Отсмеявшись, девушка поймала на себе взгляд Глеба, откинула локоны с лица и без улыбки произнесла:
– Глеб Аркадьевич, не надо на меня так смотреть. Я же понимаю, как выгляжу в ваших глазах. Только сегодня моего любимого папочку похоронили, а я уже смеюсь как ни в чем не бывало и даже затеяла какое-то расследование… Кстати, и компьютер включила. Я видела, что вы это заметили… – Она обняла себя за плечи, как будто ее знобило, и, не глядя на Глеба, продолжила: – Вообще-то обычно мне плевать, что обо мне думают… Но вашим мнением я дорожу. Так вот, не хочу, чтобы вы считали меня бессердечной дрянью, поэтому объясню. Я любила папу и потрясена его смертью. Но я прежде всего журналист, и выяснение правды представляется мне очень важным. Я вам не Ирочка, которая только и способна сидеть и лить слезы. И этот ее овечий взгляд… Брр! Не пойму, что папа нашел в этой… модели! Вокруг него всегда вились женщины, не чета этой овечке, а он выбрал именно ее! Я открыла папины файлы потому, что вы сами попросили меня найти для вас документы фонда. Забыли? – добавила она, подскочив к компьютеру.
Глеб выбрался из кресла и подошел к девушке, уже щелкнувшей мышкой:
– Смотрите, вот то, что вы искали, да? Я приготовила для вас оригиналы, Глеб Аркадьевич, – насмешливо проговорила Арина. – С печатями и всем, что полагается. Нашла их в бумагах отца. А электронные файлы я перешлю вам, как только вы сообщите мне свой адрес. Ну что, я реабилитирована в ваших глазах?
Глеб чувствовал себя не в своей тарелке. Арина стояла совсем близко, золотые искры плясали в темных глазах девушки, и в ее намерениях невозможно было ошибиться. Она закрыла глаза и потянулась к нему, привстав на цыпочки. Глеб попытался отступить, запутался в крае ковра и едва не упал. Арина распахнула глаза и прыснула в кулачок:
– Ой, Глеб Аркадьевич, да ну вас! Вы такой смешной, такой старомодный! Я себя чувствую так, будто соблазняю пионера… Езжайте спокойно домой. А я еще поработаю с папиными бумагами.
– До свидания, Арина, – ледяным тоном произнес Глеб и, зажав драгоценную папку с документами под мышкой, покинул кабинет.
Оказавшись в машине, он дал волю ярости и выругался, хлопнул ладонью по приборной панели. Да что она себе позволяет, эта девчонка!
Поведение мадемуазель Стариковой иначе как странным не назовешь. И попытка соблазнить его была недвусмысленной… Но зачем ей это?
Только отъехав на порядочное расстояние от дома Стариковых, Глеб сообразил, в чем тут дело. Арина порядком избалована, своевольна и не привыкла встречать преград своим желаниям. Девочка шокирована смертью отца куда больше, чем показывает. Звоницкий – единственный человек, который может действительно ей помочь, он ввязался в расследование обстоятельств гибели Ильи по доброй воле. И теперь Арина никак не определится со своей ролью. Кто она для Глеба – то ли дочка погибшего друга, которую он знал еще ребенком, то ли роковая красавица, то ли пронырливая журналистка…
Глеб дал себе слово без крайней необходимости не встречаться со взбалмошной красавицей, дабы не осложнять и без того запутанную ситуацию, и с чистой совестью поехал в сторону клиники. Но, бросив взгляд на часы, обнаружил, что время приближается к восьми.
Ох, до чего же неудобно! Как там Яна? Бросил девочку на произвол судьбы на целый день, хотя намеревался отсутствовать только до обеда…
Странно, за весь долгий и наполненный событиями день он всего дважды вспомнил о своей обожаемой клинике. Еще недавно такое и представить было невозможно – работа составляла смысл его существования, и ничто, помимо нее, Звоницкого не интересовало…
Глеб поспешно набрал знакомый номер и услышал далекий смех Яны Казимировой:
– А, это вы, Глеб Аркадьевич? Добрый вечер!
– Яна, мне так неловко, я сейчас приеду! – воскликнул Глеб, перекрикивая шум дороги.
– Да ладно вам, Глеб Аркадьевич! – отозвалась ассистентка. – Рабочий день закончен, я уже закрываю. Все в полном порядке, не беспокойтесь! Только оперировать я без вас не рискнула, так что завтра к десяти одна стерилизация. Приедете? Ну, тогда до завтра!
Глеб улыбнулся и поехал домой. Нет, ну до чего же ему повезло! Какое все-таки сокровище эта девушка!
Глава 5
Рано утром, еще перед работой, Глеб Аркадьевич успел ознакомиться с документами фонда «Феликс».
