В глубоких кожаных креслах вдоль стен холла сидели многочисленные владельцы разнообразных животных, многих из которых язык не поворачивался назвать домашними. Правда, слонов здесь не было, не было и верблюдов, носорогов, бегемотов, настоящих жирафов, а также львов и тигров — видимо, к таким животным специалисты клиники из соображений безопасности приезжали на дом. Однако здесь была довольно крупная черная свинья (кстати, очень чистая и аккуратная), удивительно красивый горный баран с огромными, круто завинченными рогами, небольшая антилопа с печальными выразительными глазами христианской мученицы, на которую с живейшим интересом посматривал длинноногий гепард в строгом ошейнике. Собак было множество, преимущественно редких и дорогих пород — бордосский дог с шелковистой бежевой шкурой и мордой закоренелого убийцы, бобтейл, похожий на гигантскую мягкую игрушку, аргентинский бульдог устрашающих размеров и множество более мелких четвероногих. Кошек, разумеется, тоже было огромное количество. В дальнем углу примостился худенький интеллигентный старичок, на коленях у которого удобно устроился небольшой крокодил.
В этом помещении все было предусмотрено для удобства и удовольствия домашних любимцев: под потолком размещалось несколько телевизоров, по которым шли специальные программы для животных, в том числе модный канал, где четвероногие модели непрерывно демонстрировали самую современную одежду для наших братьев меньших, вдоль одной из стен разместился специальный бар, где предлагали разнообразные блюда и витаминизированные напитки для собак, кошек и прочей живности.
Лола осмотрелась и с задумчивым видом проговорила:
— Странно, что я не знала о таком приличном месте… надо будет как-нибудь наведаться сюда с Пу И.
— Но ведь он, кажется, вполне здоров? — удивился Леня.
— Болезни нужно не лечить, а предупреждать! — с апломбом ответила Лола. — Кроме того, здесь песику должно просто очень понравиться. И вообще, не вмешивайся в его воспитание — я ведь ничего не говорю тебе, когда ты безобразно балуешь Аскольда!
Леня предпочел не отвечать на эту очевидную провокацию, тем более что к ним уже приближалась сотрудница клиники, девушка с грацией пантеры и глазами газели, затянутая в кокетливый накрахмаленный халатик.
— Мы чем-то можем вам помочь? — проворковала она, адресуясь в основном к Маркизу. — Я вижу, вы не взяли с собой своего домашнего любимца. Наверное, вы хотите предварительно ознакомиться с нашими условиями? Это очень разумно! Я готова ответить на все ваши вопросы!
При этом на лице красотки было такое выражение, как будто она готова не только ответить на любые Ленины вопросы, но и сделать многое другое. Лола хотела поставить зарвавшуюся девицу на место, но вовремя вспомнила, зачем они с Леней сюда пришли, и с огромным трудом сдержалась.
Леня мило улыбнулся девушке и выдал домашнюю заготовку:
— Понимаете, мы очень хотим найти одну вашу клиентку. У нее кошка, английский сфинкс…
— Простите, но мы не даем сведений о наших клиентах, — отрезала девица, мгновенно посуровев.
— Но это любовь! — горячо воскликнул Леня.
— Что? — удивилась девушка. — Какая любовь? При чем здесь любовь?
— Самая настоящая любовь! — очень серьезно ответил Маркиз. — Любовь с первого взгляда!
Девушка хлопала длинными ресницами и переводила растерянный взгляд с Маркиза на Лолу и обратно. Наконец, она взяла себя в руки и настороженно проговорила:
— Простите, я вас не понимаю. Какая любовь? У кого любовь?
— Ну, не у меня же! — вступила в разговор Лола. — Любовь у Аменхотепа третьего!
Девушка попятилась и оглянулась по сторонам. Судя по всему, она решила, что клиентка спятила, и теперь хотела вызвать охранника или администратора и переложить на их плечи неожиданную проблему.
— Что вас так удивляет? — Лола высоко подняла брови. — Аменхотеп третий — это наш котик, английский сфинкс, очень породистый…
— Ах, котик! — девушка облегченно вздохнула: ситуация входила в привычные для нее рамки.
— Да, очень породистый, — продолжала Лола, — он — сын Аменхотепа второго и Нефертити…
— И что же с ним случилось?
— Я же вам говорю — он влюбился! Влюбился с первого взгляда! Это случилось, кажется, неделю назад. Мы ехали в машине с Аменхотепом, везли его на выставку. А надо вам сказать, что он любит ездить в машине и сидит не в переноске, а прямо на задней полочке, чтобы можно было смотреть в окно. И вот, когда мы остановились на перекрестке, рядом с нами оказалась другая машина, в которой сидела она…
— Она? — переспросила заинтригованная девушка.
