Ирина всхлипнула и спрятала лицо в ладонях. Арина Старикова сидела неподвижно, взгляд ее был погасшим. Эдуард приобнял Ирину за плечи.
– Одно время мои подозрения пали на Ирину Старикову. – Глеб вежливо поклонился вдове. Та вытерла слезы и слабо улыбнулась. – А вот кого я никогда не подозревал, так это вас, Эдуард Валентинович! Поэтому сообщение о вашем аресте стало для меня полной неожиданностью! Особенно когда я узнал, что вас задержали не просто так. У полиции имелись в распоряжении доказательства – запись с телефона Арины Ильиничны, на которой вы прятались в саду Старикова в ночь его смерти.
Но ваша тайна не имела никакого отношения к гибели Ильи.
Кроме вас, в поле моего зрения попали Гертруда Александровна и Ирина. Их разговор на повышенных тонах позволял предположить: дамы что-то скрывают. Да и сам факт их знакомства выглядел подозрительным… На самом деле госпожа Ковалева просто пыталась помешать отношениям брата с вдовой адвоката.
Глеб не стал углубляться в подробности. Видимо, Гертруда просто предупредила Ирину, что ее брат – хронический алкоголик, и убеждала не связывать с ним свою жизнь, желая молодой женщине добра.
Ирина улыбнулась, благодаря Глеба за деликатность, и Звоницкий сменил тему:
– И тут на моем пути возник Александр. И я чрезвычайно этому рад, потому что ваш брат спас мне жизнь.
– Да ладно, чего там! – смутился Электрон.
– Я стал опасен для мошенников, окружавших кота, и меня решили устранить. Заманили в ловушку… Александр, а ведь вы мне солгали, – улыбнулся Глеб.
Электрон покраснел, как пионер, которого уличили в краже яблок из колхозного сада.
– Вы сказали, что приехали в дом Старикова, следя за ветеринаром фонда. Но дело в том, что вы не были знакомы с этим человеком. Значит, вы выследили вовсе не его, а своего брата. Вы предупредили Филиппа, что не позволите ему прикончить меня, и ваш младший брат сбежал, бросив своих подельников на произвол судьбы. Вы спокойный человек, Александр, но ваш брат хорошо вас знал… Вы воевали, и Филипп понимал, что в критическую минуту вы можете стать очень опасным. Может быть, вы единственный человек на свете, которого он боялся…
Электрон молчал, сложив на коленях тяжелые руки. В лицо Глебу он не глядел.
– Но вы не сказали ни мне, ни полиции, что ваш брат замешан в этом деле. Вы слишком преданы своей семье, чтобы подставить одного из своих братьев, пусть даже и самого непутевого… Ковалевы держатся друг за друга крепко. Это у вас фамильная черта, и она присуща всем: и вашей покойной тетке, которая всю жизнь посвятила воспитанию племянников, и баронессе, которая полжизни искала младшую сестру, и даже Филиппу, который действительно любил Лидию Фелициановну… – Глеб немного помолчал и добавил: – Это качество присуще и еще одной вашей родственнице. Я говорю об Александре Смит, которую вы знали под именем Алевтины.
Гражданка Канады Александра Смит осталась жива. В настоящий момент она находилась в тюремной больнице, куда ее доставили с огнестрельным ранением и рваными ранами на лице, причиненными зубами и когтями Феликса.
– Чрезвычайная верность и преданность своей семье – вот ее основное качество, – вздохнул Глеб. – Точнее, одному из своих родственников – Павлу Ковалеву. Ей он приходился дедом, а вы ему внучатые племянники. Этот человек много лет охотился за миллионами баронессы Баух, но в итоге проиграл. Внучка должна была закончить начатое им предприятие, и ради этой цели он вырастил из девочки агента специального назначения.
Ваша тетка Лидия раскрыла ложь в легенде своей сиделки. С этого момента она была обречена.
Но Александра Смит не убивала вашу пожилую родственницу. Хотя и собиралась… Смерть Лидии Фелициановны произошла от естественных причин – ее сердце просто не выдержало страха и напряжения.
Александра не могла покинуть дом сразу после смерти тетки – ее исчезновение выглядело бы подозрительно. Филипп заподозрил женщину, обыскал ее комнату и похитил ее документы. Теперь она не могла покинуть страну.
