Неподалеку другие сестры сидели у экранов или заходили в потайные помещения и возвращались обратно, но Валя не обращала на них внимания. Она сосредоточилась на поиске информации, на исторических файлах, которые рассказывали о сложных отношениях между Ворианом Атрейдесом и семьей Харконнен.
Глубоко скрытые, неверно поименованные (возможно, намеренно, чтобы никто не смог их отыскать), хранились письма, которые Абулурд Харконнен и Вориан Харконнен ежегодно писали друг другу задолго до битвы при Коррине. Глаза Вали округлились, когда она сводила в единое целое обрывки сведений. Вориан Атрейдес говорил, что хочет восстановить в истории славное имя Ксавьера Харконнена; он утверждал, что этот человек герой, а не предатель человечества, но Лига не пожелала его слушать.
Она нашла два письма Абулурда к Вориану, написанные, когда эти двое еще были друзьями. В первом письме, написанном в самый разгар джихада, говорилось: «Есть такие, кто утверждает, будто кровь Харконненов в жилах позорит меня, но я не отвергаю услышанную ложь, попытки очернить моего деда. Мы с тобой знаем, почему он делал то, что делал. Мне поступки Ксавьера Харконнена говорят не о трусости, а о доблести».
В другом письме Вориан обещал Абулурду, что, когда Омниуса победят, он станет без устали трудиться, чтобы обелить имя Харконненов. Однако после событий на мосту Хрейтгир Вориан нарушил свою клятву, отвернулся от семьи Харконнен и сделал все, чтобы Абулурда отправили в изгнание.
Последнее письмо Абулурда в архивах, написанное в черные дни позора сразу после битвы при Коррино, обвиняло еще более красноречиво.
«Вори, это мое второе письмо тебе – моя вторая настоятельная просьба. Я знаю, ты хочешь уничтожить меня и мое имя. Освобождает ли это тебя от твоего обещания исправить историю? Пусть по крайней мере будет восстановлено доброе имя Ксавьера Харконнена, который мужественно направил свой корабль к солнцу, чтобы уничтожить злого Иблиса Джинджо. Или ты отречешься и от Ксавьера, и от всех Харконненов, потому что разочаровался во мне? Что это говорит о чести Атрейдесов?»
Валя посмотрела в сторону и поняла, что плачет. Она вытерла слезы. Она верит, что Гриффин сделает все необходимое. Этот бесчестный человек должен умереть!
Движением руки активировав карусель, она просматривала файлы и отслеживала семейные линии, узнавая многие имена: от Абулурда к Ксавьеру, Ульфу и все дальше в глубины истории. Столько героических деяний… но после того как Ксавьер убил себя и Верховного Патриарха Джинджо, общественное мнение было так настроено против него, что его потомки сменили родовое имя. Внук Ксавьера Абулурд попытался восстановить свое наследие, но последовавшее изгнание только увековечило позор, с ним связанный.
На следующий экран карусели были введены семь изображений Абулурда в разные годы. Сердце Вали упало при виде изменений на этом лице: от жизнерадостности молодости до печального признания своего поражения в конце жизни в изгнании.
Валя вздрогнула, когда ее лица коснулся легкий ветерок, теплый порыв воздуха в пещере, словно кто-то дохнул на нее и тотчас улетел. Ей даже послышался шепот, теряющийся в тени. Валя огляделась; чувства ее были обострены, но она никого не увидела. Другие доверенные сестры работали за компьютерами в большой пещере, но все они были далеко от нее. По спине будто мурашки пробежали… но все прошло.
Валя напряженно ждала, но ощущение не возвращалось. Она слышала только гудение вентиляторов и охлаждающих систем, низкие, на грани восприятия звуки работы мыслящих машин. Казалось, все как обычно…
Взволнованная, она постаралась успокоиться, вспоминая, как оказалась на Россаке среди сестер, после того как на Ланкивейл прилетела на грузовом транспорте женщина в темном одеянии. Сестра Арлетт, выпускница школы ордена, странствовала по далеким планетам, чтобы рассказывать об этой школе. Она увидела в глазах Вали желание и потенциал и дала ей надежду: Валя и сама понимала, что на Ланкивейле у нее нет будущего. «Орден сестер старается усовершенствовать человечество, по одной женщине зараз, – сказала Арлетт. – На Россаке ты научишься быть собой – и кем-то еще большим».
Валю пленила эта возможность. Школа на Россаке сулила ей шанс в будущем улучшить свое положение. Хотя Гриффина опечалил отъезд сестры, а мать отмахнулась от ее стремлений, Валя приняла решение быстро. Она улетела с сестрой Арлетт, не испытывая никаких сожалений.
