Валя и ее спутница прошли по каменному коридору и свернули за угол, после чего главный коридор вновь погрузился в темноту. Ингрид пошла быстрее, чтобы не отстать, и увидела впереди свет фонариков, но мгновение спустя те повернули налево и исчезли, словно прошли сквозь стену.
Полная темнота в туннеле заставляла нервничать, но больше темноты Ингрид боялась разоблачения. В этих тайных ходах было что-то таинственное и зловещее. Дойдя до места, где повернули сестры, Ингрид стала всматриваться в поисках хоть намека на слабый свет, но видела только каменные стены.
Однако сестры куда-то исчезли. Ингрид прошла по туннелю вперед, потом назад, уверенная, что она точно на нужном месте, но не увидела никакого отверстия. В темноте она на ощупь пыталась найти потайную дверь. Наконец она услышала слабое гудение, как из гнезда насекомых… или от работающих механизмов. Она продолжала ощупывать стену в поисках входа.
Неожиданно ее рука прошла сквозь камень.
Камень-иллюзия. Непрозрачное изображение проецируется на вход, скрывая его!
Ошеломленная, Ингрид отступила, потом снова шагнула вперед, определяя размеры отверстия в стене. Да, скрытый вход. Собравшись с духом, Ингрид прошла сквозь стену – и заморгала, очутившись в большом, ярко освещенном гроте, полном звуков; ее лица коснулся ветерок.
Когда глаза привыкли, она увидела немыслимое. Бесконечные ряды компьютеров, сложных устройств памяти, и экраны мониторов вдоль всей стены, и металлические платформы, на которых сестры работали с машинами. Сестра Валя как раз остановилась перед рядом дисплеев, помедлила, словно почувствовала что-то, и повернулась к замаскированному входу.
Ингрид в ужасе попятилась и опять прошла сквозь иллюзорную стену. Она надеялась, что отступила раньше, чем Валя ее заметила. Не в силах осознать невероятность преступления, совершаемого сестрами, Ингрид бежала по темным туннелям, не обращая внимания на кромешную тьму. Позади ей почудился какой-то звук, но она не останавливалась, пока не выбежала на тропу, в прохладную, освещенную звездами ночь. Сердце готово было выскочить из груди.
Тяжело дыша, она начала спускаться по крутой дорожке, стараясь успокоиться. Нужно было подумать. Нужно было найти того, кому можно довериться. Орден сестер внезапно показался ей порождением мрака, чудовищем, полным недобрых тайн. Она не должна была видеть пещеру с компьютерами.
Ингрид шла словно в тумане. Что еще из учения Преподобной Матери ложь? Сестры клянутся, что рассчитывают только на человеческие способности, но используют подпорку – компьютеры. Что если Доротея тоже ее обманывает… но как узнать?
Она решила, что единственный способ – сообщить обо всем самому Манфорду Торондо. Он и его приверженцы не станут слушать оправданий и уничтожат гнусные машины.
Готовясь спокойно поработать с компьютерами до того, как проснутся остальные сестры, Валя заметила незваную гостью. Вспышка обостренного внимания, какому ее научили, позволила ей узнать новую послушницу с Лампадаса сестру Ингрид, которая демонстрировала свои батлерианские убеждения как бросающуюся в глаза татуировку.
Валя ничего не сказала другим сестрам из утренней смены; она просто – и неслышно – пробежала через прихожую и прошла сквозь голограмму в темный туннель. Она не включала фонаря и двигалась крадучись.
Она слышала, как впереди бежит испуганная послушница.
Стараясь не шуметь, Валя остановилась у выхода из пещеры, увидела, как впереди на тропе неуверенно замерла неясная фигура Ингрид, и затем в темноте начала спускаться.
Валя, много раз ходившая здесь ночами и хорошо знавшая тропу, быстро двинулась за новенькой. Она не сомневалась, что девушка все увидела. Было слышно, как спотыкается и ахает Ингрид. Изредка задевая камни на пути, преследовательница сильно шумела. Ингрид остановилась и стала оглядываться, но ничего не увидела.
Через мгновение Валя очутилась рядом с ней. И сразу заговорила, чтобы не дать послушнице опомниться:
– Ты, кажется, больна, сестра Ингрид? Я могу тебе помочь? – Она ловко обошла ее и преградила дорогу. – Ты знаешь, что это запретная тропа. Тебе нечего здесь делать.
Взгляд послушницы метался, как у затравленного животного.
– Ты не имеешь права учить меня.