Филипп очень рисковал – Александра Смит была опасным противником. Ей удалось сбежать, и индианка пришла ко мне. Она знала, что я юрист, что я веду собственное расследование и что я не служу в полиции. Александра пришла ко мне за помощью, но ее душевное состояние было таким, что я оказался ее заложником. Вести дела без применения насилия эта женщина попросту не умела…
Филипп рассчитал, что индианка решит навестить меня, и появился в моей квартире. Он выстрелил в сестру, а она метнула ему в горло нож. После чего решила устранить свидетеля, то есть меня. Ну, тут в дело вмешался Феликс…
Все посмотрели на героического кота, который ловил лапой кончик собственного хвоста.
– Так закончилась эта драматическая история, – подвел итог Глеб Аркадьевич.
Он обвел взглядом всех присутствующих. Ирина перебирала пальцы своего Эда, Гертруда и Электрон в упор смотрели на Глеба, Яна Казимирова сидела тихо как мышка, и только Арина Старикова изучала свои идеальные ногти.
– Благодарю вас, Глеб Аркадьевич! – Гертруда поднялась. Вслед за ней встали и остальные. – Теперь мне все ясно. Без вашей помощи нам никогда бы не разобраться в этой запутанной и трагичной истории…
– Я могу попросить вас об одолжении? – внезапно спросил Звоницкий.
– Все, что угодно! – тоном королевы ответила Гертруда.
– Я бы хотел побеседовать в этой комнате с Ариной. Наедине, если можно.
– Со мной? – с удивлением переспросила журналистка.
– Ну разумеется! – кивнула Гертруда.
Яна выскользнула за дверь первой. Эдуард и Ирина подошли к Глебу и заверили его в своей вечной благодарности. Точнее, Ирина говорила, а Эдуард кивал. Электрон так стиснул на прощание руку Глеба, что тот ахнул. Старший Ковалев пообещал закончить ремонт в кратчайшие сроки и вышел. Последней гостиную покинула Гертруда. Она подчеркнуто деликатно прикрыла за собой двустворчатые двери, и Звоницкий с журналисткой остались одни.
– Ну и о чем же вы собрались со мной беседовать? – игриво воскликнула Старикова, садясь на свое место по другую сторону стола и закидывая ногу на ногу. Девушка придвинула к себе пепельницу и вообще расположилась поудобнее. Что ж, она была не первым человеком, кто ошибся в Звоницком, видя в нем только немолодого ветеринара с покалеченной ногой.
– Остался еще один непроясненный вопрос, – ровным голосом произнес Глеб. – Ваша роль в этом деле, Арина Ильинична.
– Вы меня в чем-то обвиняете, Глеб Аркадьевич? – подняла на него глаза Старикова. Голос журналистки был насмешливым, и смотрела она с чувством легкого превосходства. – После того как меня допрашивала полиция, вы хотите сказать, что нашли доказательства моей вины?!
Ветеринар осторожно опустил кота на пол и предложил:
– Я могу перенести это разговор на более позднее время и в более удобное для вас место.
– Удобное?! Не знаю, что вы хотите сказать, – передернула плечами Арина, – но можете говорить хоть сейчас. Я чиста перед законом, и вы прекрасно это знаете!
И Старикова обвела торжествующим взглядом пустые кресла за столом, как будто ей была необходима публика.
– Да, Арина, перед законом вы чисты, – тихо проговорил Глеб, – но назвать вас невиновной я не могу.
– Да вы в своем уме?! – вскипела девушка. – Я потеряла отца! Его убили эти… эти психопаты! Из-за какого-то идиотского кота!
– Совершенно верно, – кивнул Глеб. – Адвоката Старикова убили именно по этой причине. Но с вас это вины не снимает.
Арина вскочила на ноги. Лицо ее превратилось в надменную маску.
– Все, я ухожу! Не желаю выслушивать ваши лживые обвинения!
– Как хотите! – пожал плечами Глеб.
Девушка с минуту поколебалась… а потом медленно опустилась в свое кресло.
– Отлично. Вижу, вы не хотите, чтобы я поделился своим соображениями с полицией. Хоть перед законом вы чисты, я не уверен, что моя беседа со следователем, который вел дело вашего отца, не будет иметь для вас совсем уж никаких последствий…
– Дело моего отца закрыто! – Арина сломала в пальцах незажженную сигарету.
– Да, дело об убийстве моего бывшего друга Ильи Старикова закрыто и сдано в архив. Но кое-что осталось неизвестным следствию.
Журналистка вопросительно смотрела на Глеба, но не унизилась до вопроса. Звоницкий не стал затягивать паузу.