Закончив работу с тайными компьютерами, Валя вернулась в основной лабиринт, где послушницы заканчивали занятия по медитации. Вскоре она увидела Анну Коррино. Та торопливо пошла к ней в сопровождении сестры Доротеи; вид у наставницы был нетерпеливый. Несомненно, в классе случилась какая-то неприятность.
– Мне не нужна медитация, – объявила Анна. – Я хочу работать с тобой над программами родства.
Валя замедлила шаг, но не остановилась и продолжала идти в главный школьный комплекс.
– Программы родства?
– Все знают, что выше по тропе занимаются программами родства.
– У каждой сестры помимо обучения есть свои задачи, – многозначительно сказала Анне сестра Доротея. – У сестры Вали есть свои обязанности, а я должна помогать Кери Маркес в джунглях.
До Вали доходили слухи о том, что когда-нибудь Доротея может стать главой ордена. Но, если это так, думала Валя, почему Преподобная Мать не доверила ей тайну компьютеров с данными о родстве? Может потому, что Доротея много лет провела с батлерианцами на Лампадасе?
Анна взяла Валю за руку, довольная зарождающейся дружбой.
– Я хочу увидеть эти записи. Они, наверно, очень важны.
Валя не знала, что делать. Анна Коррино не привыкла к тому, чтобы ей запрещали куда-либо заходить.
– Когда ты станешь настоящей сестрой и пройдешь все испытания, я использую свое влияние, чтобы устроить тебе короткую экскурсию, но подробные семейные древа обычно недоступны.
Анна улыбнулась.
– О Доме Коррино я уже и так все знаю.
Валя задумалась, знает ли Анна, что Харконнены – ветвь семейного древа Батлер-Коррино? Удивится ли, узнав, что они родственницы? Не отвечая Анне прямо, она перефразировала слова Преподобной Матери:
– Может, и так, но помни, что все мы сестры и наша семья сейчас – орден сестер.
Освободившись, Хайла и Андрос на украденном корабле отправились в сердце империи, на Салусу Секундус. В полете они успели усвоить информацию, найденную на борту батлерианского корабля, негодуя и подвергая сомнению рассказы современных историков, особенно в том, что касалось их отца, генерала Агамемнона, и времени титанов-кимеков.
Близнецы узнали также, как их расточительный брат Вориан выступил против Синхронизированной империи и как его провозгласили героем жестокие люди, которых мыслящие машины презрительно именовали «брейтгир».
– Очевидно, они почитают предателей, – сказал Андрос. – Брейтгир не осознают величия своих предшественников… а наш брат – недостойный сын Агамемнона.
– Возможно, мы это исправим, – сказала Хайла. – Если Вориан однажды отвернулся, возможно, мы сумеем снова вернуть его… назад, к корням. Втроем мы бы полностью задействовали потенциал, данный нам происхождением.
– Он заслужил смерть тем, что сделал, – возразил Андрос.
Хайла холодно улыбнулась.
– Просто ты хочешь быть единственным сыном Агамемнона.
– Я единственный подлинный сын Агамемнона.
Добравшись до столичной планеты, они в поисках информации подключились к передачам, сохраняя свой корабль невидимым – не потому, что боялись обнаружения, а потому, что шум мог помешать выполнению их задачи.
Хотя технологическая сеть Салусы Секундус после джихада как будто пришла в упадок, близнецы погрузились в передачи местных сетей. Потом проникли в исторические библиотеки и изучили тома старательно искаженных исторических сведений. Записи времен джихада прославляли многочисленные подвиги Вориана против мыслящих машин, даже нападение на кимеков, вырастивших его и подаривших чудесное продление жизни, которого удостаивались только лучшие. В книгах изображали и прославляли даже то, как он заманил в ловушку и убил родного отца.
После джихада Вориан без труда мог стать первым императором и по праву должен был им стать, но позволил облачиться в мантию гораздо более слабым Коррино. Вори выбрал легкий путь, отвернулся от принадлежавших ему славы и власти. А восемьдесят лет назад он исчез где-то на далеких окраинах империи.
Хайла не понимала, почему их сводный брат с его потенциалом так поступил. Даже по прошествии стольких лет она не сомневалась, что он жив – как и сами близнецы. И наверное проживет еще столетия и столетия.