Валя была уверена, что благодаря бесконечным тренировкам с братом она лучший боец.
– Нам нужно поговорить.
Грудь Ингрид тяжело вздымалась.
– Я тебе не верю. Тебя искусили.
– Компьютерами? – Валя постаралась изобразить удивление. – О чем ты?
Ингрид показала на тропу, отвлекшись на миг, и этого оказалось достаточно. Валя воспользовалась возможностью и быстро столкнула молодую женщину с утеса, та даже не успела вскрикнуть. Падая, Ингрид ударилась о камень, потом пробила листву и упала на землю в джунглях.
Валя не жалела о своем решении: у нее не было выбора. В компьютерах хранилось великое множество взаимосвязанных данных, и она поклялась Ракелле хранить тайну генеалогических записей. Это была ее главная задача. Она дала клятву, и убить оказалось легко.
Но теперь придется рассказать о сделанном Ракелле.
К тому времени как Валя добралась до личных покоев Преподобной Матери, она успокоилась: она могла признаться, не высказывая никаких сомнений. Светало, сестры просыпались и приступали к утренним делам. Ракелла тоже была занята утренней подготовкой, когда пригласила Валю войти.
Убедившись, что дверь плотно закрыта, Валя спокойно созналась в убийстве послушницы. Старая женщина никак не отреагировала, только посмотрела на Валю, как хирург смотрит на особенно тяжелого больного на операционном столе. Наконец она протянула руку и железной хваткой взяла Валю за запястье.
– У тебя не было другого выбора? Только убить ее?
Она сжала пальцы сильнее, проверяя пульс молодой женщины.
Валя говорила правду и была уверена, что Ракелла это поймет.
– Я уверена, что это лучший способ уберечь записи. Оставить ее жить означало бы значительное увеличение вероятности катастрофы. Зная сестру Ингрид, видя ее реакцию, я уверилась, что она обязательно устроит нам неприятности.
– Других мотивов у тебя не было?
– Нет.
Валя смотрела прямо в глаза Преподобной Матери.
Ракелла еще долго держала ее за запястье, проверяя пульс и чувствуя испарину на коже.
– Я не оправдываю твоего поступка, но верю, что твои побуждения были чисты. Покажи, где тело. Нужно постараться, чтобы не возникли вопросы, иначе ты проиграешь свою опасную игру.
Теперь в пещерах Россака кипела жизнь. Договорившись с другой сестрой, что та проведет занятие, Преподобная Мать вместе с Валей на лифте спустилась в джунгли. Они пробрались вдоль подножия утеса сквозь непролазный подлесок и подошли к тому месту, куда упала Ингрид. После часа поисков они нашли разбитое тело на камне, залитом кровью. Две птицы с сапфировым оперением уже начали пир, но улетели, вспугнутые приближающимися женщинами.
Валя смотрела на мертвую послушницу, не чувствуя никакой вины. «Орден сестер теперь твоя единственная семья».
– Мне не нравится то, что я сделала, Преподобная Мать. Если необходимо, я готова понести наказание.
Ракелла долго смотрела на тело.
– Мы обе знаем, что Ингрид призвала бы на Россак фанатиков, а записи в компьютерах нужно защищать любой ценой. Они результат сотен лет работы колдуний, поколений подробных генетических прогнозов – это наш ключ к грядущей эволюции человечества. Мне тяжело это признавать, но некоторые вещи стоят того, чтобы за них убивать.
Ракелла помогла Вале отнести безжизненное тело Ингрид дальше в джунгли, чтобы не было видно с утеса. Тело оставили вдали от тропы. Скоро стервятники его уничтожат.
Отпустив Валю, Преподобная Мать вернулась к себе и долго сидела в раздумье среди любимых книг. На столе возле ее кресла лежал экземпляр Книги Азар. Она любила иногда перелистывать ее, находя всякий раз что-то полезное. Однако сегодняшняя проблема была не из тех, которые объясняла эта книга.
Она знала о растущем напряжении между сестрами, и перед ней, как грозовая туча, неотступно висел недавний прогноз, сделанный Кери, – предсказание ужасного раскола среди сестер.
Ракелла слышала многочисленные голоса других жизней, они тревожно кричали и предлагали противоречивые советы. Эти воспоминания предков не походили на многочисленные тома, которые она могла снять с полки, когда пожелает; воспоминания приходили и уходили по своей воле, по собственным причинам и расписанию. Иногда она могла немного приглушить их, но они неизменно возвращались.
Иногда они умолкали и не отвечали на ее вопросы, оставляя Ракеллу без совета и руководства.