Вообще-то по российскому законодательству завещать имущество животному нельзя. В Гражданском кодексе есть статья 1139 «Завещательное возложение», по которой завещатель вправе возложить на наследников своего имущества обязанность содержать упомянутое в завещании домашнее животное. И не более того. Причем в законодательстве есть «дыры» – пользуясь несовершенством закона, наследник может, к примеру, установить, что достаточно кормить животное дважды в месяц. Закону это ничуть не противоречит, но таким образом наследник очень скоро избавляется от обузы – если совесть позволит, конечно.
Нет, баронесса Баух имела в виду совсем не этот сценарий. Она оставила свое состояние фонду, который являлся юридическим лицом. Так что с точки зрения российского законодательства все было в порядке.
Зная особенности российского менталитета, состоящие, помимо прочего, в непреодолимом желании обойти закон, Александра Фелициановна возложила ответственность за соблюдение своего завещания не на российских юристов, некоторые из которых, пережив «лихие девяностые», приобрели своеобразную моральную гибкость, а на неподкупных «Томкинсов» с их сыновьями. Им баронесса полностью доверяла.
Звоницкий внимательно прочитал все документы, что содержались в папке, а также те, что Арина прислала ему по электронной почте.
С юридической точки зрения все было чисто, комар носу не подточит…
Но чисто по-человечески завещание баронессы выглядело достаточно странно. Да, значительные суммы на благотворительность – это прекрасно… но при чем здесь кот?!
Возможно, Александра Фелициановна была так расстроена внезапной смертью сестры, что не отдавала себе отчета в собственных действиях? Но нет, к завещанию баронессы прилагался акт врачебного освидетельствования. Предвидя, что завещание могут оспорить, баронесса – тертый калач – подстраховалась, обзаведясь бумагой, где черным по белому стояло: «В здравом уме и твердой памяти».
По предыдущему завещанию основная часть состояния Баух отходила именно сестре. Конечно, Александра Фелициановна, которая была старше Лидии, полагала, что покинет этот мир первой. Понятно, каким ударом стала для нее смерть младшей сестры…
Интересно получается… Умри баронесса первой, деньги унаследовала бы Лидия. А кому достались бы миллионы после нее, и гадать не надо. Гертруда, Электрон, Эдуард и Филипп сделались бы о-очень состоятельными людьми.
Вообще-то лишение семейки Ковалевых наследства выглядело как наказание. Обычно именно так престарелые богачи выражают свое отношение к родственникам. Но за что Александра Баух могла сердиться на племянников сестры? Насколько успел выяснить Глеб, Ковалевы и баронесса никогда не встречались.
Может быть, все дело в том, что Гертруда и ее братья не были для Александры Фелициановны кровными родственниками? Возможно, баронесса рассуждала так: «Если уж никого из семьи Срезневских не осталось в этом мире, пусть деньги Соломона Бауха не достанутся никому…»
Отчаявшись вникнуть в психологию столетней баронессы, Звоницкий сосредоточился на дне сегодняшнем. Фонд «Феликс» управлялся из Лондона. Поверенным фонда на территории РФ назначался Илья Петрович Стариков. Что ж, теперь, после внезапной смерти адвоката, Томкинсам предстоит найти нового поверенного. Это вопрос нескольких дней.
Именно «Томкинсами» Старикову было поручено найти специалистов для ухода за четвероногим наследником, и с поставленной задачей юрист справился вполне успешно. Кота поселили в приобретенном специально для него доме в зеленой зоне. Феликсу наняли специалиста по уходу за животными, персонального грумера и даже охранника, что было специально прописано юристами, вероятно, для того, чтобы обезопасить Феликса от похищения. Неплохо… Похоже, коту в его нынешней жизни можно только позавидовать. Что ж, стоит навестить четвероногого миллионера и всех, кто прислуживает животине…
Но для визита было слишком рано, поэтому Глеб поехал в клинику. Он чувствовал себя виноватым перед Яной за долгое отсутствие. Свалил на девчонку всю работу… надо будет ей зарплату повысить, что ли, или премию вручить…
Когда Глеб Аркадьевич подъехал к клинике, Яна как раз открывала двери. Увидев шефа, ассистентка просияла:
– Доброе утро!
Войдя, Глеб придирчиво осмотрелся, но все было в полном порядке. Инструменты стерилизованы, смотровая и операционная готовы к работе, чеки за вчерашние услуги пробиты. Какой контраст с Игорьком! Глеб в очередной раз порадовался, что так вовремя познакомился с Яной Казимировой.
– Доброе утро!
Войдя, Глеб придирчиво осмотрелся, но все было в полном порядке. Инструменты стерилизованы, смотровая и операционная готовы к работе, чеки за вчерашние услуги пробиты. Какой контраст с Игорьком! Глеб в очередной раз порадовался, что так вовремя познакомился с Яной Казимировой.
