копье, он хлестнул «хвостом» по лицу Кэра, закрыв ему обзор. И тут же обрушил на сына вождя удар тяжелого щита.
Юношу отбросило назад. Он упал и покатился по песку.
Зрители взвыли.
Мало кто успел заметить, что Кэр принял удар щита на ладони. Зато все видели, как он, перевернувшись через голову, добрых десять шагов катился по Арене.
Устул налетел на упавшего. Лишь какой-то миг отделял Кэра от гибели. Тяжелое копье трижды вспахало песок, а потом каким-то чудом юноша ухитрился вскочить на ноги.
Сокт по инерции пробежал еще пару шагов и затормозил, вздымая песок окованными железом сапогами.
Кэр стоял, слегка покачивая головой. Казалось, он оглушен. Меч самерийца по-прежнему оставался в ножнах.
— Беги! — ревели ему сверху.
— Меч! Меч! — орали другие.
— Дерись, засранец! Дерись! — вопили третьи.
Мало кто теперь сомневался: новичок выставлен на убой.
Устул ринулся в атаку. Кэр отклонился в сторону, но опытный противник его обманул: ударил сбоку острым краем наконечника.
Худое тело юноши взлетело в воздух, подброшенное ударом.
Вопли толпы достигли апогея.
Кэр упал на четвереньки.
Устул ударил над самой землей. Самериец подпрыгнул вверх, как кошка. Второй удар — и наконечник воткнулся в песок. Кэр снова был на ногах.
— Он играет с ним, — пробормотал Бос. — Но опасно играет!
Древко копья перевернулось в руке сокта и упало на незащищенную голову самерийца. Тот опять ухитрился избежать удара.
Толпа выла, как свора демонов. Сокт гонял противника по Арене. Но до сих пор на облепленном песком теле самерийца не было крови. Даже боковой удар Устула, подбросивший юношу над Ареной, не оставил на его коже алого следа.
Устул ударил, целя в ступню противника. Кэр отдернул ногу, широкий наконечник вонзился в песок… и сокт, поддев пригоршню его, смешанного с опилками, швырнул в лицо сына вождя.
Мигом позже сокт нанес боковой удар. Красная полоса пересекла живот юноши. Зрители завопили. Невозможно было определить издали, насколько серьезна рана. По крайней мере Кэр остался на ногах.
Устул захохотал. Низкий голос его грохотал под железным шлемом, как камень в катящейся бочке.
Сын вождя, отбежав назад, плюнул на руку и попытался протереть глаз, в который попал песок.
Сокт метнул копье. Кэр не ожидал броска и едва не поплатился жизнью. В последний момент он успел отскочить. По левому его плечу заструилась кровь.
Смерть отставала от самерийца на волосок девушки.
Рыча, сокт мчался на него.
— Меч! Меч! — вопила толпа.
Зрителям казалось, будь в руках юноши клинок, он мог бы сейчас уравнять счет.
— Хватай копье! — горланили другие.
Сокт налетел на Кэра. Выставленный вперед щит, закованное в железо тело, мощное, быстрое. Устул ринулся вперед, как только копье оказалось в воздухе. И ненамного отстал. Попытайся Кэр поднять тяжелое оружие, сокт смел бы его, как носорог — шакала.
Сын вождя уступил дорогу.
Устул на бегу подхватил копье, пробежал еще шагов десять и резко развернулся. Стальной наконечник с шумом рассек воздух. Попытайся Кэр в этот момент напасть на сокта — наконечник перерубил бы ему ребра.
Но сын вождя стоял там, где стоял. И вынимал из ножен меч.
— Ну наконец-то! — сказал кто-то за спиной Боса. Ордаш.
— Смотри, парень! Сейчас — будет! — не сводя глаз с арены, сквозь зубы процедил Бос.
— Будет? Что? — спросил Ордаш.
— Я почем знаю? Но будет!
Сокт разъяренным быком ринулся в атаку.
Теперь в руках у Кэра был меч. Но разве тоненькая полоска стали может остановить железного буйвола? Это было ясно всем, кто сидел и стоял над Ареной: и тем, кто подпрыгивал от возбуждения на деревянных скамьях, и тем, кто удобно расположился в креслах лож. Совершенно очевидно.
Кэр опять отступил.
Сокт промахнулся, выплюнул оскорбление и снова атаковал.
— Вынослив, как верблюд! — с уважением произнес Бос.
Хар-Руд забеспокоился. Он никак не мог определить, насколько серьезно ранен его подопечный. Он уже не был убежден, что Змея успеет ужалить раньше, чем Устул размажет его по Арене. Сокт мастерски выбрал оружие. И так владел копьем, что и впрямь, какие шансы могут быть у юнца, лишь два месяца пробывшего на Гладиаторском Дворе? Вдруг помощник Управителя поторопился?
Губы Хар-Руда еле заметно шевелились.
«Молится, что ли?» — удивился Бос.
Сокт устремился в очередную атаку. Он не выказывал и намека на усталость.
Царапина на животе Кэра почти не кровоточила. А вот из раны на плече сползала вниз по руке алая полоса.
Сокт пробежал десяток шагов и остановился. Он заметил, что Кэр не пытается ударить его сзади. Хотя со спины Устул был более уязвим.
«Дурак? — подумал сокт. — Или перетрусил, когда дело дошло до настоящей драки?»
— Почему он не подрежет У стулу поджилки? — спросил Ордаш. — Пару раз вполне мог достать!
— Вспомни, из-за чего они сцепились! — ответил Бос.
— Псих! — пробормотал Ордаш.
— Нет! Воин! Не ссы! Парень свое возьмет! — уверенно сказал Бос.
Все-таки сокт устал. Со стороны не сразу заметишь, но — устал. Паршивец ловок. Каждый раз проходит так близко, что хочется отшвырнуть щит и схватить сопляка за горло!
Но — осторожность! Он помнит, как мальчишка пробивает доски своим «скорпионом». Только доспехи — покрепче досок!
— Ха! Тебе — конец! — закричал Устул и устремился вперед.
Между ними было шагов двенадцать. И на сей раз Кэр не стал дожидаться противника. Держа меч в согнутой руке, он сильно оттолкнулся левой ногой, прыгнул навстречу сокту.
Луженые глотки толпы выплеснули новую порцию воплей: шакал атакует быка!
Сокт бежал на Кэра. Самериец летел навстречу сокту.
Левой, потом — правой и снова — левой. Три прыжка. Кэр рассчитал совершенно точно. Масса железа, надвигающаяся все быстрей. Оплывшие очертания шлема, черный щит, а впереди — сверкающий наконечник в четыре ладони шириной. Красный «хвост» размазан по древку напором встречного воздуха. Жало направлено точно в центр груди Кэра.
— Бум! Бум! Бум! — Ноги сокта в тяжелых сапогах — по присыпанным песком плитам Арены.
Кэр слышал хриплое шумное дыхание под черным железом.
Блестящий наконечник сопровождает каждое движение сына вождя. И сталь — все ближе. Точно в центр груди. Даже когда прыжок поднимает Кэра над Ареной.
Третий! Наконечник — в локте от сердца Кэра.
Сын вождя развернулся в прыжке, в воздухе, боком к сокту. «Скорпион» — в выброшенной вперед руке. Широкий острый лист наконечника скользнул по груди Кэра — еще один кровавый след — и вытянутая вперед рука, вибрирующее острие меча…