Во вселенной нет более оптимистической личности, чем недавний выпускник, который только что закончил обучение и готов к осуществлению своих безудержных мечтаний.
Из доклада императору о развитии школДвенадцать учеников школы ментатов закончили обучение. Комиссия – строгие преподаватели – проэкзаменовала их и отправила двенадцать кандидатов к Гилберту Альбансу для одобрения.
Среди них были талантливый Драйго Роджет, и две сестры с Россака, и другие; за годы обучения Гилберт хорошо познакомился со всеми. И всем дал добро на выпуск. Сомнений у него не возникло.
Некоторые могли счесть неуместным, что в школе, насаждавшей логику и точную организацию мышления, выпускные церемонии проводят в соответствии со сложившимися традициями. Организовав школу ментатов, Гилберт Альбанс постарался сделать так, чтобы в ней царило уважение к истории. Все здания школы казались старинными и основательными, правила работы были сложными, формальности соблюдались, что могло отдавать бюрократией. Каждый выпускной аттестат писали вручную на настоящем пергаменте. Выпускники облачались в просторные расшитые одеяния и пышные, неудобные головные уборы.
Гилберт знал, что все это только символ и не служит практическим целям, хотя нравится ученикам и преподавателям, в особенности кандидатам из батлерианцев. На посторонних производили впечатление ритуалы выпуска, когда церемония велась на древних, почти забытых языках (ученики должны были владеть этими языками). Были такие, кто утверждал, будто изучение мертвых языков – бесполезное занятие, но Гилберт сознавал, что эти диалекты, понятные мало кому из современников, послужат прекрасным средством тайного общения в боях и деловом шпионаже.
После тщательных репетиций двенадцать выпускников выстроились перед Гилбертом на помосте в главном амфитеатре. Он говорил размеренно, произносил на всех выпускных церемониях одни и те же слова, признавал в каждом выпускнике истинного ментата и давал ему благословение школы Лампадаса.
– Сим посылаю вас распространять ясность мысли и развивать способности человеческого мозга.
В конце каждой речи обязательно звучала фраза «Мозг человека свят» – уступка участвующим в церемонии батлерианцам.
Когда церемония завершилась, к Гилберту пришел Драйго Роджет. Он снял одеяние выпускника, все украшения оставил в своей комнате и теперь был в строгом черном комбинезоне. Он церемонно поклонился.
– Я пришел поблагодарить вас за науку, директор. Вы дали мне возможность, что я никогда не забуду.
– Я хотел бы, чтобы ты остался с нами, Драйго. Более перспективного наставника я себе не представляю. Ты сделал бы хорошую карьеру в нашей школе, возможно, занял бы мое место. Ты ведь знаешь, я не вечен.
На самом деле физически Гилберт был способен прожить еще не одно столетие, но время поджимало. Вскоре ему придется покинуть школу и примерить новую личность. Прошло слишком много времени, он не может вечно изображать дряхлость, даже с учетом действия меланжа.
– Я мог бы, сэр, но меня ждет вся империя. Я думаю, моя судьба там.
Гилберт неохотно кивнул.
– В таком случае желаю удачи. Надеюсь, мы еще встретимся.
Гилберт стоял на плавучем поле, подняв руку в знак прощания: шаттл, на котором отбывал Драйго Роджет и другие пассажиры, готовился к взлету. Черноволосый Драйго сидел у иллюминатора и очевидно не видел наставника. Вскоре под мерную, неслышную вибрацию генераторов силового поля белый аппарат начал быстро подниматься, превратился в точку в небе и бесследно исчез.
Гилберт был опечален этим отъездом, но одновременно испытывал радость и гордость за своего лучшего ученика. Он написал длинное рекомендательное письмо, с ним Драйго без труда найдет достойное место в одном из благородных семейств, а то и при императорском дворе. Жизнь нового ментата с такими квалификацией и честолюбием, несомненно, будет интересной. У него большой потенциал.
Вокруг поля рабочие сбрасывали с барж в мелкую воду болотистого озера большие камни, строя мол: порт для приема шаттлов расширялся. Грохот космического транспорта потревожил крупных обитателей болота, и теперь они нападали на плавучее поле, пытаясь уничтожить его. В результате Гилберт приказал передвинуть поле на более мелкую воду и защитить от нападений.