Красивее со вчерашнего дня девушка не стала, но что-то в ее внешности явно изменилось. Глеб Аркадьевич незаметно изучал ассистентку. Так, ясно. Девушка перекрасила свои темно-русые волосы в белоснежный цвет и уложила в замысловатую прическу. В ухе, где еще вчера торчал здоровенный клык, теперь красовалась клипса с кокетливыми цветочками. Яна была одета в элегантные брюки и белую блузку. Конечно, работать в таком виде ветеринару невозможно – все равно придется переодеваться, – но девушка явно уделяла повышенное внимание своей внешности. Неужели все это ради шефа?! Что ж, это приятно. Хотя количество юных девушек, что стараются произвести впечатление на немолодого ветеринара Звоницкого, растет как-то подозрительно быстро… Еще немного, и Глеб поймет, как чувствуют себя рок-звезды и известные актеры.
Врач и ассистентка переоделись. Яна принялась рассказывать о том, как прошел вчерашний день. Надо признать, девушка справилась с работой на пятерку и даже ни разу не побеспокоила шефа телефонным звонком.
Между тем в дверях возникла фигура первого клиента. Это была хорошенькая блондинка в шортах и топике. В руках она держала коробку из-под обуви. Все ясно, хомяк объелся или морскую свинку прищемили дверью…
– Добрый день, чем могу помочь? – обратилась к клиентке Яна.
Девушка поставила коробку на стол и поморщилась:
– Вот! Усыпите… это. Я даже дотронуться до нее не могу, такая противная…
Кажется, все-таки не хомяк. Возможно, паук-птицеед или что-то в этом роде. Сейчас пошла такая мода – дарить друзьям всяких экзотических тварей в коробочке с цветной ленточкой, а потом снимать на телефон, как именинник визжит и лезет на стул от такого подарка. Глеб находил это несмешным и глупым. Все-таки живая зверюшка – не самый подходящий подарок. Тем более для человека, который ему совсем не рад…
Он перенес коробку на смотровой стол и осторожно приоткрыл крышку, ожидая увидеть скорпиона или змею – бывало и такое. Но из коробки выбралась домашняя крыса – белая, с розовым хвостом и черными умными глазками. Уселась на столе и как ни в чем не бывало принялась умываться.
– Ой, какая милая! – воскликнула Яна.
Клиентка уставилась на девушку в полном изумлении:
– Милая? Да вы в своем уме?! Гадость какая… один голый хвост чего стоит… Брр!
– Голый хвост у всех декоративных крыс, – пожала плечами Казимирова. – Ваша крыска молода и абсолютно здорова. Глядите, какая шерстка, какие блестящие глазки. Почему вы хотите ее усыпить?
– Слушайте, это вас совершенно не касается! – обиделась клиентка.
Звоницкий был с ней согласен – при всех своих достоинствах, Яна Казимирова чересчур эмоционально относилась к своей работе. Конечно, он тоже старался при малейшей возможности отговорить хозяев от того, чтобы усыпить питомца, когда в этом не было необходимости по медицинским показаниям. Но Яна явно переходила грань допустимого.
Клиентка неожиданно разоткровенничалась:
– Понимаете, крыса, вообще-то, не моя. Она моего парня. Мы собираемся пожениться через две недели. Уже все к свадьбе готово. А эта тварь – представляете? – описала мое свадебное платье!
– Сочувствую! – без малейшего сочувствия сказала Яна. – И что? Теперь вы ее за это казните?
– Вы не представляете, что со мной было! Мама и тетя полтора часа меня откачивали! У меня был нервный срыв! Мой жених очень вовремя уехал в командировку. Завтра он возвращается, и я хочу, чтобы к его приезду этой твари в нашем доме не было! Поэтому усыпите ее поскорее, а я заплачу сколько скажете.
Яна со странным выражением смотрела на клиентку. Крыса закончила умываться и уставилась на Звоницкого. Кажется, она о чем-то догадывалась. Крысы вообще очень умные животные.
– А если ваш жених огорчится, не застав своего питомца? – поинтересовалась Казимирова.
– Ой, да он ничего и не узнает! – дернула плечиком девушка. – Я ему скажу, что крыса сбежала, и все дела! Все равно рано или поздно я бы ее кошкам скормила. Пусть выбирает: или она, или я!
– Хорошо! – неожиданно резко заявила Яна. – С вас пятьсот пятьдесят рублей. Смотреть на процедуру будете?
– Да вы что! – отшатнулась девушка. – Я ее и живую-то видеть не хочу, тем более дохлую. Вот вам деньги, а я пойду.