– В ночь, когда вашего отца обнаружили убитым, вы явились в дом последней. Вы были полностью одеты, а ведь другие обитатели дома прибежали на шум, едва успев накинуть на себя что попало. На вас были мокрые от росы кроссовки. Все это, вместе взятое, означало, что вы выходили ночью в сад. Вряд ли вы отправились посреди ночи смотреть на луну – тем более что дело было уже перед рассветом. Куда вероятнее предположить, что вы встречались в саду с кем-то, кого не могли или не хотели пригласить в дом.
Ваш отец, Арина, упомянул, что несколько лет назад вы доставили ему массу неприятностей… Предположим, что он имел в виду самую распространенную причину – наркотики.
Ваш отец, Арина, упомянул, что несколько лет назад вы доставили ему массу неприятностей… Предположим, что он имел в виду самую распространенную причину – наркотики.
– Да как вы смеете! – вскинула голову Арина.
– Восстановим хронологию событий. В два часа ночи мы с Ильей Петровичем закончили разговор, и я отправился спать. Ваш отец сделал телефонный звонок, предупредив «Кармен», что утром приедет к ней вместе с ветеринаром. Спустя сорок пять минут эта женщина уже была в вашем доме.
Журналистка закурила сигарету и выпустила дым к потолку.
– Слушайте, откуда вы так точно знаете, как все было? – насмешливо спросила она. – Такое чувство, что вы сами принимали участие в убийстве… А, Глеб Аркадьевич?
Но Звоницкий ровным голосом продолжал:
– Приблизительно в три ночи эта «Кармен» подсунула вашему отцу виски с растворенным в нем лекарством. Илья выпил, а женщина почти сразу же ушла. Она не хотела оставаться в доме, поскольку знала, что вашему отцу остались считаные минуты.
Арина лениво курила, пуская дым в потолок, и только бьющаяся на шее жилка выдавала, что девушка далеко не так хладнокровна, как хочет казаться.
– Но дигитоксин действует не сразу. Сначала замедляется сердцебиение, падает давление, выступает холодный пот…
– Прекратите! – не выдержав, вскрикнула Арина, бросила сигарету и закрыла лицо руками.
– Илья Петрович почувствовал себя плохо, но списал это на количество выпитого за день спиртного. Он решил, что на воздухе ему станет лучше, и спустился в сад. И там, Арина Ильинична, он застал вас.
Старикова сидела неподвижно. Локоны закрывали ее лицо, так что невозможно было разглядеть его выражения.
– Он увидел вас и еще одного человека, а именно Филиппа Ковалева. Именно он был вашим дилером, Арина, и отец застал вас в момент передачи наркотика.
Филиппу даже не понадобилось его убивать – он знал, что Стариков не проживет и четверти часа. Но дилер был очень зол на адвоката…
– Я не видела этого! – взвизгнула девушка. – Я ничего не знала! Папа так кричал на меня… Я убежала, а когда вернулась, то увидела…
– Да, у Филиппа было странное чувство юмора. Он повесил тело адвоката на люстре. Он знал, что его никто не видел и что вы никогда его не выдадите – иначе сами сделаетесь соучастницей убийства. Тело должны были обнаружить только утром. У вас было достаточно времени, чтобы вернуться в свою комнату, лечь в постель и изобразить, будто провели в ней всю ночь. Но вмешался случай. Ирине не спалось, она ждала шанса поговорить с мужем о разводе и поэтому не стала ждать утра. Перед рассветом Ирина ходила по дому в поисках мужа. Она нашла тело как раз в тот момент, когда вы были в саду – вышли проводить Филиппа, чтобы он ушел незамеченным.
Девушка молчала.
– Филипп был умен – куда умнее своей подручной «Кармен». Он позаботился о том, о чем женщина и не подумала, – о телефоне адвоката. То есть приказал вам, Арина, выкрасть его, что вы и сделали. Теперь все следы, ведущие к настоящим убийцам юриста, были оборваны.
– В чем еще я, по-вашему, виновата? – огрызнулась Старикова. – Давайте, не стесняйтесь!
– Еще… еще вы опробовали на мне свое очарование. Вы рассчитали, что, если между нами завяжутся близкие отношения, вы будете в курсе моего расследования.
– Я не сама… – пробормотала Арина. – Это не я. Это придумал Филипп. Он сказал, чтобы я вас… чтобы я вас соблазнила. Чтобы «держать руку на пульсе», так он сказал. Я бы ни за что…
– Хорошо, оставим это, – мягко произнес Глеб Аркадьевич. – Вы подставили Эдуарда Ковалева. Сдали его правоохранительным органам как убийцу вашего отца.