— Она! — повторила Лола. — Очаровательная кошечка такой же породы, как Аменхотеп, — английский сфинкс. Наш котик встрепенулся, вскочил и уставился на эту красавицу, прижавшись к стеклу. Загорелся зеленый свет, и наши машины разъехались, но он не отрываясь смотрел ей вслед и душераздирающе мяукал! В его голосе была такая тоска, что мы поняли — он влюбился, и влюбился всерьез… в этот день на выставке он не занял первое место, потому что выглядел печальным и подавленным, и вообще с того дня Аменхотеп тоскует, чахнет… у него пропал аппетит, он перестал спать, совершенно не играет со своими любимыми игрушками и только время от времени горестно вздыхает…
Сотрудница клиники достала из кармана кружевной платочек и промокнула покрасневшие глаза. Лола убедилась, что ее рассказ имеет успех, подбавила в свой голос трагизма и продолжила:
— Мы пытались знакомить его с другими кошками — очаровательными созданиями, очень породистыми, прекрасно воспитанными… одна из них — чемпионка породы…
— Очень милая киска, умеет даже петь и сейчас учится читать, что, на мой взгляд, для женщины не так уж важно, — вполголоса добавил Маркиз.
Лола сердито покосилась на своего соратника и поспешила закончить рассказ:
— Но все безуспешно! Аменхотеп не захотел даже взглянуть на этих красавиц! Он только вздыхал о своей таинственной незнакомке!
Сотрудница клиники выжала совершенно промокший платочек и, едва сдерживая рыдания, проговорила:
— Вы не пытались искать эту кошечку через клуб?
— Что вы! — горячо воскликнула Лола. — Об этом не может быть и речи! В нашем клубе такие интриги! Понимаете, Аменхотеп очень породистый, и многие владельцы кошек мечтают свести его со своими любимицами, чтобы получить отличных котят. Поэтому, если они узнают, что мы ищем какую-то постороннюю кошку, в клубе начнется такое… просто страшно подумать! Нашего Аменхотепа лишат всех званий и наград и, вообще, могут исключить его из клуба!
— Неужели такое возможно? — побледнев, спросила доверчивая девушка.
В ее глазах исключение из клуба было самым страшным наказанием для владельцев породистого животного.
— О, милая, вы не представляете, какие дела творятся в нашем клубе! — многозначительно проговорила Лола. — Можно сказать, что это — не клуб, а самый настоящий клубок змей!
— Да, — спохватилась девица, — но почему вы пришли к нам? Почему вы думаете, что мы что-нибудь знаем о вашей таинственной незнакомке? Ведь в городе очень много ветеринарных клиник, и хотя наша, безусловно, одна из лучших, но все же она — не единственная.
— Все очень просто, — включился в беседу Маркиз, — когда мы разъехались на том роковом перекрестке, я проследил за машиной таинственной красавицы. Она свернула сюда, к этому дому. Когда мы узнали, что здесь находится ветеринарная клиника, то сразу поняли, что эта кошечка, скорее всего, ваша клиентка, и приехали сюда в надежде, что вы сможете нам помочь.
— Спасите нашего котика! — подхватила Лола, молитвенно сложив руки. — Он чахнет на глазах, и я боюсь, что не протянет и нескольких дней!
— Что же делать? — девушка растерянно оглянулась. — Нам категорически запрещают давать адреса клиентов… но несчастный котик… но должностная инструкция… но любовь с первого взгляда…
— Если Аменхотеп умрет, — едва слышным, полным страдания голосом проговорила Лола, — я тоже ненадолго его переживу… я так к нему привязана, так привязана…
— Ладно, — девушка решилась и зашагала к одной из дверей, выходивших в холл, — я надеюсь, кроме вас об этом никто не узнает…
Она скрылась за дверью. Леня успел разглядеть небольшой кабинет и стол с компьютером. Несколько минут за дверью царила тишина, наконец, девушка выскользнула оттуда и, еще раз оглядевшись по сторонам, сунула Лоле в руку небольшой листок бумаги. Лола спрятала его в сумочку и изобразила бурную радость и искреннюю благодарность:
— Вы просто не представляете, что вы для нас сделали! Вы соединили два любящих сердца, вы спасли чахнувшее от любви создание! Когда у них родятся котята, мы непременно назовем одну кошечку в вашу честь! Как вас зовут?
— Вы просто не представляете, что вы для нас сделали! Вы соединили два любящих сердца, вы спасли чахнувшее от любви создание! Когда у них родятся котята, мы непременно назовем одну кошечку в вашу честь! Как вас зовут?