Блондинка бросила на стол смятую пятисотрублевую купюру, резко повернулась на каблуках и поспешно вышла.
Яна разгладила бумажку на столе. На губах девушки играла неуместная случаю улыбка.
– А-а, полтинник все-таки зажала, гадина! – злорадно проговорила она.
– Яна! – не выдержал Звоницкий. – Что вы себе позволяете! У нас тут, между прочим, ветклиника, а не центр по перевоспитанию сограждан!
Девушка фыркнула и подставила крысе ладошку. Зверек проворно взбежал по рукаву и устроился у нее на плече, шевеля усиками.
– Да, согласен: многие наши соотечественники относятся к животным как к вещам. Купили ребенку котеночка, а когда котеночек подрос и стал метить территорию и драть мебель, вместо того чтобы купить зверю когтеточку или кастрировать, вышвыривают животное на улицу… И стараются избавиться от животного при малейших неудобствах – такое тоже на каждом шагу встречается… Но вы позволяете себе оскорбительные высказывания в адрес клиентов! Как думаете, долго продержится наша клиника, если вы будете вот так бросаться на тех, кто приходит за помощью?
Звоницкий все больше горячился, но Яна, кажется, не очень-то и слушала шефа, нежно улыбаясь крысе.
– Яна! – наконец в сердцах воскликнул ветеринар. – Я с вами разговариваю!
Девушка подняла на Глеба ясные глаза и примирительным тоном произнесла:
– Да вы не сердитесь, Глеб Аркадьевич! Я все понимаю. Ладно, приму к сведению… Это я после цирка так – никак привыкнуть не могу. Там, в цирке, все свои – те, кто с животными работает. И никому в голову не придет усыплять здорового зверя. А крыска – нет, ну, вы гляньте какая? Загляденье просто! И умничка, по глазам вижу… Глеб Аркадьевич, а можно я ее себе оставлю? Живу я одна, домой вечером придешь – такая тоска!
Это состояние было Звоницкому хорошо знакомо. Он открыл было рот, чтобы ответить, но Яна неожиданно с яростью выплеснула из себя:
– Только не говорите мне про нарушение профессиональной этики, Глеб Аркадьевич! Это девице было все равно! Избавилась от зверька – и нет проблемы! Ну да, я взяла с нее деньги за манипуляцию, а сама ее не выполнила… И что? Один раз в жизни можно, а?
– Ладно, но только один раз, – махнул рукой Глеб, – иначе ваша квартира, Яна, превратится в зоопарк…
Крыса тем временем продолжала умываться, сидя у ассистентки на плече, и умильно посматривала на Глеба.
– Ой, гляньте, какая чистюля! Я назову ее Матильдой! А что, красивое имечко… Будешь у меня Мотя, решено!
– Яна, до конца рабочего дня еще много времени… – вздохнув, напомнил Звоницкий.
– Все-все! Поняла! – кивнула ассистентка. – Сейчас я ей клетку подыщу, а то в коробке душно.
Вскоре Матильда поместилась в просторной клетке, а Яна принялась готовить операционную.
– А девица та все равно гадина! – упрямо проговорила себе под нос девушка. – Нет, ну правда же, Глеб Аркадьевич? Как она собирается замуж за того парня, если семейную жизнь начинает с обмана?! Даже жалко того беднягу…
К десяти явились хозяева пса, записанного на операцию. Закончив работу, Глеб выглянул в приемную. Там одиноко восседала старушка с громадным попугаем в деревянной старинной клетке. Старушка была постоянной клиенткой со дня открытия клиники – являлась строго раз в неделю. Жалобы всегда были однотипными: птичка плохо кушает и линяет. Попугай Аркаша ничем не болел, а линял исключительно от старости и недостатка витаминов. Но хозяйка считала витамины пустой тратой денег, предпочитая тратить куда большие суммы на визиты к ветеринару. По мнению Звоницкого, старушке попросту не хватало общения – а попугай, конечно, говорящий, но все-таки неважный собеседник.
– Здравствуйте, Ольга Дмитриевна! – кивнул Глеб. Старушка не ответила – она никогда не здоровалась, предоставляя это своему попугаю. Аркаша приоткрыл клюв, склонил набок громадную башку и, кося на Глеба круглым глазом, вежливо сообщил:
– Аркаша хороший! Здрасьте, здрасьте, в дом вам счастье! Ур-р-рою, падла!!!
До того как попасть к интеллигентной старушке, Аркаша некоторое время жил в сауне и там набрался таких слов, какие приличному попугаю знать явно не полагалось.
– Аркадий! Что вы себе позволяете! – ахнула Ольга Дмитриевна. Ее всякий раз шокировало проявление плохих манер со стороны питомца, хотя с Аркашей они жили душа в душу вот уже пятнадцать лет.