– Я просматривала запись и вдруг увидела этого болвана… он маячил на заднем плане в толпе гостей. Я глазам своим не поверила! И решила: вот он, наш шанс…
– Вы обвинили невиновного, зная, кто истинный убийца. Браво! – покачал головой Глеб. – Особенно мне нравится, когда вы говорите «наш шанс»…
– Вы ничего не понимаете! – Арина вскинула залитое слезами лицо. – Он был… он был страшный человек! Одно его слово – и всей моей нормальной жизни пришел бы конец! Самое обидное, я давно не видела Филиппа. Я давно завязала с наркотой… это была просто подростковая глупость! Неужели вы сами в молодом возрасте не делали ничего такого?!
– Делал, – кивнул Звоницкий, – но убийства в число моих подростковых глупостей не входили.
Арина закусила губу и отвернулась.
– И последнее, Арина, – вы заманили меня в ловушку. Туда, где меня поджидали убийцы. Я чудом остался жив.
– Что вы теперь будете делать? – Голос Стариковой звучал глухо.
– Ничего! – пожал плечами Глеб. Кот сонно шевельнулся на его коленях.
– Ничего?! – Арина в изумлении смотрела на Звоницкого. Губы девушки задрожали.
– Ни одно из ваших действий не подлежит уголовной ответственности. Просто живите с этим, Арина. А теперь прощайте.
Она выскользнула за дверь так быстро, что только стук захлопнувшейся двери подтвердил, что Стариковой больше нет в комнате.
Затем дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Гертруда:
– Глеб Аркадьевич, вы уже закончили?
Звоницкий поднялся на ноги. Кот немедленно проснулся и принялся потягиваться, неторопливо и вдумчиво расправляя одну лапу за другой. Он залюбовался игрой света в зеленых глазах Феликса, затем вздохнул и задал вопрос, который давно собирался задать, но все не решался:
– Гертруда Александровна, каковы ваши планы относительно этого зверя? Вы хотите оставить его у себя?
– Н-нет, честно говоря, я вообще терпеть не могу кошек! К тому же это вообще не наш кот… С этим животным я даже не знакома. Сомневаюсь, что мы поладим, – покачала головой Гертруда.
– Так я могу забрать его себе? – обрадовался Звоницкий.
– Разумеется! – великодушно разрешила госпожа Ковалева.
– Конечно, миллионов ему теперь не полагается… – вздохнул ветеринар, – зато у нас с ним множество общих воспоминаний. Долгими зимними вечерами мы будем делиться ими, и время пролетит незаметно.
– Да, наследство баронессы целиком пошло на благотворительность, – кивнула Гертруда. – Хотя я начинаю подумывать о том, чтобы все-таки опротестовать завещание…
Звоницкий поспешно попрощался. Яна догнала его уже у машины.
– Глеб Аркадьевич! – возмущенно крикнула ассистентка. – Вы что, меня забыли?!
Звоницкий обернулся к ассистентке:
– Кстати, Яна… давно собираюсь вас спросить… У вас правда туфли от Александра Маккуина?
Честно говоря, до сегодняшнего дня Глеб Аркадьевич понятия не имел, кто такой этот Маккуин. Но утром он заглянул в Интернет и нашел ответ на этот вопрос.
Казимирова смутилась.
– Глеб Аркадьевич, это все папа…
– Я думал, ваш отец – военный пенсионер, – удивился ветеринар.
– Да, раньше так и было, но сейчас он богатый человек… Недавно женился на модели моего возраста… И теперь старается загладить вину передо мной. Я ведь хотела всего в жизни добиться сама и не брала у него денег. А недавно я подумала: ну что я его обижаю? И позволила слегка побаловать себя. Честно говоря, я так люблю стильную одежду…
Ну вот и еще одной загадкой стало меньше!
Глеб заботливо устраивал кота в переноске на заднем сиденье. Яна с минуту понаблюдала за шефом и фыркнула:
– Все-таки решили оставить себе эту зверюгу?
Глеб Аркадьевич пристегнул ремень, завел мотор и только потом ответил:
– Он мне совершенно необходим. Кроме того, Феликс будет мне кое о чем напоминать.
– И о чем же?
– О том, на что способны люди ради денег, – ответил Звоницкий. – А теперь попрошу: больше никаких вопросов. И никаких тайн и загадок. Едем в клинику – там у дверей наверняка уже скопилась огромная очередь.