Андросу не понадобилось много времени, чтобы найти его. Вориан действительно вернулся на сцену, выступив в защиту незначительной планеты, которую называл своим домом. Взбудоражил население Салусы Секундус, кланяясь и улыбаясь под приветственные крики, принял парады в свою честь и улетел, полагая, что снова сможет кануть в неизвестность…
Андросу не понадобилось много времени, чтобы найти его. Вориан действительно вернулся на сцену, выступив в защиту незначительной планеты, которую называл своим домом. Взбудоражил население Салусы Секундус, кланяясь и улыбаясь под приветственные крики, принял парады в свою честь и улетел, полагая, что снова сможет кануть в неизвестность…
– Надо лететь туда, – сказал Андрос.
Хайла легко нашла координаты планеты Кеплер.
– Конечно надо.
Прихватив необходимое топливо (для этого пришлось убить двух человек, оказавшихся у них на пути), они полетели на поиски незаконнорожденного сына Агамемнона, предателя.
Хотя близнецы выросли в изоляции на испытательной тренировочной станции, их псевдомать Юнона вложила в них огромный массив информации; они знали боевые искусства и умели незаметно проникать куда угодно. Некоторые мелочи устарели, но сама техника оказалась бессмертной.
Андрос и Хайла ждали в колючих непроходимых зарослях на краю той обитаемой долины, где, насколько было известно, обосновался Вориан. С наступлением темноты они пересекли возделанные поля и вошли в широко раскинувшийся поселок, план которого изучили заранее. Они знали дом брата, знали, как зовут его жену, взрослых детей и внуков, его друзей. Хотя потомки Вориана продолжали кровную линию Агамемнона, эти неполноценные родичи не интересовали Андроса и Хайлу. Им был нужен только брат – и на то было достаточно причин.
В этот час в большом доме светилось только одно окно. Ночь была тихая, только скот издавал какие-то неясные звуки. Под громкое гудение ночных насекомых близнецы молча шли по озаряемыми звездами полям. Они осторожно обогнули дом и подошли к освещенному окну. Внутри Хайла увидела только старуху в кресле перед огнем. Женщина как будто читала, но на самом деле дремала. Из музыкального проигрывателя на столе доносилась тихая музыка. Хайла узнала жену Вориана Мариеллу, но никаких следов брата не заметила.
Андрос хотел вломиться в дом, убить женщину и все обыскать, но Хайла его остановила.
– Юнона учила нас различать победу, добытую умом, и победу, добытую силой. Если Вориана здесь нет, давай сначала узнаем, что можно, – быстро и успешно. Если не получится, можно будет потом применить силу, но не наоборот.
Андрос согласился, и они прошли к входной двери. Быстрым движением руки Хайла сломала дверную ручку и вытащила из гнезда засов. Они ворвались в дом так быстро, что Мариелла не успела встать.
– Кто вы? Что вам тут надо?
Старая женщина казалась возбужденной и негодующей, но Хайла чувствовала исходящий от нее запах страха.
– Мы ищем твоего мужа, – сказал Андрос. – Нашего дорогого пропащего Вориана. Мы очень хотим его увидеть. Где его найти?
Мариелла раздула ноздри.
– Я знаю своего мужа семьдесят лет, а вас вижу впервые.
– Мы его брат и сестра, – сообщила Хайла, – и только недавно узнали, где он прятался все эти годы.
Женщина сощурилась.
– Да… Я вижу сходство, но он никогда не упоминал о брате и сестре.
Стараясь действовать незаметно, но делая это неуклюже, Мариелла огляделась, очевидно, в поисках оружия.
– Он не знает о нас, но мы прилетели на Кеплер для счастливого воссоединения семьи, – произнес Андрос. Даже Хайла сочла его попытку сердечно улыбнуться неубедительной.
– Его нет на Кеплере, – сказала Мариелла. – Вы его упустили. Он улетел навсегда. И вам, я думаю, тоже лучше уйти.
Хайла нахмурилась: ее раздражало, что легко и просто, как они надеялись, не получается.
– Куда он отправился? Мы долго добирались сюда.
Охваченная подозрениями, Мариелла вызывающе скрестила руки на груди.
– Не думаю, что вам стоит знать это. Он попрощался и улетел с Кеплера по причинам, которые считал правильными и важными. Если бы он хотел, чтобы мы знали, где он, то сказал бы нам.
– Разговор затянулся. – Андрос схватил Мариеллу за плечо и швырнул обратно в кресло с такой силой, что у нее хрустнула ключица. Женщина вскрикнула от боли. – Пора перейти к другим методам.
Брат и сестра успешно допросили мастера меча, на которого боль не действовала; Хайла сомневалась, что с женщиной будет труднее.
– Хорошо, – сказала она брату. – Но потом нужно будет замести следы. Нельзя допустить, чтобы эти люди предупредили Вориана о том, что мы его выслеживаем.