— Фекла, — смущенно ответила девушка.
— Прекрасное имя, и очень модное! — восхитилась Лола. — А теперь позвольте отблагодарить вас, Фекла… — и она вложила в руку девушки новенькую стодолларовую купюру.
— Что вы, не нужно, я это сделала исключительно ради вашего котика, — Фекла попробовала отказаться от денег, но Лола ловко засунула бумажку в нагрудный карман ее халатика и отступила со словами:
— И не возражайте! Вы так нам помогли, что мы просто обязаны сделать для вас хоть что-то приятное…
В это время к Фекле обратилась вошедшая в холл стройная брюнетка, на плечах которой, как экзотический воротник, лежал трехметровый сетчатый питон, и Лола с Маркизом, воспользовавшись этим, выскользнули из помещения ветеринарной клиники.
Спускаясь в лифте с седьмого этажа, Леня проговорил:
— Видишь, чего можно добиться хорошей актерской игрой? Эта ветеринарная Фекла не сделала бы ни за какие деньги того, что ты заставила ее сделать, сыграв на ее чувствах.
Лола, ожидая продолжения, покосилась на Маркиза. И продолжение, разумеется, последовало:
— А твоя старая подруга точно так же сыграла на твоих чувствах. Ты поверила в ее роковую любовь и подлеца-мужа, как Фекла поверила в Аменхотепа третьего. Только то, что простительно наивной медсестре, непростительно бывшей актрисе и моей напарнице!
— Все? — сухо осведомилась Лола. — Ты все сказал? Никак не можешь удержаться и не пнуть меня лишний раз?
— Ну ладно, давай лучше поглядим, что нам дала бедная глупая Фекла, верящая в кошачью любовь с первого взгляда!
— Только номер телефона… — разочарованно протянула Лола, — а я-то ее благодарила…
— Ну, адрес выяснить теперь проще простого. Вот что, ты езжай сейчас домой, выясни по базе данных адрес, соответствующий этому телефону…
— А давай сейчас позвоним, а? — загорелась Лола. — Я Ирку по голосу обязательно узнаю!
— Она тебя тоже!
— А говорить будешь ты, не своим голосом, конечно, а басом! А я только послушаю! И мы тогда убедимся, что находимся на правильном пути.
— Как бы не вспугнуть их… — сомневался Леня.
Но Лола смотрела так умоляюще, что его рука сама набрала номер.
В трубке раздавались длинные гудки. Лола поскучнела.
— Ничего, — Леня пытался ее приободрить, — судя по тому, что ты мне рассказывала, твоя бывшая подружка — дама очень деловая. Дома не часто бывает. Так что ты все-таки выясни адрес, а я поеду на улицу Бутлерова, где убийство случилось, разведаю там на месте, как и что…
Во дворе злополучного дома на улице Бутлерова, как и в тот раз, когда здесь побывала Лола, царило оживление. Здесь были как бы два отдельных клуба по интересам: в одном конце двора собрались в кружок молодые мамаши с колясками, в другом — старушки, ловившие лучи весеннего солнца и оживленно обсуждавшие какое-то интересное событие. Леня огляделся и направился к скоплению пенсионерок, по опыту зная, что они всегда обо всем знают и охотно делятся информацией с малознакомыми людьми.
Подойдя к старушкам, Леня услышал, как одна из них, с крупной бородавкой на носу, взволнованно проговорила:
— Говорю вам, ходит к ней один! В форме, морской офицер! Сколько раз я его видела! В одно и то же время всегда является, в шесть часов! И непременно с цветами! Как есть — полюбовник!
— Никитична, — возразила другая старушка, одетая в куртку с надписью «Адидас», которая была ей велика, — Никитична, ну ты пальцем в небо угодила! Это же муж ее! У нее муж — морской офицер, капитан какого-то ранга!
— Не может такого быть, чтобы муж! — надулась Никитична. — Говорю — полюбовник! У меня на это дело глаз наметанный!
— Да с чего же ты взяла, что полюбовник? Где это видано, чтобы полюбовники в шесть часов вечера приходили? Полюбовники — они днем шляются, покуда муж на работе… точно тебе говорю — это у нее муж!
— Ага, муж! — возразила Никитична и выдала самый неопровержимый аргумент. — Когда это ты видела, чтобы муж домой с цветами приходил?
«Адидасовская» старуха не нашлась, что возразить на такое серьезное соображение, но как раз в это мгновение Маркиз вежливо кашлянул, обращая на себя внимание сторон:
— Я извиняюсь, бабушки, можно вам задать вопрос?