В дикой местности, окружавшей школу, оставалось много загадок: в мутной воде и рядом с ней жили твари, которых никогда прежде не видели натуралисты. Гилберт предпочитал, чтобы так и оставалось: неизвестная опасность требует постоянной готовности и умения приспосабливаться, а также развитого интеллекта, иначе не выжить. Эразм не раз демонстрировал, что обдуманные рискованные решения расширяют мыслительные способности…
Вернувшись в свой кабинет, надежно заперев дверь и опустив жалюзи, Гилберт поговорил с мерцающей сферой памяти. За долгое время он научился замечать тончайшие перемены в настроении робота, и сфера сегодня выглядела странно, стала чуть светлее. Он истолковал это как признак тревоги.
– Теперь, когда выпускники улетели, ты можешь создать мне новое тело, – сказал Эразм. – Я могу во всем тебе помочь. Я уже запланировал множество новых тестов и экспериментов, которые увеличат наши знания о поведении человека.
– Для чьей пользы?
– Знания полезны сами по себе.
Гилберт понимал, что у него иссякли все предлоги для отказа учителю в его желании, но пока это все равно было невозможно.
– У меня нет нужных материалов.
– Я верю в твою изобретательность.
Гилберт вздохнул.
– Сделаю, что могу, но это сложно и опасно.
– И ужасно медленно.
Директор откинулся в кресле, испытывая тревогу и печаль. Как бы он ни относился к тому, что робот делал с испытуемыми людьми, Гилберт понимал, что без учителя ему одиноко. И ведь в самый решающий момент битвы при Коррине, когда казалось, что мыслящие машины вот-вот нанесут поражение Армии Человечества, Эразм сорвал атаку роботов, чтобы спасти его от верной смерти – его, всего-навсего человека.
Гилберт покачал головой.
– Сегодня улетел Драйго Роджет. За эти годы мы сблизились, но он не захотел остаться.
– Понимаю, – сказал Эразм. – Он был твоим любимым учеником, как ты в свое время был моим.
– Было очень радостно учить его. Он лучший из новых ментатов.
– Я хорошо это понимаю, хотя не уверен, что наши ментаты приняли в конфликте верную сторону. В некотором смысле мы подкрепляем утверждение батлерианцев, что мыслящие машины не нужны. – Робот обожал распространять тайные знания. – Батлерианцы подобны луддитам из древней истории, мыслителям-прихожанам на Старой Земле в Англии девятнадцатого века по древнему календарю. Эти узколобые мятежники винили в своих финансовых затруднениях появившиеся на фабриках более производительные машины. Буйствующие толпы разбивали машины, ожидая, что это вернет процветание. Не получилось.
Сфера памяти засветилась ярче.
– Я считаю, что суеверия и страх порабощают человечество больше, чем когда-то Омниус. Вместо того чтобы страдать под игом мыслящих машин, вы страдаете от варваров-людей. Технический прогресс не удастся сдерживать вечно.
– Но если не притворяться, что мы служим целям батлерианцев, они уничтожат школу, – сказал Гилберт. Теперь он видел, что чем яростнее красноречие робота, тем ярче светится сфера. Сначала она была светло-оранжевой, теперь приобрела цвет темной меди. – Что ты с собой сделал?
Словно захваченная врасплох, сфера вернулась к исходному цвету, потом продемонстрировала целую последовательность смены красок.
– Мне было очень скучно в шкафу, и я слегка изменил внешнее программирование. Это способ сохранять «здравый рассудок» – в моем нынешнем синтезированном виде. Пожалуйста, пойми: у меня мало возможностей для личного роста.
Гилберт гадал, есть ли у него основания для беспокойства.
– Я постараюсь найти для тебя аппарат для передвижения, по крайней мере временно, но нужно будет строго следить, чтобы тебя не обнаружили.
– Может, я смогу охотиться на диких существ? Выпусти меня в поля вокруг болота, и я стану заниматься изучением животных, чтобы дополнить данные о людях.
– Интересная мысль, но я еще не готов отпустить тебя. Прежде всего, откуда мне знать, что ты не попытаешься возродить империю мыслящих машин?
Робот изобразил смех.
– Зачем мне новый сверхмозг? Омниус создал не меньше проблем, чем люди. Как ты думаешь, почему я научил тебя быть ментатом? Чтобы показать, что человек может быть чем-то большим, чем считалось прежде. То же справедливо и в отношении мыслящих машин. В будущем нам следует сосуществовать с человеком, создать партнерство машин и людей.
Гилберт ответил:
– Правильнее «людей и машин», именно в таком порядке. С людьми во главе.
Эразм несколько мгновений молчал.
– Вопрос мировоззрения. Однако не забудь: без меня ты ничто.