За два часа до рассвета, когда жители деревни только-только просыпались и брались за обычные дела на фермах, кто-то заметил пламя и поднял тревогу. Жители деревни, все еще настороженные после набега работорговцев, несмотря на защиту имперских кораблей, тотчас бросились на помощь.
Увидев, что дом матери горит, Бонда с мужем и детьми примчалась на пожар. Пламя уже охватило первый этаж и теперь показалось из-под коньков крыши. Бонда никогда не видела, чтобы огонь распространялся так быстро.
– Мама! – закричала она, пытаясь подойти ближе, но ее муж Тир схватил ее за руку и удержал.
– Она вышла? Моя мать успела выйти? – кричала Бонда.
Добровольцы-пожарные подсоединили шланги к крану за домом и начали заливать огонь. С покрасневшими мрачными лицами, продолжая сражаться с огнем, они посмотрели на Бонду.
Та вырывалась, но муж не отпускал. Сердце ее колотилось, во рту пересохло. В огненном аду рухнуло крыльцо. По лицу Бонды полились слезы. В потоках горячего воздуха светлячками летали искры.
Бонда с братьями и сестрами выросла в этом доме, но сейчас, без отца, дом наполовину опустел. Мать без него казалась бледной тенью, но отказывалась перебраться к детям.
– Может, она вышла, – предположила Бонда, выжить в таком огне не мог бы никто. Колени ее подогнулись, и она опустилась на землю. Тир сел рядом, обнял жену и прижал к себе. Пламя поднялось высоко в небо.
До Валиного сообщения Гриффин Харконнен никогда не слышал о планете Кеплер, где скрывался Вориан Атрейдес. Кеплер был одной из сотен незаметных, ничем не примечательных планет, которые составляли фронтир империи. Даже во времена правления мыслящих машин Омниус ни разу не обратил внимания на Кеплер. Неудивительно, что Вориану удалось исчезнуть здесь на несколько десятилетий.
Конечно, Ланкивейл тоже не очень значительная планета – подходящее место для ссылки опозоренного человека вроде Абулурда Харконнена – но не более. И вряд ли ее можно назвать «домом» в привычном смысле этого слова.
И все же, несмотря на все трудности и несправедливость, Гриффин пытался отыскать здесь потенциал – возможность торговать китовым мехом, возможность инвестирования со стороны других благородных семейств, если бы только ему удалось их заинтересовать, поговорить с ними. Став представителем в ландсрааде, он сразу отправится на Салусу Секундус, обзаведется там союзниками и будет заниматься бизнесом; со временем люди поймут, что его предки принадлежат к той самой семье Батлер, которая после джихада взяла имя Коррино. Это была часть долгосрочной стратегии, разработанной им вместе с Валей. И хотя Гриффин мог не дожить до полного осуществления своего плана, его дети и внуки это увидели бы.
Но воскресение Вориана Атрейдеса заставило его обратиться к более важным обязательствам.
После гибели Уэллера и груза китового меха Гриффин понял, как ему важно оставаться на Ланкивейле и провести семью без потерь через бурные и опасные воды. Не в состоянии делать это лично, он оставил подробные письменные указания, назначил заместителей из числа горожан, как можно тщательнее проинструктировал Верджила Харконнена. И надеялся, что они управятся с делами на Ланкивейле до его возвращения.
«Отомсти за честь семьи, Гриффин. Я знаю, что могу на тебя рассчитывать».
Жаль тратить время на месть дряхлому старику, но честь семьи Харконнен превыше всего, и в это «все» входят бухгалтерские книги и пятилетние планы, в которые он вложил столько сил. Учитывая, какое трудное дело ему предстояло – убийство самого известного героя джихада, – Гриффин томился дурными предчувствиями. Но не старался уйти от ответственности. Ему нужно было лицом к лицу встретиться с проблемой первостепенной важности и решить ее.
Отложив определенную сумму на необходимые расходы, на своевременную и регулярную оплату прибытия кораблей и доставки грузов, Гриффин на деньги, выплаченные «Селестиал транспорт», купил самый дешевый билет на Кеплер. Средства пришлось взять еще из сбережений, которые он делал, чтобы оплатить соответствующие правительственные сертификаты на Салусе Секундус и открыть контору в столице. Пока приходилось отложить эти мечты.
Кружной маршрут потребовал нескольких пересадок, и лететь пришлось на старых грузовых кораблях «Селестиал транспорт». После ужасного случая, который стоил жизни его дяде, Гриффину не очень-то хотелось иметь дело с «СТ», но следующий подходящий корабль доставил бы его на Кеплер только шесть недель спустя. Гриффин не хотел отсутствовать так долго.