Никитична, недовольная тем, что ей не дали насладиться победой в увлекательном споре, сердито проворчала:
— Какие мы тебе бабушки? Упаси бог от такого внука!
Однако крупная серьезная старуха, видимо, наиболее авторитетная личность в этом дворовом клубе, призвала Никитичну к порядку:
— Ты чего это на человека напустилась? Он к нам вежливо подошел, ничего худого не сказал, так и ты с ним вежливо поговорить должна. А то молодежь вечно ругаем, а сами тоже собачимся! Так что вы, молодой человек, спросить хотели?
— Я хотел спросить насчет двадцать четвертой квартиры…
Не успел он закончить свой вопрос, как та же Никитична, судя по всему, отличающаяся вздорным и нетерпеливым нравом, прервала его:
— А позволь спросить, отчего ты той квартирой интересуешься и по какому такому делу вообще заявился?
Маркиз, хорошо подготовившийся к сегодняшней экспедиции и ожидавший подобного вопроса, продемонстрировал пакет, завернутый в коричневую бумагу и скрепленный неразборчивой печатью, и охотно ответил:
— Служба срочной доставки. У меня для жильца из двадцать четвертой квартиры срочная посылка…
— Ой, милый, опоздала твоя посылка! — вступила в разговор «адидасовская» старуха. — Убили этого жильца!
— Как — убили? — переспросил Маркиз, изображая крайнюю степень удивления.
— Застрелили, милый, застрелили из пистолета! — таинственно, понизив голос, сообщила ему та же тетка.
— Да не слушай ты ее! — воскликнула Никитична. — Она ничего и не знает, а я тебе точно скажу. Ничего его не застрелили, а зарезали ножом. И зарезала его полюбовница…
— Всюду у тебя полюбовники да полюбовницы! — возмутилась бабка в «Адидасе». — Тьфу, слушать противно!
— А противно, так и не слушай, только и не перебивай, когда я правду говорю! А если не нравится, так можешь домой идти!
— Чего это ты меня гонишь? Ты эту скамейку не приватизировала, так нечего претензии предъявлять!
— Никаких я претензий не предъявляю, а только правду говорю! А что тебе мои слова не нравятся, так это я знаю, отчего. Это оттого, что к тебе самой Федор Ипатьевич ходит из сорок шестой квартиры! Для того ты и одеваешься по моде, как молодая!
— Ой! — старуха в «Адидасе» подскочила и побагровела, как свекла. — Никакой у тебя совести нет! Федор Ипатьевич — приличный человек, и если иногда зайдет ко мне чаю выпить, так это он в своем праве!
— Знаю я, какой вы там чай пьете! — отрезала Никитична, поджав губы, и повернулась к Лене: — Ты ее не слушай, молодой человек, ты меня слушай! Точно я тебе говорю — полюбовница его зарезала, вот таким ножом! — она показала руками такой размер, какой обыкновенно показывают рыбаки, рассказывая о пойманной щуке. — А я это точно знаю, мне все доподлинно Сима Оглоухова рассказала, Серафима Петровна из двадцать второй квартиры, а она зря говорить не станет, она женщина сурьезная, у нее родной зять на государственной службе находится. А она-то сама все своими глазами видела…
— Как — своими глазами? — удивился Леня. — Что, прямо при ней жильца из двадцать четвертой квартиры убили?
— Зачем же при ней? — насупилась Никитична. — Что ты такие ужасы говоришь? Она у полиции понятой была, потому все и знает! И нож тот своими глазами видела, и полюбовницу ту, когда она его убивать пришла! У Симы, у нее в двери глазок специально проделан, чтобы видеть, что на лестнице творится, и она через тот глазок эту полюбовницу почитай каждый день видела, так что мои слова самые правильные, можешь не сомневаться! Так она ее прямо перед самым убийством видела, как та по лестнице шла, и нож у нее такой огромный прямо в руке! Так и видать, что сейчас непременно кого-нибудь убьет!
— Всегда она больше всех знает! — пробормотала себе под нос старуха в «Адидасе». — А только я точно говорю, из пистолета его застрелили, из большущего черного пистолета!
— А ты вообще иди, чайник ставь! — ехидно проговорила Никитична. — Вон, Федор Ипатьевич к тебе идет!
— Где? — обернулась та. — Где Федор Ипатьевич?
Тут же она поняла, что хитрая товарка поймала ее, и набросилась на ту с руганью и чуть ли не с кулаками. Леня, который почувствовал, что не узнает в этом «дамском клубе» больше ничего полезного, поспешно ретировался и направился к тому подъезду, в котором находилась «нехорошая квартира» — место недавнего преступления.